Congruence

Леви не торопясь налил воду в большую ванную, перед этим ещё раз омыв её губкой, хотя та и без того была чистой. Неспеша помыл голову и тело, и без того свежие даже после секса, ведь Эрен протёр его. Откинувшись на бортик затылком он прислушивался к звукам в комнате, надеясь и при этом запрещая себе думать, что Эрен все ещё ждёт его. Что он не отступит и не сбежит. Леви не мог сказать пацану о чувствах, не потому что не хотел, просто не умел, не приходилось раньше. Да и не кому было толком выражать эмоции. Ведь он, казалось, разучился их испытывать. Чувства и эмоции, привязанность, все это — лишь уязвимость. А Леви не мог позволить себе подобную роскошь. Он не хотел умирать, как его близкие люди, лица которых он так и не смог забыть. А когда его провозгласили сильнейшим борцом с титанами, ответственность возросла до небес. Как он мог позволить себе сдохнуть, если весь остаток этого мира, следит за его успехами. И раз уж он нужен этому миру, он сможет избегать чувств, лишних эмоций, которые лишь мешают, размягчая и лишая воли, концентрации. А это — смерть. Лучший воин человечества не смеет умереть, не выполнив своего прямого долга. Не так рано, по крайней мере… Он вылез из воды, лишь когда та совсем остыла. Замерзший и нервный, сна ни в одном глазу, он выполз в тёмную спальню, и сердце его пропустило удар. Эрена не было. Эрен ушёл. Чего и следовало ожидать. Тёмная и пустая, его комната вызывала отвращение, злость, и Леви пошёл к кровати, чтобы с размаху плюхнуться на матрас. Но в последний момент остановился и замер. Кровать не была пуста. На его подушке под его одеялом спал Эрен. Он свернулся в клубок и его тело выглядело маленьким и беззащитным, почти детским. Леви почувствовал дрожь в коленях и губах. Он ещё постоял, просто наблюдая, убедился что Эрен спит. Завтра утром он вновь сядет на лошадь и отправится в столицу, но сейчас… он мог позволить себе побыть слабым. Ведь ночь скрывала все. Эмоции и чувства, нежность и надежду, и даже любовь. Леви протянул руку, и вплел пальцы Эрену в волосы. Он впервые осознанно касался их, не смотря на то, сколько раз они уже трахались. Мягкие. Словно детские. Он поставил колено на матрас, и тот предательски скрипнул. Эрен открыл глаза. Их взгляды встретились. Эрен, молчаливый и обнажённый под одеялом, протянул ему ладонь. Коснулся пальцами запястья, и вытянул руку Леви из своих волос, поцеловал в ладонь. Леви вздрогнул. Забрав руку, он лицезрел изменившийся взгляд Эрена. Тот смотрел уязвимо. И Леви не отвёл взгляд, когда коснулся пуговиц на рубашке, снимая ее. Он торопился, раздеваясь, торопился, залезая к Эрену в кровать, и когда тот это заметил, то улыбнулся, и его белые зубы, сверкнули даже в темноте, разрезаемой лишь светом тусклой луны из окна. Полнолуние. Леви лёг рядом, и Эрен освободил ему место, вжавшись в стену. Некоторое время они просто лежали, не касаясь друг друга, почти не дыша. Накрытые одним одеялом, на одной подушке, уместившись на узкой полуторной кровати. Потом Эрен несмело протянул к нему руку и едва слышно произнёс: — В твоих глазах столько чувств… Леви позволил пальцам лечь на его щеку, погладить брови, сейчас почти расслабленные, ресницы, веки. Эрен следил за ним широко открытыми глазами. Так, как только он умел. И Леви позволял этой нежности заползти к ним под одеяло, и устроиться между, притянуть поближе. Эрен дрожал, когда Леви коснулся его впервые, дрожал и позже, устраиваясь в его объятиях, дрожал, словно от холода, и почти стучал зубами, прижимаясь к нему несмело, и даже робко. — И это тот парень, что напал на меня и изнасиловал? — Эй, не смейся! Я поверить не могу… — Я тоже… — Леви до последнего надеялся что его ответ не услышат, но Эрен слышал все, даже его мысли. Те разбегались сейчас, словно тараканы при включённом свете. И Леви тоже почувствовал, как и его охватывает дрожь. Так они и лежали, дрожа от близости, и не веря в происходящее. А потом Эрен поднял взгляд и сказал: — Я люблю тебя. Леви. Я тебя люблю. И Леви не отвёл взгляд. Протянув руку, он положил её на щеку мальчишки, и потянулся первым, прежде чем их губы встретились на середине. Они целовались совсем по-детски. Едва касаясь губами губ, ведь их трясло всё сильнее даже от таких простых прикосновений. Эрен забрался на него и лёг сверху. Леви позволил. Ему казалось, что теперь он все ему позволил. Или ещё позволит — не важно. Это уже произошло. И кто бы мог подумать! Эрен Йегер. Кто-то столь взбалмошный и несдержанный. Кто-то, чьи глаза горят огнём веры, кто-то, кто имеет силу, способную помочь людям. Равный? Нет, более сильный. Ведь если бы не его смелость и безумство, Леви лежал бы в этой постели один сейчас и был бы один до конца своих дней, которых, вероятно, осталось не так уж много.