***
Той же ночью Хинате не спалось, она который раз за несколько мучительно долго тянущихся часов перевернулась на кровати, вновь уставившись в подсвеченный уличным фонарём белый потолок. Ночнушка задралась, и девушка раздраженно дёрнула её вниз, затем резко встала с кровати, проходясь взад-вперёд по комнате. Спать, вроде бы и хотелось, но только голова касалась подушки, как тут же заполнялась разными вопросами, отсутствие ответа на которые приносило только головную боль, давящую на виски. Почему Саске так поступил? Что ему сказал отец? Он ему угрожал? Шантажировал? Подкупил?.. Хьюга покраснела от усердия, с которым размышляла, и, коротко взглянув на настенные часы, которые были чётко видны привыкшим к темноте глазам, схватила с зарядки телефон и тихой поступью босых ног вышла в пустой и тёмный коридор дома. Полчаса назад она слышала, как отец, спешно пристукивая тростью по деревянному полу, спустился вниз, а затем по стенам мазнул свет машинных фар. Уехал, несмотря на то, что была уже глубокая ночь. Сердце в груди отплясывало чечетку от страха, болезненно сжимаясь на каждый скрип веток за окном или старого паркета под ногами. Остановившись напротив двери в кабинет отца, Хината воровато огляделась, медленно потянув ручку двери вниз. С тихим щелчком дверь открылась и из комнаты повеяло жутким холодом, а проворный сквозняк скользнул ледяным потоком ночного воздуха по открытым бедрам, что тут же покрылись мурашками — отец оставил открытым окно. Проскочив к столу, который был до педантичности идеально убранным, Хината прищурилась, сначала пытаясь разглядеть что-то без дополнительного освещения, но всё равно пришлось включить фонарик на телефоне, наугад шаря по столу, поднимая к лицу один документ за другим — сметы на строительство, отчеты из бухгалтерии, договоры, приказы и прочее. Всё было не то. — Вот оно! — чуть громче, чем можно было, воскликнула Хината, хмуро пробегаясь по строчкам приказа на банковский перевод. Перевод на расчётный счёт больницы. Имя пациента — Итачи Учиха… — Коо, усиль охрану на объекте, Сарутоби держит своё слово, но осторожность не помешает, — послышался раздраженный голос отца из коридора, и Хината с испуганным писком юркнула под стол, который надежно защищал её от посторонних глаз со стороны входа литыми дубовыми стенками. — Вот бли-ин, — протянула она, сжимая во вмиг вспотевших ладонях случайно прихваченную с собой бумажку. Дверь с грохотом распахнулась, загорелся свет. Хината затаила дыхание, пытаясь не выдать себя даже такой мелочью. Как назло, зачесался нос, заледенели ноги и позвонки болезненно упирались в стенку стола, всё будто заставляло её совершить какое-нибудь движение. Отец, прихрамывая, прошёл к столу, остановившись с левой стороны — Хината заметила его ноги боковым зрением. — Хорошо, Хиаши-сама, усилим. Что делать с мальчишкой? — Пф, — фыркнул Хьюга и махнул рукой, — отпусти, только сначала довези до деда, пусть полюбуется. — Слушаюсь, — поклонился охранник, — могу идти? — Да, ступай. Хината глубоко вздохнула, задерживая дыхание, дверь вновь хлопнула, и воцарилась тянущая тишина… — Вылезай, — Хиаши пристукнул тростью по столу так звонко и неожиданно, что у Хинаты чуть сердце не остановилось, а она невольно подпрыгнула на месте, стукаясь макушкой об крышку стола, — отсюда твои пятки вижу. Стыд, остатки сумасшедшего испуга и немного совестливости заставили Хинату на трясущихся коленках выползти из-под стола, выпрямляясь в полный рост, но в лицо отцу заглянуть она не решилась. — Ну, — на удивление отец не звучал зло или раздраженно, скорее снисходительно, — чего искала? И требовательно протянул ладонь вперед, перехватывая трость в другую. Хината беспрекословно протянула листок. Хиаши с тяжелым, уставшим вздохом опустился в кресло перед столом, натягивая на нос очки из нагрудного кармана пиджака. — Почему-то я не удивлён, — протянул отец, откидывая документ на стол. — Узнала всё, что хотела? — Прости, — поклонилась девушка, краснея по самые уши. — Вызволяешь тебя из притонов, выкупаешь жизнь твоего ухажера, а ты? Сбегаешь из-под охраны, тайком проникаешь в мой кабинет, ещё и в моих документах роешься?.. — Прости, — пристыженно повторила девушка, сжимаясь сильнее, несмотря на то, что отец даже не кричал, хотя она ждала именно этого. — Иногда для своего тихого характера ты ведёшь себя слишком дерзко, — назидательно закончил он, махнул рукой в сторону, — сядь, раз уж не спишь, поговорим. Хината покорно прошла к креслу, аккуратно садясь на самом краю, невольно поджимая пальцы на ногах от холода. Хиаши не упустил это из виду, тяжело поднимаясь с места и медленным шагом подошёл сначала к окну, прикрывая наполовину распахнутую створку, а затем к короткому диванчику у стены, стягивая с него небольшой плед. Девушка поднялась с места, чтобы отцу вновь не приходилось пересекать всю комнату, забирая протянутый плед, уже с ногами залезая в кресло, накрываясь мягкой плюшевой тканью. Отец всё так же молча прошёл к столу, вставая ближе к дочери, опираясь о столешницу и немного перенося вес на трость. — Скоро снова сможешь вернуться в школу, главная опасность миновала, нет причин больше держать тебя здесь. Пока что, — начал он, не глядя на Хинату, лишь задумчиво водя большим пальцем по драконьей морде на кончике трости. — С-спасибо, — поблагодарила Хината, по детской привычке сцепляя пальцы. — Не за что, — хмыкнул в ответ Хиаши, криво улыбнувшись, из-за чего его лицо покрылось ещё большей сеточкой морщин. Девушка замерла, вглядываясь в знакомые, но уже такие другие черты родного человека. — Я так и не спросила, что с тобой случилось? — несмело начала девушка, остановив свой взгляд на трости в руке отца. — Инсульт, — просто ответил отец, а у девушки от этого слова чуть сердце вновь не остановилось, болезненно пропустив ритм, она невольно качнулась вперёд, от изумления открыв рот. — Когда? — она даже захлебнулась воздухом в конце вопроса, сжимая в кулаках полы покрывала. — Ещё в прошлом году, — Хиаши подобрался, выпрямляясь, — всё обошлось, не бери в голову… «А мне бы сообщили только в том случае, если бы ты умер?..» — подумала Хината, судорожно сжимая губы, чтобы не прокричать этот вопрос вслух от вновь вышедших за край эмоций, стряхивая с щёк надоевшие за этот день слёзы. Хиаши замер, всматриваясь в взволнованное лицо старшей дочери. — Я не об этом хотел поговорить… — мужчина прикрыл глаза, сбиваясь в дыхании, потому что у самого сердце болезненно сжалось в груди. — А о чём? — устало спросила девушка, шмыгая носом, без сил откидываясь на спинку. От стресса никак до этого не шедший сон вдруг навалился дикой сонливостью. — Наверное, обо всём понемногу, мы давно так не разговаривали, — вторя тону дочери, устало ответил Хиаши, прихрамывая к диванчику у стены, с тяжелым вздохом опускаясь на него. — Во-первых, прости меня… Хината пораженно подняла голову, во все глаза уставившись на отца, открывая рот, чтобы задать вопрос, но Хиаши поднял вверх ладонь, призывая её молчать. — Постой, ничего не говори, дай мне для начала объясниться, — он прокашлялся, собираясь с мыслями. Такому суровому по характеру человеку, как Хиаши Хьюга, сложнее всего давались слова искренние и необходимые, он мог кого угодно поставить на место одним только жестким приказом, но, кажется, совсем забыл, как словами выражать любовь. — Я ни в чём тебя никогда не винил. Скорее, я виню себя, с каждым днём всё больше. Наверное, слишком поздно тебе это говорить… Хиаши замолк, опуская голову в пол. — Нет, — надломленным голосом прервала тишину Хината, — не поздно, пап… Хьюга поднял голову, с облегчением во взгляде посмотрев на старшую дочь, наконец, расслабившись, ведь её слова хотя бы дали призрачную надежду на то, что он ещё не до конца потерял свою Хинату. — Что ж… Я не буду говорить, что всё, что я делал, я делал для вас, тебя и Ханаби, потому что это не так… Не до конца так. Хината видела, как тяжело отцу даются эти слова, он повторялся там, где обычно мог говорить чётко и ясно, даже немного начал заикаться, сбиваясь с мысли, но молчала, не мешая ему. — Когда случился инсульт… Я чуть не умер, хорошо, что Коо вовремя вернулся из Токио и зашёл с отчётом, иначе бы… Девушка подалась вперёд, только сейчас подмечая: лицо отца действительно было сильнее опущено с одной стороны, раньше она не придавала этому значение, замечая лишь, что Хиаши так явно постарел. — Да-а, наверное, и правда, горбатого могила исправит*, — криво улыбнулся он, легонько пристукнув тростью по полу, — тогда подумал, что последние слова, которые я успел тебе сказать, это то, что я жалею о том, что ты моя старшая дочь. У Хинаты болезненно кольнуло в груди от воспоминаний того дня, когда её окончательно сослали в Токио, вроде бы, и по её желанию, но будто просто избавились от неё, чтобы лишний раз не мешалась. Взгляд её опустел, наполнился горечью старых воспоминаний, когда отец говорил слова и похлеще, а рука поднялась к сердцу — до того оно сжалось внутри, что начинало причинять физическую боль. — И за это хотел попросить прощения. Я не жалею, что ты моя старшая дочь. Никогда не жалел, на самом деле, лишь пытался взрастить в тебе то, что хотел видеть, чтобы ты сделала то, что не успел сделать я. Хината уже не хотела плакать, хотя слёзы и образовали ком в горле, который она, поморщившись, сглотнула. — Ты — это ты, такая, как есть и… понял я это только недавно, хотя извиниться должен был уже давно. Вопрос лишь в том, простишь ли ты меня?.. Слёзы уже давили изнутри от откровенности и тяжести прошедших слов отца, но девушка держалась, поджимая губы и промаргиваясь, сначала неуверенно, но затем всё активнее закивав, принимая извинения с судорожным эмоциональным вздохом: — Прощаю…***
Уже явно наступившая весна, несмотря на конец февраля, была такой красивой, что у Хинаты распирало грудь от невозможности надышаться её особенно чистым и свежим воздухом, в котором уже не было зимней морозности, но ещё не было и летней духоты. Деревья и растения вокруг уже вовсю начинали цветение, и сегодня в Токио было на удивление чистое небо, которое его жители не видели таким голубым уже давно. Хьюга неуверенно замерла на пороге школы, у которой её недавно высадил Коо, сказав, что сможет забрать её после уроков, если она захочет. Школьники, как обычно, неспешно заходили за ворота, кто-то сбивался в маленькие группы, кто-то спокойно вышагивал в одиночку, но все лишь бросали на Хинату короткие взгляды, тут же незаинтересованно отворачиваясь и продолжая свой путь. Всё было как обычно… Ещё раз глубоко вздохнув для уверенности, Хината шагнула вперёд, но не успела сделать и пары шагов, как её окликнули позади: — Хината?! — удивлённо заорал Наруто, обернувшись к шедшим рядом друзьям. — У-у-у, ребят, Хината вернулась! Девушка не смогла сдержать радостной улыбки, неуверенно помахав ребятам ладонью, чуть вздрогнув, замечая среди них и Саске, что, чуть прихрамывая, шёл рядом с Узумаки, но не стала задерживать на нём взгляд, поспешно переведя его на Сакуру, которая уже бежала ей навстречу, раскинув руки для объятий, в которых Хината тут же утонула, чуть покачнувшись от напора одноклассницы. — Здра-а-авствуй, — протянула она, сильнее сжимая её, почти до хруста рёбер. Хината легонько похлопала по плечу Сакуры, немного отодвигаясь, чтобы спокойно вздохнуть. — Привет, Сакура-чан, — мягко улыбнулась, смущенно заправив прядку волос за ухо, так как к ним не спеша подошли остальные одноклассники. — Моя очередь, — проворчал Наруто, двигая подругу в сторону и заключая ещё больше засмущавшуюся Хинату в объятья, чуть приподнимая её над землёй. Хината испуганно пискнула, выронив школьную сумку из рук, уцепившись ими за широкие плечи Узумаки, что весело засмеялся, опуская её на место и поднимая сумку, заботливо вкладывая её в руки покрасневшей Хинаты. — Ой, ну всё, засмущал её совсем, не обращай на него внимания, Хината, он — всё такой же придурок, — недовольно заговорила Сакура, хватая Хьюгу под локоть, утаскивая в сторону главного входа. — Эй, что сразу придурок-то! — возмущенно прикрикнул сзади Наруто, однако в конце задорно хохотнув, пихнув молчаливого Саске в плечо. — А ты чего не поздоровался? — Пф, — фыркнул Учиха, раздраженно одёрнув руку, так и не ответив. Всё было как обычно… Ино щебетала с Сакурой, младшеклассницы маленькими стайками заглядывали в окна из коридора, наперебой шумя по поводу вернувшегося Саске, который даже не глядел в их сторону, безынтересно болтая с неугомонным Наруто. Остальные ребята тоже сидели каждый со своей группой друзей, негромко переговариваясь между собой. На секунду Хината почувствовала себя одинокой, потому что, после короткой сессии поздравлений с выздоровлением и приветствиями, она одна сидела, бездумно пялясь на крышку парты, постукивая кончиком карандаша по тетрадке. — Хината! — девушка невольно подпрыгнула от неожиданности, выронив карандаш, испуганно подняв глаза на подскочившую к ней Ино, что бесцеремонно уселась прямо на парту, подозвав к себе Сакуру. — Тебя пока не было, мы собирались, думали, куда поехать после выпускного, решили пока снять домик на горячих источниках на пару дней и ещё… этот, как его? Из головы вылетело… — недовольно цокнула она, защёлкав пальцами. — Боулинг, — подсказала Сакура. — Да! Точно, забываю всё время, — быстро-быстро затараторила Яманака, — там дядя Наруто — владелец, и он даст на помещение на всю ночь, класс, да? — А… Да, классно, — не слишком-то поддержала её в радостной реакции Хината. — А? Ты не рада? Правда, классно же? — растерялась Ино, беспомощно переведя взгляд на Сакуру. — Да, нет-нет, — поспешно успокоила её Хьюга, неловко улыбнувшись, — правда, классно. По сколько скидываемся?.. — Отличненько, — довольно потёрла ладоши Ино, но не успела озвучить сумму, так как прозвенел звонок, — я тебе напишу, — поспешила она, спрыгнув с чужой парты, проходя к своей. Хината кивнула, выпрямляясь на стуле, судорожно проверяя, всё ли она приготовила. Подняв взволнованный взгляд на дверь, она невольно остановилась им на Саске, что лениво откинулся на спинку стула, вытянув на парту жилистые руки, перелистывая страницы тетради. Хината отметила, что его ладони почти зажили, остались лишь красные следы, на месте которых раньше были рваные раны, и надрывы не зажитых увечий, готовые перерасти в белесые шрамы. Саске, будто почувствовав её взгляд, резко обернулся, обжигая колючим недовольством чёрных глаз, изогнул брови в немом вопросе. Как и у Хинаты были вопросы, ради которых она смело выдержала эту битву взглядами, хотя щёки уже нещадно пекло. Саске недовольно скривился, сжимая губы - эту короткую битву он проиграл, отворачиваясь первым. Девушка облегченно выдохнула горячий воздух, прикрывая глаза от напряжения, к стенке она его, конечно, не припрёт, как советовала Ханаби, но попробует поговорить. Снова.***
Кисаме угрюмо уставился в потолок своей одиночной камеры, прислушиваясь к мерным шагам дежурящего надзирателя из коридора. Шаг, пауза, снова шаг — и так ровно десять минут и девять секунд в одну сторону, затем столько же в другую. Чёртова скука и однообразие, обед — вонючий холодный рис, — по расписанию, прогулка по расписанию, в камере ничего не было, кроме полки с книгами, неудобного футона и раковины для умывания. К шагам из коридора добавилось ещё несколько, чья-то более быстрая поступь, и не одна, звучали всё ближе к его камере. Хошигаки поспешил сесть на футоне, с замираем уставившись на дверь. Ключ заскрежетал в замочной скважине, в открывшийся проём прошёл щупленький охранник и Пейн, собственной персоной. — Ну наконец-то, — довольно заключил Кисаме, резво поднимаясь с места, шлёпнув себя по затёкшим от долгого лежания ногам. — Не так быстро, — пресёк его Пейн, разворачиваясь к оставшемуся стоять в дверях охраннику, — оставьте нас. Мужчина боязливо закивал, выскакивая за массивную железную дверь, с тихим стуком прикрывая её. Оставшись наедине с Кисаме, Пейн тут же изменился в лице, выражая крайнее недовольство и даже злобу поджатыми губами, напряженным скулами и нахмуренными бровями над потемневшим взглядом. — Твоя самовольность зашла слишком далеко, Кисаме, — он не говорил громко, даже не кричал, но его голос будто звучал через усилитель, отражаясь от пустых бетонных стен. — Хе, — Хошигаке криво усмехнулся, — я… — Заткнись и слушай, — беспрекословным тоном продолжил мужчина, проигнорировав Хошигаки, — ты можешь сколько угодно бегать за мальчишкой в своей слепой детской мести, но, сука, ты хоть представляешь, чью дочь ты тогда похитил?! — Пейн выходил из себя крайне редко, но если это всё-таки случалось, то он не сдерживался ни в выражениях, ни в решениях, которые принимал в пылу бушующей внутри злости. — Тогда ты ушёл без наказания только лишь потому, что мне удалось договориться, — продолжил он уже более спокойно, проведя чуть дрожащей ладонью по волосам. — И ты отплатил мне тем, что завалился к Учихе, не скрывая своего лица, пристрелил гражданского, так ещё и так по-идиотски попался полиции? А, Кисаме? Ты не самый проблемный, что есть, то есть, но, ответь мне, ты реально такой тупой? — Следи за языком, Яхико! — оскалился Хошигаки, подлетая и хватая того за ворот рубашки. Мужчина даже не шелохнулся в испуге или в попытке увернуться, лишь спокойно схватился руками за чужие крепкие запястья, с силой сжимая их и отрывая от себя. — Этот мелкий выродок убил моего брата… — А ты его, — сквозь зубы прошипел Пейн, резким ударом между ног выводя Кисаме из равновесия, но не давая ему упасть, схватив его за волосы на затылке, дернув его голову наверх, пока тот с тихим полустоном хватался за своё достоинство. Нагато хоть и был в комплекции меньше массивного Кисаме, зато точно знал, на какие болевые точки в теле противника стоит давить, чтобы полностью его обезвредить. — Значит так, из этого дерьма я тебя вытаскивать не собираюсь. Слишком дорого выходит, то шлюх Конан прирежешь, то девчонку Хьюга похитишь, то убийство гражданского. Кроме последнего, всплыли ещё твои старые дела о наркотиках, и прокурор будет настаивать на смертной казни. Пейн брезгливо одёрнул руку, скривившись в лице, наблюдая за хрипло дышащим Кисаме, который, стараясь не потерять остатки своего достоинства, выпрямился. — И это всё? За какого-то хера я пойду на смертную казнь? Пха-хах-ха, — смех вышел чуть истерическим, и Хошигаки поспешно замолчал, сдерживая эмоции. — За хорошую службу до этого, приставим тебе лучшего нашего адвоката, деньги у тебя есть. Может, получится договориться с судьёй, — Нагато педантично одёрнул помятый ворот рубашки и поправил рукава, разворачиваясь на выход. — Какие у меня шансы? — Кисаме даже в такие момент не терял своей надменности, продолжая звучать гордо и уверенно. Пейн замер в проёме, ненадолго задумавшись. — Слишком маленькие, чтобы выйти отсюда живым, — проговорил он, точно вынес приговор, и вышел, хлопнув тяжелой железной дверью, в которой тут же заскрежетали ключи.