Ольга

Яшка не вернулся. Ни ночью, ни на следующий день. Святослав велел светлым дозорным остаться и на розыски отправиться. Пришлось просить Басманова, чтобы тот Сахара за лошадью в лес отправил. Да ещё и наставления да издевки от него выслушивать. Как не странно, но на лошадь за это время никто не позарился. Вещи, что девушка в спешке прямо на землю сбросила, тоже все в целости были. А что она беспечная, да бесчувственная, голодную скотину на дороге бросила, так это она и без отчима знала. Разодранные одежды оборотня у княжеского терема остались. А следы сперва в сторону леса ведшие, потом резко к городу поворачивали. Но там терялись. Как заклинание князя действовать перестало, народ вновь на улицы вышел. Хоть и был Углич мало населен в сравнении с Москвою, но все следы уже утром затоптаны были. Хорошо, хоть кровавого следа или пятна большого нигде не было. Ольга на всякий случай даже на бойню завернула. Но и там медведя зарезанного не нашлось. Пока оборотня искали, попутно и место осмотрели, где соглядатай притаился. Семен следы опознал. Те же сапоги. Снег только выпал, и человек ещё не перешел на валенки. А может всегда в сапогах зимой хаживал. Дозорный специально девушке на особенность указал. У сапога из Углича носок округлый был. Подошва шершавая. Сапоги были старые. Давно по ноге сносились, и даже прогнулись в правильном месте, под стопою изнутри. И пошиты были по-охотничьи, не книзу швом, чтобы нитки об камни не снашивались. И следы были большие, сильно утопленные. Тяжелый человек стоял. Большой. Дозорный специально для Ольги со Святославом, людей горячих и на решения излишне быстрых, несколько раз повторил, что «охотника», коль он сам отыщется, ни в коем разе не трогать. Он иной слабый. В Угличе, скорее всего, постоянно проживает. Ишь, как быстро к терему «на костерок» примчался! Ещё, небось, дивился, чего это город опустел. На иных-то княжеское снотворное заклинание рассчитано не было. А вот того, кто царевича убил, подождать придется. И для сохранения интереса дозорного в тереме оставить надобно. Не живет «убивец» тут постоянно. Сам бы пришел. Святослав утомившийся сам, и порядком измотавший всех дозорных, как последнее средство «паутину» над городом раскинул. После чего остался почти без сил, и пришлось его на руках в терем нести, чтоб отлежался. И детишек в гости позвать, пряниками да леденцами их угостить. Семен остался детям какое-то простенькое представление показывать, а девушка в Москву воротилась. Пешком, до города было далековато. А лошадь, по словам Фёдора, просила её от невнимательной хозяйки временно оградить. Так что у городской стены Ольга уже к темноте очутилась. Ладно, хоть бегать приучена была. В Длинном Доме Яшка тоже не появлялся. Ксения держалась ровно. Никого не винила. Дозорные, особенно оборотни, должны быть к смерти готовы. И только губы у бывшей царицы чуть подрагивали. Весь Ночной Дозор притих в ожидании. Когда оборотень не появился и через три дня, Освальд спустился глубоко в Тень. Но среди мертвых Яшки тоже не было. Воевода только руками развел. Кому сейчас оборотень клейменый понадобился? Порядка за поединок с ним не нарастишь. Его же убить можно одним слабеньким ударом. Разве что к цыганам снова попал. Или одичал, как предположил Фёдор. С оборотнями такое случается. Оставалось только ждать, и надеяться, что не попал «одичавший» Яшка к охотникам, да другим медведем подран не был. А новости приходили одна другой хуже. Семену пришлось в Угличе поселиться. «Охотник» больше не показывался, хотя возле забора чуть не каждый день топтался. На всякий случай чары следящие да ловушки везде понаставили. И в городе и в лесу. Но вскоре стало понятно, что ночной гость их с легкостью обходит. Дозорный предположил, что «охотник» поймал Яшку, и держит у себя, пока не прибудет тот, «сильный». На всякий случай записочку на бересте нацарапал, и на заборе оставил. Записка наутро исчезла, но медведь не объявился. Прибывший на самой быстрой из имевшихся в Ночном Дозоре лошадей, старик-следопыт ушел по свежему следу, и тоже не вернулся. Следящие чары с него сошли на речном берегу. Семен горевал и тревожился. И только отсутствие на месте исчезновения старика кровавых следов давало надежду, что он ещё жив. Басманов же высказал мнение, что следопыта удушили или просто в воду скинули. И что Гесер всенепременно осерчает. Семен, плюнув на все, остался на ночь возле забора. Так часто, как только мог, он проглядывал окрестности магическим зрением, и всю ночь ступал в Тень ненадолго. Но в эту ночь «охотник» вообще не показывался. Несколько раз дозорному показалось, что мелькают в отдалении какие-то неясные очертания иного, но всякий раз видение быстро исчезало. Ольга видела, как постепенно теряет надежду Ксения. В Длинном доме становилось все тише, и наконец через неделю это затишья сменилось такой пронзительной пустой тишиною, что сперва девушке показалось, что внутри все умерли. Но, войдя, она увидела, что сама царица и все её домашние, сидят у очага, и молча пьют какую-то темно-желтую прозрачную жидкость. Игге, поправляя больной сестренке одеяло, пояснил, что это «волшебный» чай, от которого летают. Девушка недоверчиво оглянулась на великанов. Они никуда не исчезли, как можно было подумать, а просто сидели с остекленевшими глазами у огня. И, наконец, через неделю, в гости к Басманову пришел Святослав. Кая слегла и угасала на глазах. Князь не видел другого выхода, кроме как сесть на магический трон, и ценой большой утраты эту загадку разрешить. Но тут неожиданно уперся Фёдор. Ольга зашла к отчиму совета испросить, и застала друзей спорящими. Слуги на всякий случай отступили в «хибару». Попасть под горячую руку никому не хотелось. Гордей ещё из казармы не прибыл, разнимать магов некому было. И сама девушка спешить не стала, в сенях притаилась. -Кая тоскует, - доносился из горницы непривычно резкий голос Басманова, - пусть сама и сядет! Дети помрут, так ещё народит! -Отдай ключ! – голос князя тоже звучал странно. Глухо, и, кажется, растерянно. Ольга ещё помедлила, и решила не мешать. Пошла в «хибару» к слугам. Было время трапезничать, и морской рыбой воняло на весь дом. Сахар может где угодно поужинать. А вот близнецы только из «хозяйской руки» поесть могли. Святослав о том не ведал, а Басманов сейчас про рабов своих и думать забыл. Мальчики были голодные. Хотя, какие же они «мальчики»? Ольге ровесники, за тридцать лет давно. Но все одно, как дети. И Ольгина рука все ещё была для них «хозяйской». Хоть и не спешила она в терем обратно, но и за это время Святослав не ушел, а спор разгорелся пуще прежнего. -Убью тебя, ежели потребуется, - Фёдор был непреклонен, - но не дам тебе себя сгубить. -И нас всех заодно, - Ольга хлопнула дверью, и прислонилась к ней спиной. -Я просто хочу, чтобы все разрешилось, - обернулся к ней Святослав. -А я хочу иной вне порядка быть, - пожала плечами девушка, - нити чужих судеб сплетать. А взамен этого сейчас в дозор пойду. Работа у меня такая. И у тебя, княже. И у Яшки. -Что я ему скажу, когда он вернувшись, жену в живых не застанет? – пытался протестовать Святослав. -Что надо было вместе со всеми в терем вернуться, - огрызнулся Басманов, - а не корчить из себя следопыта, коли им не являешься. Убежал? Сам так решил? Пущай сам и ответ держит. -Помрет Ксения, - сокрушался Святослав. -Пущай мухоморы свои есть перестанет, - язвительно предложил инквизитор, - враз поправится. -Из Углича три недели пешком идти, - Ольга осуждающе глянула на отчима, - в дороге Яшка. Не чувствую я, что помер. Жив ещё. -А за ключом не ходи ко мне, - проворчал Басманов, тоже успокаиваясь, - вот Москва будет гореть, будет врагом захвачена, или разрушена полностью. Тогда позволю тебе на трон присесть. А сейчас дело пустяшное. Десятками смертей за одного оборотня заплатить не позволю. Когда проводили князя, и остались вдвоем, Ольга тут же с расспросами подступила. -Святослав человек горячий, - объяснил Басманов, - ему бы армией командовать, а не дела трудные расследовать. -Но ведь все плохо, - вздохнула девушка, - запутанно и непонятно. Люди мрут. Дозорный пропал. Маг! -Семен это дело начал, - Фёдор бросил ей защитный амулет, - вот пущай и распутывает, как он привык. Мешать ему не надобно. А ты амулет носи, даже на ночь не снимай. Мне тоже не по нраву то, что происходит. Но пока Семен не придет ко мне, и не скажет, что все пропало, жди. Инквизиция вмешивается, когда уже для обоих дозоров предел наступил. Сами пока обождем. Две недели ничего не изменят. Черед два дня Семен перестал отвечать на зов. Терем в Угличе опустел.