Если мы не будем

When I thought that I fought this war alone You were there by my side on the frontline When I thought that I fought without a cause You gave me a reason to try

Сиреневый воздух окрасил траву сине-серым. Под черёмухой было хорошо, только уже прохладно: вечера не нежные, ох, не нежные стали. — Привет. Серые брюки появились перед глазами как-то в одно мгновение. Надо же было так рассеяться... — Ох, — ответила Пик с поползшей от лёгкой усталости улыбкой. Она не спеша и точно зная, что увидит, подняла глаза вверх. — Привет, — не моргнув, повторил Зик. Ему уже привычно. Пик никогда и никуда не спешит. Сперва ещё вглядится ему в глаза, сумерки к тому же: придётся подождать. Девушка в самом деле задержала взгляд на лице подошедшего. Расслабленная, будто у неё жизнь — песня,— улыбка была сопровождена медленным опусканием век. Зик, не изменившись в лице, приготовился наконец начать суть да дело: анализ был закончен. — Снова здесь, — он одними глазами, не поворачивая головы, оглядел обстановку вокруг воина: черёмуха сейчас совсем голая, но командир точно помнил, что это она. Стол широкий, хорошо отшлифованный и костыль, приложенный к скамейке. — Как снова ? — слегка склонила голову Пик. — Хороша черёмуха, вот я и присела здесь. Была хороша, — как-то нехотя она повела глазами на ствол позади себя. — Странные шутки, Пик, — безжалостно смело поднял брови Зик. — У твоего командира окна сюда выходят, а ты юлить пытаешься. Девушка флегматично потупила глаза, направив улыбку к земле. Какая ж это ложь, если просто объясняться не хочется. Вырвалось, и всё. Йегер понял это и не стал развивать. Судя по костылю, совершала лечебный моцион. Каждый вторник предводитель воинов видел её здесь из окошка, когда отходил к форточке покурить. Иногда ещё по четвергам, что смущало его разум: где система ? Почему иногда, а не всегда или никогда ? Человек без системы либо мертвецки устал, либо вообще не приспособлен к жизни. А ещё она сегодня дико припозднилась, часа на два — факт. Перестаралась с разработкой мыщц ? Встретила кого-то по пути ? Решила изменить привычке ? Но тогда закономерное "почему" ? — Что-то творится сегодня, — проговорила Пик, переведя взгляд за спину командира, тоном, не навязывающим участие в разговоре. Зик совершил энергический поворот на сто восемьдесят: — М ? — Небо сиреневое. Всё, — в этом последнем слове, произнесённом голосом, предвещающим финал, сконцентрировался весь интерес Пик. — Закат, — так же энергично развернулся к девушке командир, чувствуя, что его и самого не устроил бы такой ответ. Он примерно — хотя, к чему врать ? — доподлинно представил ход её мыслей: каждый день бывает закат, сегодня даже не очень-то солнечно было, но тогда почему столь отчаянно сиреневый ? — Не сиреневый же, — с мирным недоверием ответила Пик. И правда, сегодня было из ряда вон, воздух и тот окрасился, а следом их лица, белая ткань рубашек; проступила синева на траве. — Всё тебе объясни, — отвлечённо, как будто параллельно думая о своём, протянул Йегер. Посмотрел на её ботинки: пока осваивалась с собственным телом, все стоптала. Получится ли во имя здоровой войны выторговать у начальства ещё казённой обуви ? Сложно сказать наверняка, лучше сразу через Магата. За короткий разговор тепло, накопленное организмом в помещении, изошло из него как не бывало. Тонкую кофту, надетую поверх рубашки, продувало насквозь. Зик с прикидкой обернулся назад. Развернулся к Пик: — Зайдём, хлебнёшь чайку. Холодно до чёртиков, — нахмурился, заботясь уже явно о своём состоянии. — Хм. Ветер сегодня, — ответила ни "да", ни "нет" Пик, оперевшись руками о скамейку, чтобы начать медленно подниматься. Теперь командир, как она при встрече, сосредоточенно следил за её движениями и в нужный момент рывком опередил: — А вот это,— он схватил костыль до того, как девушка дотянулась,— сейчас. Йегер отошёл чуть в сторону, упругим движением попробовал погнуть дерево, держа за концы. Поставил ногу на скамью и моментальным, лёгким ударом приложил костыль о колено. Заморенное непогодой, постоянным использованием и изначально не очень качественное дерево сочно и старо хрустнуло. — Это нам больше не пригодится, — мужчина аккуратно положил две половинки на стол, с деятельным интересом за стёклами очков посмотрев на Пик. Замешательство девушки выразилось в чуть-чуть приоткрытом рте и бровях, заметавшихся от прямых линий до сведённых к переносице. Когда Зик уловил это на её лице, она уже начала медленно и постепенно, держась за скамью и стол, подниматься. Одна рука была убрана с опоры, и ступня едва не подвернулась: это был трудный момент. Симметричная нагрузка после костылей давалась тяжело. — Ну, идёмте, — чёрные волосы рассыпались в разные стороны, открыв размягчённое обезличенной, по-кошачьи умиротворённой улыбкой лицо. На подходе ко входной двери нога всё-таки вывернулась. Странно и как не должна была бы здоровая. — Чёрт, нет,— с безысходным спокойствием, ибо она-то знала, что так будет, выдохнула на улыбке Пик. Шедший рядом командир быстро закусил сигарету зубами, освободив руки. Крепко, статично придержал за плечи и локоть. Практически поставил её твёрдо на землю. — Понятно,— пересёкся с усталым взглядом невозмутимого воина. Согнул руку в локте и посмотрел перед собой: — Лестница. Пик даже не кивнула — естественно, она помнила про это главное испытание, — и ухватилась за предложенную помощь обеими руками. По пути до кабинета им попался посыльный и какой-то мелкий военный чиновник. Первый с рвением кивнул, не разбирая чинов в казенном заведении; второй что-то пробормотал от постыдной необходимости: вроде как ещё с этим чертовым элдийцем дело иметь потом. Их с Пик появлению здесь никто не придал значения. Зик повернул три раза ключ и пропустил Пик вперёд. Девушка, ухватившись за косяк, шагнула внутрь. Дверь в покои командира воинов чинно затворилась. Мужчина понял, что сперва она хотела вскрикнуть — скорее всего, просто выкрикнуть его имя, — но передумала, закрыла рот и блаженно прикрыла глаза. — Измучилась ? — он осторожно опустил поднятую в дверях на руки девушку на софу. — Измучил, — она отвела, как под черемухой, улыбающиеся глаза в сторону, чтобы он не принял это за упрёк. Командир, ставивший уже чайник, быстро посмотрел на неё, извиняясь без слов: да, это была пресловутая конспирация и он чувствовал себя не комфортно, прибегая к ней. — Держи, — Зик протянул заваренный ей кофе. Пик приняла кружку, поглядела на конфорки: вода для второй ещё только закипала. Перевела глубоко-мутные глаза на него. Зик налил себе с шипением и брызгами кипяток и сел рядом. Девушка развернулась, старательно, с долгожданной тщательностью положила ноги поперёк его бедер. — Где граммофон ? — взяла кружку из одной руки в другую, оглядевшись. — Чего это вдруг ? — даже не повернулся в ту сторону, где должен был стоять граммофон. — Послушать захотелось, — пожала плечами Пик, обведя мечтательным взглядом комнату. — Это никогда не лишнее. — Да, — Зик отпил кофе. — Он сломался. Отдал починить. — Не вовремя, — чуть покачала головой девушка. Мужчина скрыл несогласие, опять поднеся кружку ко рту. Пару раз ему уже приходилось натыкаться в собственной квартире на неоговоренную, а оттого неприятную гостью. Мышку-прослушку. Честно даже с ним, всю жизнь продержавшим руку под козырёк для Маре, вести дела не хотели. — Почитай что-нибудь, — на скорую руку придумал Пик развлечение, а сам задумался. О ней. Пик была в одном очень не схожа с Энни, хотя обе — в высшей степени трезво мыслящие, уравновешенные девушки. Энни всегда воспринимала его как старшего: поставили его шефствовать над ними, значит, он по сути Магат. Слушаться приказов — пожалуйста, — но из-за разницы в возрасте как человек он её мало заинтересовал. А Пик иногда спрашивала о чем-то и очень любила, когда он мог ей полно и складно ответить. Но если и не мог, никогда не заставляла и не подтрунивала, как капризная девчонка. Просто делала своё предположение — никому, в никуда, — или понимающе улыбалась, разрешая этому вопросу повиснуть в воздухе до поры до времени. С ней, как Зик понял ещё лет в двадцать, можно было быть любым. Собой в том числе. Пик удивительно легко принимала людей такими, какие они есть; мало говорила, но это приятие просто-напросто ощущалось собеседником. По крайней мере с ней Йегеру приходилось изворачиваться, пожалуй, меньше всего. — Хей, — сквозь дымку мыслей проник неторопливый голос, — ты чего задумался ? Ответить правду было невозможно. Привычная ситуация. — Надо форточку открыть, — Зик повернулся к окну. Потом неуверенно нахмурился: — Или не надо. — Открой, — подтянула колени к груди девушка. — И доставай одеяла, — добродушно зажмурилась Пик. Командир воинов открыл форточку во весь опор. Температура в комнате начала падать, кажется, сразу же. Долго искать одеяла не пришлось — мужчина прекрасно помнил, куда и что клал, тем более его имущество едва ли можно было назвать обширным. — Бери, — протянул одно из двух идентичных по причине казенности одеял. — И, наверное, ещё кофе ? — Нет. Горчатина, — не без удовольствия пояснила девушка-титан. А он всё, конечно, помнил. — Прости, но сливки слишком большая роскошь. — Так давай чай, Зик. Она как-то сама поняла золотую истину, которую многие за всю жизнь не удосуживаются увидеть, хотя она на поверхности: нет ничего приятнее, чем когда тебя называют по имени. Не звание, не должность, фамилия, не местоимения, как бы стирающие значимость того, с кем вообще разговаривать. Если вычесть ее и Магата, последним подобным воспоминаниям Йегера был уже двадцать один год. Зик, спасавшийся от продувного ветра, который они с Пик впустили, в наброшенном на плечи одеяле прошёл от плиты к софе. Опять кружки, снова что-то горячее... — Ага, спасибо...— потянулась девушка. Такая спокойная. Нельзя ! Всегда так — нельзя. Не неё хотелось накричать. Никто не железный. Момент настал. — Хватит, — не повышая тона, прошипел Йегер. И она видела его таким впервые. Первая. — Зик...— утомлённо опустив дуги бровей, слегка улыбнулась Пик. Впервые не прочитав его. — Хватит. Быть такой спокойной, — застыл, наклонившись к ней с чаем, командир. А его глаза не отпускали, требовали, почти давили. Казалось, сейчас Зик так презирал её умиротворённость, что силой готов был выбить это из неё. — А что..? — попытался ввернуть диалог в старое русло воин; на переносице проступила задумчивая морщинка. Она не понимала. — На нас небо рушится, а ты... — с безапелляционной жёсткостью медленно проартикулировал командир, продолжая давить её прямым и настойчивым взглядом. Он был зол на неё. Бешено зол. Пик приоткрыла в каком-то порыве рот, поведя головой по окружности, как от шока. И не сводя глаз. — О... нет, — всё, что выдала она. — Что не так ? — сурово поинтересовался командир, желавший слушать её. Вопреки раздражению слушать. — Я умру... — девушка едва-едва помогала головой, часто моргая от невозможности отвести глаза. Пауза оказалась дольше, чем Зик мог от себя ожидать. — Что за, Пик..? — кажется, померк холод во взгляде. Что она такое говорит ? Что за открытие ?! Чушь собачья ! — Я умру. Если мы не будем, — и извиняющийся бессильный взгляд встретился с глазами Звероподобного. Она всё-всё понимала. Йегер сдержался, посмотрев на неё ещё пару мгновений. — Чёрт ! — на всю квартиру громыхнуло проклятие с отчаянием вперемешку. Зик стукнул кулаком о стену и отошёл к книжной полке. То, что не должно было происходить, происходило одно за другим. Он не контролировал ! — Зик, — девушка приподнялась на локтях. Он не поверил сам себе: по голосу, она была встревожена. Послышалось шебуршание юбки. — Знаешь, если бы не война... Не надо было сводить с неё глаз. Спину резко сгорело чужое тепло; руки, пройдя под его, легли ему на грудь. Оставалось одно: идти напролом. — Война, — сжав её запястья, невозмутимо развернулся командир. И посмотрел нарочито сверху вниз. — Только она заставила тебя сейчас так сглупить, Пик ? — о, небо, что он нёс. — А ломать свою жизнь — умно ? — без вызова спросила, опять спросила его, девушка-воин. — Если бы не она, я не стояла бы перед тобой первой, — почему-то Пик заговорила таким тоном, будто Йегер понимает не всё. Больше она не смотрела мягкой улыбкой — она глядела беспросветно чёрными глазами. — Молчи. Зря ты это всё говоришь, — он решил отпустить её руки. — Другого раза не будет, — девушка стояла, опустив руки и не держа осанку. И когда мужчина наконец заметил, как легко ей без костыля, сказала, опережая его: — Я знаю, как давно ты хочешь быть со мной. — Тебе пора. Он прошёл к двери, сложив руки на груди. Пик проводила его измученным, медлительным взглядом. После недолгого молчания она сказала последнее, что хотелось бы, видимо, приберечь для себя, не опошляя словами: — Но ведь и ты отдал граммофон в починку. И разбила какое-либо желание Зика продолжать сдерживать себя. Мужчина схватил её за плечи, устремив неожиданно пронзительные глаза. А как он всегда невозмутим. Пик протянула руку, так что он непроизвольно дрогнул, но не отпрянул. Сняла очки. — Не трогай, — даже не сопроводил взглядом опустившуюся руку. — Раньше ты любил быть без них, — девушка аккуратно положила очки на стол. — Не мог привыкнуть к себе такому. — Пик, моё зрение упало давным-давно. — Да-а...— лицо девушки стало мягко меняться. Она улыбнулась и, не сдержавшись, усмехнулась: — Да вот же ты. Он стоял напротив воина, совсем близко. В нём теперь даже можно было узнать того Зика: юного, цепкого, тихого и многообещающего. С чудесными глазами. Поразительно, как два стекла могли скрадывать, почти воровать у командира воинов эту деталь внешности. — Я тебя и забыла уже. Тебе только хочется думать, что ты остался, как прежде. На самом же деле ты уже не ты, — Пик говорила, обращаясь даже не к Зику, а к его глазам. — И тебе это нравится ? — едко усмехнулся Йегер. — Бред, Пик. — Пожалуйста, — не разрывая зрительного контакта, произнесла девушка. — Что ? — Просто сделай. Хоть шаг навстречу. Пожалуйста, — но она не просила, а скорее инструктировала. Мужчина мотнул головой, разочарованно вздохнув, и прошёл к рабочему столу. — Зачем ? — взял книгу со стола. — Тебе нужен доступ к телу ? А зачем ? Спать можно с кем угодно, Пик. Это не так важно, на самом деле. — Разве ? — в извечно безмятежном голосе послышались встревоженные нотки. — Тогда почему я хочу... Это был вызов. Он сразу понял: она хотела взять его откровенностью, абсолютно ему ненужной искренностью. Он не спеша, с невозмутимой улыбкой повернулся к девушке: — Дело вкуса. — У тебя были женщины, — Пик сказала это с добродушным равнодушием, — но всё это время у тебя была и я. Отрицай не отрицай, а это было. — И не думал тебя разубеждать... Звучит так, будто ты не ревновала. Или юная наивная Пик верила в одну только платоническую привязанность ? — он опять расслабился, говорил с ней уже как обычно, уверенно и прямо глядя в глаза. — Платоническая привязанность ?.. Нет, — на милом девичьем лице ядовито поднялась, почти не изогнувшись, чёрная бровь.— Как вас можно не хотеть, командир Зик ?— Йегер сморщил переносицу, опустил глаза. Они молчали полминуты, пока он не заговорил, как будто обращаясь ко своим ботинкам: — Помнишь нас на поле боя ? — Конечно, — плавно приопустились веки. — Ты веришь, что та война когда-нибудь изойдет из нас ? — на столь внезапный вопрос она хотела услышать реальный ответ. Командир тихо рассмеялся: — Твоя интонация. Это маленькая Пик с хвостиками ждёт, что взрослый и ответственный товарищ Зик даст вразумительный и заслуживающий доверия ответ, — Зик наконец совладал с собой. Вздохнул и притянул девушку рукой за затылок к себе: — И как мне после такого быть с тобой ? — Ты меня не хочешь, — Пик сдержанно поджала губы, позволяя обнять себя. Йегер опять усмехнулся, поглаживая её широкой рукой по спине: — Да. Выдумают же люди. Просто люблю. — Но война — это не только смерти, это ещё такая жизнь...— голос был глух. Она всегда точно знала, когда не сможет переубедить его. — Ты права. Но сейчас главное — пережить фестиваль...— командир осёкся, — провести его, то есть. Сможешь дать мне время ? — По-моему, время даю тебе не я, — она подняла голову, уложив подбородок мужчине на грудь. Масляно-черные глаза смотрели с мягким отчаянием. Гори они все в аду: конечно, Зик хотел быть с ней. — Иди, — он постепенно, одну за другой, убрал руки, чтобы отдаление не было таким болезненным.Осторожно, но настойчиво подтолкнул её ладонью в лопатки. — Давай, Пик. Мне ещё нужно кое-что успеть. Пик уже было по инерции шагнула вперёд, но тут же обернулась: — Знаешь... Война твоя женщина, — улыбнулась, по-кошачьи хитро сощурившись, девушка. — Ты постоянно с ней и в ней. И точно много с неё имеешь. — Как и она с меня...— задумчиво ответил Йегер. Сложил руки на груди, поглядев на воина: — Что ж, значит, у нас всё взаимно. — Зик, где...— Пик только вскользь глянула на него, не отреагировав на последние слова. Огляделась, точно что-то искала. Наконец обернулась и произнесла ровно: — Ты сломал мой костыль, Зик. — Ах, да ! Совсем запамятовал, — он привстал со стола. — Спускайся вниз, там скажи одному из охранников, что я приказал проводить тебя. — Это очень мило с твоей стороны. Спасибо. — Не злись. Так глупо. Нам не нужны пересуды, — сам с собой он называл это "рычаг давления". — Ты прав, — Пик взялась за ручку двери. И бросила на него полный дружеской издёвки взгляд: — До фестиваля, командир. — До завтра... В последний момент он вспомнил кое-что. — Пик ! — Да ? — лёгкая полуулыбка не смогла скрыть внутреннего раздражения. От Зика Йегера не смогла. — Как Галлиард ? — на немое удивление в глазах мужчина пояснил: — На войне у Брауна были проблемы со сном. Пришлось Порко уговаривать доживать последние деньки с ним в одной комнате. Пик снисходительно хмыкнула. Всё-таки Порко выбереха и немного нытик. — Так что, всё устаканилось ? Все счастливы ? — настаивал на ответе командир. На секунду показалось, что даже Пик устала от этих притворств: её взгляд стал сухим, онемел, застыв на Йегере. — Да. Счастливы. Зик кивнул, будто это и хотел услышать. Дверь за девушкой затворилась. Заваривая, уже в полном одиночестве, кружку чая, мужчина открыл верхний шкафчик и достал коньяк. Врачи не советуют: алкоголь одурманивает сознание, но ни в коем разе не очищает. А сегодня как раз такой случай. Хотелось — да было попросту необходимо ! — напустить туман. Может, в последний раз. Кто знает. Добавив коньяк в совершенно безумном соотношении один к одному в чай, Зик сел и откинулся на спинку дивана. Безобразие. Ты же способный, умный кадет, достойный воин. На тебя легко положиться, в отличие от дерзкого и своенравного Галлиарда.За тобой не надо глаз да глаз, как за вернувшимся не в свою тарелку Райнером. Ты всё сумеешь, если захочешь. Но... Неужели так трудно было выбрать ровесника, Пик ? Зик отхлебнул хмельной чай и добавил самому себе: —... по дате смерти.