***
Интересно, а может ли человек измениться? Может ли стать кем-то другим, за считанные доли секунд изменив взгляд мир и свой собственный характер? Разве такое возможно? Нет. Человек не меняется просто так, для этого всегда есть ряд причин и то, что эти причины для многих невидимы, не меняет их воздействия на человека. Чаще всего этими причинами становятся переломные моменты, которые присутствуют в жизни каждого и заставляют задуматься о верности выбранного пути и конечной цели, к которой ты стремился.***
Перевернувшись на другой бок, принцесса устало закрыла глаза: «Люди не меняются… Вейдер не мог измениться… Ведь так? — размышляла девушка, но спустя мгновение усмехнулась собственным мыслям, которые не переставали лесть к ней в голову весь этот день, несмотря на то, что сама Органа прекрасно осознавала их глупость. — Даже если предположить, что он внезапно прозрел и осознал всю чудовищность того, что творил, — эта мысль вновь вызвала легкую улыбку на лице принцессы, — это не перечеркивает все то зло, которое он совершил, находясь на службе у Императора, — Лея выдохнула, открывая задумчивые темные глаза и устремляя взгляд на белый потолок. — Слишком поздно для попытки искупления, — мрачно подумала она. — Поздно пытаться вернуть что-то… чего никогда не было… и уже не будет. Неужели, он действительно надеялся на… не важно, уже не важно. Единственное, что сейчас имеет значение, является ли он предателем? И если да, то Совет должен незамедлительно узнать об этом и принять меры, а если нет… то нужно узнать, почему он покинул Корускант как раз перед тем, как началось это кровопролитное сражение. Что о нем не говори, Вейдер не трус, поэтому, причина должна быть достаточно убедительная, иначе… он по всей строгости закона ответит за предательство, — на секунду в ее глазах сверкнули злые огоньки. — Однако я глубоко сомневаюсь в том, что он, в итоге, окажется невиновен.»***
— Энакин Скайуокер, — обратившись к сидевшему напротив неё юноше, произнесла Мон Монтма, — совет дает вам возможность объясниться, — встретив спокойный взгляд светлых глаз, она закончила, — можете начинать. — Думаю, я должен быть ему за это благодарен, — слегка улыбнулся падший джедай, скрывая за улыбкой легкое раздражение тем фактом, что несмотря на все подтверждения его невиновности, а соответственно, и верности Новой Республике, которые, он не сомневался, имелись на руках у членов совета, он все равно был экстренно вызван сюда, в этот конференц зал, который в настоящий момент выглядел слишком пустым, так как в нем находилось всего два человека, сидящих за широким столом, для того, чтобы в очередной раз повторить то, что и так было известно главам Республики, вместо того, чтобы погрузиться в целительный транс, ускорив тем самым заживление полученных в недавней «вылазке» ран, или навестить Люка, который, по недавним уверениям врачей, теперь находился в сознании и с удивительной для них скоростью восстанавливался после недавнего отравления, которое чуть не стало для него фатальным. Конечно, осторожность в столь трудном деле, как управление государством, была необходима, но подобная избирательность, которую проявляли члены Совета, выбирая в каких случаях её стоит проявить, немного раздражала. Оставалось лишь надеяться, что недавнее нападение послужило им хорошим примером того, как не стоит готовиться к возможной атаке врага. — Совету известно о том, какую роль вы сыграли в поисках противоядия, которые, к слову, не были одобрены. Но даже это не снимает с вас подозрений, поэтому, мы надеемся, что ваше объяснение, несколько прояснит сложившуюся ситуацию. — Сомневаюсь, что слова обвиняемого будут иметь большой вес, однако, если Совет просит… я не могу отказать, — внимательно посмотрев на женщину, произнес он. — Я думаю, будет лучше, если вы будете задавать вопросы, на которые хотите получить ответ. Я не вижу особого смысла пускаться в длинный рассказ, в котором, из-за моей невнимательности, могут возникнуть бреши, которые могут быть в последствии расценены, как неумелая ложь. Поэтому, прошу вас, несколько облегчить мне задачу. Несколько мгновение Монтма молча смотрела на собеседника, словно желая что-то прочесть на его лице, после чего еле заметно кивнула. — Что ж, сделаем так, — отозвалась женщина, после чего продолжила. — Многие были очень удивлены вашим внезапным исчезновением, что послужило поводом для обвинения вас в предательстве. Что думаете об этом вы? — Я думаю, что из-за напряженного ожидания скорого нападения, люди склонны нервничать и видеть вокруг себя врагов и потенциальных предателей, — немного пожав плечами, произнес Скайуокер. — Я понимаю насколько глупо это звучит, но меня… похитили, если можно так выразиться. — Вы правы, — согласилась Мон, пронзая «джедая» серьезным взглядом серых глаз, — в это сложно поверить, особенно, зная вашу репутацию. — Можете не верить мне, — спокойно отозвался Энакин, — но результаты, которые принес мой внеплановый визит на корабль Трауна, вы не сможете опровергнуть. — Все наши данные не точны, в данный момент проводится их проверка. Если я правильно поняла вас, вы отправились на корабль гранд-адмирала с определенным планом, который и воплотили в жизнь, так? — Да, — слегка кивнул головой бывший ситх, — но не думаю, что стоит упоминать о том, что план несколько раз менялся из-за различных обстоятельств, от меня не зависящих. — Вы знали о планах Трауна? — Нет, он был не слишком разговорчив. — На чем же был основан ваш план? — В основном, на импровизации и догадках, — совершенно спокойно, ответил Скайуокер, словно не замечая испытывающего взгляда дымчатых глаз. — Можно ли спросить, каким образом людям Трауна удалось похитить вас из дворца? — Этот вопрос не столько относит ко мне сколько к вам, — неожиданно резко, отозвался юноша, вновь ощущая поднимающееся в душе раздражение. — Поясните, — почувствовав легкий холодок, исходящий от собеседника, попросила она, внимательно наблюдая за юношей, который лишь слегка наклонил голову, словно спрашивая не издеваются ли над ним сейчас. — Я думал, что Корускант, как столица Новой Республики, будет охраняться достаточно хорошо, — на несколько секунд он замолчал, однако понимая, что женщина не спешит ничего говорить, закончил, — однако охраны здесь не больше чем на любой другой базе. — Вы ошибаетесь. — Правда? — слегка приподняв бровь, уточнил Скайуокер. — Как же тогда люди Трауна смогли незамеченными пробраться во дворец? Как убийца, отравивший Люка, смог проникнуть в медотсек так, что ни один из охранников не узнал об этом до того, как не стало слишком поздно? — Вы меняете тему, — заметила Монтма. — Я всего лишь поясняю, как вы и просили, — чувствуя жгучий укол раздражения, отозвался Энакин. — Что ж, пусть так, но вы не ответили на вопрос. Каким образом им удалось схватить вас? — Разве я говорил, что меня схватили и в бессознательном состоянии принесли на корабль? — Вы сами согласились пойти с ними? — Их доводы были весьма убедительны, как и угрозы. — Не думаю, что вы испугались бы пустых угроз или же вняли бы доводам врагов. — Верно, но с чего вы взяли, что угрозы были пустыми? — выпрямившись, поинтересовался падший джедай. — Но даже если так, вы забыли о том, что у меня был план? — Который, по вашим словам, был основан на импровизации, — заметила женщина. — Да, но разница плана основанного на импровизации и хорошо спланированной операции в том, что во втором случае все может пойти не по плану, из-за чего вся миссия окажется под угрозой срыва. А в первом случае такого произойти не может, так как план будет строиться на событиях, которые происходят в настоящий момент, а не просчитываются заранее. — В итоге, — вздохнула Монтма, — вы утверждаете, что действовали, исходя из сложившихся обстоятельств, и следовали составленному лично вами плану, верно? — Да. — Что ж, Совет примет решение… — Не сомневаюсь. На несколько секунд воцарилось молчание, которое, как показалось Скайуокеру, могло означать лишь конец разговора. Он уже намеревался подняться с занимаемого им места, удивляясь тому, что к «предполагаемому предателю» не приставили охрану, или же не решили временно поместить его «под надзор», однако напряженное молчание вновь прервала Мон. — Могу ли я узнать, почему вы относитесь к этому разговору так не серьезно? — Я не понимаю о чем вы говорите, — отозвался Энакин, — если вы имели ввиду мое спокойствие, то оно вызвано лишь тем, что я не считаю себя виновным в том, в чем меня обвиняют. — Но вы ведь прекрасно понимаете, что ваша версия событий не покажется членам совета достоверной. — Я всего лишь говорил правду, — посмотрев в глаза женщине, произнес он, — но нам ли не знать, что ложь порой бывает предпочтительней. — Я всегда считала, что люди достойны знать правду, — встретив взгляд голубых глаз, ответила бывшая сенаторша. — Но не все способны ее принять. — Да, — переведя взгляд куда-то в даль, согласилась Монтма, — такое часто случается. Но согласно моему опыту, все тайны рано или поздно всплывают, обнажая свою суть, — выдержав кратковременную паузу, она вновь сосредоточила свой взгляд на собеседнике, — вы согласны? — С этим утверждением глупо спорить, — сохраняя спокойное выражение лица, сказал падший джедай. — Что ж… Думаю, наш разговор окончен. Имеет ли смысл приставлять к вам солдат? Если вы захотите сбежать, они не сумеют вам помешать. — Не думаю, что в этом есть необходимость, — слегка улыбнулся бывший ситх. — В любом случае, — вздохнула Мон, — ваше перемещение по базе будет ограничено до тех пор, пока совет не примет решение. — Как скажете. Однако, я хотел бы иметь доступ в медицинское крыло, если позволите. — Конечно, — кивнула женщина, — ваши ранения требуют контроля со стороны врачей. — Благодарю, но я имел ввиду нечто иное… — Я вас поняла, Скайуокер. У вас будет возможность посещать медицинское крыло.***
Наверное, каждый мечтал иметь возможность заглянуть в будущее, узнать, что ждет его и близких. Но разве такая способность может принести счастье? Разве человек станет счастливее, если будет знать о грядущей беде? Разве в этом случае знание дает какую-то власть?.. Кто-то может не согласиться, утверждая, что, зная о беде заранее, можно ее избежать. Конечно, спорить с этим утверждением глупо, но, даже несмотря на этот, на первый взгляд, огромный плюс, нельзя забывать о том, что даже зная о том, что должно произойти, ты не знаешь причин, которые приведут к тому финалу, которые ты сумел увидеть. Разве слепые попытки изменить предначертанное сами по себе не являются мукой, которая будет изводить человека день и ночь? Разве образы из призрачного будущего не будут постоянно маячить перед глазами, заставляя бояться того, чего может даже не произойти? И мы снова вернулись к началу… Разве знание в данном случае преимущество?***
— Как думаешь, что они решат? — спросил джедай после того, как Энакин закончил короткое повествование о том, что произошло с того момента, как юноша впал в бессознательное состояние. Слушая рассказ, Люк невольно сопоставлял его с теми образами и картинками, которые показывала ему Сила, и которые, в тот момент, казались ему совершенно бессмысленными. Но то, что он видел, в сочетании с рассказанной отцом историей, составляли более-менее полную картину произошедших событий. Джедай был очень рад, когда спустя два дня «изоляции», к нему зашел гость, которого, когда он в последний раз был в сознании, вообще не было на планете. Данное обстоятельство заставило бывшего ситха начать рассказ, который закончился тем, что главы Новой Республики обвиняют его в предательстве. — Не знаю, — отозвался падший джедай, — но Мон Монтма явно начала что-то подозревать. — Но ты же принес нам победу. Они не могут обвинять в предательстве того, кого должны благодарить за окончание войны. — Могут, — холодно отозвался Энакин, после чего на его лице появилась еле заметная улыбка, — но давай не будем говорить о том, на что мы не в силах повлиять, — помолчав, он произнес. — Я рад, что ты пришел в себя. Но в следующий раз, будь внимательнее. Этот яд мог запросто лишить тебя жизни. — Я знаю, — он слегка наклонил голову, улыбнувшись, — но вы с Леей меня спасли. Спасибо. — Поблагодаришь ее лично, когда встретитесь. — Я до сих пор не могу поверить, что вы работали вместе. Неужели вы нашли общий язык? — Скорее, это можно назвать временным перемирием ради достижения общей цели. — Все равно, это уже прогресс. — Возможно да, а возможно и нет. Узнаем, когда совет примет решение. — Она не поддержит обвинения, — уверенно сказал герой Альянса. — Я бы не был так уверен. На некоторое время повисла тишина, во время которой джедай выглядел задумчивым и несколько недовольным. Наконец он произнес: — А я уверен. Ты сам недавно сказал, что без взаимопомощи вы, вероятно, не смогли бы достичь желаемого. А то, что вы работали сообща говорит о некоторой степени доверия, а доверие — это залог хороших отношений, разве нет? — Как я уже сказал, это было необходимое сотрудничество, которое возникло как раз из-за того, что принцесса не поверила моим словам и захотела проверить их подлинность. Поэтому о доверии, как мне кажется, здесь не может идти речи. — А мне кажется, может, — отозвался Люк, его голос звучал странно уверенно, словно то, о чем он говорил было непреложной истиной. — Лея не глупая. Если бы она была уверенна в том, что ты лжешь, она бы не пошла с тобой в подземелья дворца, в которых совершенно не разбирается. Посуди сам, отец, разве не глупо оставаться один на один с предполагаемым предателем в незнакомом месте и заранее зная, что он превосходит тебя в силе? — Но ты же так поступил, — с мрачным юмором заметил бывший ситх, — может быть безрассудство это семейная черта? Думаю, Оби-Ван согласился бы с этим утверждением. — Возможно, — кивнул юноша, — но разве в тот раз я шел к тому, кого считал врагом? Падший джедай встретил уверенный взгляд голубых глаз, которые как будто сияли, излучая теплый рассеянный свет. — Ты шел к тому, кто мог им в итоге оказаться, — вновь мрачно заметил собеседник, чувствуя, как по коже пробегает холодок от собственных слов. — Но разве я ошибся, придя тогда? — Ты поступил смело, но от этого не менее безрассудно, — ответил Энакин. — Однако, как ни странно, ты оказался прав. Прав в своей слепой вере в добро, свойственной только джедаям, и то лишь некоторым, — в голосе был слышен легкий налет грусти. — От Леи подобного ждать не стоит. Она не джедай и оперирует лишь фактами, а они в данном случае не на моей стороне. — Но ты забываешь о том, что она тоже чувствительна к Силе. Ее не так просто обмануть, — напомнил джедай. — Она, как раз, пытается не допустить обмана, поэтому видит его везде. Это вполне нормальная реакция, другого я не ждал. — Но что будет, если… тебя признают виновным? — Меня посадят в камеру, — спокойно произнес Скайуокер, — или же, решат казнить. Хотя, в возможности последнего исхода я сомневаюсь. Они ведь пытаются показать народу насколько ценят жизнь. — Ты говоришь так, как будто мы обсуждаем планы на завтра, а не твой возможный арест, — отозвался джедай. — Разве джедаям не полагается сохранять спокойствие в любой ситуации? — наигранно удивившись, спросил бывший ситх. — Нужно, — согласился юноша, — но ты же сам недавно утверждал, что им не являешься. — Верно, не являюсь. Но ведь знают об этом не многие. — Что ж, похоже, заключение под стражу тебя совершенно не пугает. — Скорее, подобная перспектива вызывает раздражение. — Несправедливостью? — Неспособностью удерживать контроль. Новая Республика не может поддерживать порядок в подвластных ей системах, — он слегка усмехнулся. — Она не может поддерживать его даже здесь, на Корусканте. Это слабость, которую нужно как можно скорее искоренять иначе, войнам не будет конца, а жизни, о которых они так пекутся, перестанут иметь цену. — Я думаю, в скором времени все придет в норму. Нам просто не хватило времени. — Зачастую на самые важные дела не хватает времени, — мрачно заметил падший джедай, — но от этого они не становятся менее важными. — Ты кое о чем мне напомнил, — задумчиво произнес Люк. — Об Ордене, который в одиночку мне не создать, — его глаза вновь сверкнули чем-то светлым и ярким. — Мне понадобится твоя помощь, отец, поэтому, мы просто не можем допустить твоего заключения под стражу. — И что же ты предлагаешь? — Беседу. Нужно поговорить с Леей и Мон. Думаю, мне удастся их убедить. — Я уже говорил с Мон Монтмой. Не думаю, что она пойдет на какие-либо уступки. — Но это не мешает нам попробовать, верно?***
— Хотела бы и я знать ответ, — произнесла принцесса, отвечая на вопрос Монтмы, которая несколько минут назад зашла в ее палату, — но увы, все что нам остается, это положиться на интуицию и факты, которые у нас есть. Женщина выглядела уставшей, в её взгляде не было той цепкости, которую обычно отмечали те, кому доводилось разговаривать с главой бывшего Альянса. Лея предположила, что подобное состояние может быть следствием бессонной ночи или же недавно пережитых волнений, связанных с возможным нападением Трауна, а возможно, всего вместе. В такие моменты девушка еще острее ощущала необходимость как можно скорее выбраться из этой белоснежной палаты, в которой она находилась уже второй день. Скоро её должны были выписать, но до тех пор меддроид не позволял ей покидать стены этой палаты, что заставляло Органу чувствовать себя пленницей этих белых стен. Еще больше её расстраивала невозможность встретиться с Люком, которому, по заверениям Хана, стало намного лучше. Но все это могло подождать в отличие от разговора, который недавно начала бывшая сенаторша от Чандриллы. Девушка до сих пор не определилась с позицией, которую должна была занять по данному вопросу, поэтому искренне надеялась, что совет примет это решение без неё, но увы, ее надеждам не суждено было сбыться. — Совет хочет знать твое мнение, Лея, — произнесла Монтма, еле заметно вздохнув. — Честно говоря, я не знаю, что сказать, — негромко ответила девушка, но подобный ответ не был принят женщиной как окончательный, поэтому принцессе пришлось продолжить. — Я думаю, что мы имеем полное право обвинять его в предательстве, но… в таком случае я не понимаю зачем ему возвращаться. — Это смутило многих. Но некоторые предполагают, что это было сделано специально для отведения подозрений. — В таком случае, это был очень неумелый ход. — В последнем нашем разговоре ты упомянула, что не доверяешь Энакину. Почему? — Я… думаю, что трудно доверять тому, кого совершенно не знаешь. — Однако Люка, насколько можно судить, это не смущает. — Люк — джедай, — отозвалась девушка, слегка улыбнувшись, — тем более, он всегда хотел иметь отца. Я думаю, для него это исполнение детской мечты. — Возможно, — согласилась женщина, всматриваясь уставшим взглядом в собеседницу, — но к сожалению, это не поможет нам установить истину. Я пришла сюда, чтобы узнать твое мнение, как члена совета, — помолчав, она добавила. — Мне бы не хотелось заставлять тебя принимать решение, в котором ты до сих пор не уверена, но, боюсь, что у меня нет выбора. Совет проголосовал, и голоса разделились. — Вы хотите сказать, что мой голос станет решающим? — удивленно посмотрев на женщину, спросила принцесса. — Неужели многие считают его невиновным? — Есть те, кто помнят его былые заслуги перед Старой Республикой, они не верят, что мастер-джедай может быть предателем. — А как думаете вы? — Мой голос уже засчитан, — отозвалась Мон. — Я не могу ответить, так как опасаюсь, что ответ может повлиять на твое решение. А оно должно быть лишь твоим. — А совет не может… немного подождать? Я хотела бы поговорить с ним. Нельзя судить человека, не выслушав его версию истории. — Я разговаривала с ним, но это ничего не дало. — Я все равно хочу попробовать, — уверенно произнесла Лея, поймав на себе изучающий взгляд серых глаз. — Сегодня меня выпишут. Я прошу вас лишь о кратковременной отсрочке. Завтра вечером совет узнает мое решение. — Что ж, надеюсь, тебе повезет больше чем мне. — Я тоже.***
Небольшая светлая палата стала свидетелем интересной встречи, которую, однако, не видел никто из пациентов, так как к тому времени их лечение было завершено, и комната теперь находилась в распоряжении светловолосого юноши, которого то и дело кто-то навещал. Врачи старались не обращать на постоянных посетителей внимания, так как пациент явно нуждался в общении с друзьями. Но в этот раз приятелей, решивших навестить юного джедая, было больше чем обычно, а точнее сказать, больше чем вчера, потому что врачи до последнего не хотели пропускать в палату посетителей, но в итоге, сдались, так как желающие навестить чудом выжившего приятеля были очень настойчивы, а сам джедай, который еще совсем недавно с трудом произносил слова, пошел на поправку, что не могло не радовать отчаявшихся было медиков, но вместе с тем, к нему вернулись его упрямость и нетерпеливость, и чтобы хоть как-то удержать на месте юношу, который готов был в любую секунду сорваться с места, запрыгнуть в истребитель и вступить в бой с врагом, врачам пришлось «открыть двери» посетителям, которые весь прошлый день с радостью пользовались предоставленной им возможностью. Первым, кто решил навестить чудом уцелевшего джедая, был Соло, который тут же поднял настроение погруженному в свои мысли юноше. Капитан «Сокола» как всегда подбирал очень четкие слова, обрисовывая сложившуюся на данный момент ситуацию, однако многого он не знал, и по его словам, знать не желал, так как лишняя головная боль ему не к чему. По прошествию часа, в течении которого бывший контрабандист успел несколько раз обвинить в глупости Лею, у которой, согласно его речи, произошло явное помутнение рассудка, напомнить самому юноше о том, что сам он самым удивительным образом умудряется влипать в различного рода истории, из которых потом, таким же непонятным образом умудряется выпутываться. Данная тирада вызвала на лице джедая легкую улыбку, так как не согласиться с другом он не мог. Но после того как Соло ушел, в палату зашел второй посетитель, внешний вид которого говорил о том, что он вполне мог бы составить ему компанию в этой светлой палате. Однако сам гость всего этого, казалось, не замечал. Подойдя ближе и слегка улыбнувшись, он коротко потрепал его по волосам, что несколько удивило Люка, но, как он понял позже, этот жест скорее был призван убедить самого падшего джедая в том, что сын жив и больше переживать из-за его возможной смерти не надо. Их разговор был довольно длительным, но в конце концов был прерван звуком открывшейся двери, за которой стоял Ведж и еще двое пилотов Разбойной эскадрильи. Увидев посетителя, пришедшего раньше их, они несколько смутились, (слухи о возможном предательстве делали свое дело), но Энакин, похоже, тоже не был рад перспективе нахождения в подобном обществе, поэтому, увидев новых посетителей, он слегка кивнул, попутно сказав: «Что ж, теперь я понимаю почему у тебя столько друзей. Ты даришь надежду и уверенно идешь вперед, как настоящий лидер, вдохновляя своими поступками других. Ты любишь браться за то, что всем кажется сложным или нерешаемым, что ж, пусть так и будет. Твой характер не изменить, но рано или поздно из-за него ты снова окажешься впутанным в какую-нибудь историю.» — Скорее рано, чем поздно, — неожиданно подал голос Ведж. — Почему-то я с этим согласен, — ответил падший джедай и покинул палату. В последующие несколько часов в помещение то и дело входили и выходили пилоты, из-за непрекращающихся разговоров в палате было шумно. Но в итоге врачи попросили всех удалиться, говоря, что пациенту нужен покой. На этот раз даже он сам был с этим согласен, так как начинал ощущать некоторую усталость из-за слишком большого количества информации, но это нисколько не повлияло на его намерение обдумать все, что он узнал за последние несколько часов, а потом поговорить с сестрой или Мон Монтмой, потому что сложившаяся ситуация ему совершенно не нравилась, как и то, что сестра и отец рисковали жизнями, доставая противоядие, которое понадобилось ему из-за его невнимательности, слабости и невозможности отразить удар. По крайней мере, так думал сам Скайуокер. Итак, в настоящий момент в палате находилось три человека, не считая самого Люка, а именно, Энакин, Хан и Лея. Падший джедай стоял у стены, прислонившись к ней спиной, и спокойным взглядом наблюдал за происходящим. Соло стоял по другую сторону кровати и периодически с недоверием косился на «Вейдера», которого, по его мнению, здесь быть не должно. Лея же тем временем быстрым шагом подошла к брату и обняла его. «Я же обещала, что все закончится хорошо,» — шепнула она, отстраняясь. Джедай улыбнулся, понимая, как же сильно он всех перепугал, и чувствуя себя из-за этого несколько виноватым. Девушка выпрямилась и осмотрела комнату, внимательный карий взгляд остановился на стоящем около стены юноше, который еле заметно кивнул ей в знак приветствия. — Насколько я вижу, вы не жалуете врачей, — произнесла она, внимательно осматривая собеседника. — Вы не правы, — отозвался бывший ситх, — я выполнял те их предписания, которые казались мне необходимыми. — Что ж, раз так, думаю, мы можем перейти к делу. — Лея, — произнес джедай, — я как раз хотел поговорить с тобой о произошедшем. — Люк, не надо, прошу тебя! — посмотрев на брата, попросила Органа. — Я знаю, что ты сейчас скажешь. Но все, о чем ты будешь говорить будет основано на том, что сказал тебе он, — бросив на бывшего ситха недовольный взгляд, сказала принцесса. — Я не хочу спорить с тобой. — Но раз все, что я скажу будет основано на том, что сказал мне отец, разве ты не услышишь то же самое от него, если спросишь? — И все же, я хотела бы услышать все это от него. Что скажете, генерал? — спросила Лея, с явным сарказмом произнося последнее слово. — То же самое, что говорил вчера Мон Монтме, — спокойно ответил Энакин, встретив испытывающий взгляд дочери. — Когда я покидал Императорский дворец, у меня был план, который, насколько можно судить, сработал. — Почему вы никому не сказали об этом до того как покинуть планету? — Потому что изначально я не планировал посещать корабль Трауна. — Но вы сказали, что у вас был план. — Был, но составлен он был быстро, как того требовали сложившиеся обстоятельства. И даже не спрашивай о том, что именно произошло, все это почти дословное повторение нашего разговора с Мон Монтмой, — отойдя от стены, он сделал несколько шагов вперед, очутившись в метре от девушки, что заставило Соло непроизвольно напрячься и проверить наличие бластера на поясе. — Я не привык объяснять причины своих действий, но в данном случае, похоже, без этого не обойтись. Сказав это, Скайуокер начал рассказ о том, что произошло с ним за последние несколько дней, сократив его, насколько это было возможно, желая как можно скорее снять с себя роль оратора, которую он не слишком любил. Закончив, он посмотрел на принцессу, ожидая, что она снова одарит его недоверчивым взглядом, к которому падший джедай уже привык, но на удивление, во взгляде девушки не было ничего кроме задумчивости, которая, однако, вполне могла означать, что Органа не знает достойны ли слова ее «злейшего врага» доверия. — Должен признать, — сказал Хан, нарушив повисшую в комнате тишину, — история весьма… спорная. — Поясните, капитан Соло, — переведя холодный взгляд голубых глаз на бывшего контрабандиста, произнес падший джедай. — Тут нечего пояснять, — пожал плечами капитан Сокола. — Все как я и сказал. История спорная, — посмотрев на принцессу, он продолжил, — Лея, я вообще не понимаю зачем тебе понадобилось услышать ту историю, на которую впоследствии нельзя будет положиться. Это все равно, что слепо верить всему о чем рассказывают в кантинах пилоты, так же нецелесообразно и долго. — Ты не прав, — ответила Органа, словно очнувшись от окутавших ее мыслей, — в этом был смысл. Любая ситуация должна быть рассмотрена с разных сторон, а значит, нужно выслушать все варианты, из которых в последствии может сложиться полноценная картина, — вновь повернувшись к Энакину, она продолжила. — Мне кажется, что доверять вам будет весьма глупо, учитывая все то, что вы сотворили… — в карих глазах появилась легкая неуверенность, а взгляд переместился на Люка, который все это время напряженно вслушивался в их разговор, словно ища поддержки. — Мой голос решающий. Получается, что если я решу снять с вас обвинения и ошибусь, все что за этим последует будет на моей совести, — девушка снова перевела взгляд на бывшего ситха. — Так как вы думаете, не разумнее ли будет перестраховаться и отправить за решетку того, кто давно заслужил эту участь, вместо того, чтобы проявлять слепое милосердие, которое может привести к ужасающим последствиям и смертям? — Не ждите от меня ответа, принцесса, — холодно ответил падший джедай, — как ни странно, у вас есть прекрасный шанс мне отомстить. — Думаете, следует им воспользоваться? — с вызовом поинтересовалась Органа, подняв на юношу горящий взор. — Думаю, не мне вам говорить какой выбор будет верным. — Неужели вы действительно верите, что после нашего «путешествия» в подземелья Императорского дворца я простила вам все убийства и чистки. Вы не производите впечатление наивного юноши, верящего в сказки о моментальном искуплении. — Я уже давно не юноша, — с легкой усмешкой ответил он, — а наивность на войне умирает так же быстро, как неподготовленные юнцы под плотным огнем. И я… — Зато я верю в то, что каждый человек имеет право на второй шанс, — не выдержав, перебил отца Скайуокер. — Люк, но ты же знаешь… — начала Органа, но была остановлена брошенным на неё взглядом, в котором читалась нерушимая уверенность и твердость, которые точно так же играли в этих голубых глазах на Эндоре, когда он собирался пойти на встречу с Вейдером, что тогда казалось ни чем иным, как самоубийством. Несколько мгновений джедай молчал. — Мы уже говорили об этом и не раз, — начал он, — но наши споры не приводили ни к чему. Поэтому я прошу меня выслушать. Может быть, причина моего желания верить в то, что он не виновен простая вера сына в хорошего отца или же легко обьясняемое желание джедая верить в то, что свет одержит победу над тьмой в любом случае. Возможно, это так, но разве последние события не доказали, что ему можно верить, в конце концов, я обязан вам жизнью. Если бы не вы, я, скорее всего, был бы уже мертв. Поэтому, я просто не могу допустить, чтобы одного из тех, кому я обязан жизнью, посадили в камеру и признали виновным в предательстве, которого он не совершал. Разве отличие Республики от Империи не в том, чтобы добиваться справедливости, а не вершить правосудие, которое угодно лично нам? Я не говорю, что его нельзя осуждать за то, что он делал ранее, я так же не отрицаю, что ты имеешь полное право его ненавидеть, но разве мы не должны дать ему шанс исправить ошибки? Или же отныне мы, как и Империя, казним тех, кто сдается? По-моему, это равносильно. Поэтому, Лея, прошу тебя, не надо хвататься за прошлое, которое уже не изменить, не стоит руководствоваться им, принимая решения, которые могут повлиять на будущее, — помолчав, он добавил. — Сила не возвращает людей просто так. Глупо будет противиться ее воле.