Чёрнокрылая девушка

POV Иккинг Открыть глаза было очень трудно — веки казались неподъёмными, а голова начала болеть, когда в ней промелькнули события, которые я увидел последними, перед тем, как потерять сознание. К телу постепенно возвращалась былая чувствительность, но дышать всё же было отчего-то трудно, словно в области груди меня перебинтовали. Попытавшись сделать вдох поглубже, я понял, что моя грудная клетка находится в тугих «объятиях» бинтов, а это значит, что я оказался прав, но вот только пока я не мог понять, почему точно такие же ощущения я испытываю в области моей левой руки, которой я тут же дёрнул, проверяя. Рядом послышалось какое-то шевеление, но глаза открыть я был пока всё ещё не готов — сказывался ещё и страх того, что я мог увидеть. Я мог увидеть счастливое лицо вождя, который был вещал мне о том, что Лохматые Хулиганы убили таки Ночную Фурию; в ином и более для меня приятному исходе я бы увидел перед собой сверкающие голубые глаза Чёрной Стрелы, которая бы ласково и очень нежно сжимала бы мою руку, говоря, что больше никогда не позволит мне попадать в подобные передряги. — Он приходит в себя, — услышал я совсем недалеко голос Астрид и спокойно выдохнул — она жива. — Иккинг, ты меня слышишь? Голос полный некого испуга заставил меня немного вздрогнуть, а руку сжать сильнее, от чего я услышал облегчённый вздох девушки — поняла, что я её слышу. Попытавшись снова открыть глаза, я неуверенно сделал это, тут же начиная часто моргать — нужно было привыкнуть к яркому свету, что наполнял, как я понял, маленький домик старейшины Готти. Первым, что мне попалось на глаза, как только я привык к свету и обстановке, были яркие, буквально светящиеся изнутри голубые глаза с чуть овальным значком. — Иккинг, — не успел я толком прийти в себя, как на меня навалилась Фурия, сжимая мою шею в объятиях и наваливаясь на меня всем телом. — Король драконов, я думала, что ты уже не очнёшься, ведь ты так долго спал. — Сколько? — Голос после пробуждения был очень хриплым и едва слышным, но я был уверен, что Астрид поняла, что я сказал. — Почти три недели, — как-то сникла девушка, но потом снова улыбнулась. — Кровь Ночной Фурии сделала своё дело — не дала тебе погибнуть. — Н-ночной Фурии? — Со вздохом переспросил я, не до конца веря в слова Астрид. Было только два варианта, как кровь дракона перемешалась с моей кровью, но оба варианта были невозможными — либо кровью поделилась Чёрная Стрела, либо моя мама была полудраконом (в том, что мой отец был полудраконом я не верил, потому что его предки столетиями жили на Олухе, а мама была не местной). Боли в руках я не чувствовал, поэтому первый вариант отпадал, а вот второй заставил меня едва заметно напрячься. — Твоя мама была полудраконом, — как гром среди ясного неба раздались слова Астрид, которые вырвали меня из моих же размышлений и мыслей о том, что моя мама не могла быть полудраконом, не могла по своему желанию превращаться в дракона. — Она была Королевой гнезда, пока на этом острове её не убили Берсерки. В голове не складывалась полноценная картинка, поэтому я перевёл растерянный взгляд на светловолосую девушку, которая уже ровно сидела на краю моей кровати и слабо улыбалась, желая поддержать. Улыбка на алых устах стала шире, и Астрид кивнула мне, словно понимая моё положение и скрытый в глазах безмолвный вопрос. — Твоя мать была великой драконихой, которая всеми силами пыталась предотвратить войну между людьми и полудраконами, — начала Стрела, сжимая мою руку в своей, словно желая поддержать. — Первое время у неё это получалось, пока её младшая сестра — Красная Смерть, что сейчас правит гнездом, — не начала завидовать твоей маме. Она начала учиться массовому гипнозу, который Валка не любила, ведь она терпеть не могла через силу заставлять полудраконов делать что-либо без их воли, а потом с помощью этого гипноза Красная Смерть устроила в гнезде бунт, заставляя твою мать улететь, бросая всех драконов в лапы младшей сестры. После она несколько лет скиталась по островам, а потом встретила твоего отца, когда он гостил на одном из островов южного архипелага с визитом для подписания мирного договора. Она влюбилась, он, увидев её, тоже, поэтому пригласил Валку уплыть с ним, на что она, естественно, ответила положительно. Через несколько лет у неё родился сын, а ещё через лет пять её убили. Она до последнего не хотела превращаться в дракона, до последнего переживала за тебя, ведь, превратись она, тебя бы после этого убили бы, как ребёнка урода, крылатой твари. Она отдала свою жизнь, чтобы жил ты. — Откуда, — пытаясь аккуратно принять сидячее положение, ведь силы медленно возвращались ко мне, начал я со вздохом. — Откуда ты обо всём этом знаешь? — Моя мать, — как-то горестно начала Астрид, а я прикусил язык, понимая, что задел больную для светловолосой тему. — Она была лично знакома с твоей, она мне всё это и рассказала. Так же она многое рассказала о тебе, а потом я загорелась мыслью, чтобы найти тебя, ведь только ты сможешь остановить войну, заняв сразу два трона. — И как же я это по-твоему сделаю? — Усмехнулся я, не без помощи Стрелы сев. — Сначала пройдёшь превращение в дракона, а потом сразишься с Красной Смертью, — пожала плечами Астрид так, словно это было самым лёгким, что я мог сделать. — Превращение в дракона? — Переспросил я, поднимая бровь и поправляя чёлку, которая упала мне на глаза. — Не переживай, — отмахнулась Стрела. — Когда ты выздоровеешь, я помогу тебе. *** Да, когда Чёрная Стрела говорила, что поможет мне начать превращение в Ночную Фурию, я не мог себе представить, что начнёт она делать именно так — сбежать от отца, который всё же смирился, что на острове живёт дракон, который умеет превращаться в человека; найти недалеко от Проклятого пролива Змеевика и попросить его помочь нам. Громгильда, как представилась сама Змеевица, оказалась приятной на вид девушкой лет двадцати, а после оказалось, что у двух моих учителей общие друзья, что ещё сильнее их сплотило, причём против меня (благо, что только в отношении тренировок и подготовки к первому превращению). Было безумно сложно, потому что избегать шипов Громгильды и одновременно с этим пытаться не попасть под залп Ночной Фурии просто нереально. Несколько раз мне прилетало по спине, но щитки, специально сделанные Астрид для меня, спасали всё положение, а меня самого от смерти ещё в самом начале обучения. Улетали мы на рассвете, возвращались далеко после заката, оставляя Грому (как разрешила нам называть её сама девушка) в моём овраге наедине с недавно наловленной для неё рыбой. Несколько недель я почти ничего не видел, кроме как двух светловолосых девушек, которые для незнакомого с ними человека были как две капли воды похожи друг на друга, но я отчётливо видел отличия между ними, — те же самые глаза. У Фурии они были кристально голубыми, тем временем как у Громгильды они были с явным фиолетовым оттенком, а вокруг чуть овального значка цвет был тёмно-синим, почти чёрным, но, тем не менее, очень красивым. Жизнь текла своим чередом, я почти не видел своего отца, хотя тот, скорее всего, искал со мной встречи — а как иначе объяснить тот факт, что однажды, после очередной тренировки, я увидел отца спящим за обеденным столом, — но я был к ней отчего-то не готов. Да, я простил его, снова начал называть отцом, когда он навещал меня ещё у Готти, но наше общение так и не увеличилось, — он всё так же не видел во мне своего единственного сына. Время шло, а я всё так же не мог разбудить дракона внутри себя, хотя старался изо всех сил, но что-то вечно шло не так. Но одно событие в корне изменило мою судьбу. Было очередное раннее утро, когда мы с Астрид приземлились на нашем тренировочном острове и стали ждать Громгильду, которая уж очень любила совершать воздушную зарядку. Только вот девушку мы так и не дождались — раньше неё на остров приземлилось враждебно настроенное Ужасное Чудовище, которое, не успел я и глазом моргнуть, дыхнуло в мою сторону струю своего огня. Я отчётливо слышал, как вскрикнула Фурия, а потом, перевоплотившись в дракона, ринулась в сторону врага, но вот только боль пронзила тело, заставляя потерять сознание. Последнее, что я увидел, была красивая зеленоглазая Фурия, что, казалось, летела прямо на меня.