35-15

Прислонившись затылком к стене, я бездумно смотрел на кусок неба, заглядывающий в комнату через широкое окно. Стеклопакет был размещен длиной во всю стену и шириной в ее половину, но я сидел на полу и видел только вечерний небосвод над домами района, в котором жил Юу. Дверь неподалеку от меня была открыта, также как и было приоткрыто окно, поэтому слабый сквозняк пробегал по полу, изредка пробираясь под школьную рубашку и холодя кожу. — Они всегда так не вовремя, — голос Широямы, появившегося в дверях, заставил меня обернуться и переключить внимание на него. — Кто? — Родители. Я только повел головой, ничего не ответив: не видел смысла, ведь говорить я пришел не о его родителях. В своих размышлениях я сразу признался себе в том, что хочу рассказать Юу. Только вот что? Причина была настолько странной, что я сомневался, поймет ли меня вообще тот, кто так поверхностно, как казалось мне, относится к проблемам как таковым. Эта отстраненность в характере Юу прослеживалась мною все то время, что мы знали друг друга. Но, так или иначе, у меня не было другого выбора: рассказывать то, что меня волновало, более было некому. А Широяма… мой островок среди моря непонимания. — Так о чем ты хотел поговорить? — опустившись на кровать напротив меня, он кинул мне пачку, которая оказалась ягодно-бобовым соком. Яркая упаковка, трубочка в полиэтиленовом пакете сбоку и рекламный слоган компании. Я не шибко любил его, но все же открыл и поставил на пол рядом с собой. Спрашивать у Юу, откуда он знает, что я хотел с ним побеседовать, я не стал. Думаю, он и так все сразу смекнул, лишь стоило мне попросить его о встрече на нашей станции. Я наполнил легкие воздухом и медленно выдохнул, скрестив ноги по-турецки. — Об одном человеке, — помолчав, я дал ответ на вопрос. — Об отце Тацуи. — Сузуки? Я подтверждающе кивнул, но Широяма вскинул брови, мол, ничего себе, однако подлинного удивления на его лице я так и не увидел. Его будто бы захлестнул интерес или, скорее, интрига, и он приготовился слушать. — Честно, я даже не знаю, с чего начать, — пробормотал я, отпивая сока через трубочку, и, поморщившись от кислящего вкуса, снова отставил пачку, — и вообще стоит ли это того, чтобы оговаривать. — Стоит, если ты сходу позвонил мне. — Может, ты и прав… — Давай, Мацу-чан, — он помахал рукой, скорее, в знак того, чтобы я прекращал болтать не по делу, — не томи. Я весь во внимании, — Юу прислонился спиной к стене возле того самого широкого окна и уперся локтями в разведенные и прижатые к груди колени. Он выглядел таким расслабленным, что на фоне него моя неуверенность в своих словах казалась совсем непобедимой, но я все-таки продолжил, пересилив себя: — Ты же знаешь, что мы вместе делаем проект, — Широяма кивнул. — И делали мы его дома у отца Тацуи. Ну… мать в командировке и сдала сына отцу для присмотра. — Они в разводе, да? — Конечно, иначе о чем бы я говорил? — недовольно выдохнул я и закусил кончик большого пальца, когда скрестил руки на груди. — Все это время после школы мы ездили домой к Ак… Сузуки-сану. Чаще всего он забирал нас, а иногда добирались сами, — я неуверенно поднял глаза на Широяму, и он выглядел абсолютно бесстрастным, как будто слушал историю на литературе, но я не придал этому значения, ведь действительно рассказывал то, что не было важным. Но иначе я не мог: мне казалось, чтобы донести суть того, что меня волнует, надо поведать все от и до. — И что тебя беспокоит при таком раскладе? — спросил он еще тогда, когда я даже не успел продолжить. — Странный папаша? — Не то слово, — вырвалось у меня, Широяма шумно хмыкнул или усмехнулся — я не понял. — Что, угадал? — Угадал, практически. — Прекрати тянуть резину. И так странно чувствовать себя твоим личным психологом впервые, — хохотнул Юу, чем заставил меня еще раз усомниться в верности своего решения посоветоваться с ним. — Все было нормально. Относительно нормально, исключая то, что он довозил меня до дома без Тацуи, а один раз даже забрал из школы. — Без Тацуи? — Без него, — кивнул я. — То были обстоятельства, и это сглаживало ситуацию. Хотя это все равно странно, понимаешь? — Ну да, — протянул Юу. — Многие глазели на то, как ты забираешься в машину отца Сузуки, и это было забавно. — Перестань. Я глубоко вздохнул, прижимая колени к груди и утыкаясь в них подбородком. Широяма смотрел выжидающе, но когда я попросил его прекратить подтрунивать меня, он действительно замолчал и не торопил меня с ходом моих мыслей. — Все было бы славно, — выдохнул я, — если бы не он. Он на самом деле странный. Как бы это объяснить… — опустив глаза, я снова наткнулся на пачку сока и короткий ворс бежевого ковра, который был постелен ровно по всей площади комнаты. — Он ведет себя не как родитель. Знаешь, они все такие… взрослые. Даже пожившие. А он не такой. Понимаешь? — Не совсем, — качнул головой он, задумчиво жуя губу. — Помнишь старшего брата Мадарамэ? Это очень похоже на него. — А сколько ему? Может, он на самом деле молодой и ему позволено так себя вести, — предположил Широяма. — В конце концов, Така, люди все разные. — Ладно, допустим… но он неоднократно предлагал мне довезти меня до дома. Спрашивал меня то об одном, то о другом. А еще… еще я ходил с ними в океанариум. Сузуки-сан отдал мне свободный абонемент, и я не нашел причин, чтобы отказаться. — Может, ты просто делаешь из мухи слона? — выслушав часть моего рассказа, снова вмешался Юу, и я поднял глаза на него. — Это вполне может быть обычной родительской доброжелательностью, а ты… — Нет. Не может. Я только что был у него. Я был у него. Один, без Тацуи. И знаешь, он сам забрал меня из школы, — все слова произнеслись на одном дыхании, как будто я их не контролировал. — Он просто приехал и сказал «Я за тобой, садись в машину». Понимаешь, Юу, это ненормально. Совсем ненормально! — я не знаю, почему повысил голос на последней фразе. Просто произнося вслух все свои мысли, я по новой обмозговывал их и понимал, насколько это действительно ненормально и необычно. — Вот так раз, — оживился Широяма. — И зачем он приезжал? — Якобы для того, чтобы я забрал проект. Тацу в санатории с вернувшейся матерью. И работу мне нужно было забрать себе. Но я подумал об этом несколько раз: можно было найти другие способы. Только это не то, что я хотел сказать… — у меня задрожали кончики пальцев, и это было не что иное, как первый признак сильного волнения. Так уже было сегодня, когда я ехал в одной машине с Акирой. А сейчас я вспоминал его, и это ощущение возвращалось. — Он говорит… говорил странные вещи. — Какие? Я задумчиво опустил глаза, вспоминая все то, что услышал сегодня. — Неважно какие, просто… они странные. — Если ты будешь так объяснять, то я ничего не пойму, — фыркнул Юу. Я молча смотрел себе под ноги, не имея ни малейшего понятия, как передать то, что говорил мне Сузуки-сан. Он сказал, что я смущаюсь в его присутствии, что он не хочет слышать обращение по фамилии… черт возьми, да даже это уже противоестественно. Родители не ведут себя так. Никогда не ведут себя так. — Просто… — повторяясь, начал я. — Очень часто он… он очень часто возникает рядом со мной так неожиданно и так близко, что я моментально теряюсь. Он как будто нажимает кнопку, и вот уже я не знаю, куда деть себя. — Смущение? — Это он сказал мне. Сказал, что мое смущение от его присутствия очень заметно, — я выдохнул, сжав одну ладонь другой, стараясь хотя бы немного унять дрожь, но она не проходила, как бы сильно я ни сжимал пальцы. — Что, так и сказал? — Широяма, казалось, удивился. — Напрямую? — Напрямую. — Ну и ну, — усмехнулся мой товарищ и, когда я поднял на него глаза, озадаченно почесал затылок. — С чего бы это? — на его слова я повел плечами, мол, вот и я не знаю, и снова опустил голову. Я слышал, как отдаленно в глубине дома разговаривали отец и мать Юу. Видимо, они находились далеко друг от друга, поэтому повышали голоса, и это доносилось до меня очень отчетливо в тишине, повисшей между мной и Широямой. На первом этаже, кажется, стирала машина, и слабое жужжание тоже залетало к нам в комнату через щель приоткрытой двери. Когда молчание затягивается, начинаешь обращать внимание на все посторонние звуки, которых раньше не замечал. Вот и я слышал голоса, включенную стиральную машину, монотонное тиканье часов на стене. — Он попросил называть его по имени. — Что? — хрипло переспросил Юу, вероятно, тоже успев уйти в свои мысли. — Попросил называть его Акирой, а не «Сузуки-сан», как я привык, — на тон тише продолжил я. — Сказал, что я вешаю ярлыки. Такое чувство… — я перевел дыхание и посмотрел на Широяму перед собой, — что он захотел снять с себя этот ярлык. — Какой ярлык, о чем ты? — прислонившись затылком к стене, Юу устало и непонимающе нахмурился. — Ярлык «Сузуки-сан», — я закатил глаза. — Неужели не понимаешь, о чем я? — Понимаю. Только до меня не доходит, зачем это взрослому мужику, да к тому же отцу твоего одноклассника. Я безнадежно опустил плечи, медленно кивая и вздыхая уже, наверное, в сотый раз. Мы замолчали снова: мне сказать было просто нечего, а Юу, возможно, обдумывал мои слова. Или вообще отстранился от того, о чем мы говорили. — Ну… — заговорил внезапно для меня Широяма, когда я все-таки допил тот открытый сок, до сих пор стоявший на полу. — Если обобщить все это, то он… проявляет к тебе повышенное внимание? Я рефлекторно сжал в пальцах пустую пачку. От его слов стало совсем не по себе. «Повышенное внимание»? — я усмехнулся сам себе от того, как это звучало. И вообще… такие вещи рождали все больше вопросов в моей голове, и это не способствовало тому, чтобы я быстрее разобрался с каждым. Но вполне могло быть и так, что я действительно надумал себе все это, дескать, Сузуки-сан ведет себя не так, как все, значит, это ненормально и что-то значит. — Или тебя пугает его поведение? — снова поинтересовался он. Точно психолог. — Не то чтобы пугает… я просто не знал, как вести себя. Я впервые оказался в такой ситуации, когда едва знакомый взрослый человек ведет себя не так, как должен вести. — Может, не «как должен», а как ты не ожидал от него? — я вскинул голову, и в этот момент Широяма, откинувшись на спину, повалился на кровать и вытянул ноги. — Он ведь не обязан соответствовать твоим представлениям о некоем отце Сузуки Тацуи, — предположил он, заведя руки за голову, лицо его я теперь видел плохо. Различил только то, что Юу смотрит в потолок, смотрит задумчиво. Его слова звучали логично, но проще от этого не становились. — И что я должен был сделать? — сдался я, не став спорить. — А что ты сделал? — Ровным счетом ничего. Только забрал работу и ретировался из его квартиры. — Трусливо, — протянул Юу безэмоционально. — А что еще я мог? — возмутился я. — Он просит обращаться к нему не в уважительной форме, стоит за моей спиной так близко, что я чувствую его чертово дыхание, в машине он перегибается через меня так, что… так, что… Я не смог закончить, а Широяма вовсю засмеялся, подтягивая колени к животу. Не успев спросить, в чем дело, я был удостоен смеющегося веселого взгляда, обращенного ко мне. — Он сбивает тебя с толку, да? — Что ты имеешь в виду? — Просто спроси у него об этом, — пожал плечами Юу, а я задержал дыхание. — Спроси, в чем причина его поведения. — С ума сошел? — у меня наверняка округлились глаза, и дыхание на несколько вдохов сбилось, наверное, от возмущения. — Ну а что? Ты ничего не теряешь, если спросишь у него. Ну… естественно, это при условии, что нечто подобное из твоих рассказов повторится, — его голос звучал так философски, рассудительно, и это даже несколько нервировало. Он был спокоен в этой ситуации, потому что оценивал ее со стороны, а я не мог прийти в себя, когда находился возле Акиры, и сейчас, когда вспоминал его. — А если я действительно надумал все это?.. — Если так, то он тебе прямо об этом скажет, думаю, — хохотнул Юу, чем заставил меня свистяще выдохнуть и на секунду стиснуть челюсти. Мы в который раз замолчали и даже не смотрели друг на друга, каждый пребывая в своих собственных размышлениях. На какое-то время создалось ощущение, как будто и он, и я стали лишь частью неподвижного интерьера его комнаты и, возможно, так выглядело со стороны. У Юу в комнате темно-серые однотонные стены, а на стене за изголовьем кровати фотообои — длинная, уходящая в перспективу трасса под хмурым грозовым небом. Пустующее поле по бокам полос движения. И это напомнило мне логотип какой-то кинокомпании. Я вздохнул и запрокинул голову, встречаясь затылком со стеной позади себя. Лопасти вентилятора на потолке не крутились, и я прикрыл глаза, свыкаясь с полумраком комнаты. — А вообще, если хочешь знать мое мнение… — заговорил Юу, я приоткрыл один глаз, чтобы видеть его, — то это действительно ненормально, и от этого еще более классно. — О чем ты? — Если бы на меня запал папаша того же Кейске, я был бы рад, — засмеялся он в голос, откинув голову. — Да пошел ты, — фыркнув, отмахнулся я, чем заставил Широяму снова зайтись хриплым смехом. У Юу мы пробыли до самого вечера, и лишь когда на улице окончательно стемнело, я решил, что нужно было выдвинуться домой. Широяма охотно согласился проводить меня до перекрестка, расстояние от которого до наших домов практически одинаковое. Я любил вечерние улицы, только не в нашем районе, где все дома — одинаково наставленные серые коробки, а на углу каждого поворота стоит фонарь, точно такой же, как и шесть метров до этого. Это место можно было бы полюбить лишь за спокойствие и отсутствие шума дорог, ведь магистраль была далеко отсюда. Запах здесь был такой же, как и в любом тихом районе города. Только вечером особенно сильно пахло сырой газонной травой и какими-то цветами в клумбах. Это было странно, ведь под вечер все цветы закрываются. С Широямой всю дорогу мы ни о чем не говорили, только лишь попрощались, когда дошли до обозначенного пункта, и разбрелись по разным сторонам. Он — снова дымя в теплый вечерний воздух, я — сжимая на плече ремень сумки одной рукой, и ручки пакета с работой по биологии — второй. *** — Опять Сузуки? — мать убирала посуду со стола и спросила меня лишь тогда, когда Сато покинул кухню, а в комнате за стенкой тихо заработал телевизор. — Нет, я был у Юу, — частично солгал я, утыкаясь носом в свою кружку с чаем и делая вид, что совсем ничего не произошло. По сути, так оно и было, но уже одна фамилия «Сузуки» теперь ассоциировалась у меня не с одноклассником, а с его непонятным отцом. Лучше бы я думал о марке машины при упоминании этого слова. — Я пойду к себе, — поставив чашку в раковину, где уже шумела вода, пробормотал я и постарался развернуться к матери спиной в попытке избежать взгляда в глаза. — Учить много. — Мне непонятно, почему ты до вечера сидишь у друзей, если до завтра надо успеть много выучить, — беззлобно отозвалась мама, но я только повел плечами, решив не вступать в разговор, который может затянуться.