Что спрятано в твоей груди?

      Двое солдат ввели в шатёр военачальника девушку.       – Ступайте, – сухо велел им он.       Те незамедлительно исполнили приказ.       Холодные глаза впились в сжавшуюся перед ним беглянку. Простое крестьянское платье, серый платок, прикрывающий волосы, пристыженный вид. И как всегда смотрит в пол, не поднимая на него глаз!       – Милорд. – К его удивлению, первой молчание нарушила она. – Я смогла сюда добраться благодаря одному доброму крестьянину с повозкой. Он согласился сделать это за три золотых дракона.       Тайвин выразительно изогнул одну бровь.       – Не очень-то он добр, если помог за золото.       – Я чаще вижу людей, творящих за золото зло, нежели добро.       – Что ж… Ланнистеры всегда платят свои долги.       Мужчина вышел из палатки отдать распоряжение.       – Мне доложили, что ты сама сюда явилась, – сказал он, вернувшись обратно.       – Да, милорд.       – Зачем?       Она закусила губу, пальцы её левой руки сильнее сжались на запястье правой.       – Вы – моя семья.       Он нахмурился, ни на миг не поверив в эту бредово звучавшую фразу.       – Кажется, в столице ты так не считала.       Она робко переступила с ноги на ногу, не зная, куда деть свои руки. Возможно, жалея, что решилась сюда прийти, поддавшись внезапному и, скорее всего, глупому порыву.       – Ты знаешь, что твои родные мертвы, – полуспросил, полуотметил Тайвин, заложив руки за спину и внимательно следя за ней, как хищник за добычей.       – Да. – Её голос дрогнул. – Знаю.       Он невольно подмечал все детали. Заострившееся, осунувшееся лицо. Бледные щёки. Мелкие царапины на руках, словно она пробиралась сквозь тростник, и покрывшая их «гусиная» кожа. Опухшие от слёз веки, залёгшие тени под глазами. Выбившаяся из-под платка прядка слегка влажных волос. Подол платья был рваным, но чистым. Что было странно для путницы пыльного Королевского Тракта. Если, конечно, она шла по нему... Как она вообще сюда попала? Где была? С кем?       – Я ненавижу, когда мне лгут. Спрашиваю ещё раз: зачем?       – Семья, долг, честь, – твёрдо прозвучал девиз. – Я наполовину Талли, и это для меня действительно непустые слова. Вы – мой муж. Как вы верно подметили, больше у меня нет других членов семьи. Благодаря Фреям.       Иные её побери, он ведь мысленно уже десять раз похоронил эту девчонку! Был почти уверен, что она либо успела доехать до Башен Близнецов, и в суматохе Красной Свадьбы её прирезали Фреи, – хоть старый Уолдер божился и до, и после этого, что отдаст ему жену целёхонькой, если они вдруг её найдут – либо что её кости пылятся где-нибудь под мостом, познакомившись перед этим с разбойниками или даже с насильниками.       – Ты с лёгкостью предала своего мужа, сбежав от него.       – Не стану отрицать, что моя мать и мой брат, ради которых я это сделала, были мне дороже. – В её голосе прозвучало чисто Старковское упрямство.       – Значит, скорее «долг» привёл тебя... – произнёс он с незыблемым спокойствием. Кто бы знал, какая огненная ярость плескалась под этой ледяной маской! Сколько же вопросов у него было к этой опальной беглянке. И половины за вечер не задать.       – Когда у тебя в последний раз была лунная кровь? – сухо спросил он.       – Неделю назад.       – Ты ложилась с другими мужчинами?       Её щёки вспыхнули маковым цветом.       – Вы меня оскорбляете, милорд.       – Ты уверена? – Он нарочито медленно подошёл к ней и обхватил рукой её шею, чувствуя, как бьётся под ладонью от страха тонкая жилка; ощущая тонкие и хрупкие косточки под своими пальцами – как у курёнка. Одним движением можно свернуть. – Это ты опозорила меня перед всем замком своим побегом.       – Клянусь всеми богами – Новыми и Старыми – что я не позволяла ни одному мужчине коснуться меня. Мы с вами дали клятвы, милорд, в септе.       – Половина Королевской Гавани плюёт на эти клятвы.       – Посмотрите мне в глаза и попробуйте повторить ваше обвинение так, чтобы вы сами в это поверили.       Он отпустил её шею.       – Тебя не было столько времени. А теперь ты являешься как ни в чём не бывало и думаешь, что я тебя приму назад? Назови хоть одну причину, почему я должен это сделать, а не сгноить тебя, к примеру, в темнице?       – Север. – Её голос был полон грусти и усталости. – Вам нужен Север. Я последняя из Старков.       Ноздри его затрепетали, хоть лицо и застыло каменной маской. Тайвин был разозлён этим простым словом, пахнущим снегом. Он злился, так как она была права – ему нужен был ключ к Винтерфеллу. И уже по этой простой причине был сам прикован к ней не меньше, чем она к нему. Он не мог отослать её или позволить снова бежать, раствориться в ночи.       Но в то же время он чувствовал горечь, так как одновременно она ошибалась. Тайвин, привыкший контролировать всё и вся, имевший стальную волю, не хотел признаться сам себе, что желал это юное невинное тело. Почти двадцать лет назад умерла его первая жена. И теперь у него снова появилась законная супруга.       Была и третья причина, которую он считал самой постыдной. Если как мужчина, он ещё имел право на плотское желание, то жалости к ней он не нашёл оправданий. Ему, железному Тайвину, на какую-то секунду стало жаль эту глупую девчонку!       Отогнав все мысли, он взял её за подбородок, заставляя посмотреть на него.       – Ты знаешь, что для того, чтобы получить Север, мне нужен наследник.       – Да, – еле разлепила она обветрившиеся губы.       – Ты знаешь, что я зол на тебя за побег.       – Да, – на выдохе.       – И ты знаешь, что поэтому будет больно?       – Да. – Она закрыла глаза, словно отдавая себя ему, покоряясь.       Он взял её за предплечья и развернул к себе спиной. Пальцы мужчины зло, почти грубо стали рвать шнуровку простого корсета. Она не издала ни звука, не выказала ни малейшего сопротивления пока он раздевал её.       – Ложись, – коротко приказал он.       Санса послушно забралась на узкую походную кровать, отодвинув коленкой в сторону пушистые серые и бурые шкуры, служившие одеялом. Тайвин сел на край постели, стянул с себя сапоги и разделся сам.       Когда он закончил и откатился в сторону, Санса повернулась на бок, спиной к нему.       Он ожидал тихих, сдавленных всхлипов... Их не было. Но почему-то всё равно внутри него плескалась досада на самого себя. Возможно, он погорячился и стоило вести себя с девчонкой помягче. С другой стороны, она заслужила это своим самовольством. Он впервые был груб с ней в постели.       – В военном походе мало удобств для леди, – сказал Тайвин, отдышавшись после быстрой близости.       – Знаю.       – Ты умеешь ездить на лошади без дамского седла?       – Никогда не пробовала.       – Придётся научиться.       Мужчина приподнялся на локте, рассматривая молодую обнажённую жену. Взгляд его остановился между её лопаток.       Он поднял пальцами маленькую прилипшую водоросль.       – Что это?       Санса обернулась и покраснела, увидев, что он держит в руках.       – Перед нашей встречей я искупалась в озере.       – А если бы тебя кто-нибудь увидел там?       – Лан меня сторожил. – Она попыталась снова отвернуться, но он не дал, сильно сжав её предплечье.       – Лан? – Он выразительно изогнул одну бровь.       – Хозяин повозки с репой.       – Леди Ланнистер теперь путешествует вместе с репкой и незнакомыми мужчинами...       По её лицу он понял, что делает ей больно, и ослабил хватку. Прохладный ночной воздух проникал в палатку, поэтому он накинул на них обоих шкуры.       Тайвин молча разглядывал рассыпавшиеся по подушке огненные волосы. Её поступок всё равно был для него загадкой. Даже если она считает, что Красная свадьба была целиком и полностью инициативой Фреев.       – Жалеешь, что пришла? – Тайвин сам не знал, зачем задал этот вопрос.       – Там, в Красном замке… мне ненадолго показалось, что вы обо мне заботитесь.       Эти слова покоробили гордого лорда. Он отвернулся, не желая продолжать диалог, и закрыл глаза. Завтра надо было рано вставать. Впрочем, как и всегда.       Утром Сансу разбудил её муж.       – Одевайся и завтракай. Потом мы выезжаем. – Он махнул рукой в сторону сундука с его вещами. Рядом на небольшом столике, на котором ещё вчера была лишь резная шкатулка, стоял поднос с сыром, яблоками и ветчиной. – В сундуке моя одежда, подбери себе что-нибудь. Других вариантов в дороге предложить не могу.       – Я могу надеть вчерашнее платье?       – Эти крестьянские тряпки ты больше не наденешь, – произнёс он тоном, не терпящим возражений, и вышел из палатки.       Через некоторое время Санса вышла на свежий воздух. Сапоги мужа, как, впрочем, и вся его одежда, были ей велики. Она набила внутрь обуви тряпок, но уже знала, что к вечеру наверняка будут мозоли. Чёрные бриджи и чёрный же дублет, расшитый серебряной нитью, она утянула тесёмками, как только смогла. Но они всё равно выглядели великовато, и Санса запахнулась в простой коричневый плащ, скрывающий её фигуру.       Несмотря на такую рань, лагерь уже походил на расшевелённый улей. Всюду сновали пехотинцы, оруженосцы и пикейщики. Мужчины ржали, как кони, хлопали друг друга по плечам и рассказывали похабные анекдоты. Один из рыцарей с погнутым наплечником сделал два шага в сторону от своих товарищей, поднял паховый щиток на доспехах и помочился, никого не стесняясь, на сверкающую от росы траву.       Пахло маслом и конским навозом.       – Миледи, – раздался звонкий мальчишеский голос. – Ваш муж велел приготовить вам лошадь.       Санса взглянула на гнедого коня с буйной чёрной гривой, которого держал под уздцы розовощёкий парень в кольчуге. Простая, но полная сбруя сдерживала пышущие жизнью и жаром бока. Конь недовольно всхрапнул, демонстрируя белые зубы с зажатым меж ними мундштуком, когда его голову потянули за поводья.       – Подходите, не бойтесь. Орешек очень спокойный. – Парень похлопал коня по шее.       Она протянула руку к морде гордого животного и улыбнулась, когда конь сам ткнулся мягким носом ей в ладонь.       – Какой тёплый!       – Конечно, миледи, он же живой! – Оруженосец потрепал коня за большое мягкое ухо.       – Зачем на нём столько тесёмок? – удивилась Санса, разглядывая круп лошади.       – Это не тесёмки, а дополнительные ремни для удерживания седла. Милорд пообещал, что велит меня выпороть, если вы упадёте. – Он потупил глаза. – Но порой их надевают и для красоты. – Он махнул рукой в сторону. Обернувшись, Санса увидела другого коня, которого вёл чей-то слуга. Элегантная лошадь молочного цвета на стройных ногах была укрыта шёлковой зелёной попоной, а на крупе её красовались ремни с богато украшенным шитьём. Сбоку на них был закреплён инкрустированный цветной эмалью и медью герб – роза с нежными лепестками.       – Красивая лошадь.       – Это Подснежник, он принадлежит Лорасу Тирреллу. Видите, какие у него тонкие ноги? И сам конь довольно лёгкий и стройный. Это рысак.       – Дома у меня тоже была своя лошадь. Правда, я не очень любила ездить верхом, – с лёгкой грустью сказала Санса, поглаживая Орешка. – Но она была меньше, чем эти.       – Рысак не то, с чего стоит начинать учиться ездить верхом. Милорд велел приготовить вам иноходца. Они удобнее для верховой езды. Нередко их запрягают в кареты.       Санса вспомнила, как ехала в столицу – в королевской золочёной карете вместе с Серсеей, Мирцеллой и другими. Карета была настолько огромной, что еле прошла в ворота Винтерфелла, когда Баратеоны прибыли туда.       – Вам помочь забраться в седло, миледи?       – Займись своими делами, Мэт, – раздался сзади голос десницы. Санса продолжила наглаживать удивительно мягкий и тёплый нос Орешка, не зная, как вести себя с мужем на людях. Вокруг все собирались продолжить дорогу. Складывались шатры, укладывались повозки, мимо пробежал чей-то оруженосец, прижимая к груди седло с мотающимся туда-сюда стременем. Почему-то, только одним.       – Сможешь сама сесть на лошадь?       Она с сомнением посмотрела на седло без верхней луки с обхватом. Все истинные леди ездили боком. Седло для них было более мягким и несколько иной конструкции, обхват держал идущее вперёд бедро, а путлища, к коим крепились стремена, были более короткими и располагались, соответственно, с одной стороны. Даже подпруга выглядела более узкой и не внушала ей доверия.       – Иди сюда и держись за луку, – велел мужчина.       Санса последний раз провела рукой по ушам Орешка – с этой стороны он ей нравился гораздо больше – и подошла к супругу, послушно положив руки на передний выступ седла. Тайвин неожиданно легко поднял Сансу, сцепив ладони на её талии.       – Ставь ногу в стремя. Не эту, другую!       Она покраснела, слыша сдавленный смех стоящих в стороне рыцарей. Тот, что недавно отходил отлить, ухмылялся больше всех. Ланнистер бросил на них вопросительный взгляд, и они заткнулись.       – Перекидывай теперь вторую.       – Стремя шатается, – растерянно прошептала Санса, судорожно цепляясь пальцами за луку и чувствуя, как тонкая железка ходит ходуном под ногой, натянув ремешок.       – Это нормально. – Он позволил себе хмыкнуть. – Держись крепче. Я тебя держу. Ну!       Она перекинула ногу и испуганно выдохнула, когда лошадь нетерпеливо переступила копытами. Между ног перекатывались горячие мышцы на боках скакуна.       – Можно подумать, ты никогда не ездила верхом. – Он отпустил её и протянул поводья.       – В детстве я как-то упала с лошади. И с тех пор не очень люблю на них ездить.       Оруженосец Мэт подвёл вороного коня с мощной мускулистой шеей и мохнатыми ногами. Седло покоилось на алом шёлковом чепраке, что еле прикрывал лоснящуюся благородную шерсть. Чёрную, как уголь – без единого пятнышка. Копыта тяжело, с достоинством и гордостью опускались на землю, а густой пышный хвост лениво хлестал по бокам.       Мэт дружелюбно улыбнулся ей, удерживая чёрного красавца под уздцы. Парень уже был полностью собран – через плечо висела кожаная походная сумка, а поверх кольчуги было надето оранжевое сюрко [1] с вышитым боровом на груди.       «Крейкхоллы, – вспомнила Санса уроки мейстера, глядя на герб. – Из Западных Земель. Вассалы Ланнистеров. Девиз – Нет таких свирепых».       Лорд Тайвин одним стремительным движением оседлал коня и натянул поводья, заставив того заржать и встать на дыбы.       – Трогаемся!

***

      Солнце стояло высоко и припекало неспешно идущую колонну. От монотонной тряски начинало мутить. Ноги затекли, спина ныла, и Санса была уверена, что натёрла кожу на ягодицах до красноты. В лучшем случае. Оруженосец мужа – Мэтьюс Крейкхолл – несколько раз предлагал ей бурдюк с водой, но она лишь вяло мотала головой. И старалась отогнать мысли, что рано или поздно придётся сказать супругу, что ей нужно справить нужду… А ведь вокруг чистое поле и армия солдафонов. Цокот подков начинал сводить её с ума. Лошади, не стесняясь, роняли «яблоки» на землю и поднимали пыль копытами. Санса с мужем ехали практически во главе процессии – впереди были лишь знаменосцы и ускакавшая вдаль разведка. Ей было страшно представить, что творится позади многотысячной армии.       Вопреки её ожиданиям, Тайвин не вёл всё время своего коня рядом. Нередко он отъезжал перекинуться парой слов с командирами своих отрядов или ещё сильнее назад вдоль довольно внушительно растянувшейся по дороге колонны. Санса не спрашивала куда и зачем.       Почти час назад несколько обозов оторвались от процессии и галопом погнали вперёд. Но она была настолько уставшей, что не обратила на них особого внимания.       – Миледи, – подал голос Мэт на скромном сером мерине [2]. Санса уже успела узнать, что он зовёт его «Колбаска». – Вы плохо выглядите. Я могу вам чем-нибудь помочь?       Она упрямо мотнула головой, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а мочевой пузырь скоро лопнет.       – Мы почти доехали до места привала, – попытался он её успокоить. – Повара уже должны наварить много ячменной похлёбки. Там мы разобьём лагерь, и вы сможете отдохнуть.       Санса кивнула, перехватив удобнее поводья.       Скоро и вправду показались уехавшие ранее вперёд повозки, и запахло едой. Солдаты разбили небольшой лагерь, а по приказу предусмотрительного военачальника для его леди-жены поставили крохотную палатку, наспех сколотив внутри из досок переносной нужник – она никогда не думала, что для счастья нужно так мало.       Когда алое солнце коснулось горизонта, армия снова остановилась, чтобы разбить лагерь на ночь. Мэт помог слезть с лошади Сансе, у которой всё ныло и болело с непривычки.       Шатёр для десницы поставили одним из первых. Она уже успела заметить, что походные кровати везли и ставили далеко не для всех. Большинство солдат довольствовались тюфяками, которые бросали прямо на землю. Почти рухнув на кровать и обняв подушку, Санса прислушивалась к происходящему снаружи. Там у ближайшего костра сидели командиры отрядов и травили байки за ужином.       Когда она начала засыпать, в шатёр вошёл муж и поставил на стол миску с дымящимся мясом.       – Я принёс тебе ужин. Устала?       – Нет, – упрямо заявила Санса, твёрдо решив, что он не услышит ни одной жалобы от неё.       Постель сзади прогнулась, и мужская рука начала расстёгивать пуговицы на надетом на неё дублете. [1] Сюрко – длинная накидка без рукавов, надеваемая поверх доспехов. Довольно часто на груди располагают герб Дома. [2] Мерин – кастрированный конь.