retrograde

Я устраиваюсь удобнее на диване, поджимая по себя ноги, и держу телефон на вытянутой руке, ожидая соединения с Аароном по видеосвязи. Он отвечает почти сразу, и я запоздало понимаю, что разбудила его, совершенно забыв о разнице в часовых поясах. — Малыш, — сипло проговаривает Аарон, поднимаясь в кровати. Его всё ещё сонные и немного покрасневшие глаза пытаются приспособиться к непривычно яркому источнику света. — Прости, я уснул, день был сумасшедший. Он потирает глаза подушечками пальцев и мягко улыбается, рассматривая меня на дисплее своего телефона. — Прости, я совсем забыла, что у тебя сейчас уже поздно, — я виновато поджимаю губы, на что Аарон смеется в ответ. — Я просто только что добралась домой и увидела всё это. Не смогла не позвонить тебе сразу же. Я окидываю быстрым взглядом свою квартиру, каждый угол которой уставлен букетами белых роз. Мои лёгкие наполняются чётко ощутимым в воздухе ароматом, и я снова возвращаю всё своё внимание Аарону, не в силах сдержать улыбку. Я пытаюсь впитать в свою память его уставшее улыбающееся лицо и чувствую давящую внутри грудной клетки благодарность. За каждую секунду его заботы обо мне, за каждый невинный жест, наполненный любовью, и за то, что собрал меня по кускам, когда больше никто не смог. — Я так надеялся, что тебе понравится, — Аарон поднимается в кровати, включая ближайший к кровати торшер. Из-за тёплого света, залившего комнату, я могу видеть его чуть более чётко. — Прости ещё раз, я чувствую себя идиотом из-за того, что не смог прилететь раньше. Последнее, что я хотел бы в своей жизни, это чтобы ты праздновала свой день рождения в одиночестве. Я лишь качаю головой, смеясь. Аарон всегда знал, что мне нужно. И всегда делал даже больше, чем стоило. — Ну теперь я точно не одна, — я поднимаюсь с дивана, осторожно лавируя между букетами цветов. — Я даже по квартире толком передвигаться не могу. — Я компенсировал как мог, — улыбается в ответ Картер. Он замолкает, снова внимательно всматриваясь в экран своего телефона, пока я пытаюсь нащупать включатель света на стене кухни. — Чем будешь заниматься сегодня? У тебя уже… — Девять вечера, — я заканчиваю его фразу, принимаясь за распаковку большой коробки на рабочей поверхности моей кухни, — я планирую обожраться тортом, который мне купила Келли, и лечь спать, усыпанная лепестками белых роз. Аарон смеется, когда я упираю телефон о вазу, стоящую на столешнице, чтобы освободить руки и позволить себе наслаждаться тортом в полной мере. — По-моему, это лучший день рождения, что у меня был, — я провожу пальцем по белоснежному творожному муссу, перед тем как попробовать подарок подруги на вкус. — За исключением того факта, что ты так далеко. — Чёрт, этот торт заставляет меня сожалеть о моём отсутствии ещё больше, — Аарон потирает шею свободной рукой, наблюдая как я всё же решаю отрезать себе немаленький кусочек. — Сейчас бы наесться и уснуть с тобой вместе. Я смеюсь, пережевывая ванильный бисквит, и опираюсь обеими локтями о столешницу, чтобы быть ближе к камере. — Я вижу, тебе много для счастья не надо. — Только ты, — кивает Картер, и я закатываю глаза, но всё равно улыбаюсь. — У меня сейчас будет передозировка сладости, — бормочу я, продолжая наслаждаться тортом. Аарон качает головой, и прикусывает губу. А я понимаю, что скучаю по его присутствию. — Ну извини, я просто соскучился по тебе, — он будто дублирует мои мысли, придавая им почти физически ощутимую оболочку. Я внимательно исследую его уже родные черты, опираясь о столешницу и подпирая лицо руками. Аарон рассказывает мне о работе, и о том, что наконец согласовал всё с «номинальными» инвесторами. Он спрашивает меня о том, как я провела свой день рождения и обещает прилететь через два дня. И я лишь довольно киваю головой в ответ, когда он обещает мне ещё одно празднование в компенсацию случившейся форс-мажорной ситуации. Я вздрагиваю, когда в пустой квартире раздается звонок в дверь. Перехватываю телефон обратно в руки, направляясь к панели видеодомофона, пока Аарон терпеливо ожидает на связи. — Малыш, всё в порядке? — обеспокоено спрашивает он, и я лишь молча киваю, открывая наружные камеры наблюдения на дисплее. Молодой парень в темно-синей униформе неловко осматривает входные двери кондоминиума, прижимая к себе большущий букет цветов. Я непонятливо хмурюсь, возвращая всё своё внимание обратно к Аарону. — Ты серьезно? — недоверчиво спрашиваю я, нажимая кнопку на панели, чтобы позволить парню зайти в дом. — Ещё букет? — Я без понятия, сколько их должно быть точно, — Аарон озадаченно почёсывает затылок. — Заказал все белые розы, что у них были. Я качаю головой, осматривая пол своей квартиры. — Я тебя люблю, — говорит Аарон, устало улыбаясь мне в ответ. Я отвечаю ему, что тоже его люблю, и почему-то ничего не упоминаю о том, что последний букет цветов вовсе не белый. Он снова зевает, и я вижу, как закрываются его глаза. Ещё раз говорю ему, что скучаю и прошу не мучить себя и лечь спать, на что он послушно кивает. Доставщик стучит в дверь через несколько секунд после того, как мы я Аароном прощаемся. — Лиа Сен-Жермен? — уточняет он, и я лишь неуверенно киваю в ответ. Он протягивает мне тяжелый пепельно-розовый букет пионовидных роз и просит расписаться на бланке доставки. Я закрываю дверь ногой, пытаясь найти записку внутри букета. Опускаю розы в раковину на кухне, понимая, что вряд ли я уже смогу найти в доме хоть что-нибудь относительно глубокое для настолько большого букета. И ещё раз внимательно осматриваю нежно-розовые совсем недавно распустившиеся цветки. Я всё же нахожу маленький белый конверт между стеблями роз. Разрываю плотную бумагу конверта, доставая сложенный в два раза лист бумаги.

«С днем рождения. Гарри.»

Я чувствую тошноту, подкатывающую к моему горлу, смешанную со злостью. Прерывисто втягиваю воздух в лёгкие, опираясь на столешницу, и почти ненавижу себя за глупую реакцию собственного организма. Я честно, искренне не понимаю зачем ты мучаешь меня сейчас, Стайлс. Почему не даешь просто забыть тебя? Я с силой сжимаю столешницу, прикусывая нижнюю губу до боли. Всё, что я чувствую, это необъяснимая для самой себя смесь грусти и злости. И я не знаю, что с собой делать. Мне хочется лишь высказать тебе всё, что я копила в себе два года. Всё, что я не смогла сказать, когда ты ушел. Мне хочется, чтобы ты наконец осознал то, что ты не сможешь просто взять и сломать всё то, что я так бережно строила без тебя. До разъедающей всё внутри тошноты я ненавижу себя и тебя за всё это. Просто потому что этот пепельно-розовый букет с чёртовой запиской не должен быть в моей квартире. Потому что я больше не имею никакого права что-то чувствовать к тебе. Так ведь? Ни в чём неповинный букет снова оказывается в моих руках, и я огибаю столешницу, перехватывая свободной рукой ключи от автомобиля. Неужели ты сам не понимаешь насколько это всё неправильно, Гарри? Я обещаю себе покончить со всем этим сегодня. Сказать тебе всё, что хотела, и расставить все точки над «i». И больше никогда, никогда в жизни не вспоминать о тебе. Я глухо выдыхаю, ожидая пока поднимутся автоматические двери подземного паркинга, и бросаю быстрый взгляд на пепельно-розовый букет, покоящийся на пассажирском сидении сбоку. С силой сжимаю руки на руле, надавливая на газ, едва злополучная дверь успевает открыться. «Это всего-лишь на несколько месяцев. Ты не успеешь и соскучиться, как я уже снова буду лететь обратно домой.» Я проглатываю тяжелый горький ком, ослабляя всё свое внутреннее сопротивление, позволяя себе вернуть к жизни те воспоминания, которые обещала никогда больше не ворошить. «Я люблю тебя, — ты глухо выдыхаешь, прижимая мою руку к своим губам. —  Обещаю, что всё будет хорошо.» С моих губ срывается истерический смешок, и я чувствую как скорость автомобиля приближается к гранично допустимой. «Ты просто не понимаешь, Лиа, — я чувствую твоё раздражение через динамик сотового, сдерживая внутри слёзы, смешанные с обжигающим внутри желанием высказаться. — Неужели это настолько большая проблема, что мы не проведем вместе это Рождество?» Я сбавляю скорость на переполненной машинами дороге, наблюдая за тем, как свет уличных фонарей растворяется в водах Темзы. Я уже больше не знаю, что я к тебе чувствую. Безграничную ненависть или пустое безразличие. «Лиа, я честно не понимаю, зачем ты делаешь всё это с нами, — я улавливаю едва заметную дрожь в твоем голосе. И понимаю, что не могу выдавить из себя и слова. Я просто молчу, хоть сейчас мне как никогда стоило бы говорить. Ты глухо выдыхаешь, будто бы в неудавшейся попытке что-то сказать. — Я не могу тебя потерять, Лиа. Пожалуйста.» Я откидываюсь в водительском кресле, нервно стуча пальцами по кожаной обивке руля. Ситуация на дороге ухудшается из-за начинающегося дождя, но я всё же успеваю перестроить автомобиль в другой ряд, успевая на зеленый свет светофора. Я поворачиваю на автомате, совершенно не задумываясь о том, помню ли я дорогу к твоему дому. Одно пустующее место для парковки привлекает моё внимание, когда я растеряно оглядываюсь по сторонам, остановившись прямо напротив входа в кондоминиум. Я поднимаю массивный букет, притягивая его к груди, перед тем как выйти из припаркованной машины. Охранники непонятливо осматривают пепельно-розовые цветы в моих руках, когда я вхожу в просторный светлый холл. — Здравствуй, Лиа, — девушка-консьерж приветствует меня, улыбаясь. Я лишь облегченно выдыхаю, минуя охранников, чтобы подойти к ней. — Диана, как я рада, что ты здесь, — я измученно улыбаюсь в ответ. — Мне нужно к Стайлсу. Он сейчас дома? — Да, вернулся несколько часов назад, — девушка бросает быстрый взгляд на цветы в моих руках. — Мне позвонить ему? — Нет! — выпаливаю я, прижимаясь ближе к стойке. — Это должен был быть сюрприз. Ты сможешь меня впустить? Девушка непонятливо осматривает моё взволнованное лицо, делая неуверенный кивок. — Конечно, — Диана выуживает из-под стола белую пластиковую карту и прикладывает её к сенсору компьютера. — А что с твоим ключом? — Я без понятия где он, если честно, — я неловко улыбаюсь, наблюдая за манипуляциями её рук. — Всё время теряю такие мелкие вещи. — Понимаю, — кивает девушка, неуверенно протягивая мне карту. — Приятно снова тебя видеть. — Взаимно, — я натягиваю вежливую улыбку, перехватывая ключ свободной рукой. Охранник вызывает мне лифт, и я прикладываю белую карту к сенсору, глухо выдыхая. Опираюсь о зеркальную стену лифта, в нервной привычке сдирая нежную кожу с пересохших губ. Я уже в который раз прокручиваю в своей голове заученный по дороге сюда текст того, что должна тебе сказать. Но мне всё равно не покидает чувство, что всех этих слов всё равно недостаточно. Лифт останавливается с характерным звуком, и массивные металлические двери распахиваются передо мной, позволяя погрузиться в интимную темноту апартаментов. Я ступаю шаг вперед, теряя остатки уверенности в собственных действиях. И когда двери лифта закрываются за моей спиной, я теряю последний источник яркого света, позволяющий мне ориентироваться в пространстве. Я прерывисто выдыхаю, осматривая силуэты мебели в полутемной квартире. И я понимаю, что не должна быть здесь. Я понимаю, что совершила ошибку, когда бездумно мчалась через весь Лондон, просто чтобы бросить тебе чёртовы цветы в лицо. Просто потому что я уже больше не часть твоей жизни. И я совершенно не имею никакого права находиться здесь. Ни по соображениям своей личной совести, ни по любым правилам приличия, напоминающим мне о том, что у тебя может быть личная жизнь. Я вспоминаю обо всех правилах, которые нарушила, переступив порог твоего дома, будучи абсолютно неуверенной даже в том, один ты сейчас здесь или нет. Ирония лишь в том, что все эти правила вспоминаются лишь тогда, когда они уже нарушены. Я пячусь назад, пытаясь нащупать сзади на стене кнопку вызова лифта, всё ещё прижимая к груди злополучный букет роз. Периферическим зрением я замечаю движение сбоку, резко поворачивая голову. Мои глаза привыкли с тусклому освещению, исходящему от попадающего внутрь апартаментов света уличных витрин и фонарей, и теперь я могу наблюдать всё происходящее в квартире значительно чётче. — Признаться честно, я не ждал тебя так рано, — сипло проговариваешь ты, опуская массивный стеклянный бокал на журнальный стол, стоящий перед диваном. Ты расслабленно откидываешься на спинку, поворачиваясь в мою сторону. Я тяжело сглатываю и прикрываю глаза в попытке успокоить гулко бьющееся внутри грудной клетки сердце. Я почти ненавижу тебя за твой спокойный тон. И тот факт, что ты совершенно не удивлен моему присутствию. Будто бы ты знал, что всё будет именно так. Будто бы ты смог рассчитать всю игру наперед с самого начала. — Я здесь чтобы вернуть цветы, — спокойно отвечаю я на выдохе, позволяя себе повернуться в твою сторону. Ты спокойно осматриваешь меня и букет в моих руках. Твоя белая рубашка, рукава которой привычно закатаны, единственный светлый объект, способный отражать уличный свет. Я снова вдыхаю чуть глубже, пытаясь нормализировать дыхание. — И попросить больше никогда не появляться в моей жизни. — Тебе стоило просто их выбросить, — спокойно сообщаешь ты, поднимаясь с дивана. — Они не стоили таких усилий. Ты останавливаешься возле кухонной поверхности, и только сейчас я замечаю стоящую на плотном куске белого мрамора бутылку виски. Стакан снова наполняется янтарной жидкостью, и ты поворачиваешься ко мне. На кухне темнее и моя сетчатка в состоянии впитывать лишь очертания твоего силуэта. Я не могу различить ни одну эмоцию на твоём скрытом от света лице. — Я не знаю, насколько нормальным ты считаешь всё это, — я опускаю взгляд на тяжелый букет в своих руках. Ступаю несколько шагов вперед к ближайшей поверхности, позволяя себе опустить розы на огромный мягкий пуф, стоящий возле дивана. — Но сейчас ты вмешиваешься в мои отношения. Я надеялась, что мы прошли это уже два года назад. — Вмешиваюсь? — переспрашиваешь ты, сделав небольшой глоток виски. — Каким образом? — Что если бы Аарон был возле меня, когда я получила эти гребаные цветы? — тональности моего голоса бессознательно повышаются, когда я пытаюсь сдержать внутри накаляющуюся злость. Ты отталкиваешься от поверхности, делая несколько ленивых шагов ближе ко мне. — Как бы я объяснила твою чёртову записку? — Но Аарон сейчас не в Лондоне, — ты пожимаешь плечами, засовывая руки в карманы брюк. — И если ты ещё этого не поняла, то я был в курсе этого, когда отправлял тебе эти «гребаные цветы». Твоё уставшее лицо наконец находится в пределах досягаемости тусклого света, и я могу рассмотреть все твои черты, выдающие едва заметные эмоции. — Гарри, — устало выдыхаю я, — неужели ты не понимаешь насколько всё это неправильно? — Букет цветов для давней знакомой в честь её дня рождения? — саркастически переспрашиваешь ты, делая ещё несколько шагов вперёд. Так, будто бы каждое сказанное мною слово дает тебе право быть ближе. — Прекрати, — я выставляю руку перед собой в предупредительном жесте, ты останавливаешься, неотрывно смотря мне в глаза. — Мы оба знаем, что всё это значит. — Лиа, — ты улыбаешься, качая головой. — В этом букете не было абсолютно никакого подтекста. Всё, что я хотел, просто поздравить тебя с днем рождения. У меня не было в планах рушить твои отношения. Я отступаю на шаг назад, увеличивая дистанцию между нами. — Стайлс, мне всё равно какие у тебя планы, — я вдыхаю поглубже, ощущая жар от волнения под своей кожей. — Давай просто покончим со всем этим как взрослые люди. — Давай, — коротко соглашаешься ты, твоё лицо становится абсолютно серьёзным. — Но только позволь перед этим уточнить, — ты глубоко вдыхаешь перед тем как продолжить, — когда ты бросила меня по телефону, а потом сбрасывала все мои звонки долбанных две недели, это было достаточно по взрослому? Как думаешь? Я замечаю как злость искажает черты твоего лица, и в чисто автоматическом жесте складываю руки на груди, пытаясь оградить себя от того, о чём мне говорить совершенно не хочется. — Мы бы не выдержали такие отношения, — отвечаю я, упрямо выдерживая прямой взгляд твоих тёмных глаз. — Ты, — тишина в апартаментах слишком быстро поглощает вибрации твоего сиплого голоса. — Ты не выдержала. Ты отчего-то грустно улыбаешься, бросая быстрый взгляд на букет пепельно-розовых цветов. — Если ты вдруг забыла, то я тебе напомню, что именно я был тем человеком, который держался за наши отношения до последнего. Тогда, когда ты сдалась. Когда ты даже не могла ответить на долбанные звонки. С каждой сказанной фразой ты делаешь шаг ко мне навстречу, и я понимаю, что мне уже некуда отступать. — У всего этого были свои причины, Гарри, — я тяжело сглатываю, выдерживая твой тяжелый взгляд. — Не делай меня единственным виновником случившегося. Ты хмуришься, тяжело сглатывая. Мне приходится немного поднять голову, чтобы не разорвать наш зрительный контакт. Слишком близко. — Ты права, Лиа, — коротко соглашаешься ты, и я почти удивлена. — Мы оба в этом виноваты. Проблема только в том, что я хотел об этом говорить, я хотел тебя обратно… — Стайлс, — мой голос резко прерывает звучание твоего, — я ждала тебя год. Ты обещал, что всё это продлится несколько месяцев, потом полгода, год. Сколько прошло с тех пор как ты уехал? — мой голос едва дрожит, то ли от волнения, то ли от злости. — Да, Гарри, правильно, три грёбаных года. И даже когда мы были вместе, я никогда не знала, какая будет конечная точка у твоих амбиций. — Лиа, — сипло выдыхаешь ты, качая головой. — Нет, теперь уже ты слушай меня, — я выпрямляю руку перед собой, упираясь ладонью в твою грудь. Тепло твоего тела буквально обжигает мою замерзшую ладонь. — Ты строил свою жизнь, свою карьеру. Ты думал о своём будущем, и я тебя за это уже давно простила. Для меня места там не было, и я, к сожалению, слишком поздно это поняла. Ты приоткрываешь рот, чтобы мне возразить, и я лишь качаю головой. — Гарри, ты уехал на неопределённый срок, и за всё то время ты даже ни разу не начал говорить о каких-то общих планах на будущее, — я перестаю контролировать собственную злость, выпаливая всё это на одном выдохе. Мне требуется несколько секунд, чтобы попытаться себя успокоить. Я опускаю взгляд на собственную руку на твоей груди и замечаю то, как тяжело ты дышишь. — У тебя был в планах Нью-Йорк и твоя сумасшедшая карьера, — почти шепчу я, с грустью осознавая, что мне не стоило показывать свои эмоции сейчас. — Поздравляю, кстати, у тебя всё получилось. — Я хотел забрать тебя к себе. Я хотел купить нам чёртов дом, — отчаяние, сквозящее в твоём голосе, отдает горечью на кончике языка. — А что, если я ненавидела этот долбанный Нью-Йорк? Что, если я хотела остаться здесь вместе с тобой? — шепчу я, моё горло сжимается от переполняющих меня эмоций, и я тяжело сглатываю, думая о том, что лучше бы я сейчас злилась, чем глотала собственные слёзы. — Но ты же об этом не знал. Просто потому что никогда не спрашивал. — Я летел туда лишь с одной мыслью: обеспечить наше будущее, — ты обхватываешь запястье моей руки, упирающейся в твою грудь. Твои пальцы скользят по внешней стороне ладони, и ты сжимаешь мою руку в своей, всё также прижимая её к своей груди. — Я никого и ничего в своей жизни так не хотел как тебя, Лиа. — Почему ты тогда не вернулся, когда всё полетело к чёрту? — я чувствую, как слёзы катятся вниз по щекам, и почти ненавижу себя за это. Я делаю глубокий вдох, в очередной раз пытаясь успокоиться. Ты с силой сжимаешь челюсти, прикрывая глаза. Я ощущаю, как твоя хватка на моей руке становится сильнее. — Лиа, — ты снова возвращаешь мне прямой взгляд своих тёмных глаз, — Я узнал о тебе с Аароном. Это был он, наверное, — ты поджимаешь губы, будто ты каждое сказанное тобой слово даётся тебе с трудом, — от Криса. На тот момент я понятия не имел с кем именно он тебя видел. Я молчу, пытаясь понять о каком моменте во времени ты говоришь, слишком поздно осознавая, что в моём молчании ты находишь лишь подтверждение собственным опасениям. — Это было спустя полторы недели, когда я всё ещё надеялся, что ты успокоишься и ответишь на мой звонок, — ты отпускаешь мою руку, и я жалею о потерянном контакте, но удерживать руку на тебе больше не имею права. Ты ерошишь собственные волосы, тяжело выдыхая, — я понял, что ты решила двигаться дальше. У меня не было другого выхода как сделать тоже самое. — Аарон — друг Тиффани, — отвечаю я. На подсознательном уровне я как никогда понимаю, что весь этот диалог уже ничего не изменит для нас, но мне почему-то всё равно хочется, чтобы ты знал правду. Я облизываю солёные губы перед тем как продолжить. — Я искала работу, у меня был студенческий долг в сотню тысяч долларов, если ты вдруг об этом забыл. Тиффани организовала нам встречу, и он нанял меня личным помощником. Я прикрываю глаза, тяжело сглатывая и упираясь затылком в стену сзади. — Наши отношения начались спустя год после того, как мы расстались, — почти шепотом договариваю я. Ты молчишь, и я не решаюсь открыть глаза. В этой тишине каждый из нас осмысливает всё то, что мы упустили, всё, что пошло не так. Я не знаю, что тебе сказать, кроме того, что мы оба были в ровной степени виновны и не виноваты. Но ты, кажется, знаешь это сам. Проходит несколько длинных минут, заполненных молчанием, перед тем как я всё же решаюсь открыть глаза. — Я ненавидел тебя за то, что ты так быстро решила двигаться дальше, — спокойно отвечаешь ты, глядя в мои глаза. — Я никогда не думал, что я способен на такую ненависть, как я чувствовал к тебе весь тот год. Я так отчаянно хотел тебя забыть, — ты упираешься руками в стену за моей спиной. Мы просто смотрим друг другу в глаза, мне не хочется вырываться или отворачиваться. Я втягиваю глубоко в лёгкие запах твоего парфюма и молчаливо жду того, что ты скажешь дальше. Ты осматриваешь моё лицо, скользя взглядом от глаз к губам и обратно. — У меня почти получилось, но потом мне пришлось вернуться в Лондон. Ты издаешь глухой смешок, который отдает горечью и сожалением. Разрываешь зрительный контакт со мной, сосредотачиваясь на точке чуть выше моей головы, будто бы формируя воспоминание о чём-то во своей голове. — Это был мой второй день в Лондоне, когда мы встретились на том балу, — ты замолкаешь, обдумывая что-то. — Я старался не думать о тебе всё это время с тех пор, как я вернулся. Но почему-то ни о чём другом больше не получалось. Ты негромко ударяешь по стене, отталкиваясь от неё. В нервном жесте ерошишь свои волосы, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы вернуться к оставленному на кухонной поверхности бокалу с виски. Остатки здравого смысла побуждают меня вызвать лифт и бежать от тебя как можно дальше, но я не двигаюсь с места, всё также прижимаясь спиной к стене. Ты делаешь небольшой глоток, глухо выдыхая и задирая голову к потолку. — Я всё думал о том, как же нелепо смешно всё сложилось, — ты грустно улыбаешься, и я наконец отталкиваюсь от стены, ступая несколько шагов вглубь квартиры. — Все эти совпадения: бал, Аарон и его проект, ты в подземном паркинге. Я бросаю взгляд на букет, лежащий на пуфе. Красивые розы выглядят немного потрёпанными из-за недостатка воды, и мне отчего-то становится искренне жаль ещё совсем недавно распустившиеся цветки. Я думаю о том, что мне всё же стоит найти для них хоть какой-нибудь источник воды, и, наконец, уйти. Мы уже сказали друг другу достаточно. В который раз я поднимаю массивный букет с пуфа, направляясь к кухонной поверхности. Ты внимательно следишь за моими движениями, оставляя наполовину полный бокал на столе. — У меня нет для них вазы, — абсолютно ровным, лишенным чувств тоном сообщаешь ты. — Просто оставь, я завтра выброшу. Я закрываю сток в кухонной раковине, перед тем как наполнить её водой. Осторожно опускаю в раковину букет, развязывая плотную атласную ленту, связывающую цветы. — Почему ты здесь, Лиа? — тихо спрашиваешь ты, упираясь руками о кухонную поверхность напротив меня. — Чтобы вернуть цветы, — будто заученный текст повторяю я, выключая воду. — И попросить тебя прекратить всё это. Ты качаешь головой и смеешься. Я слишком устала для этого, Гарри. Мне уже давно пора было уйти. Я огибаю кухонный остров, направляясь к лифту. Твои пальцы перехватывают моё запястье, и ты поворачиваешь меня к себе. — Скажешь это Аарону, — я почти физически ощущаю насмешку, звучащую в твоём голосе. Вырываю руку, отступая на несколько шагов назад. — Не придётся, — почти шиплю я сквозь стиснутые зубы. Я резко поворачиваюсь, преодолевая расстояние до лифта в несколько секунд. Я понимаю, что мне стоило уйти уже непростительно давно. И я ненавижу себя за собственную слабость. Ненавижу тебя за то, как умело ты можешь причинить мне боль даже спустя столько времени. Я жду лифт несколько мучительно длинных секунд, когда твоя рука вновь упирается в стену сбоку от меня. Ты слишком близко. Я чувствую, как ты зарываешься носом в мои волосы, и застываю на месте не в силах повернуться. — Скажи мне, что ты не сомневаешься сейчас в собственных чувствах, — шепчешь ты, и я чувствую кончики твоих пальцев, скользящие вниз по моей руке. Твоя ладонь накрывает внешнюю сторону моей. — Скажи, что ты здесь не для того, чтобы проверить осталось ли ещё что-то между нами. — Гарри, — сипло проговариваю я, пытаясь успокоить гулко бьющееся внутри грудной клетки сердце. — Просто дай мне уйти. — Скажи мне правду, Лиа, — твои губы почти касаются моего уха, и я чувствую как моя шея покрывается мелкой россыпью мурашек. Я поворачиваюсь в твоих руках, встречаясь с тобой взглядом. Я знаю, что у меня ещё есть шанс уйти. Ты смотришь в мои глаза с непонятным для меня страхом. И меня с головой накрывает лишь одна мысль. Мне так жаль нас. Просто потому что всё могло бы быть по-другому. Просто потому что все обстоятельства играли против нас. И мы сами часто играли против друг друга. Я так любила тебя, Гарри. — Уже слишком поздно, — выдыхаю я, ощущая горький ком в горле. Страх в твоих глазах сменяется отчаянием, и я с силой прикусываю губу, удерживая свои руки подальше от тебя. Ты тяжело выдыхаешь, готовясь меня отпустить. И я уже готова бежать от тебя. И от самой себя. Но ты почему-то задерживаешься на секунду, смотря прямо в мои глаза. Наш зрительный контакт накаляет напряжение между нами, и ты сдаешься, резко выдыхая. Прижимаешься своим лбом к моему, и кончик моего носа едва заметно касается твоей щеки. Я жадно втягиваю запах твоей кожи, закрывая глаза. Твои руки обхватывают моё лицо, и я накрываю твои запястья своими ладонями. Я не знаю, что мы делаем и чем это закончится, но я просто хочу остаться в этом моменте как можно дольше. Пусть я и буду ненавидеть себя за это позже. — И знаешь, что самое страшное во всем этом, Ли? — тихо шепчешь ты в мои губы. Я молчу в ответ лишь сильнее сжимая твои запястья. — Я всё ещё люблю тебя. Я перестаю дышать, ощущая, как каждую клетку моего тела пробивает дрожь. Ты всё также держишь моё лицо в своих руках, не решаясь сделать шаг. Я скольжу кончиком носа вдоль твоей скулы, и, наконец, касаюсь твоих суховатых губ своими. Я знаю, что уже прошла точку невозврата. И я знаю, что во всем буду виновата сама. Но даже это не пугает меня насколько сильно, как всё то, что я чувствую к тебе, Гарри. Ты знаешь, что это было моё решение, и этот карт-бланш позволяет тебе с напором ответить на поцелуй, прижимаясь ко мне всем телом. Твои пальцы зарываются в мои волосы, когда ты углубляешь поцелуй. И я провожу ладонями вверх по твоим плечам, с силой сжимая мышцы под прохладным материалом рубашки. Я чувствую покалывание в губах от твоего напора, и через несколько секунд мне становится тяжело дышать. Мои пальцы зарываются в твои волосы, и я слегка оттягиваю их, когда ты покрываешь поцелуями моё лицо, спускаясь вниз к шее. Ты делаешь несколько шагов назад вглубь квартиры, притягивая меня за собой. Твои пальцы скользят под мой свитер, и ты охватываешь мою талию своими массивными ладонями. Я расстегиваю пуговицы на твоей белоснежной рубашке, одну за другой. Мы двигаемся вслепую куда-то вглубь квартиры, пока я не ощущаю спиной прохладу мрамора. Твои сильные руки подхватывают меня, и я оказываюсь на кухонной поверхности, всё ещё пытаясь расстегнуть несколько последних пуговиц на твоей рубашке. Ты снова целуешь мои губы, с силой, разжигаемой отчаянием, прижимая меня к себе. С моих губ срывается глухой стон, когда ты прикусываешь нежную кожу на моей шее. Мой свитер падает на пол, и ты шумно выдыхаешь, не в силах оторвать взгляд от моей оголённой груди. Я притягиваю тебя ближе, впиваясь ногтями в твою спину. Твоя горячая кожа соприкасается с моей грудью, и я прижимаюсь своими бедрами к твоим. Между нами нет ни миллиметра пространства, но я хочу быть ещё ближе. Каждая клетка моего тела отзывается на твои прикосновения. Я глубоко дышу, наполняя лёгкие твоим запахом, и не могу понять, как я смогла выжить без тебя эти два чертовых года. Я любила тебя и ненавидела. Я ждала тебя так долго, что почти перестала верить в то, что ещё хоть раз тебя увижу. И вот ты снова здесь, целуешь мои ключицы, когда я снимаю рубашку с твоих плеч. Я знаю насколько всё это неправильно. Знаю, нам стоило держаться друг от друга подальше. Я всё это знаю. Но я уже просто не могу сопротивляться тебе. Сопротивляться себе самой. — Лиа, — с твоих губ срывается стон, когда я целую твою шею, расстегивая брюки. Ты заставляешь меня поднять голову, надавливая указательным пальцем на мой подбородок. Твои губы снова жадно целуют мои, и ты опускаешь меня спиной на холодный мрамор. Кончик твоего носа скользит вниз по моему животу, и ты глубоко вдыхаешь перед тем как оставить поцелуй на разгоряченной коже. Длинные пальцы тянут вниз плотный материал моих джинсов, и я чувствую мимолётные поцелуи на своих бедрах. Холодный мрамор за моей спиной — единственное, что охлаждает мою кожу. Напряжение в моём теле чувствуется будто мелкий электрический заряд проходящий через моё тело каждый раз, когда ты касаешься своими губами моей кожи. Моё нижнее белье оказывается на полу вслед за джинсами. Ты целуешь мою грудь, и я неконтролировано выгибаю спину, пытаясь быть как можно ближе к тебе. Я прижимаю твою голову к себе, пропуская пряди волос между пальцами, шепча невнятные просьбы. — Гарри, — громкий стон вырывается из моих лёгких, когда я чувствую твои влажные поцелуи на внутренней стороне своих бедёр. Касание твоего языка к чувствительной точке заставляет всё моё тело дрожать, и я понимаю, что мои лёгкие больше не в силах наполняться воздухом. Я будто бы оголённый нерв в твоих руках. Ты нужен мне сейчас. Я поднимаюсь, цепляясь за твои напряженные плечи. Твои глубокие тёмные глаза послушно смотрят на меня, и я снова целую твои губы, понимая, что не могу тобой надышаться. — Я хочу тебя, — выдыхаю я, прижимаясь к тебе сильнее. Ты зарываешься носом в мою шею, немного приподнимая меня. Я не контролирую собственный глубокий стон, когда ты заполняешь меня. Я застываю, пытаясь принять тебя как можно ближе, почувствовать каждое движение. Ты шепчешь моё имя, прерывисто выдыхая горячий воздух. А я цепляюсь в твои плечи со всей силы. Я не могу контролировать дрожь, пробирающую всё моё тело. Ты возвращаешься к моим губам, жадно вдыхая мой воздух. Прижимаешься своим лбом к моему, и с силой сжимаешь свои пальцы на моих бедрах. — Я люб… — я нажимаю своим большим пальцем на твою нижнюю губу, не позволяя тебе закончить предложение. Твои движения отдаются эхом в моих стонах, и я откидываю голову назад, ощущая как меня накрывает оргазм. 
 Я слышу твой стон сквозь бешено колотящее сердце, и обессилено опускаюсь на мрамор, всё ещё отчаянно цепляясь за твои руки. Ты снова шепчешь моё имя, и я прикрываю глаза, концентрируясь на каждом твоём движении и прикосновении. Я знаю, что ты всё ещё любишь меня, Гарри. Но самое страшное во всём этом совсем другое. Самое страшное в том, что я всё ещё люблю тебя.