Тонкие грани

      Изаран проснулся уже после обеда. Маг потянулся, как кот. Он был голоден, но пока этого не ощущалось. Наконец-то отоспавшись после долгой дальней дороги, он не хотел ничего, разве что ещё понежиться в кровати. За окном было темно. Дождевые тучи, судя по всему, и не планировали расходиться.       Маг оделся, умылся и спустился вниз. Позавтракав в общей зале, он прошёлся по городу, поговорил с караванщиками и узнал, когда те планировали отправиться в путь. До столицы было ещё около недели пути. И хотелось, с одной стороны, добраться пораньше, а с другой — дать возможность тому месту, на котором сидят, обрести свою природную форму, а не форму седла. В любом случае караван не планировал отправляться в путь раньше, чем через два дня.       Удовлетворённый таким ответом, Изаран вернулся на постоялый двор. Остаток дня до ужина он проспал, а когда спустился, то был неприятно удивлён отсутствием свободных мест. Дождь загнал под крышу и постояльцев, и пришлых, и в натопленном зале было не развернуться. На помосте, развлекая гостей, мучил банджо менестрель. Под аккомпанемент танцевала пара из девушки и парня. Девушка была взросла и некрасива, но двигалась потрясающе. Изаран тут же приметил в толпе взгляды и кошельки, которые хотели бы, чтобы танцовщица согрела их этой ночью. На паренька тоже посматривали.       — Господин, я могу поднять вам ужин наверх.       Девочка-разносчица раскаивалась вполне искренне, чего нельзя было сказать о владельце. Тому маг не понравился с первого взгляда. То ли шароварами, то ли вызывающим взглядом, то ли всем вместе.       — Если не побрезгуете, то садитесь со мной.       Из угла, что подальше от центра, чародею приветливо кивнул маг в белой накидке. Изаран невольно хмыкнул, но ответил надлежащим поклоном, принимая предложение. Он танцующе приблизился к совсем небольшому столику и сел напротив, вполоборота к соседу и залу.       — Неожиданная толерантность от светлых собратьев.       — Неожиданная покладистость со стороны тёмных.       Изаран бы принял ответ собеседника за издёвку, но васильковые глаза того мягко и приветливо улыбались. В них не было ни иронии, ни насмешки. Светлые волосы, забранные в высокий хвост, были украшены гребнем с янтарём. Тоже мэстр.       — Мне показалось, что вам не очень хочется есть наверху. В комнатах сейчас сыро, да и от стола одно название. А я не питаю антипатии к коллегам по цеху. Даже если у них чёрные накидки.       — Очень мудро с вашей стороны.       К столу подскочила разносчица и тут же поставила перед Изараном миску с горячим соусом и мясом. Светлому магу она поднесла кувшин, и тот тут же попросил вторую кружку.       — Бросьте, мэсерэ*. Ваше гостеприимство вам дорого обходится.       — Это вы бросьте, мэссэ*. Вы артачитесь слишком напоказ, как будто вам даже чашу вина принять из моих рук зазорно.       — Вовсе нет. Но я хотя бы оплачу половину.       — Сочтёмся ещё. Нам с вами тут ещё куковать и куковать.       — Я уеду дня через два.       Васильковые глаза блеснули из-за кружки по-доброму, но лукаво.       — Это вы так думаете. Если дождь сегодня не прекратится, а он не прекратится, даже если мы с вами выйдем и спляшем, то дороги размоет. Я уже бывал тут в эту пору.       — Надеюсь, что вы ошибаетесь.       — А я-то как надеюсь. Ваше здоровье.       Маг приподнял кружку и отхлебнул. Изаран подневольно последовал его примеру и пригубил вино. Оно было домашним, но сладким и согревающим.       — А хорошо танцует. Но девушка, конечно, лучше.       Изаран проследил за взглядом собеседника. Юноша делал акробатические упражнения.       — Ему не хватает пластики, — взгляд чародея тут же стал оценивающе-придирчивым. — Позвоночник зажат, боится пошевелить ногами.       — Вы оцениваете как профессионал.       — Ну, уж извините. Вы разве смотрите не так же?       — Не совсем. Наша система всё же попроще. Это ваши ритуальные танцы почти как представление. Вы, наверное, изумительно танцуете.       — Дань уважения моим родственникам-кочевникам?       — Отнюдь. Исключительно тому, как вы двигаетесь.       Изаран опустил ресницы, стараясь улыбаться благодарно и максимально мягко, хотя губы так и подмывало изломить в саркастической усмешке.       Более за ужин они почти не говорили.       На следующий день вновь был дождь. Светлый маг на глаза Изарану не попадался, да и не до того ему было.       Следующий день тоже был дождлив. Зал вновь полон, но не критично. Впрочем, во время ужина светлый маг всё же подошёл к столу чародея.       — Не стесню?       — Ничуть. Как там планы вашей поездки?       — Ожидаемо откладываются. А вашей?       — То же самое. Но я ещё не потерял надежды.       Светлый маг поднял кружку и склонил голову, выражая почтение.       — Мне бы вашу веру. Я последнее время стал безнадёжным фаталистом.       — Забирайте, мэсерэ. Этого добра мне не жалко.       — В столицу торопитесь?       — Куда же ещё.       — Надолго?       — Как получится.       — Стало быть, по делам.       — Именно. А вы что же, домой?       — Ммм… Я бы сказал, на постоянное рабочее место. По крайней мере, пока оно именно в столице.       Изаран кивнул, принимая к сведению всё услышанное, но далее разговор не продолжая. Он не собирался раскрывать планов первому встречному, а чужие ему были ни к чему.       Тучи не разошлись и на следующий день, и дождь всё так же лил.       Ближе к обеду, когда караванщики сказали о задержке на неопределённое время, Изаран порядком обозлился. Он не то чтобы спешил, но не планировал гостить в городе несколько недель.       Дойдя до пустынной главной площади, с которой дождём смыло всех и вся, маг сбросил свою накидку и рубашку, с ног щегольские сапоги с острыми носами и в одних шароварах да ожерельях шагнул из-под навеса под дождь.       Первые движения давались сложно. Но чем дальше, тем легче и чётче маг слышал бой воображаемых барабанов, и его тело возбуждённо дрожало. В свои сорок два (Изаран и сам бы себе столько не дал ни по виду, ни по состоянию души) он был куда гибче и пластичнее многих семнадцатилетних. То, как он двигался, могло свести с ума или соблазнить, но по большей части было настроено на то, чтобы убивать и сметать всё с пути. Сейчас, танцуя, чтобы всего-то изменить погоду, он скорее приманивал дождь, чем отгонял. Длинные стройные ноги легко подбрасывали его вверх, руки сплетались высоко над головой, чёрные волосы почти до бёдер крыльями хлопали за спиной. Но вскоре они намокли и тяжёлой плетью хлестали обладателя по бокам и спине. Маг уже выдохся и в который раз за всё время намок, но только ничего не произошло. Дождь по-прежнему бил его по широким плечам и запрокинутому вверх лицу.       — Да что ж такое-то…       — Я предупреждал.       Чародей вздрогнул и отшатнулся, но светлый маг предупредительно раскинул купол и над ним и протянул сухую одежду.       — Мэссэ, не пугайтесь. Я шёл мимо, смотрю, вы танцуете. Честно скажу — засмотрелся. Ой, да вы совершенно промокли.       Изаран не стал уворачиваться от руки, которая, только пройдя рядом, высушила ему волосы и одежду, и стал одеваться. В сапоги влезать не стал, ему было жаль обуви, ноги-то после плясок на мостовой были грязными.       — И много у меня было зрителей?       — Что вы, мэссэ. На весь город только два идиота, гуляющих по такой погоде: я да вы.       Изаран невольно рассмеялся.       — Воистину. А вы были правы. Чёртова погода.       — Увы. Я могу теперь станцевать, чтобы вы окончательно в том убедились. Правда, такое же эстетическое удовольствие, как я, вы вряд ли получите.       — Не стоит. Я вполне верю. Пойдёмте к нашему клоповнику. Вы ведь туда?       — Туда. Мэссэ, не обидитесь, если я дам свою накидку? Несмотря на мою магию, вы, кажется, продрогли.       — Не обижусь, но не нужно.       Изаран довольно церемонно протянул руку.       — Изаран Дю-Шане*. Чёрный маг десятой ступени.       Ему ответили с ещё большей церемонностью.       — Дерем де`Мирсо. Светлый маг двенадцатой ступени.       Изаран тут же сделал пометку, что по силе они примерно равны. У чёрных магов ступеней силы меньше, но они шире и вариативней. Изаран был на её рубеже, готовясь шагнуть выше.       — Главное, вовремя познакомились!       — Не то слово. Но лучше поздно, чем никогда.       — Воистину.       Дерем искренне рассмеялся над собой и над тем, как легко позаимствовал чужую манеру. Изаран благосклонно улыбнулся.       Отобедали они вместе. Отужинали тоже. Хозяин постоялого двора переменился к чародею, заметив протекцию светлого собрата. Теперь и в комнате топили больше, и порции еды увеличились. Изаран, смирившись с задержкой, расслабился, а в обществе Дерема и вовсе превратился в кота: сытого, лениво-грациозного, снисходительно-довольного. Светлый маг всё больше попадал под его влияние. Сам он это, похоже, прекрасно осознавал и был не против, но чародей не хотел кружить голову кому бы то ни было потехи ради. По крайней мере, сейчас, когда у него был приятный собеседник и свободное время несколько заполнилось.       В один из вечеров чародей привольно вытянулся у камина. Было не холодно, но окна в зале были открыты, и из них тянуло сыростью и дождём. Изаран, которому сырость уже надоела, предусмотрительно решил погреть косточки.       — Только не перегрейся.       — Не переживай по этому поводу. Я на редкость жароустойчивый. Но, правда, мерзлявый. Благодарю.       Изаран принял протянутую кружку с глинтвейном и тут же чуть отпил. Дерем опустился в кресло напротив, но пить не стал, а просто грел руки и смотрел на огонь. Изаран, шаловливо улыбаясь, пошевелил пальцами, и языки огня тут же приняли образ фигуры. Дерем удивлённо приподнял брови, объясняя видимое игрой фантазии. Но когда фигурка стала танцевать, то передумал. Он чуть скосил взгляд на соседа, отметил бесовские огоньки в тёмных глазах и вернулся к созерцанию камина. Танец тем временем стал откровеннее, фигура явственно мужественнее, движения завлекающими.       — Даже этот огненный болванчик танцует прилежнее того мальчишки, — Изаран чуть мотнул головой в сторону помоста, где вновь был маленький танцор. Партнёрши рядом не наблюдалось.       — Ты к нему несправедлив.       — Не спорю.       — Но твой огонёк действительно хорош. Горяч.       Дерем чуть опустил светлые ресницы. Он, возможно, и не хотел ничего дурного, это был мимолётный жест, но чародею в голову ударил не то глинтвейн, не то природный темперамент.       Он одним рывком потянулся к чужим губам, жёстко и страстно целуя и тут же отстраняясь. Блики огня играли на тёмной радужке его глаз. Васильковые же были широко распахнуты.       — Изаран…       — Да?       Смоляная бровь насмешливо изогнулась.       — Ты не мог бы… Я, наверное, тебя не так понял…       — Я тебе не нравлюсь? У тебя невеста? Обет верности? Мужчины не привлекают? В последнее не поверю. В остальных случаях приношу извинения. Более не повторится.       — Нравишься. Я ценю красоту мужскую и женскую, но… В общем, мне кажется, ты торопишься.       — Куда?       Лукавство вернулось к магу в полной мере. Он так и лучился тёмной, порочной красотой и силой.       — Я не знаю, куда ты торопишься, но ты меня почти не знаешь.       — Так я вроде не мальчик. Если что и пойдёт не так, силы для протеста у меня хватит. А знаю, не знаю… Как по мне, вполне достаточно.       — Изаран… Изар, послушай…       Чародей чутко отреагировал на более вкрадчивую интонацию и сокращение своего имени. Второй поцелуй получился куда осмысленней. Дерем смотрел уже не так трезво и спокойно. Изаран с чувством ломал его устои, а главное — сопротивление рассудка.       — Изар, так не положено. Дай я хотя бы поухаживаю за тобой.       — Ты путаешь меня с какой-то барышней. И усложняешь до смешного простые вещи. Мы идём к тебе. У меня угловая комната, а кровать непотребно узкая.       Дальнейшие протесты не воспринимались. Впрочем, за дверьми комнаты они быстро иссякли. Сложно протестовать, когда рот почти постоянно занят, а главный инициатор происходящего неумолим. Изаран уговаривать умел, а иногда и любил. К тому же в списки «мимоходом совращённых» светлые коллеги ранее не попадали.       Наутро, когда голова прояснилась, он даже чуть загрустил. Ухаживания ему тоже раньше не предлагали. Теперь требовать их было бы глупо.       Дерем же повёл себя невероятно корректно. Он, правда, окончательно прикипел к сокращению имени чёрного мага, но тот и не возражал. Как и против аккуратных и нежных касаний, когда случайных, а когда намеренных.       Четыре дня, а главное — четыре ночи Изаран чувствовал себя легко, комфортно и удовлетворённо. На утро пятого дня, около четырёх часов утра, он выскользнул из тёплых объятий случайного любовника и, прежде чем отбыть в столицу с караваном, набросал несколько строк:       «Уехал. Не поминай лихом, а впрочем, твоё право». Мэсерэ* — уважительное обращение к мэтру светлых магов. Мэссэ* — уважительное обращение к мэтру чёрных магов. Дю-Шане* — дословно с языка кочевников «лягушачье копьё», по-другому ирис. Псевдоним Изарана.