Ольга

Настроение главы: https://www.youtube.com/watch?v=4biM-OrhsXg Дело № 2098. Протокол о происшествии в доходном доме № 64 по улице Гороховой. «Около часу ночи служащий Ночного Дозора, Фридман К.Я. находившийся неподалеку (Б.Казачий пер.) на дежурстве, был привлечен детскими криками. Проследовав до указанного доходного дома, дозорный обнаружил отроковицу, силой удерживаемую в воздухе внеранговым заклинанием левитации. Девочка была в сознании, кричала и призывала на помощь. На противоположной стороне, в доме № 69, на парапете стоял светлый инкуб, так же привлеченный криками, и намеревающийся, судя по всему, помочь. Темный целитель второго ранга, Распутин Г.Е. пребывающий в сильнейшем подпитии, едва заметив дозорного, тут же втянул вышеупомянутую отроковицу, оказавшуюся его родной дочерью, в открытое окно. Дверь дома № 64, а так же лестница до самой квартиры целителя, снабжены многочисленными заклинаниями защитного характера. К тому времени, когда дозорному Фридману удалось преодолеть это небольшое расстояние и войти в квартиру, пострадавшая Распутина В.Г. была уже водворена в детскую, имела на себе признаки усекновения памяти и помещена в состояние стазиса. Кроме господина Распутина, встретившего дозорного весьма развязно и неприветливо, в квартире находились: 1)Секретарь целителя, мещанин Симанович Арон Самуилович, сорока четырех лет от роду (смертный). Мужчина находился в кабинете, состояние стазиса. 2)Крестьянка Обойникова Павлина Ивановна, девятнадцати лет от роду (смертная). Ранее судимая. Девица находилась в спальне целителя. В сознании. 3)Кухарка г-на Распутина, мещанка, Екатерина Печоркина, тридцати пяти лет от роду. Находилась в комнате прислуги. Состояние стазиса. 4)Экономка г-на Распутина, мещанка Акилина Лаптинская, сорока трех лет от роду. Находилась в комнате прислуги. Состояние стазиса. 5)Дочь г-на Распутина, крестьянка Распутина Марфа Григорьевна, осьмнадцать лет от роду. Находилась в детской. Состояние стазиса. 6) Дочь г-на Распутина, крестьянка Распутина Варвара Григорьевна, пятнадцати лет от роду. Находилась в детской. Состояние стазиса. Целитель Распутин своего преступления не отрицал, но смог предъявить бумаги, дозволяющие ему использовать любого смертного по своему усмотрению в целях самоисцеления. После чего отбыл, не заперевши дверей, в «заведение». С собою он увел секретаря и девицу Обойникову. Остальные присутствующие в квартире лица тоже начали приходить в себя, и дозору пришлось оставить помещение. Свидетель происшествия, светлый инкуб, так же из своей квартиры исчез. Дневной Дозор на месте происшествия не объявлялся и протеста не подавал». -Господин Распутин настоящее животное, - тяжело вздохнул дозорный Фридман. -Полагаете? – Дашкова аккуратно пристроила свежий протокол в одну из многочисленных папок у себя на столе. -Вы бы видели, Екатерина Романовна, - горячо продолжал Светлый, - в каком виде он ушел кутить! Во-первых, он уже был нетрезв. И это я сильно смягчил. Во-вторых, вся рубаха у него была в крови. Уж не знаю, в чьей. И на что только девка позарилась?! -Надо было в протоколе отметку поставить, что одежда в крови, - задумчиво отозвалась пресветлая, - а как вы думаете, уважаемый Карл Янович, кто произнес внеранговое заклинание? Инкуб или целитель? Дозорный пожал плечами. *** Всю дорогу до «Палкина» ехали молча. Распутин пил с отрешенным видом, хотя судя по ауре, переживал бурю эмоций. Он молча выбросил опустевшую бутылку. Было слышно, как та разбилась о булыжную мостовую. Растерянный Влас поглядывал то на целителя, то на Ольгу. Дозорная сидела мрачнее тучи. Единственный, кто выглядел совершенно спокойным, был Арон. Он лишь вежливо улыбнулся своей спутнице, и всю поездку держал её за руку. В ресторацию тоже вошли молча. Секретарь кивнул услужливо подскочившему мужчине во фраке, и уже через минуту им был предоставлен отдельный кабинет. Судя по всему, никого не смущала окровавленная одежда целителя. Он буркнул что-то про цыган, и тут же ушел плясать. -Поговорим? – вежливо но холодно предложил Арон. Ольга кивнула, а Влас вопросительно взглянул на него, а после через приоткрытую дверь на Распутина, кружившегося в танце вокруг ярко размалеванной хохочущей барышни неопределенного возраста. Плясал старец мастерски и с большой самоотдачей. -За Григория не тревожьтесь, - тихо сообщил секретарь, - сегодня в него никто больше стрелять не станет. Как я вам уже говорил, на целителя покушаются в дни больших кровотечений у наследника. Когда старец слаб, и не может себя защитить. А раны, нанесенные вашими выстрелами, к завтрему полностью заживут. Даже следа не останется. -Откуда такая уверенность? – процедила Ольга. -Так я не первый день Григория Ефимовича опекаю, - секретарь пожал плечами, - всякого насмотрелся. И могу вас уверить, что убить его практически невозможно. Вы девица упорная и неглупая. Договоримся? -С чего это? – огрызнулась дозорная. -А с того, милейшая Павлина, - вздохнул Арон, - что я тоже упрям и не глуп. Вот скажите, за что вы лично ненавидите Распутина? Что он вам плохого сделал? В холод обогрел, в голоде накормил. В беде помог. Пальцем вас не тронул. Что кроме добра вы от него видели? Ольга нахмурилась. Принесли вина и какие-то закуски. Счет уже был оплачен кем-то из присутствующих. Судя по всему, у старца в столице были не только враги. Девушка тихонько потягивала прохладное шампанское и молчала. -Пойдем дальше, - рассуждал Арон, - Вы познакомились с царевнами. Приятные девицы, верно? Наследник тоже очень милый мальчик, смею вас уверить. Да и царь с царицей далеко не так плохи, как малюют социал-демократы. Если Распутина убьют, то им тоже несдобровать. У вас ведь нет повода ненавидеть их лично? Инкуб покачал головой, Ольга поджала губы и кивнула. -Вы сами-то из чьих будете, - вежливо, и совершенно спокойно осведомился секретарь, - из темненьких или из светленьких? Удивлены моей осведомленности? -Я удивлена, что вам есть разница, - усмехнулась Ольга. -От этого зависят те доводы, которые помогут мне вас убедить, - тон его стал деловым и серьезным. - Давайте я сам догадаюсь. Светлая. Вы помогли проституткам, взяли под свое крыло Мунечку. Даже в квартире у Григория Ефимовича вы не по ящикам стола шарили, а по хозяйству суетились. И, кстати, я в курсе, что сам целитель из темных. Уверяю вас, мне до этого нет никакого дела. У меня свои мотивы и свои цели. -Какие? – удивилась дозорная. Из зала доносились музыка, чье-то приятное многоголосое пение и звон бокалов. Арон улыбнулся чему-то своему. -Григорий Ефимович прост, как черный хлеб, - вздохнул он, - по-человечески я его люблю, как брата. Он моего сына от «падучей» вылечил. И я пойду за ним до конца. Другой вопрос, что старец совершенно не знает столичной жизни. Его интересы не простираются дальше этих кабаков. Пока кто-то платит за его выпивку и угощение, он спокоен и счастлив. Не делает накоплений, не покупает недвижимости, не выдает дочерей замуж за вельмож, хотя мог бы. А ведь у него в руках все козыри. Смотрите: у царя четыре дочери-красавицы на выданье. Сейчас война, и никто точно не скажет, как будет выглядеть Европа, когда весь этот бардак закончится. Кто знает, может значимых на политической арене стран только четыре и останется? -К чему вы клоните? – нахмурилась Ольга. -Царевич может не выжить, - деловито продолжил Арон, - и царицей, хочет она того, или нет, останется Ольга Николаевна. Девица она волевая, государственной думе собой вертеть не дозволит. И замуж, если верить её собственным словам, собирается только за россиянина. Остается три прекрасные царевны. Это в ближайшей перспективе три дружественные нам страны. Ведь ни для кого не секрет, что муж голова, а жена – шея. Григорий человек душевный, все три девушки его любят. А значит, и вся послевоенная Европа будет любить. -Что-то не похоже, чтобы это было как-то вязано, - усмехнулась дозорная, - на Родине старцу народ не благоволит. -Дело времени и грамотной пропаганды, - отмахнулся секретарь, - царевны ведь тоже больны гемофилией. И им, каждой в свое время, потребуется хороший целитель. -Ну, Распутин-то бессмертный, - Ольга плеснула себе ещё шампанского, - а в чем ваша выгода? -У меня трое детей, - пожал плечами Арон, - будут при деле. А после их дети, и так далее. Да и сам я пока что умирать не планирую. Если верить Григорию Ефимовичу, а я верю ему бесконечно, меня ждет смерть от угара*. Я уже принял все меры предосторожности, и живу только в квартирах с паровым отоплением. Никаких ненадежных печей. -Интересный вы рассказчик, - улыбнулась Ольга, - только зря время потратили. Господин Распутин пророк, человек по нашим меркам опасный. Если бы он меньше трепал языком… -Он таки что, единственный темный пророк? – горячо возразил секретарь, - кроме него никто войны да революции не предсказывает? По мне так лучше знать об опасности да подготовиться, нежели не знать вовсе. Вы, к примеру, заметили, как ситуация в России сильно походит на события французской революции? Та же всеми ненавидимая королева, те же слухи о несостоятельности императора. Несговорчивая элита. Война, голод и дефицит. Я ко двору ближе вас, и я вижу, что правители наивны, и мало знают жизнь. Слухи, распускаемые их врагами, не имеют ничего общего с реальностью, но народ им верит. Вы думаете, что убить Григория должны крестьяне, а кто-то думает, что дворяне. И пока две стороны тащат одеяло на себя, кто-то поумнее может взять старика под свою защиту, спасти ему жизнь, и таким образом обесценить его предсказание. А также создать себе великолепные условия в послевоенном мире. -А если у вас не получится? – недоверчиво протянула девушка, - и целителя все равно убьют. -У меня есть планы на случай отступления, - уверенно заявил Арон, - я даже подготовил новые документы для его дочерей. Вы не могли не заметить, что Варвару все зовут Нюрой, а Марфа поедет в Европу, как моя племянница Мария. Я девочек в обиду не дам. -Но вы уверены, что дело выгорит? – уточнила Ольга. -Старец все ещё жив, - довольно улыбнулся мужчина. *** Дашкова ожидала Ольгу в парке на скамейке. День был по-летнему теплый, хотя обычно это время столичных жителей хорошими погодами не баловало. Впрочем, год на год не приходился. Но весьма часто сопровождаемые теплым ветром весенние дожди могли спокойно перейти в летние грозы, а после смениться промозглой осенней слякотью. Перерывы между сезонами не предусматривались. О наступлении лета совершенно точно можно было судить по трем признакам. Сперва господа переодевались в легкие белые костюмы и платья. Потом почти сразу же пустел город. Все, кто мог себе это позволить, уезжали кто куда. Одни на Кавказские курорты, другие в Европу, а те, кто победнее, перебирались на арендованные дачи. И, наконец, царская семья переезжала в Финляндию. Дашкова несколько минут украдкой разглядывала незнакомую светленькую девушку, присевшую на скамью с другой стороны посыпанной серыми камушками дороги. Во взгляде её постепенно сменялись равнодушие, недоверие, любопытство и веселье. Ольга едва заметно улыбнулась, встала со своего места, и, проходя мимо директрисы, присела в неглубоком реверансе. Та ответила коротким кивком, после чего посчитала исполненными все необходимые формальности, и вновь устремила задумчивый взгляд на двух детишек, резвящихся под присмотром чопорной няньки. На скамье осталась забытая девушкой тонкая книга в мягком переплете. Екатерина Романовна подняла её, и выудила спрятанную между страницами записочку. «Надейтесь на лучшее, но готовьтесь к худшему. Собирайте аналитиков. Операция развивается по Французскому сценарию».