Обстоятельство непреодолимой силы

За следующие три месяца Гарри встречался с Люциусом всего два раза, да и то только потому, что требовалось подписать связанные с опекой бумаги. Зато отчеты бело-серая сова, та самая, которую он забрал с пепелища дома Хедера, приносила исправно. Каждый вечер Гарри читал очередную записку Люциуса о передвижениях за текущий день и о планах на следующий. Потом белый квадратик с красивыми ровными строчками — под стать обладателю почерка — присоединялся к своим собратьям в верхнем ящике стола, а новая информация добавлялась к мысленной картине, которую Гарри собирал не менее тщательно. Все эти три месяца Люциус почти не покидал своей парижской квартиры. Как выяснилось сразу после их возвращения, он был практически разорен, и даже французское поместье ему пришлось продать, чтобы расплатиться с долгами и удержать за собой британские земли Малфоев. Гарри, услышав об этом, решился-таки предложить Люциусу денег в долг, и тот, к его удивлению, их принял. Но даже очень крупная сумма была в его случае лишь каплей в море. Понятное дело, что при таких обстоятельствах речь о восстановлении старого дома или строительстве нового вообще не шла, и в начале ноября Гарри прочитал в «Пророке» заявление только что награжденного орденом Мерлина второй степени Люциуса Малфоя о том, что в Англию он в ближайшие годы возвращаться не собирается. В сентябре Люциус два раза навестил Снейпа. Однако тот был слишком занят по случаю возвращения на директорский пост, и больше визитов не последовало. Остальные перемещения Люциуса были связаны с делами, большей частью с торговлей, и в отчетах в основном фигурировали имена тех, кто наносил визиты ему самому. В середине ноября Гарри опять углядел в этом списке имя Снейпа, и надеялся, что в ближайшее время ему представится случай задать вопрос на эту тему. С Северусом-то он как раз и виделся, и пил регулярно, а с первого декабря, к тому же, должны были начаться занятия в едва ли наполовину восстановленной школе. В аврорат Гарри не вернулся, решив взять заслуженный перерыв. С Джинни они не разговаривали, хотя он и пытался несколько раз объясниться; их отношения как будто так и остались незаконченными, подвисли где-то в бесконечной пустоте, которая настигала его повсюду. Но Рон и Гермиона по-прежнему были его друзьями, и по субботам они собирались вместе на кухне дома на Гриммо. Рон пересказывал сплетни из аврората или болтал про квиддич, Гарри и Гермиона слушали его и варили глинтвейн. Иногда к ним присоединялся Невилл, который проходил стажировку в Мунго и разрывался от непонимания, чего ему хочется больше — стать целителем или все же гербологом. Только с друзьями Гарри и оттаивал. Иногда ему казалось, что после возвращения из Объединенных земель он постарел сразу на двадцать, а то и на сорок лет. И, наверное, он ничуть бы не удивился, покажи ему зеркало в спальне однажды утром глубокого старика. Но зеркало показывало лишь опущенные плечи и тоску в глазах. Оставалась некоторая надежда на Хогвартс, на его атмосферу, а еще если и не на учебу в целом, то на зелья, которыми он неожиданно увлекся в конце сентября. Хотя, может быть, и не слишком неожиданно. И Люциус очень многое про зелья ему рассказал, и дружба с Северусом оказывала свое неизбежное влияние, да и сам Гарри помнил, как нравилось ему варить их, следуя инструкциям в учебнике Принца-полукровки. Теперь же хотелось знать больше — не просто рецепты, а принципы их составления, и Гарри даже оборудовал в доме небольшую лабораторию и потихоньку варил зелья сам. До тех пор, пока Северус не обнаружил это и не плевался по этому поводу ядом добрых полтора часа. Зато, прокричавшись, разрешил приходить в его собственную лабораторию. И раз в неделю Гарри отправлялся в Хогвартс через камин. Была надежда, что после будет и больше, но сейчас больше было нельзя: оставлять его одного в лаборатории Северус категорически не желал. Примерно так Гарри и дотянул до первого декабря, то и дело переходя из одного настроения в другое, забываясь в учебе, вине и встречах с друзьями. По ночам ему снился Люциус, и Гарри рвал зубами подушку, пытаясь прогнать из снов ненавистно-любимое лицо. Первого декабря он решил не ехать на Хогвартс-экспрессе, а переправиться в школу через камин. В купе вместе с друзьями наверняка будет Джинни, а сидеть рядом с кем-то враждебно-молчащим несколько часов подряд — испытание то еще! Кроме того, он вдруг понял, что ему очень хочется побродить по школе, пока она еще пуста. Вывалившись из камина, Гарри как всегда не устоял и приложился лицом о директорский коврик, выбив из него приличное облачко пыли. — Браво! — откомментировал Северус, разбиравший за столом письма. — Все твои навыки, смотрю, остались при тебе. Какие навыки, впрочем, не уточнил. Гарри поднялся вверх до четвертого этажа, где пока что была единственная восстановленная галерея с открытыми окнами. Долина, вид на которую открывался отсюда, тоже выглядела разрушенной. Кое-где виднелись гигантские выжженные пятна, поваленные деревья. Дорога, ведущая в Хогсмид, упиралась в руины старого моста. И на все это хлопьями падал снег. Вспомнилась другая долина, в которую они с Люциусом смотрели три месяца назад. Люциус, несущий его на руках… Если бы только еще один шанс… Только один шанс… — Гарри? — раздалось за его спиной. Он повернулся и увидел Люциуса. Тот стоял в проеме, соединяющем галерею с лестницами, и ветер трепал отросшие серебристые пряди. Лицо Люциуса было бледным, по губам скользила напряженная улыбка. — Что ты делаешь здесь? — воскликнул Гарри, все еще не веря, что не грезит. — Призываешь к порядку за то, что не сообщил? — поинтересовался Люциус насмешливо. — Нет, но… что ты здесь делаешь? — Преподаю зелья у младших курсов. Пришел спросить разрешения у тебя, — флегматично ответил тот. — Чтоо?!! — Северус не может сам преподавать одновременно и защиту и зелья, — продолжил Люциус, подходя к открытому окну рядом с Гарри и заглядывая в долину. — Гораций, — Люциус презрительно скривился, — болеет. Мои дела занимают не более четырех часов в день, и Северус предложил мне десять уроков в неделю. Я говорил тебе, что зельеварение было моим любимым предметом, — напомнил он. — Ты и сопливые младшекурсники? Ты и преподавание? Да ты бы согласился на поцелуй дементора, лишь бы не опускаться до такого уровня! Не дури меня, Малфой! Люциус усмехнулся. — В постоянной близости смерти, знаешь ли, многие взгляды пересматриваются… Кроме того, Драко тоже вернется, чтобы закончить восьмой курс. — Что ты. На самом деле. Здесь делаешь? — спросил Гарри, начиная сатанеть. — Не кипятись, — миролюбиво сказал вдруг Люциус и ласково сжал его плечо. Сердце у Гарри подпрыгнуло до горла и замерло. — Северус предложил помочь ему в экспериментах. Он принес из Объединенных земель немного вулканического песка. Ему нужен помощник с отточенными навыками, и при этом такой, который не растрепал бы всему миру о происхождении ингредиента. — Эти зелья будут дорого стоить? — выдохнул Гарри. — Есть вероятность, — Люциус наконец отпустил его плечо. — Разрешаешь? — Ты же знаешь, что да, — буркнул Гарри и отвернулся, чувствуя, как его накрывают разочарование и обида. — Спасибо. Кстати, Северус говорил что-то о том, что, возможно, пригласит участвовать тебя в экспериментах. Сказал, что ты прилично справляешься с простыми действиями, а лишняя пара рук не помешает. — Ааа. Ну да. Справляюсь. — Увидимся за ужином, — Люциус повернулся и пошел, и Гарри смотрел в его удаляющуюся спину. Серебро волос змеилось по плечам, липло к черному шелку парадной мантии. И Гарри вдруг решился и, когда Люциус был на самом пороге, окликнул. В конце концов, разве не он просил еще шанс? Спина дрогнула, и Люциус помедлил, и Гарри уже решил было, что он все-таки перешагнет сейчас через порог и скроется на лестнице, но тот вдруг обернулся. И выражение серых глаз сказало ему гораздо больше, чем он мог ожидать. Гарри одолел расстояние до порога почти прыжком, прижался к ровной черной спине, обхватил, стиснул, чувствуя, как под руками медленно расслабляется напряженное тело. ------------------------------------ Северус поставил бокал на камин и, улыбнувшись, провел кончиками пальцев по рунам, выбитым на его поверхности. Как ни странно, но он был доволен. Может быть, тем, что школу удалось привести в более-менее приемлемый вид за такие короткие сроки. Башни Рэйвенкло и Гриффиндора еще не восстановлены, и когда это будет, неизвестно, зато все нужные классы уже открыты. Помощника по защите приличного удалось найти. Конечно, предвидится еще множество стычек между Слизерином и Гриффиндором, но он делает все возможное со своей стороны, Минерва, которая наконец-то узрела, что и она с ее ненавистью была в какой-то мере причиной войны между факультетами, — со своей. А может быть, даже и тем, что этот учебный год начинался совсем не так, как предыдущий… Тогда, первого сентября, он был уверен, что тот год не переживет, да и не видел смысла переживать его, кроме как для того, чтобы выполнить задание Альбуса. А теперь, кажется, смысл был... Да, теперь – он улыбнулся еще шире, вспоминая первый вечер после возвращения, когда, оставив Тейро дома, наведался к Фредерику Фоули, - определенно смысл был. Тейро тоже был теперь пристроен. Поначалу у Северуса были опасения относительно того, как принц встроится в совершенно чужую жизнь, да еще не совсем контролируя свою магию. Но период адаптации прошел быстро, нанятые учителя вскоре оказались не нужны, а языковые способности давали Тейро очень большие возможности. Перепробовав несколько занятий, тот в конце концов увлекся расшифровкой древних рун, и теперь, научившись аппарировать, носился, выискивая тексты, по всей Европе. В последних же его письмах что-то слишком часто упоминалась некая профессор истории магии из Шармбаттона… А эти двое… Северус сел в кресло и, положив руки на подлокотники, стал смотреть в огонь. Когда Люциус в первый раз пришел к нему, его стенания звучали примерно так: «И что я буду с ним делать?», «Ты же прекрасно понимаешь, что Поттер – это вечные приключения, я уже немолод и больше подобного не переживу!», «Если Драко узнает об этом…», «И каких мне заголовков ждать? «Герои магического мира — извращенцы»?» На второй визит это превратилось в «Да он меня бросил бы через пару лет. Максимум», «Он меня принимал за кого-то другого, пытался все время оправдать мои поступки. Надоело до хруста зубов!» На третий раз все оказалось серьезнее: «У нас с ней секса не было четыре года, поэтому и не получается. И, уверяю тебя, это единственная причина», «С чего ты взял, что у меня до сих пор на него стоит? Черт, ты прав!», «Отворотное. Мне нужно отворотное!», «Обстоятельство непреодолимой силы, тролль его побери!» и «Се-е-еверус! Ну сделай же что-нибудь?!» Что ж, сейчас они наверняка вовсю занимались любимым делом. Мантию-невидимку Поттер, несомненно, захватил. Ну или попросил своего вездесущего эльфа, что не делает большой разницы. Северус призвал бокал с камина и, подняв его, чокнулся с воображаемым собеседником. И тут по комнате словно сквозняк прошел. Северус вскочил, едва не перевернув кресло, и, выставив вперед палочку, приготовился к обороне. Но тут же приложил руку к груди, пытаясь унять бешено зачастившее сердце, отступая назад: посреди гостиной переливалась красно-огненная островерхая арка.