Кладовка

Бельфегор сидел в гостиной и кидал ножи в какое-то изображение на стене. Разобрать, что это, было почти невозможно, так как всё было истыкано стилетами. Фран зашёл в комнату с лицом, которое, как обычно, ничего не выражало. На иллюзионисте были надеты шорты и футболка, так как погода стояла жаркая, а варийская форма не предусматривала встроенного кондиционера. Хотя сам Бел был вынужден сейчас сидеть в фирменной одежде элитного отряда убийц. Он только что вернулся с собрания, которое созвала Вонгола. Обычно на подобные мероприятия ездят Занзас и Скуало, но мечник умудрился летом подхватить ангину и теперь лежит в постели с температурой под сорок. Луссурия хлопотал возле больного, а Леви слишком туп, чтобы брать его на подобные мероприятия. Вот Занзас и решил, что кандидатура Потрошителя – лучшая. Сейчас Бел был свободен, но он настолько устал, что не было сил даже плащ сбросить. — Бел-семпааай, мне нужна ваша помощь, — протянул по своему обычаю Фран. — Чего тебе, тупое земноводное? – один стилет был запущен прямо в середину шляпы Тумана. — Босс сказал, чтобы я перенёс всю говядину в кладовку. Не понимаю, зачем, но надо. — Придурок. Чтобы мясо не испортилось. Понимаешь? Сейчас слишком жарко, а мясные продукты имеют свойство портиться. А Босс над своей говядиной трясётся больше, чем над креслом, ши-ши. — Оооо, ну тогда понятно. Но перейдём к делу. Бел-семпааай, мне одному придётся таскать это неделю точно, да и я не знаю, где кладовка. — Попроси Леви. Не видишь, я не в духе? – два стилета вонзились в ногу Лягушонку, однако тот то ли не почувствовал, то ли проигнорировал. — Бел-семпааай, вы сами понимаете всю абсурдность этой идеи. Стоп, а может, вы просто сами не знаете, где кладовка? — Ши-ши-ши, тупая жаба, не неси чушь. Принцы знают все, — прошипел Бел. — Бел-семпааай, вот и сходите туда со мной. — Что мне за это будет? — Я скажу вам спасибо. Да и вам всё равно надо отдохнуть. А лучший отдых, как известно, — смена деятельности. — Уговорил. Бельфегор и Фран зашли в комнату, где на данный момент хранилось мясо. В этом месте находилась вся провизия Варии, так как этим ребятам было плевать на подобные мелочи. Семпай и кохай взяли говядину и направились в кладовку. Все эти операции делались безмолвно, что было крайне странно для этой парочки. В кладовой комнате они, всё также молча, разложили любимый продукт Босса по полкам и собрались, было, выходить… Но неожиданно раздался хлопок. — Бел-семпааай, что это за звук? — Это, Лягушка, наши проблемы, ши-ши-ши. — В смысле? — А без смысла. Дверь захлопнулась. — Бел-семпааай, у вас же есть ключ? — всё так же безразлично протянул Фран. — Тупая жаба, будь у меня ключ, я бы не сказал, что у нас проблемы. — Бел-семпааай, ну вы же гений. — А что я тут сделаю? — Бел сел на одну из коробок, стоящих на полу. — Про нас вспомнят, когда Боссу приспичит дать нам задание, ши-ши-ши. — Бел-семпааай, а дверь выломать? — Ну, попробуй, а я посмеюсь. Лягушонок, это Вария. Все двери и замки здесь делаются на века, ши-ши. — И что теперь делать? — Ждать, бесполезное земноводное. Бельфегор передвинул коробку и прислонился к двери. На его губах заиграла улыбка, которой Фран не видел никогда прежде: немного хитрая, с примесью хищности и небольшой щепоткой горькой усмешки. Иллюзионист не понимал, что это за эмоция, но определённо знал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Бельфегор резко встал и подошел к Лягушке. — Ши-ши-ши, ну что? Есть идеи, чем заняться, тупая жаба? — Семпааай, что вы задумали? — Да так… Есть одна идейка, ши-ши. Фран, конечно, растерялся: застрять в комнате с больным психом, причём конченым маньяком, не самая лучшая затея, но вида парень не подал. Бельфегор прижал Франа к стене, возле которой тот стоял, достал стилет и провёл им по щеке своего кохая. Из пореза сразу потекла кровь. Бел наклонился к иллюзионисту и провёл языком по щеке. Затем прильнул губами к концу пореза, создав некое подобие поцелуя. Фран невольно зажмурился. Конечно, он знал, что с его семпаем всё далеко не в порядке, но чтобы настолько… Впервые в жизни он так сильно хотел, чтобы Босс решил дать им задание и послал кого-нибудь на поиски. Бел довольно улыбнулся. Но всё же ему было этого явно недостаточно. — Семпааай, я понимаю, что вы маньяк… — Франа заткнули резким поцелуем в губы. Туман не сопротивлялся, так как понимал, что это бесполезно, но и не отвечал, всего лишь позволяя языку Бела властно исследовать свой рот. Подобное поведение крайне взбесило принца, и он прокусил Лягушонку губу, продолжив после этого поцелуй. Бельфегор оторвался от губ кохая только тогда, когда воздуха перестало хватать. — Молчи, жаба, а то придётся повторить, ши-ши-ши, — Бел хитро улыбнулся. Фран уже не просто растерялся. Он паниковал: быть изнасилованным Принцем-потрошителем не лучшая идея. Иллюзионист пытался сохранить внешнее спокойствие, но в его глазах промелькнула искорка страха. Бельфегор, конечно же, заметил это и продемонстрировал очередную странную улыбку. Вдруг Фран почувствовал, как его руки резко завели над головой и стали обматывать леской. — Чтобы ты не сопротивлялся, земноводное, ши-ши-ши. — Бел-семпааай, пожалуйста, не надо,— Фран решил попробовать отговорить Бельфегора, хоть и прекрасно осознавал всю бесполезность подобного действия. — Ах, да, ты же у нас ещё девственник. Но ничего, свой первый раз ты запомнишь на всю жизнь, уж я-то постараюсь. Бел взял уже окровавленный стилет и стал разрезать футболку Франа, оставляя на теле красные следы. Из порезов моментально потекла кровь. Лягушонок попытался вырваться, но леска на запястьях больно впивалась в кожу. Бельфегор, откинув лохмотья, начал водить руками по груди кохая. Задев один сосок, он тут же заметил, как Лягушка дёрнулся под ним. Бельфегор вновь поцеловал Франа, одной рукой прокручивая его сосок. На это раз поцелуй был более удачным. Фран уже начал отвечать на него. Неловко, конечно, но, похоже, мальчишка начал входить во вкус. Бельфегор прекратил уделять внимание рту и перешёл к шее и груди. Страшно подумать, сколько засосов останется на этой тонкой фарфоровой коже. Бел опустился к пупку и начал целовать, слегка покусывая кожу вокруг него. В голове у Франа всё перепуталось, сердце бешено стучало, дыхание давно сбилось — его тело реагировало на грубые ласки семпая. Бельфегор запустил язык в ямку пупка, и с губ Франа сорвался стон. О да, Потрошитель добился своего: Лягушонок уже не был безразличен. Бел ухмыльнулся, стянул с кохая шорты и поцеловал его плоть через ткань нижнего белья. — Семпай… не надо, — выдохнул Фран. — Ши-ши-ши, Лягушка, ты уже никуда не денешься, тебе ведь самому нравится, — Бельфегор был прав. Леска давно уже не стягивала запястья парня. Он мог спокойно вырваться или, на худой конец, воспользоваться иллюзиями. Но нет, Фран продолжал послушно выгибать тело навстречу семпаю. Бельфегор вновь поцеловал кохая в губы, при этом одной рукой поглаживая головку члена Франа. Но вскоре Урагану это надоело. Он поднёс два пальца ко рту мальчишки. — Оближи-ка. Фран приоткрыл рот, и пальцы Бельфегора проникли туда. Потрошитель то полностью отправлял свои пальцы вовнутрь, то почти целиком доставал, пока язык Тумана то проникал между пальцами, то проводил влажную дорожку по всей длине одного из них, то двигался исключительно по поверхности ногтей. Бельфегор вытащил пальцы и на секунду замер, прикидывая каким образом провернуть дальнейшее. Но тут он услышал: — Семпай… пожалуйста… ещё… Бел внимательно взглянул на Франа и мысленно похвалил себя за то состояние, в котором находился его кохай: покрасневшее лицо, тяжёлое дыхание, глаза наполовину закрыты, и их застилает пелена жгучего желания, которое вот-вот перейдёт в похоть. — Ши-ши, ты отвратителен, Лягушонок. Как меня только угораздило столкнуться с таким извращенцем-мазохистом? Фран был не в силах что-либо ответить. Он лишь с мольбой посмотрел на семпая. Бельфегор ухмыльнулся, но всё же запустил пальцы в рот Туману, позволив его языку повторить всё те же действия, но с удвоенным старанием. Однако Потрошителю это быстро надоело, и он резко вытащил пальцы, заставив Франа издать стон разочарования. — Хватит с тебя, тупая жаба. Лучше перейдём к чему поинтереснее… Бельфегор развернул иллюзиониста к себе спиной и одной рукой стянул с того нижнее бельё. Он ввёл первый палец в открывшуюся дырочку, и тело под ним выгнулось. Сделав несколько движений, гений Варии ввёл второй палец. Фран застонал. Это были совершенно новые ощущения, но парню это нравилось. Он не испытывал дискомфорта от того, что в нём находились совершенно посторонние предметы, хотя может и испытывал, но слишком уж быстро страх и неудобство сменились наслаждением. Бельфегор улыбнулся. Быстро найдя нужную точку, он чуть нажал на неё, и тело под ним вновь дёрнулось, подаваясь навстречу и издавая дикие стоны. Бельфегор вытащил пальцы, наклонился к Франу и прошептал: «Сделаем же это». Бел скинул с себя эту ненавистную форму Варии, которая почему-то до сих пор оставалась на нём. Освободил свою плоть от тех тисков, которыми являлась ткань трусов, заставил Лягушонка слегка прогнуться в спине, и начал головкой своего члена легко надавливать на отверстие кохая. Фран уже подумал, что семпай решил сжалиться и проникать в иллюзиониста медленно, давая ему привыкнуть, но не тут-то было. Бел слишком сильно хотел обладать этим телом, поэтому резко вошёл в него, не дав освоиться. Раздался отвратительный звук удара бёдер о ягодицы, но Бела это ни капли не смутило, и он начал быстро двигаться, причиняя Туману невыносимую боль. Фран уже не мог сдерживать крики, и Бельфегор попробовал закрыть ему рот рукой, но иллюзионист укусил его за кожу на ладони. Бел грязно выругался, прекратил движение, схватил вафельное полотенце, которое лежало на полке, приколоченной к стене, и использовал это в качестве кляпа, продолжив делать резкие толчки. Франу было ужасно больно и противно, но неожиданно семпай что-то задел внутри, и с губ сорвался стон, Лягушонок начал двигаться навстречу Бельфегору, превозмогая боль. По бедру парня стекала кровь, став великолепной естественной смазкой. Бел прижался грудью к спине кохая, что стало ещё одним приятным дополнением, так как тело принца было горячим и влажным, а тело иллюзиониста даже в такой ситуации оставалось холодным, как камень. Теперь даже Бельфегор не мог сдерживать порывистые стоны. Он начал совершать ещё более резкие толчки, дольше задерживаясь перед новым движением. Это были самые потрясающие минуты для обоих. Первым кончил Бельфегор прямо во Франа. Потрошитель вышел из парня, чуть присел и начал водить языком по дырочке Тумана, слизывая кровь и собственную сперму, одной рукой массируя плоть кохая. Фран от таких ощущений почти сразу кончил себе на живот, после чего обессиленно скатился вдоль стены на пол. Всё его тело пронизывала дикая боль. Бельфегор отдышался, надел бельё, брюки и кофту и теперь стоял возле Франа, окончательно восстанавливая дыхание. — Ну… долго ты будешь тут лежать… Лягушка? — Семпай.. я бы посмотрел как вы, оказавшись на моём месте, встали бы… Да и нас всё равно никто не ищет. — Ши-ши-ши, — Бельфегор достал из кармана брюк ключи. – Посмотри-ка, что у меня есть, ши-ши. — Семпай, вы ужасный человек. — Не спорю, ши-ши-ши. Но неужели ты думал, что я не подумаю о том, что однажды могу попасть в такую ситуацию, и не сделаю дубликаты ключей от разных комнат? Хотя по поводу того, что стоять тебе тяжело, ты прав. Что ж, придётся нести тебя, ши-ши. Все одежда Франа была изрезана, потому Бел помог ему сесть и накинул на Лягушонка свой плащ. Франу он был великоват, но это лучше, чем оставаться голым или надеть изрезанную одежду. Бельфегор открыл дверь, подхватил кохая и направился в сторону комнаты Тумана. — А знаешь, тупое земноводное, мне понравилось, — сказал Бельфегор уже перед тем, как покинуть апартаменты иллюзиониста. — Бел-семпааай, вы отвратительны, но я, пожалуй, буду не прочь ещё раз оказаться с вами вот в такой вот кладовке…