3658 ДБЯ
Нарракс медитировал. Усевшись на каменистом возвышении и неуклюже подвернув под себя ноги, он старался держать спину прямо и не терять концентрации. Вокруг простиралась бескрайняя тундра Оброа-скай, в это время года густо заросшая цветами и приземистыми кустарниками. Многие мастера не одобряли вылазки за территорию Академии, но официально не запрещали. В конце концов, мастер Тагона сама подсказала Нарраксу это место. Здесь, в стороне от дороги, соединявшей Академию с крупным городом, легче всего было сосредоточиться на природе. Стоило заглянуть чуть глубже, распространить свои чувства дальше — и ощутить Силу, тончайшей сетью пронизавшую все живое. Грибные мицелии и скопления лишайников, пышные соцветия и ветвящиеся стебли, сотни насекомых, грызунов и птиц ― все они искрили и переливались в Силе, оглушая Нарракса невероятным торжеством жизни. Мастера говорили, что острота его восприятия беспрецедентна, но до чего же сложно было совладать с ней! Нарраксу пришлось отвлечься от медитации, чтобы сохранить равновесие не свалиться с камня ― увлекшись, он слишком сильно наклонился вперед и ссутулил плечи. Природа оставалась равнодушной к его потугам познать ее: светило лениво карабкалось по небу, заливая тундру рассеянным желтым светом, душистые цветы источали приторный аромат, привлекая пчел. Медитация была основой основ. Мастера рассказывали, что джедаи, овладевшие ей в совершенстве, могли отказываться от сна, воды и пищи и даже просить совета у мертвых, могли погружаться в нее и одновременно с мечом в руках сражаться за мир в галактике и баланс в Силе. Но Нарраксу еще не исполнилось и восьми, и он мог лишь прилежно учиться и верить в то, что не обманет ожиданий своих наставников. Заливаясь громкой трелью, с неба камнем упала лувка. Она всегда появлялась неожиданно и поначалу пугала Нарракса, но позже он привык к ее безобидным выходкам. Полгода назад эта лувка повредила крыло в схватке с земляной лисицей, и наставники решили, что ее исцеление станет хорошим уроком. Будущие джедаи ― мал мала меньше ― затаив дыхание следили за тем, как мастер Джаралла поглаживал птаху ладонью по спинке, и из-под его пальцев струился теплый золотой свет. Именно Нарраксу выпала честь выпустить ее обратно на волю. Лувка с тех пор никогда не пропадала надолго ― должно быть, сочла покровительство джедаев весьма удобным. И не прогадала. Запустив руку за пазуху, Нарракс извлек из внутреннего кармашка остатки вчерашней булки и протянул их Шу ― так назвали лувку за звук, издаваемый ее крыльями при полете. Шу, взобравшись Нарраксу на колени, немедленно приступила к трапезе. ― Мастер-ра говор-рят, ― несмотря на все старания, он все еще плохо выговаривал букву «р», ― что ты знаешь Силу лучше любого из них. Лучше сильнейшего из джедаев. Заглотив особенно крупный кусок, Шу смешно наклонила голову набок и посмотрела на Нарракса. Лувки были ночными птицами; чтобы днем защитить свои огромные чувствительные глаза от света, они закрывали их полупрозрачными веками, отчего взгляд получался немного мутным. ― Ты и другие звер-ри. Что вы видите и слышите ее постоянно. Расправившись с булкой, Шу принялась чистить перья. Нарракс взял ее в руки и поднес к лицу. ― Когда ты летаешь, ты медитир-руешь? Но лувка только возилась, силясь устроиться поудобнее на маленьких детских ладонях, и Нарракс, помешкав, неловко подбросил ее в воздух. Шу своевременно расправила крылья и взмыла в небо почти вертикально вверх.***
― Ну что, как твои успехи? ― заботливо поинтересовалась мастер Тагона, встретив плетущегося обратно Нарракса во внутреннем дворе Академии. Когда Нарракс в ответ стыдливо поджал губы, она подозвала его к себе и присела на одно колено — так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. ― Все еще слишком сложно? ― Да, ― буркнул Нарракс. ― Ты делал все так, как я учила? ― Да, мастер-р. ― И даже не отвлекался на Шу? Нарракс уронил взгляд в пол и принялся ковырять каменную кладку мыском сапога. ― Ну конечно, ― засмеялась мастер Тагона, поднимаясь на ноги. ― Потому и не получается. Но ты понимаешь, что виноват, и видишь, где ошибся. У тебя обязательно получится, как только ты сумеешь совладать с этим. Нарракс кивнул, украдкой поглядывая в сторону жилого корпуса за спиной мастера Тагоны и надеясь в скором времени сбежать туда. Ему хотелось отвлечься от своей очередной неудачи. ― Пойдем, я покажу тебе кое-что. ― Но... Вот-вот начнется занятие... ― Все в порядке, ― улыбаясь, мастер Тагона направилась к Архиву. Нарракс нерешительно потоптался на месте и засеменил следом. ― Мы наверстаем. Иногда бывает так, что в твоих руках оказывается что-то очень важное, и ты легко можешь упустить это, если отбросишь, не глядя, и предпочтешь привычное новому. ― Нет невежества...? ― Есть знание. Бесконечное и бесценное знание, которое никому не дано постичь. Нигде, пожалуй, знание не ощущалось столь необъятным, сколь в знаменитых на всю галактику архивах Оброа-скай. Огромная арка, украшенная искусными барельефами, скрывала от глаз широкую лестницу вниз, в толщу скальной породы. Казалось бы, давно следовало установить в помещении турболифт, но ни оброанцы, ни прочно обосновавшиеся здесь джедаи не стремились прикасаться к этим постройкам, почитая их за священные. С древних времен исследователи и ученые свозили сюда уникальные носители данных, расшифровывали их содержимое и упорядочивали его, и все это ― в строжайшей тайне от непосредственных и потенциальных врагов Республики. Архивы представляли собой многоуровневый лабиринт залов и соединявших их переходов. Они не производили давящего впечатления подземелья, наоборот, просторные хорошо освещенные помещения полнились теплом и уютом. Необходимость прятать их под землей мастер Тагона объясняла все той же секретностью, и всякий раз, когда кто-нибудь заговаривал об этом, ее доброе, украшенное традиционной татуировкой лицо приобретало неуловимо печальное выражение. ― Зачем мы здесь? ― все же не выдержал Нарракс. Он много слышал об этом месте и благоговел перед ним. ― Терпение ― одно из достоинств джедая, ― с улыбкой отозвалась мастер Тагона, сворачивая вправо от центрального коридора. ― Ты ведь уже знаешь, что такое голокроны и датакроны? ― Да, мастер-р. ― А в чем между ними разница? ― Датакр-ронами могут пользоваться те, кто нечувствителен к Силе, ― с сомнением протянул Нарракс. ― Правильно. А знаешь ли ты, что такое ноэтикон? Он замялся, но так и не вспомнил ничего подходящего. Дождавшись робкого «нет» в ответ, Мастер Тагона развернулась и прошла в небольшую залу. Безмолвные храмовые стражи в белых масках приветствовали ее кивком головы. Нарракс побаивался этих грозных воинов и решился переступить порог, только когда мастер Тагона вполголоса позвала его. В зале, несмотря на чистоту и порядок, пахло пылью, а еще известью ― ее было много в земле вокруг. Вдоль стен тянулись высокие стеллажи-картотеки, постоянно перемаргиваясь друг с другом сотнями голубых огней. Голографический потолок транслировал изображение пышных пронизанных солнечным светом облаков, плывущих по желтовато-розовому небу ― оно часто бывало таким, когда молодые джедаи, еще не проснувшись толком, приступали к утренней тренировке. В центре залы высился прямоугольный каменный постамент. Как и арку снаружи, его покрывали изысканные узоры, но вовсе не они притягивали внимание. Над постаментом, медленно оборачиваясь вокруг своей оси, парил тупоугольный куб. Фигуры, вырезанные на гранях куба, мерно пульсировали зеленоватым светом, как будто внутри билось живое сердце. ― Ноэтикон, ― пояснила мастер Тагона. ― Одно из ценнейших сокровищ Ордена. Завтра его отправят обратно на Корусант. У нас было всего несколько дней, чтобы поработать с ним, ― она вдруг весело подмигнула Нарраксу. ― Это интереснее занятия, не правда ли? Нарракс, растерянный и смущенный, перевел взгляд с нее на парящий в воздухе куб и обратно, нервно теребя рукав туники. Происходящее выбивалось из привычного расписания и потому казалось ему неправильным. Вокруг не было других младших джедаев, никто не читал лекцию и не напоминал о том, что к картотекам нельзя подходить без присмотра взрослых. Он хотел делать правильные вещи и говорить правильные слова, но не имел ни малейшего представления о том, что в данном случае правильно. ― Не бойся своего смятения. Если ты будешь бояться, ты не сможешь справиться с ним. Ты и твои сверстники еще слишком юны, чтобы обращаться к ноэтиконам, но тебе, думаю, будет полезно просто... познакомиться с ним. Нарракс шмыгнул носом и осторожно подошел ближе. ― Это ― ноэтикон Науки, ― продолжала мастер Тагона. ― В отличие от голокронов, ноэтиконы больше похожи на виртуальный интеллект, чем на голографическую запись. Они хранят в себе знания, мудрость и личности величайших из мастеров Ордена. Далеко не каждый и далеко не всегда может обратиться к ним. ― Это... пр-раво нужно заслужить? ― уточнил Нарракс. Любопытство потихоньку пересилило страх, и теперь ему приходилось сдерживать себя, чтобы не взобраться на постамент и не потрогать реликвию. ― Не совсем. Скорее, должен наступить подходящий момент. ― И сейчас ― подходящий? ― Нет. Или да. Я не знаю, ― мастер Тагона с улыбкой пожала плечами. ― Мы не будем активировать его, поскольку у нас нет вопроса, который мы бы хотели ему задать. Но я хочу, чтобы ты попытался почувствовать его. Ноэтикон ― это результат работы джедаев над структурированием даже таких непостижимых материй, как Сила. Установление некоторого порядка. Именно этого тебе и не хватает. Поглядывая на нее с сомнением, Нарракс расправил плечи, набрал в грудь побольше воздуха и протянул руку к ноэтикону. Ему не пришлось даже касаться куба, чтобы почувствовать исходящую от него энергетическую вибрацию. Поначалу покалывание на кончиках пальцев и необычная легкость в животе напугали Нарракса, но мастер Тагона была рядом, чтобы подбодрить его, и даже там, глубоко в хитросплетении силовых потоков, напоминающих сияющую кристаллическую решетку, она будто бы держала его за руку, уберегая от неверных шагов и слов, для которых еще не настало время.[иллюстрация в примечаниях]
***
Остаток дня Нарракс провел в компании сверстников, посещая занятия, медитируя и тренируясь. Конечно, он надеялся, что контакт с ноэтиконом в одночасье решит все его проблемы, но чуда не произошло, и, справившись с разочарованием, Нарракс пообещал себе, что будет стараться лучше. Он хотел, чтобы мастер Тагона гордилась им, чтобы ее усилия не пропали даром. Она была воспитателем и наставником для многих младших джедаев, по сути, заменяя им мать, но на Нарракса возлагала особые надежды и проводила с ним значительно больше времени. Даже в свои семь с половиной лет Нарракс понимал, что должен оправдывать ожидания и стремиться к самой высокой планке. ― И что ты почувствовал? ― спросил у него Нуртайв после заката, когда они готовились ко сну. ― Это... сложно описать... ― Попробуй. Нарракс бережно ссыпал в коробочку набор фигурок для упражнений с телекинезом и задвинул ящик. Он боялся, что Нуртайву и остальным будет обидно, им ведь никто не показал и даже не рассказал о ноэтиконе. Мастер Тагона не предупреждала, что следует держать язык за зубами, и, проболтавшись, Нарракс привлек к себе внимание всего жилого корпуса. Жадные до всего интересного, молодые джедаи вертелись на нижних кроватях, свешивались с верхних, шумели, а те, кто спали в соседних комнатах, толпились в проходе и отчаянно тянули время, рискуя получить выговор. ― Ну же, Рожки, ― подбодрила Нарракса Мит, большеглазая наутоланка с красивой бело-голубой кожей. Она тоже спала на верхней кровати, но ее попыткам свеситься мешали многочисленные головные отростки. ― Мы все знаем, что ты у нас особенный. Нарракс почувствовал, что краснеет. ― Мы все особенные по-своему. Я просто... вот. Он перевел дух и все же собрался с мыслями. В спальне воцарилась непривычная тишина. ― Это будто... будто ты идешь по паутине, но... но она не липкая, а легкая и гладкая. Как дорога из ячеек, а ячейки ― из нитей... а нити ― из света, ― Нарракс нахмурился, ощущая, что то ли не ухватывает сути, то ни не может подобрать слов, чтобы передать ее. ― И все ячейки ― р-ровные. Как бы... стр-руктура, система... Как ур-равнение. Но каждая цифр-ра в нем ― живая, у каждой будто бьется свое сер-рдце. И... как бы... ну... так и должно быть, ― он обвел сверстников взглядом в надежде найти понимание в их глазах. ― Мне кажется... это и есть гар-рмония. Остальные зашушукались. Мит выразительно покосилась на Нуртайва, но тот только пожал плечами. ― И для этого всего-то надо потрогать какой-то особенный голокрон? ― фыркнул Джааро, чья кровать стояла точно напротив кровати Нарракса. ― Ноэтикон. ― Ну ноэтикон. Какая разница. ― Большая разница, ― снова встряла Мит. ― В голокроне ― запись, а в ноэтиконе ― целый мастер-джедай! ― Тр-ри, ― скромно поправил ее Нарракс. ― Три мастера-джедая! Джааро повалился на подушку, смешно суча руками и ногами и в этот момент больше, чем обычно, напоминая игривого домашнего кота. ― Я не понимаю, как так может быть! ― Значит, завтра спросим у мастеров, ― подытожил Нуртайв, поглядывая через плечо на ребят из соседних комнат. Те поняли намек и один за другим потихоньку скрылись за дверью. Нуртайв был старше многих из них (в том числе и Нарракса ― на целых два года) и, хоть он никогда не кичился этим, пользовался всеобщим уважением. Кроме того, он лучше всех в группе фехтовал на тренировочных мечах. Не прошло и десяти минут, как большинство детей уже спали. Все они страшно устали за день, а привычку быстро засыпать у них вырабатывали с самого юного возраста. «Вы ― будущее Ордена и Республики», ― говорили им мастера, собирая по утрам под открытым небом, и, по мнению мастеров, «будущее Республики» должно было уметь высыпаться за восемь ― а вскоре это время обещали сократить до шести ― часов. Нарракс уснуть не мог, но лежал тихо-тихо, опасаясь кого-нибудь разбудить. В голову лезли мысли о том, что показал ему ноэтикон, и о том, какие это могло иметь последствия. Тогда, вслушиваясь в энергетическое поле куба и при этом даже не касаясь его, Нарракс ощущал не только гармонию. Словно что-то мрачное и тяжелое тянулось к нему сквозь непроглядную пелену белого тумана, маячило на границе сознания, но не показывалось ― в том числе потому, что мастер Тагона не позволила Нарраксу заглянуть туда. Он и сам понимал: еще слишком рано. Размытые силуэты хранили в себе тайны будущего, манили и одновременно отталкивали его ощущением неясной и далекой опасности. Позже мастер Тагона объяснила ему, что испытывать нечто подобное ― нормально, и что ему, как одному из наиболее чувствительных молодых джедаев, предстоит смириться со своим восприятием, с предчувствиями, которые однажды станут для него такими же естественными, как зрение или слух. Закрывая глаза, Нарракс невольно подходил к этой грани, и она пугала его, как пугало все новое, чему их учили в Ордене, но именно сюда, к шаткому барьеру между действительным и возможным, звала его сама Сила. ― Нур-ртайв? ― М? ― Ты не спишь? Нуртайв, чья кровать стояла изголовьем к изножью кровати Нарракса, приподнялся на локте и подслеповато сощурился. Как и любой тви’лек, он мог изменять свое зрение и отлично видеть в темноте, но, судя по рассказам, это было довольно больно. ― Похоже, что нет. Нарракс подсел поближе к нему, стараясь не шуметь. Хватало и того, что он не дал спать своему лучшему другу, и что завтра они будут как две сонные неуклюжие банты. ― У тебя бывают видения? ― Может быть, ― Нуртайв потер глаз ладонью, широко зевнул и перевернулся на живот, обнимая подушку. ― Ты же знаешь, нам еще рано. Видения, воспоминания, сны, сильные переживания... ― А пр-рям видения? ― Ну, наверное. Они много у кого бывают. А что? ― Я... не увер-рен, но мне кажется, это было оно, ― видя, что Нуртайв порывается возразить, Нарракс спешно добавил: ― Мне было больно. Эта новость заметно взволновала Нуртайва. Он прикрыл глаза и поморщился, а когда раскрыл, в его изумрудно-зеленых радужках плясали красноватые блики. Видение, о котором решился рассказать Нарракс, было мутным и больше походило на лихорадочный бред: каменные стены сменялись холодом открытого космоса, коленопреклоненные джедаи распространяли вокруг себя тяжесть вины и горечи, огромные корабли сталкивались в беззвучных вспышках, скрежет металла перебивал треск льда, а во рту стоял металлический привкус крови. Но ярче всего ему запомнилась боль. ― Здесь, ― Нарракс положил ладонь себе на шею под горлом и поежился от ощущения, слишком похожего на то самое, из видения, ― и здесь. ― Шея и грудь, ― пробормотал Нуртайв, хмурясь. ― Ты рассказал кому-нибудь? ― Ну... тебе. Это только что было. ― В см... А. А-а. Ох. Так ты в порядке? Может, позвать кого-нибудь? Нарракс отрицательно помотал головой. ― Все в порядке. Мастер Тагона пр-редупреждала, что такое может быть. Что можно чувствовать вещи, чуждые... живому телу. Я хотел спросить тебя о другом. ― О чем? ― О р-родстве... О том, как его почувствовать.***
Выспаться им действительно не удалось. Нарракс задремал во время утренней медитации и получил когтистый подзатыльник от Джааро, а позже на тренировке Нуртайв потерял концентрацию и больно ударил Мит по предплечью. Обоих мастер Джаралла отругал и в качестве наказания отправил на дежурство в теплицу. Многим молодым джедаям эта работа нравилась, но чистоплотный Нарракс потом долго и скрупулезно вычищал землю из-под ногтей, а Нуртайв просто сам по себе был недостаточно расторопен для возни с растениями. К тому же, его лекку постоянно скатывались со спины и мяли цветы на грядках ― приходилось стягивать их лентой, что ему не очень-то нравилось. В остальном же теплица была тихим и спокойным местом, удобным для раздумий над своим неподобающим поведением. Она располагалась недалеко от тренировочного полигона, работала в полуавтоматическом режиме и вот уже много лет обеспечивала Академию достаточным количеством разнообразных целебных трав, собранных со всех уголков галактики. ― Вон она, вон она! ― Нарракс бросил тряпку, пропитанную раствором для протирки листьев, оббежал грядку с винчей и приник к прозрачной стенке теплицы. ― Р-разговаривает с мастер-ром Нир-ром! Мастер Нир был высоким джедаем человеческой расы с длинными светлыми волосами, которые он заплетал в косу. На поясе у него висели два световых меча, и иногда мастер Джаралла просил его продемонстрировать молодежи искусство владения Джар’кай. Всякий раз, когда шаттл мастера Нира опускался на посадочную площадку, вся Академия приходила в легкое возбуждение. Причина была проста: мастер Нир жил и трудился в Храме на Корусанте, именно он привез ноэтикон Науки на Оброа-скай, и именно ему предстояло сегодня забрать его. Но Нарракс смотрел вовсе не на мастера Нира. Куда больше его интересовала стоящая рядом с ним тви’лечка ― такая же зеленокожая, как Нуртайв. ― Давай же, ну! Она ведь сейчас уйдет куда-нибудь, и ищи ее! ― Искать не придется, у нас с ней тренировка завтра. Нарракс возмущенно обернулся. ― И ждать до завтр-ра? ― Терпение ― одно из достоинств джедая, ― повторил Нуртайв слова мастера Тагоны, сосредоточенно обдирая засохшие листья с куста гимера. ― Нарракс, нас наказали. Мы должны принять это во внимание. Болезненный укол совести заставил Нарракса втянуть голову в плечи и виновато потупить взгляд. Если бы не он со своими видениями, Нуртайву не пришлось бы сейчас копошиться в грядках. Но странное свербящее чувство в груди не утихало ни на минуту, и Нарракс никак не мог от него избавиться. Мысль о том, чтобы подождать до завтра, показалась ему совершенно невыносимой. ― Ты мне обещал... Нуртайв замешкался, покачал головой и со вздохом поднялся на ноги. ― Ну хорошо-хорошо. Не плачь только. ― Я и не собир-рался. Бросив пучок листьев в контейнер, Нуртайв аккуратно, чтобы не раздавить свежие ростки винчи, пробрался к Нарраксу. Мастера все еще разговаривали, бушующий за стенами теплицы ветер трепал их длинные бурые плащи. Вокруг туда-сюда сновали молодые джедаи. Нарракс замер в трепетном ожидании. Несмотря на отсутствие запрета, мастера не поощряли то, о чем он попросил Нуртайва. Самая безобидная привязанность могла стать грозным оружием против любого, даже самого опытного джедая, что уж говорить о прочных семейных узах. Нарракс никогда не покидал Оброа-скай и о своем происхождении знал только то, что родился на корабле, в космосе, где его признали чувствительным и отдали в Орден. Судя по анализу крови, оба его родителя были забраками с Иридонии или Датомира, и на этом ― все. Ни воспоминаний, ни трогательных подарков, ни имен джедаев, привезших его сюда. Всю жизнь ему говорили, что искать свои корни нет никакого смысла, что величайший подвиг ― в отказе от губительных страстей, и что самопожертвование начинается куда раньше, чем приходится отдать жизнь во имя великой цели. С мастерами Нарракс не спорил, но мучительная тяга в груди и смутные образы из видений ― значительно более ярких после «знакомства» с ноэтиконом ― не давали ему покоя. Несколько раз за последние сутки он порывался рассказать обо всем мастеру Тагоне ― и одергивал себя, боясь остаться непонятым и разочаровать ее. Один из самых тихих и прилежных учащихся Академии, он ведь, в каком-то смысле, противился букве Кодекса. Нуртайв закрыл глаза, и промеж его лобных бугров пролегла маленькая морщинка. Нарраксу оставалось только гадать, что и как он делал, ― Сила не давала ясных ответов. Если бы Нуртайв смог найти нужную нить, ухватить и понять ее, а потом поделиться знанием... Душа ушла в пятки, когда занятая разговором тви’лечка вдруг резко обернулась, помедлила и уверенно зашагала к ним. Мастер Нир остался на месте ― видимо, ждать ее возвращения. ― Что ты сделал?! ― Н-ничего, ― растерянно пробормотал Нуртайв, прикованный взглядом к приближающейся фигуре. ― Я, кажется, нашел... Насмерть перепуганный, Нарракс пропустил его ответ мимо ушей и шарахнулся обратно к грядкам гимера... где споткнулся о садового дроида G5-W8 и растянулся на сырой земле, рисуя в голове картины самого страшного наказания вплоть до изгнания в Дикий Космос. Нужно было срочно что-то придумать, но что, кроме как рассказать всю правду?.. Воздух вокруг сгустился, сминая испачканную одежду. Нарракс машинально дернулся в сторону, но телекинетическая волна все равно подняла его с грядки и мягко поставила на ноги ― прямо рядом с Нуртайвом и заливающимся недовольной трелью Джипять. Створки тепличной двери с тихим шипением сошлись, моргнув электронным замком. ― И чем вы тут, по-вашему, занимаетесь? Дроид издал череду утробных булькающих звуков, и тви’лечка жестом отпустила его. Джипять немедленно сдал назад, развернулся и покатился по дорожке прочь ― выполнять заложенную программу. Нарракс проводил его долгим взглядом и мысленно обозвал предателем. ― Мы отбываем здесь наказание, мастер Авин’луне, ― кончики лекку Нуртайва едва заметно подрагивали, выдавая сильное волнение. ― Ага. А заодно и упражняетесь во владении особыми техниками Силы. Этого Нарракс больше выносить не мог. Мастер на него даже не смотрела, все ее внимание сосредоточилось на Нуртайве, который, в свою очередь, не сделал ничего предосудительного: всего-то сперва согласился выслушать, а затем ― помочь. И хоть живот крутило от страха, Нарракс решительно выступил вперед и, насколько мог, загородил Нуртайва собой ― тот был выше почти на голову. ― Это все я! ― Что все ты? ― удивилась мастер Авин’луне. Нарракс надсадно сглотнул. Он и представить себе не мог, что восстанавливать справедливость будет настолько трудно. ― Это я р-разбудил Нур-ртайва поср-реди ночи и помешал ему выспаться, и поэтому он стукнул Мит, и поэтому мастер-р Джар-ралла наказал нас. И это я попр-росил его попытаться почувствовать вас, потому что хотел, ― он запнулся, подбирая слова, ― хотел... понять... что я видел. Сердца колотились, как бешеные, слезы щипали в уголках глаз. Почувствовав ладонь Нуртайва на своем плече, Нарракс вздрогнул и неловко сбросил ее. Он сам должен был вынести это бремя. Мастер Авин’луне долго молчала, и по ее непроницаемому ― совсем как у Нуртайва ― лицу невозможно было понять, о чем она думала. Нарракс пытался повторять про себя Кодекс, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, но несколько раз спутал строчки и плюнул на это дело. ― Понятно, ― наконец, произнесла мастер, приподнимая уголки губ в улыбке. Она подошла ближе и присела прямо напротив Нарракса. ― Тс-с, не бойся так. Ты ведь помнишь, что я и другие мастера говорили тебе про страх? ― П-помню... ― Джедай должен быть строг, но справедлив. Плохо не то, что ты разбудил Нуртайва посреди ночи, а то, что из-за этого пострадала Мит. Выслушать тебя было его собственным решением, а днем он столкнулся с последствиями. И это не означает, что решение было неправильным; всем нам иногда нужно выговориться, даже если посреди ночи. Нуртайв поставил твой интерес выше своего, пожертвовал ради этого сном. Неприятные последствия означают лишь то, что он еще недостаточно силен и опытен, чтобы исполнять долг джедая. Она выдержала паузу и улыбнулась шире. ― Мит, к слову, в порядке и уже готова взять реванш. Мудрая, величественная, спокойная, мастер Авин’луне напоминала Нарраксу звезду ― красивую, но далекую. Даже прикасаться к ней было боязно, в то время как, например, мастер Тагона нередко обнимала и гладила своих подопечных, а мастер Савур охотно играл с ними в прятки и вышибалы. Нуртайву определенно повезло с кузиной. ― То есть, он не... В смысле... ― Не бери на себя ответственность за поступки других, Нарракс. Только за свои собственные. Галактика каждый день испытывает джедая, мы всю жизнь учимся противиться ее злу. Ты не можешь быть виноват во всем, что происходит вокруг тебя. Ровно как и не можешь всех спасти, хотя к этому стоит стремиться. Вы преподали сами себе хороший урок ― на примере маленького ушиба Мит и возни на грядках. Когда вас обоих посвятят в рыцари-джедаи, ставки станут гораздо выше, но вы уже будете знать, что делать. Нарракс слушал ее, как зачарованный, округлив глаза и разинув рот. Чего он не ожидал от дежурства в теплице, так это еще одной небольшой, но, без сомнения, важной лекции. ― А ты, Нуртайв, должен быть более ответственным и трезво оценивать свои силы. ― Я понял, мастер. ― Хорошо. Так зачем я была нужна вам? Нарракс вздрогнул; за всеми этими наставлениями попытка Нуртайва нащупать кузину в Силе совсем забылась. Он шумно втянул носом воздух... и на одном дыхании рассказал и про ноэтикон, и про ночные видения, и про чувства. Слушая, Авин’луне не проронила ни слова, только задумчиво кивала и иногда поглядывала на Нуртайва. ― Хм. Но ты не рассказал обо всем этом мастеру Тагоне. Зато попытался, как ты и сказал, разобраться сам. Почему? Нарракс вспыхнул и испытал острое желание сунуть голову в ведро с сухими листьями гимера. ― Ну... Кое-что р-рассказал... ― А остальное? ― Остальное хотел р-рассказать... потом. ― Потому что боялся ее расстроить, верно? За семь с лишним лет жизни он мог бы уже привыкнуть к тому, что многие мастера видели его насквозь, а то и вовсе читали мысли. ― Вер-рно... ― А как насчет меня? Меня ты не боишься расстроить? ― Ну а что мне было делать, лгать?! ― Ни в коем случае, ― строго возразила мастер Авин’луне. ― Ты не солгал и мастеру Тагоне, но утаил это от нее. Словно не доверяешь ей. Не думаешь, что она простит, примет тебя и поможет. ― Нет! ― в который уже раз за сегодня Нарракс едва не плакал. ― Это не так! Я пр-росто... Пр-росто... Он опустил плечи и шмыгнул носом. ― Пр-росто хотел р-расказать потом... Нуртайв принялся гладить его по лопаткам, и от этого сдерживать слезы стало еще сложнее. ― Нарракс, ― голос мастера теперь звучал непривычно мягко, ― посмотри на меня. Не бойся ошибиться, это неизбежно. Всегда ищи в себе силы исправить свою ошибку. Но веду я не к этому. Ты боишься расстроить мастера Тагону в том числе потому, что сильно привязан к ней. Это сделало тебя уязвимым. Любовь не должна становиться слабостью. Именно поэтому джедай не ищет ни с кем родства. Именно поэтому твои корни не имеют никакого значения ― все мы равны перед лицом Силы, вне зависимости от пола, расы и возраста. И именно поэтому я пришла сюда. Она вновь выразительно посмотрела на Нуртайва. Тот смутился, его ладонь замерла на основании шеи Нарракса. ― Простите, мастер. Это больше не повторится. ― Повторится, но позже. Когда вы будете готовы работать со связями такого уровня. ― Мастер-р, ― робко напомнил о себе Нарракс. Все это зашло слишком далеко, чтобы теперь останавливаться и заминать тему. ― Мне пр-равда нужно знать, есть ли у меня... р-родственник. ― Наверняка есть. Даже во время войны круглыми сиротами остаются довольно редко. Мастер Авин’луне поднялась с колен и бережно оправила плащ. Поражаясь своей наглости, Нарракс решил настаивать. ― Я должен знать навер-рняка. Это важно. Я чувствую, что это важно. ― Сила подсказывает? ― уточнил Нуртайв. ― Сила подсказывает. Вопреки ожиданиям, ругаться мастер Авин’луне не стала. Потуже затянув пояс, она бросила взгляд во внутренний двор Академии ― туда, где ее терпеливо дожидался мастер Нир. При случае перед ним, пожалуй, не мешало бы извиниться. ― Не зря о забрачьем упрямстве сложено столько песен... Но сперва ты поговоришь об этом с мастером Тагоной, хорошо? И, ― она выразительно скосила глаза туда, где на сырой земле отпечаталось тело Нарракса, ― наведешь тут порядок.