***
Интересно, о чём думают люди перед смертью? Думают ли они о том, что совершили в жизни много ошибок, жалеют ли о том, что упустили какие-то возможности, чего-то не сказали?.. Вероятно, так оно и бывает, но есть люди, умирающие с осознанием того, что сделали нечто Великое, выполнили, что должны и заслужили покоя… Но что ощущают те немногие, кто уже бывал поглощен холодом смерти и познал её ледяной покой, но потом вернулись к жизни, словно получив второй шанс? Что чувствуют они? Что они непобедимы, что их невозможно ничем удивить или же, что они готовы ко всему, что может преподнести им случай? Вероятно. Но в любом случае, умирать второй раз не так страшно, как в первый. Что-то знакомое уже не так страшно, как шаг в темноту наугад.***
Первое, что увидел Энакин, придя в себя, был ослепительно белый потолок. «Как предсказуемо,» — пронеслось у него в голове. Падший джедай хорошо помнил последние события, но как часто бывает в таких случаях, даже они казались ему сном. Разум до сих пор отказывался верить в неожиданное спасение, и пытался понять, как Люку удалось привести с собой на планету целую армию. Как они смогли миновать охраняющий планету Разрушитель? Как избавились от войск, находившихся вне цитадели? Как сын смог успеть вовремя?.. Мыслей и предположений было много, но в них не было смысла, когда была возможность задать вопрос тому, кто обладает этой информацией, и получить ответ. Как только падший джедай пришёл к такому выводу, он предпринял попытку осмотреться по сторонам, но как только «юноша» попытался слегка преподняться, чтобы принять сидячее положение, ощутил неприятное ощущение по всему телу, но это не остановило бы его от продолжения действия, если бы к его кровати не подъехал медицинский дроид, попросивший пациента не делать резких движений и позволить его осмотреть. Энакин недоверчиво посмотрел на дроида, который, по видимому, не смог растолковать взгляд, который говорил, насколько пациент не доверяет механическому врачу. В голове всплыли воспоминания о тяжелом черном костюме, который более двух десятков лет был его «темницей», и частично ответственность за его мучения в этот период времени несли именно медицинские дроиды, которые, во время его «лечения», совершили ряд грубых ошибок, отсутствие которых могло в разы улучшить его «темницу», сделав её более комфортной. Но то, что получилось в итоге, более походило на орудие пытки, настолько всё было сделано грубо и неумело. С того самого момента, если предоставлялась возможность контролировать своё лечение лично, он делал это. Поэтому, когда дроид стал его осматривать, бывший ситх внимательно наблюдал за ним. В голову пришла мысль, что подобное недоверие к медицинскому персоналу более походит на паранойю, нежели на здоровую подозрительность, но факт оставался фактом, он им не доверял. Поэтому, когда дроид закончил и отъехал на достаточное расстояние, сказав, что пациента скоро придут навестить, падший джедай почувствовал, своего рода, облегчение. Как и сказал дроид, вскоре в палату вошёл Люк, который тут же приблизился к кровати отца и поинтересовался, как он себя чувствует. На что получил ответ, что бывало и хуже. Помолчав секунду, Энакин заговорил: — Если бы не ты, я был бы мертв. Думаю, мне стоило бы поблагодарить тебя, но ты не выполнил мою просьбу, а она заключалась в том, что ты не должен был никому говорить о цели моего визита на Бисс, — он внимательно посмотрел на джедая. Однако Скайуокер продолжал молча смотреть на него. Не сожалея о своем поступке и не пытаясь ничего возразить, юноша просто молчал, ожидая продолжения, — Но, — не дождавшись реакции, продолжил Энакин, — Ты привёл с собой целую армию. Как вам удалось миновать Звездный Разрушитель, висевший на орбите? И что насчет солдат на самой планете? — У нас было достаточное количество кораблей, чтобы устоять против одного Разрушителя, — ответил герой Альянса, — А что до солдат на поверхности, они были слишком обеспокоенны тем, что их Императора пытаются убить, чтобы оказать действитвенное сопротивление внезапно появившемуся противнику. Если бы мы задержались ещё на несколько минут, они могли бы прорваться в тронный зал, — ответил Люк произнеся последние слова немного тише, — Сила предупредила меня, что у тебя возникнут проблемы. Я не мог остаться на Корусканте, зная это, тем более, кто знает, что было бы, если бы я решил воздержаться от полёта на Бисс. — Я был бы мёртв, — холодно ответил падший джедай, помолчав, он спросил, — Как вы так быстро добрались до места? Даже если бы ты вылетел на следующий же день, ты бы не успел. — Внимательно изучив карту, мы нашли более короткий гиперпространственный маршрут, — улыбнувшись, он добавил, — Нам повезло, что ты не знал о нём. Кивнув, он снова задал вопрос: — И что обо всём этом думает Мон Монтма? — Она думает, что ты поступил очень смело, но безрассудно. Что, однако, по её мнению, вполне, в твоём стиле. — Хорошо, что вы относитесь к этому так, — мрачно отозвался бывший ситх, — Ты уничтожил выживших клонов? Скайуокер кивнул: — Да, не осталось ни одного. Но ты действительно думаешь, что Палпатин мог бы вновь воскреснуть? — Нет причин в этом сомневаться, — он вновь посмотрел на Люка, встретившись с ним взглядом, — О чём ты умалчиваешь, Люк? Чего я не знаю? — Я думал, ты не заметишь, — посмотрев в сторону, отозвался джедай, после чего ответил, — Это не так важно, чтобы переживать из-за этого. — И всё же? Что ты сделал? — испытывающе смотря на сына, повторил вопрос Энакин. — Я сохранил жизнь одной из «Рук» Палпатина. — Что ты сделал?! — пораженно переспросил падший джедай, — Зачем? — Я дам ей шанс вернуться на верный путь. — Я надеюсь, ты шутишь, — вновь повторив попытку приподняться на локтях, поинтересовался бывший ситх, — Руки императора самые преданные слуги Сидиуса. Это не сбившиеся с дороги падаваны и даже не падшие джедаи. Это дети, которых учили путям тьмы и службе одному единственному императору с самого детства! Ты понимаешь, что совершаешь чудовищную ошибку, позволяя кому-то из них жить? — У каждого есть шанс вернуться к Свету. Никто не безнадёжен. — Она должна умереть, — продолжал стоять на своём Энакин, — Ты не понимаешь с чем имеешь дело. Если она сказала тебе, что одумалась и желает искупить все то плохое, что совершила, служа Императору, знай, что это обман! — Но ты сказал Лее тоже самое, — перебив отца, сказал Люк, — Она тоже считала, что ты предан Палпатину и что ты не можешь исправиться. Однако это не так! Ты вернулся, так почему же она не может поступить так же? Падший джедай молча смотрел на сына, поражаясь его вере в добро, которое, по его мнению, есть во всех людях, но он был удивлён таким сравнением. Если подумать, то в их ситуациях было что-то общее, но даже от осознания этого его мнение не менялось. «Рука императора» должна умереть, иначе умрёт кто-то другой. Слегка вздохнув, бывший ситх заговорил, но голос стал более холодным и спокойным: — Подумай о том, какой информацией обладает эта «рука». Ей прекрасно известно кто я такой, и она может рассказать об этом всем. И что произойдет тогда? — выдержав паузу, он продолжил, — Не сравнивай нас. В отличие от неё, я желал смерти Палпатину даже когда служил ему. Я помнил жизнь, которая была у меня до того, как я потерял всех, кого любил. И именно эта память вытолкнула меня обратно, разбудив Энакина, который спал в моей душе более 20-ти лет и которого все эти годы я пытался убить. «Руки Императора» же не имеют такого рода воспоминаний. Они, словно зомбированные куклы, слепо подчиняются хозяину. Твоя вера в то, что кто-то из них может измениться, похожа на туман. Когда он развеется, ты увидишь зверя, желающего тебе смерти. Конечно, ты джедай, и ты веришь в добро, но ты ищешь его не в том человеке. Сохрани ей жизнь, если хочешь, но тогда кто-то из твоих друзей расстанется со своей. Не будь слеп. На несколько секунд в палате воцарилось молчание, но оно было нарушено Люком: — И всё же, я дам ей шанс, — он внимательно посмотрел на отца, — Это будет моё решение, и в случае чего я буду нести за него ответственность. — Что ж, будь по-твоему, — отозвался падший джедай, — Но помни, что некоторая ответственность может стать горой на твоих плечах. А в самом худшем случае оковами, которые ты не сбросишь до конца жизни.***
Рыжеволосая красавица сидела в одной из камер Императорского дворца. Подземелье было холодным и сырым местом, и славилось огромным количеством смертей и загубленных судеб. Эти стены видели самых различных существ и почти никто не покидал этих камер до конца своей жизни. Вероятно, в Силе ощущался бы холод и ледяной ужас, однако девушка не чувствовала этого, так как была лишена связи с Силой, находясь в специальной камере, для удерживания пленных джедаев. Она лежала на жесткой койке, смотря в серый потолок. Её повелитель был мёртв, и теперь ей оставалась только месть. Но как её воплотить в реальность, оставалось загадкой, которую девушке нужно было решить, как можно скорее. Джейд не сомневалась, что кто-то из её потенциальных жертв скоро навестит её, но вот только, кто?.. В любом случае, ей нужно играть роль девушки, вставшей на путь исправления. Но другой вопрос, сможет ли она делать это? Чувствительных к Силе существ трудно обмануть, а если придёт Вейдер,… он убьёт её, Мара знала это. Вот от кого она пощады не ждала. Ситх не даст ей шанса начать своё враньё, и соответственно, попытается напасть, что снимет с неё необходимость притворяться, так как это давалось девушке с трудом. Она желала смерти обоим Скайуокерам, и эта жажда мести была очень сильна. Огромных усилий ей будет стоить этот спектакль и выбранная ею роль, чтобы соответствовать которой, она должна будет мило улыбаться тому, кого ненавидит всем сердцем и притворяться жертвой объстоятельств, выжидая удобного момента лишить джедая и, по возможности, ситха жизней. Но, если всё получится, это будет грандиозная победа, и она, наконец, перестанет слышать голос, приказывающий убить всех виновных в гибели ее господина. Раздался негромкий звук шагов, отдающийся эхом от холодных серых стен. Джедай остановился у камеры Джейд и некоторое время молча стоял, наблюдая за рыжеволосой девушкой, которая неподвижно лежала, изучая потолок своей камеры. Заметив на себе изучающий взгляд, она повернула голову в сторону навестившего её юноши и слегка улыбнулась, поднимаясь на ноги. Молчание продлилось еще несколько секунд, после чего Люк заговорил, продолжая изучающе смотреть на Джейд: — Что побудило тебя отказаться от Тёмной стороны? — Желание исправить те ужасные вещи, которые я совершила, служа Палпатину, — не задумываясь, ответила девушка, смотря на джедая глазами полными «сожаления». — Откуда столь неожиданное для «Руки Императора» желание? — продолжал допытываться юноша. — Раньше я, как и все остальные «Руки» была связана с Палпатином связью, благодаря которой он мог контролировать нас и влиять на наши мысли. Но теперь, когда он погиб, этой связи больше нет. Теперь я понимаю какие плохие вещи меня заставляли делать, — она посмотрела джедаю в глаза, желая понять какое влияние оказали на него её слова, но глаза собеседника, казалось, не излучали никаких эмоций, кроме задумчивости, которая не покидала его взгляд. Опустив изумрудные глаза, девушка продолжила, — Я пойму, если ты не поверишь мне. Это… достаточно сложно принять на веру, тем более за столь короткий срок, — она присела на край своей койки, и вновь подняв на него взгляд жертвы, спросила, — Что ты собираешься со мной делать? Скайуокер молча изучал девушку, не имея возможности просканировать её Силой, после чего, не выдержав испытывающего взгляда, молящего о прощении, перевел взгляд на однотонную стену и негромко сказал: — Я обещал помочь тебе и дать шанс… исправить ошибки. Я сделаю это, но взамен ты должна мне кое-что пообещать. — Что именно? — поинтересовалась Джейд. — Что ты не будешь ставить ментальные щиты или какие-нибудь другие виды защиты. Я должен иметь возможность узнавать твои намерения. Всё это ради всеобщей безопасности. Мара не была рада такому условию, но, стараясь не подавать вида, уточнила: — Это только одно из условий, так ведь? — Да. Второе, ты не должна ни с кем говорить, кроме меня. Это правило тоже продиктовано безопасностью. — Чьей безопасностью? — поинтересовалась Мара, вновь поднимаясь на ноги, — Это из-за секрета Лорда Вейдера? Не волнуйся, мне не зачем раскрывать его, тем более, мне известен его характер, и если у него возникнет хотя бы малейшее подозрение, что я могу что-то кому-то рассказать, он первый убьет меня. Я знаю это. И поверь мне, я не самоубийца, я ещё хочу жить. — Я верю, что ты не хочешь сводить счеты с жизнью, но условие остаётся. Это меры безопасности. Я думаю, не стоит говорить, что тебе нельзя ни на кого нападать и пытаться разузнать секретную информацию? Последнее, кстати, противоречит предыдущему правилу. — Я потеряла связь с Императором, а не мозги, — отозвалась Мара, подходя на шаг ближе к горящему алым заграждению, которое отделяло ее от собеседника, — Ты мне совершенно не доверяешь, я права? — она грустно посмотрела на джедая, — Тогда почему ты даёшь мне шанс? — задав вопрос, она встретилась глазами с героем Альянса, который посмотрел на неё с легкой неуверенностью во взгляде. Но голос прозвучал спокойно и уверенно: — Потому что я считаю, что у каждого есть шанс искупить вину и вернуться к Свету. И ты, Мара Джейд, не исключение.***
«Можно задать тебе немного странный вопрос?» — спросила Органа у Соло, сидящего напротив неё за небольшим столом в её комнате. Бывший контрабандист пожал плечами, как бы говоря: «Спрашивай, если хочешь, мой отрицательный ответ всё равно ничего бы не изменил». Девушка вздохнула и заговорила: — Как думаешь, может ли человек, совершивший огромное количество зла, измениться и встать на путь исправления? Хан непонимающе посмотрел на принцессу, не видя смысла для, такого рода, вопроса, что и отразилось в следующем его вопросе: — Откуда такие мысли? — Ты можешь просто ответить? — нетерпеливо переспросила Лея. — Ну… — немного замялся бывший контрабандист, — Говорят, что люди не меняются. — Вот и я так думаю, — сказала Органа, посмотрев выше головы собеседника, словно согласовывая полученный ответ с собственными мыслями, после чего, встретившись глазами с недоумевающим взглядом Хана, продолжила, — Однако Люк считает иначе. — Люк? — с облегчением уточнил Соло, начиная улавливать суть их разговора, — Эй, он же джедай, ему положено так думать! Нам простым смертным этого не понять, — отмахнувшись, сказал капитан Сокола, но заметив на себе хмурый взгляд Леи, подвёл итог, — Всё таки, я чего-то не знаю. Девушка покачала головой, снова отвечая своим мыслям, словно ведя диалог с внутренним голосом, который, как и сама принцесса, не мог принять окончательное решение. Откинувшись на спинку стула, на котором сидела, Органа начала размышлять вслух, словно пытаясь этим убедить себя в чем-то: — Люк верит, что в каждом человеке есть добро, что каждый способен совершать хорошие поступки и получить шанс на искупление своей вины, — она вновь посмотрела на Хана, ища поддержки, — Но ведь не каждый человек достоин этого шанса? Не все злодеяния можно искупить, не все плохие поступки можно забыть или перекрыть, совершив что-то благородное… — она вновь замолчала, закрыв глаза и собираясь с мыслями, после чего продолжила, — Как понять какой человек достоин прощения и второго шанса? Как взять на себя смелость рискнуть, поставив на кон тысячи жизней? А главное, стоит ли это риска? — принцесса вновь замолчала, казалось, что в ее голове творился хаос, она посмотрела на Соло, словно прося ответов, но бывший контрабандист молча смотрел на неё, понимая, что попытка что-то сказать не возымеет успеха. Лея вздохнула: — Я не могу перестать думать о последних событиях. Все, что произошло,… кажется мне сном. И я даже не могу понять хорошим или плохим… Вся эта неясность с Биссом… Никто не знает откуда у… Энакина с Люком информация о том, что на планете находился Палпатин. Никто кроме Люка не знал зачем Энакин полетел туда, и он старательно скрывал это ото всех. Но зачем? Зачем скрывать наличие такой опасности? Почему было сразу не полететь туда с армией? В чем заключался их план? — она опустошённо смотрела на Хана, — И что самое главное, почему это никого не волнует? — Все мы доверяем Люку и знаем, что он не скроет от нас что-то важное, — заговорил Соло, вставая со стула и подходя к принцессе, — Может быть у них и был гениальный план, но он провалился, и тогда им понадобилась армия, — он слегка улыбнулся, — Ты же сама прекрасно знаешь, что не все всегда идёт по плану. Девушка расстроенно помотала головой, словно не соглашаясь с его словами: — Нет, ты не понял. Я не думаю, что это был их план, по крайней мере окончательное решение принимал кто-то один. Не пойми меня неверно, я верю Люку, как себе, но… я не доверяю… Энакину. Тем более, речь даже не о нём. Ты знаешь, что Люк привёз с Бисса одну из слуг Палпатина? Он говорит, что даст ей возможность исправиться, встать на верный путь… — она тяжело выдохнула, — У меня плохое предчувствие, Хан. Мне кажется, что Люк скоро попадет в беду из-за собственной беспечности, — принцесса вновь покачала головой и, слегка улыбнувшись, сказала, — А может быть я просто недооцениваю его. — Подожди, — заговорил Соло, удивленно посмотрев на девушку, — Малыш привёз с собой одну из слуг Палпатина? Об этом кто-нибудь ещё знает? Лея покачала головой: — Он просил никому не говорить. — То есть, кто-то из слуг сумасшедшего Императора сейчас гуляет по дворцу? — уточнил Хан, — И ты единственный человек, который об этом знает. Я ничего не упустил? — Поверь, Хан, мне тоже это все не нравится, но если я скажу об этом Мон… — Его могут обвинить в предательстве, — мрачно закончил за неё капитан Сокола, — А если узнают, что и мы с тобой были в курсе, то и нас за компанию. Тебе не кажется, что какая-то слуга Палпатина не стоит всего это? — Он верит, что… — А что думаешь ты? — перебил ее бывший контрабандист. Принцесса подняла грустный задумчивый взгляд на друга: — Мне кажется, что он запутался. Ты не видел, что творилось с ним несколько недель назад. Ему кажется, что на нём лежит ответственность за будущее Ордена, за друзей и близких, но он совершенно забывает о себе. Помнишь, как Мон Монтма отговаривала его от полёта на Бисс? Это было опасно, мы тогда ничего не знали о противнике и летели фактически вслепую, — она вновь слабо вздохнула, — Он хочет помогать людям вставать на верный путь, но делает это не теми методами, окружая себя сетью лжи, в которой скоро сам запутается. — Подожди, о какой сети ты говоришь? — он внимательно посмотрел на принцессу, — Малыш ещё что-то скрывает? — Не знаю, — негромко сказала она, посмотрев мимо Соло, — Но чем больше я думаю над всем этим, тем больше нахожу поддтверждений тому, что скоро даже мы не будем знать всего, — положив руки на плечи собеседнику и посмотрев ему в глаза, она сказала, — Мы должны поговорить с ним, пока не стало слишком поздно.