Защитники

      Я медленно открыла глаза. Однако, перед моим взором все вертелось и плыло цветными пятнами. Прошло некоторое время, прежде чем картинка обрела свою былую четкость. Вскинув голову, с любопытством начала осматриваться вокруг себя.       Над моей головой простирается голубое небо, по которому медленно плывут белые пушистые облака. Прямо как мои мысли сейчас - такие же нерасторопные. Вижу верхушки мощных деревьев. Их листва приятно ласкает слух своим мирным шелестом. Смотрю в одну сторону, потом в другую. Меня окружал то ли лес, то ли большой парк. Я же лежала на земле, а если точно, то на пыльной дороге.       Возник один интересный вопрос: а кто я? И зачем тут лежу? Скосив взгляд, замечаю под собой хрупкие тонкие черные птичьи лапки с крючковатыми коготками. Для достоверности я решила ими пошевелить, что вышло с блестящим успехом. Было как-то странно, но забавно смотреть на то, как пальчики сжимаются, а потом разжимаются; как коготки чик друг о друга, чик.       Потом нашлись два крыла. Два красивых серебристо-белых крыла. Они были слега расслаблены и вытянуты. Я попробовала пошевелить и ими. Жух-жух. А перышки-то так красиво переливаются в лучах солнца. Повернешь вот так, идёт серебристая волна, а вот так — золотистая.       А на морде у меня нашелся крючковатый клюв с интересной расцветкой. Ближе к основанию был желтеньким, а ближе к кончику становился все темнее, переходя в глубокий синий цвет. Кра-а-асиво. Я щелкнула пару раз нижней челюстью, расслышав соответствующий звук. Тук-тук.       Чувство у меня было странное. Очень. А в голове пусто. Совсем. Какая-то лёгкость и беззаботность. А ещё любопытство. Я знала, что за вещи окружают меня: что небо — это небо, там летают птицы, а земля — это земля, по ней ходят двуногие, четвероногие и многие другие такие же -но́гие. Но вот если бы меня спросили, а кто я, то я бы сказала: не знаю. Вроде бы тело птички. Причем какой-то хищной птички. Но почему-то думалось мне как человеку. Или что-то типа того.       Вот поэтому я и стала думать, кем вообще являюсь. Если по ощущениям человек, а точнее девочка одиннадцати лет. О-о-о, а вот и новые факты всплывают! Думаем дальше, может ещё чего узнаю. Получается, если я человек, то быть птицей никак не могу. Но если я птица, то тогда не могу быть человеком. М-да, получается полная непонятица.       Это сложно, так что я не буду об этом думать. Все равно ерунда какая-то выходит. М, кажется, у каждого разумного существа, а я разумная… наверное. Тогда у меня должно быть свое имя, как и у всех подобных мне, но… Его нет. Куда делось? Не знаю. Однако я точно уверена, что мне 11 лет. И что я девочка.       Поднявшись на ноги, я стала думать дальше. Во-первых, чего делать-то? Куда надо идти? А надо ли вообще куда-нибудь идти? Да и зачем? Я странная птица-человек. Как жить то теперь с этим? Кем быть — человеком или птицей? Не, человеком не смогу. Они на двух ногах ходят. Но у меня их тоже две и я на них хожу. Хм, тогда у них нет крыльев. А ещё они голые и у них нет клюва, а у меня есть, и ещё пёрышки. Вот. Да. Значит я буду разумной птичкой. Да.       Так, а чо дальше? Ну, определилась я. И? А может стоит попробовать прибиться к какому-нибудь человеку и жить с ним? А что? Идея хорошая. Тут тебе и кормёжка по расписанию, и уход. Правда, он, наверное, дрессировать меня начнёт... Но это не страшно. Интересно, а я летать могу? Наверное, могу, раз у меня есть крылья. Надо попробовать.       Расправляю свою прекрасные крылышки и невольно встряхиваюсь всем телом. Чего это было? Наверное, какой-то рефлекс. Забыли. Слегка встряхиваю крыльями, потом переминаюсь с одной ножки на другую. Пробую пожмакать коготками землю. Прикольно. Но земелька то твердовата. Странные ощущение. Приседаю, а затем сильно взмахиваю и… Мне удалось взмыть в воздух на целых двадцать с лишним сантиметров, а дальше все. Бух, и я снова сижу на земле. Обидно.       Крылья, похоже, достались мне нетренированные. Достались? Странная мысль… А еще я заметила, что инстинктивно знала, чего надо делать и как. Наверное, это связано с моим... телом? Разумом? Инстинктами? А черт знает.       Значит, нужно научиться летать хотя бы на небольшой высоте. Иначе меня запросто сожрет какой-нибудь хищник. Здравая мысль. Я начала снова и снова повторять свои попытки взлететь. Махала что есть мочи! В итоге, мне удалось лишь зависнуть в воздухе на все тех же двадцати с лишним сантиметрах. А вот начать движение вперёд или хотя бы в сторону никак не получалось. У меня стали уставать крылья. Мышцы ныли. Ладно, надо собраться с силами и сделать это до темноты. Хотелось бы найти укромное местечко для ночлега, чтобы какой-нибудь четвероногий товарищ меня не скушал на ужин. Надежное такое местечко. Эх, а ведь идея с жизнью под крылышком человечка очень хорошая и заманчивая. Там еще и кормить бесплатно будут. Не придется мучаться с поисками пропитания       Вновь пробую взлететь, и снова зависаю в воздухе, пытаясь хоть немного продвинуться вперед. Закрываю глаза от натуги. Из-за этого я не заметила летевшего в меня с большой скоростью черного птенца. В последний момент мне удалось услышать крик: «В сторону», а потом произошел удар. Мы оба упали на землю и кубарем прокатились по ней, поднимая за собой клубы пыли. Что-то хрустнуло, а затем я почувствовала острую боль в левой лапке. Посмотрев на нее, поняла, что она сломана.       Повалявшись немного в пыли, я-таки смогла перевернуться со спины на живот и встать на здоровую ногу. Оборачиваюсь к черному вредителю и прожигаю его злым взглядом. Тот все еще лежал на земле, барахтаясь на спине. Одно его крыло вывернулось под неестественным углом. Вот дурак! Искалечил меня, да ещё и себя тоже! Но перелом ноги — это не самое страшное, а вот крыло… это уже очень серьезно. Для птицы перелом крыла — это верная смерть. Особенно в диких условиях, потому что она не будет иметь шанса взлететь и спастись.       Вздыхаю. Почему-то дальше злиться на этого чудика мне не хотелось. Кое-как допрыгиваю к Угольку, как я уже мысленно окрестила его. Черный птенец болезненно выл и стонал. Теперь мне стало его жаль. Наверное, такую боль испытывает… Кое-как подпрыгиваю к нему почти вплотную, едва не завалившись на бок, и спрашиваю: — Ты как? — Издеваешься?! А как сама думаешь?! — грубо и злобно крикнул он, глядя на меня одним своим красным глазом. Интересно, а какого цвета у меня глаза? — Не надо на меня кричать! Это, вообще-то, ты на меня налетел и сбил! Мне стоило злиться на тебя, а я молчу! Из-за тебя я лапу сломала! Лучше бы извинился, хам! — мне было обидно. Моей вины в случившемся не было, да и я хотела искренне помочь ему, а он… — Ну, извините, не надо было глаза закрывать и на пути висеть! — фыркнул взъерошенный птенец. — Криками и руганью мы ничего не решим. Все уже случилось, так что ничего не поделаешь. Что теперь? С твоим крылом нам далеко не уйти… — Нам? Кому это нам? Я с тобой никуда не пойду! От тебя толку не будет: ты летать не умеешь! — с издевкой проговорил он. Я возмущённо нахохлилась и вздыбила перья, стараясь казаться больше и страшнее. Что получалось не плохо, ведь я и так размерами превосходила его. Правда, не на много. — Вообще-то, ты теперь тоже летать не сможешь! Или ты знаешь способ, как можно за секунду вылечить кости? — Помолчи, зануда, — недовольно пробурчал он. Я торжествующе вскинула голову, довольно смотря на него сверху вниз. Уголек-то все ещё лежал на спине со сломанным крылом. — Лучше придумай способ, как нам отсюда убраться и спрятаться, раз такая умная. — Я это и делаю! Не мешай мне! — Да? Интересно, — ехидным тоном проворковал он. — Нам бы к людям попасть, или что-то типа того… — Ага, а еще лучше сразу к живодерам. Что бы уж наверняка! - фыркнул он, скептично глядя на меня. Нет, он всё-таки меня бесит. — Ты надоел со своим ехидством, мелкий петух! — Кто-кто я?! Да ты на себя посмотри, курица тупая! — Яяяяяяя?! — Тыыыыы! — Иди попой нюхай цветы! Сам ты курица! Мы с тобой так голосим, что скоро все зверье соберется! Из-за тебя мы оба помрем здесь! — Вот и помрем! У тебя же мозгов мало, идеи нормальные не появляются. Да ещё и неудачница, раз летать не умеешь! — Да помолчи ты уже! Твоя ворчливая ехидная задница меня достала! — Мою задницу не трогай, она тебе ничего не сделала! — Боже, ты невыносим! — А ты!.. — Стой! — резко прервала я его, услышав нечто подозрительное. — Чего? Издеваешься? Как я буду стоять, если… — Да помолчи ты уже! Здесь кто-то есть! — шикнула я на него. Мальчишка тут же притих и замер.       Мне сделалось как-то не по себе. Нутро подсказывало, что мы больше не одни. В кустах рядом что-то громко фырчало и копошилось. Я максимально состредоточилась. Хоть этот Уголек мне и не нравился, но бросить его одного кому-то на съедение мне не позволяла совесть, поэтому придется защищать. И неважно какой у нас будет противник.       Мне было страшно. И моему новому знакомому тоже. Мы замерли, оба часто и напряжено дыша. Волнение волнами расходилось по телу, слегка потряхивая. Зрение и слух обострились, реагируя на каждую меняющуюся деталь, а перья вздыбились пуще прежнего.       Послышался хруст ветки, а затем на дорогу вышел хорек. У меня, казалось, остановилось сердце. Это животное является хищником, и оно точно не побрезгует полакомиться свежими птенцами. Хорек поднял голову и стал принюхиваться, а потом его взгляд уперся в нас двоих. Мое сердце ухнудо в пятки. Животное осторожно обошло нас со стороны, словно примеряясь, затем бросилось к нам.       Почувствовав приближающуюся неизбежность, я вдруг перестала бояться и осмелела. Во мне проснулось дикое желание защищать. И защищать лежащего позади меня Уголька. Я вся встрепенулась. Перья на затылке встали дыбом, походя на своеобразную корону, а хвост распушился. Крылья растопырились в разные стороны, визуально увеличивая мои размеры. Я чуть пригнулась к земле и, на мое удивление, устрашающе запищала.       Это озадачило хорька, и он остановился. Животное медленно обошло нас по кругу, ищя, с какой стороны можно легче подобраться и напасть. Видимо, почуял мою угрозу и не решился вот так сразу нападать. Я же не спускала с него глаз и продолжала издавать жуткие пищащие и хрипящие звуки.       Так длилось минуты две. Когда хорек пытался подойти к нам, я начинала пищать еще громче и яростней, стараясь достать до него и клюнуть побольнее в самую морду. И вот, когда ему это надоело, он решил атаковать напрямую.       Но, неожиданно, ему помешали. Когда до нас оставалось всего сантиметров тридцать, и мы уже успели не один раз проститься с жизнью, перед ним в землю воткнулся странной формы нож. Испуганно пискнув, животное убежало обратно в кусты. — Пошел прочь! — послышался детский мальчишеский голос слева.       Я посмотрела в ту сторону и заметила, что к нам шел мальчик лет семи-восьми. У него были черные, с синим отливом, короткие волосы. Лоб прикрывала челка, передние пряди обрамляли лицо, а задние стояли ежиком. Он был одет в черную футболку с высоким стоячим воротником. На ногах серые шорты до колен и синие сандалии. Сами ноги замотаны бинтами от лодыжек до колен. Мальчик подошел к нам и присел на корточки. Он с интересом начал нас разглядывать, а потом спросил: — Какие необычные. Вы откуда такие тут взялись?       Мне захотелось икнуть. Что-то внутри меня щелкнуло, после чего взорвалось неудержимой волной… умиления??? Очень захотелось поймать этого мальчишку и затискать в собственных объятиях. От этих странных ощущений я растерялась и совсем не знала, что в такой ситуации стоит делать. Крылья безвольно опустились. — Парень, нам бы твоя помощь не помешала, — вдруг выдал Уголек. Но ребенок, похоже, не понял его слов. Голова ребенка склонилась на бок, заинтересованно смотря то на него, то на меня. Не знаю почему, но я невольно повторила жест головой. Мальчик удивленно уставился на меня и сделал это еще раз, только в другую сторону. Я снова повторила. — Ты странная птичка, — задумчиво сказал он. Я возмущенно нахохлилась. — Сам ты странный! — Что это? — спросил человеческий ребенок, устремив взор своих темных бездонных глаз на мою лапу и крыло Уголька, что до этого скрывало мое собственное. — Вы ранены! Вас надо отнести ко врачу, он поможет.       Мальчик потянулся к нам руками, но, несмотря на милую притягательную внешность, я не очень верила его благим намерениям, а потому предостерегающе зашипела, однако нападать не спешила. — Я вас не обижу. Не бойтесь, — ласково сказал он. Внимательно следя за каждым его движением, я все же позволила осторожно поднять Уголька, а следом и себя. Меня он взял в другую руку, но тоже аккуратно, и понес… куда-то. Эх, что же будет дальше?