Страх в твоих снах

*** Замкнуться в себе и самобичевании не получилось. Работа требовала чтобы ее работали, зарплату за красивые глаза выдавать ему никто не собирался, а новое программное обеспечение любило ломаться в нежных ручках менеджеров по работе с клиентами ровно так же, как и в мозолистых заведующего складом. Джаред ошпаренным веником метался между этажами, проклинал неудачное время установки, а ночью проверял не посрывалили его листовки с домов и мусорных баков. Доклеивал и допечатывал, усердно спамил на каждой бесплатной доске для объявлений и изредка вглядывался в проезжающие мимо патрульные машины полиции, а потом убеждал себя, что не надеялся увидеть Дженсена. Хотя пару раз ему показалось, что видел. В черных траченных джинсах, синей клетчатой рубашке и кепке, надвинутой чуть ли не на нос, желанная галлюцинация оказалась всего лишь галлюцинацией. Парень вообще ждал автобуса на остановке и уехал сразу же, как только Джаред подрулил к доскам объявлений. Так не следят, либо Джаред чего-то очень недопонимает в слежке. Мерное течение загруженных дней и ночей, изредка разбавляемых чьими-то вполне обыкновенными трахами, разбилось о выходные парой недель спустя. Джаред не видел знакомую ванну, когда закрыл глаза. Снова не видел лица своего мучителя, только чувствовал, как его задницу распирает чем-то неестественного размера, член воткнут в какую-то искуственную жопу, а над ухом шепчут заевшей пластинкой один и тот же вопрос: “Ну что? Так лучше? Лучше? Так лучше?” Джаред проснулся заплаканным, потому что мальчик во сне рыдал почти без остановки. Джаред проснулся с огромных размеров пустотой внутри, потому что мальчик во сне так сильно разозлил своего мучителя, что тот убил его в первую же ночь. Джаред пил кофе и пытался хоть что-то просипеть, но голос его не слушался, ему все чудились сжимающиеся на горле руки, потому что тот зверь, чьего лица он не помнит, кажется окончательно определился с тем, как ему нравится убивать. На работе он обмотал шарфом горло и прикинулся приболевшим. Ничего особенного, просто горло, но заботливый шеф вошел в положение и снял его на сегодня со звонков и беганья по этажам, послав налаживать аппаратуру в отдел готовой продукции. Принтеры и сканеры разнообразнейших размеров грели руки и успокаивали душу. Джаред мог ни о чем не думать и не отвечать ни на чьи вопросы, гул вокруг скрывал его сипы, вместо привычного крепкого словца, стоит отдавить себе палец. Эта передышка его спасла. А вечером прямо у дверей офиса, его ждал Дженсен. Не улыбался, не в форме, не смотрел в глаза, весь был одним сплошным отрицанием и стоял так тихо и незаметно, что можно было подумать, что нет его здесь — снова галлюцинации. Вот только Дженсен был. Схватил за локоть, чуть не проплывшего мимо глубоко в своих мыслях Джареда, и потащил к машине, запихнул грубо на пассажирское сиденье, а сам сел на водительское место, но никуда не поехал. Машина как стояла не заведенной, так ничего и не изменилось. Джаред скрючился на своем месте, стараясь стать хотя бы чуточку меньше, продолжая смотреть вперед, а Дженсен пилил взглядом его ухо. — Знаешь, Джаред, — голос Дженсена мог бы резать, если бы это вообще было возможно в этой реальности, таким холодным и острым он казался на слух. — Детективу, которая принимала у тебя показания выписали строгий выговор. Никаких подробностей, сплошная общая информация. — Я не могу ей сочувствовать, когда мой дом осматривают без ордера и вообще обращаются так, словно это я убил тех парней, — Джареду не хотелось бы так думать, но он пропищал свой дерзкий ответ. — А я не прошу сочувствия. И ты сам пригласил меня, помнишь? Вот теперь Джаред повернулся к Дженсену, давя желание вмазать хорошенько этому скользкому типу, вцепившемуся мертвой хваткой в совсем не того парня, вместо того, чтобы искать настоящего убийцу. — Помню. А еще помню, что ты меня довольно жестоко обманул, чтобы это приглашение получить. И я не обязан это выслушивать. У вас есть еще какие-нибудь вопросы? Конкретные. Дженсен смерил его взглядом, секунду помедлил, не иначе чтобы помариновать откровенно нервничающего Джареда, и только потом произнес: — У меня есть предложение. Приходи в участок, опиши подробно где и что ты видел. А еще расскажи, откуда узнал о втором трупе. Только правду, потому что пока что ты только врал. Хорошо, что Джаред сидел и молчал иначе подтвердил бы все подозрения, пусть и глупые. У него обязательно подкосились бы ноги и он подавился бы, у него перехватило бы дыхание или же он просто замолк бы на полуслове. Он же тоже знал, что врал, но откуда это знал Дженсен? Джаред такой плохой актер или его слушатель такой хороший полицейский. Не может быть, показания он давал другому детективу и не повторял их Дженсену. Вот только это все не поможет ему избавиться от подозрений, судя по холодному взгляду красивых глаз. — Да что вы в меня вцепились? — Джаред начал говорить не думая. Одну прописную истину про полицейских он знал давно и хорошо — идиотов они не задерживают — и еще лучше другую про себя — истерика сразу же делает его идиотом. Так что он не сдерживал высоких нот в голосе. — Я пришел и рассказал, что видел. Это было давно! Я уже не помню ничего, я же не полицейский. Даже не помню, где это было! Кто вообще знает, кого я там видел, может это была обычная парочка. Да и вообще, мне хотелось хоть какого-то внимания, и… — Выходи, Джаред, — внезапно прервал поток слов Дженсен. Джаред даже подавился всей той льющейся херней, что придумывал на ходу. — В смысле? — Выходи. — Ровным, ничего не выражающим тоном, повторил Дженсен. А потом уточнил: — Из машины. Второй раз испытывать удачу Джаред не стал и вымелся наружу так быстро, как только смог. Пока бежал до остановки автобуса, сжав лямку рюкзака так сильно, что швы отпечатались на ладони, он обещал себе больше не вмешиваться. Сжать зубы и жрать кофе по выходным, спать днем, а не ночью, ждать до вторника, чтобы пропустить ночь с воскресенья на понедельник — исключить возможность увидеть очередное убийство. И не вмешиваться, не вмешиваться, не вмешиваться. Он не полицейский и не супермен. Выходя на своей остановке и почти бегом направляясь домой, Джаред аки старательный попугай повторял и повторял про себя одну и ту же фразу, надеясь почувствовать мир и свою роль в нем такой, какой надо, а не так как пока что у него получалось. У двери в собственную квартиру Джаред чувствовал только страх, головную боль и металлический привкус во рту. Он слишком долго бежал. В этот вечер он заснул чуть ли не в прихожей. Дополз до дивана и забылся больным тяжелым сном до самого утра, а проснувшись отправил пропитанную потом одежду в стирку, а себя в душ. Таким опустошенным и загнанным Джаред не ощущал себя давно, но если раньше ему всегда виделся выход, хотя бы в побеге, то теперь он был плотно привязан не веревкой, а словно канатом к этому месту. Тешил себя мыслями о побеге, но на самом деле даже не допускал возможности двинуться с места, пока убийца не будет пойман. Да, он пообещал себе не вмешиваться, хотя бы потому что он путает следы полиции, вместо того, чтобы им помочь, да, он не собирался больше ничего видеть, но он просто не мог снять с себя последний ошейник и просто забыть.