Когда ты стоял на обломках прошлого, опустошенный,
И ждал, боясь заглянуть за грань неизвестного,
Вода с небес залила все вокруг,
А твоя душа будто безмолвно кричала: «Спаси меня!»,
Ты был невообразимо одинок.
Ганнибал прерывисто выдохнул и резко сел. Ему потребовалась секунда, чтобы сориентироваться, но остатки кошмара все еще тревожили разум. Прошло уже несколько месяцев с момента падения с обрыва, а жуткие его вариации не желали исчезать. Физические раны затянулись, и боль ушла. Эмоции же запутались, словно нити нескольких клубков, создавая хаос и путаницу. Лектеру удавалось скрывать их за внешней невозмутимостью, но они порождали желания, которые никогда не осуществятся, поэтому у его сдержанности тоже существовал предел. Постоянная потеря Уилла в этих кошмарах била по Ганнибалу жестокой шокирующей болью. Самообладание рушилось, и каждое утро Лектер кропотливо собирал его из разбитых осколков. Сейчас у него не было сил, поэтому Ганнибал выбрался из постели и бесшумно направился в комнату Уилла. Дверь тот обычно не закрывал, будто неосознанно сжалившись над Лектером и позволяя хоть иногда подолгу смотреть на него. И этот раз не исключение. Хотя Уилл и укутался в теплое одеяло по самую макушку, но темные кудри лежали на подушке, вызывая желание прикоснуться. При взгляде на Уилла сердце Ганнибала наполнилось спокойствием и нежностью, а затем печалью. Он был здесь, живой, и Лектер так много хотел ему сказать, но не был уверен, что Грэм примет это и останется. Ганнибал сделает все, чтобы Уилл никогда его не покинул, даже если каждый день ему придется проводить в муках неразделенной любви. С этой мыслью Ганнибал вернулся в свою комнату и стал дожидаться утра. Их совместным выбором стала высокогорная Шотландия. Потрясающая природа подходила более активному Уиллу и более созерцательному Ганнибалу. Города тут были невелики, а люди вежливы и дружелюбны. Им не было дела до большой политики или международных преступников. Никто не распознал в них тех самых американских «мужей-убийц», что позволило расположиться с уютом и без страха разоблачения. Лектер перебирал воспоминания, наполнявшие его в равной мере радостью и виной. Он не ожидал, что Уилл примет его. Однако это было заметно в отсутствии препирательств и сарказма. Грэм действовал рационально, но больше не стремился причинить ему боль. Уилл, очевидно, пришел к некоторым выводам после падения, уложил их в свою картину мира и… стал спокойным. Ганнибал никогда не видел друга с этой стороны: каким умиротворенным и расслабленным он может быть, и насколько приятно наблюдать за ним. Вот где и примешивалась горечь вины: Лектер мог всего этого добиться, если бы действительно помог Уиллу. Вероятно, был шанс избежать долгих лет страданий, тоски и ненависти, но он так увлекся игрой, что не стал рассматривать другие варианты. И вот они здесь, пробравшиеся через все тернии и прошедшие все дороги Ада, только полное доверие навсегда подорвано. А уж заявлять об иных чувствах Ганнибал и вовсе не имеет права.Тебе холодно, ты погружен в отчаяние
Ты хранил надежду, но тебя продолжала постигать потеря за потерей.
Вспомни сейчас все моменты грусти и разочарования,
И отпусти их…
Отпусти.
Холод и пустота одиночества раньше никогда не беспокоили Ганнибала. Он всегда чувствовал самодостаточность, а остальное заполнял охотой и кровью. Но сейчас зверь внутри не рвался в погоню за добычей. Он жаждал ласки и тепла Уилла — единственного человека, способного его увидеть и не испугаться. Лектер тянулся за вниманием Уилла как никогда сильно, постоянно отдергивая себя, как только доходил до черты, но, неспособный удержаться, снова возвращался к ней. Грэм словно знал: насколько он любил долгие прогулки на природе и рыбалку, Уилл не задерживался, хотя каждый раз, когда он ступал за порог, Ганнибала охватывал иррациональный страх, что тот никогда не вернется. Но Уилл приходил, и Лектер вновь мог дышать полной грудью. За размышлениями будто прошла целая вечность, Ганнибал так глубоко погрузился в пучину мыслей, что не услышал тихих шагов. Внезапно ощутив, как руки Уилла обнимают его со спины, Лектер вздрогнул. Он аккуратно отстранился, настолько, чтобы повернуться, и не смог сдержать рваный вздох, когда теплое объятие сомкнулось еще крепче. — Не могу больше смотреть, как ты мучаешься, — немного хрипло ответил Уилл на повисший в воздухе вопрос. — Раньше тебе это бы доставило удовольствие, — Ганнибал пытался избежать слишком уж проницательного взгляда Грэма, но не смог. Он поднял глаза и будто снова утонул в безбрежной Атлантике. Только эти волны, в отличие от настоящих, заботливо удерживали его на поверхности, омывали и заживляли раны, впитывали боль и одиночество. — Раньше. Но не теперь, — столь простое утверждение заставило сердце Ганнибала биться чаще, — почему ты не спишь? — Я вижу, как ледяной океан отбирает тебя у меня, и я не могу тебя найти. Или как ты разделяешь со мной последний вдох, а затем… — Ганнибал замолк, когда понял, что нечаянно сорвалось с его губ. Он уставился на Уилла с ужасом и безграничным отчаянием. Сейчас тот все поймет и навсегда покинет Лектера. — Ты видишь, как ты целуешь меня, — почти неверяще выдохнул Уилл, и его взгляд наполнился чем-то теплым. А затем он слегка потянулся и прикоснулся к губам Ганнибала своими.Тебе холодно, ты погружен в отчаяние
Ты хранил надежду, но тебя продолжала постигать потеря за потерей.
Вспомни сейчас все моменты грусти и разочарования,
И отпусти их…
Отпусти.