***
Кейт осознавала как запуталась, как её шею сдавливали хлёсткие тиски, мешающие сделать вдох. А если получалось, он всенепременно оповещал девушку, что хуже этого чувства не может быть. Когда не живёшь, а существуешь непонятно зачем и для чего. Боль часто ночами напоминала о себе. Вбивалась в подкорку, расщепляя здравый смысл, убивая всё хорошее, некогда царившее в её буднях. Постоянство. И ещё кое-что. Любовь и забота близких. Сейчас ей просто хотелось свернуться калачиком и исчезнуть, раствориться в мягком пуховом одеяле, которое ощущалось на коже тяжким грузом, неумолимо припечатывающим к кровати и расплющивающим внутренние органы. Труднее давалась улыбка. Всё чаще выходил неуверенный оскал, не затрагивающий глаз. Становилось больно смотреть на собственное отражение в зеркале. Мозг лениво пережёвывал информацию и закупоривал самые отвратительные мысли, которые только могут прийти здравомыслящему человеку на ум. Даже веки казались тяжёлыми и неподъёмными. Попытка доехать автостопом до бара «Кручёные сиськи» три месяца назад и сбежать от Сета не увенчалась успехом. Бара или того, что от него осталось больше не было. Была пустошь, куча обломков и призрачный запах гари в округе. Эти самые руины, кажется, окончательно сломали её. Заставили потерять надежду, которая слабым огоньком теплилась в сердце, где-то глубоко. Туда, куда никто не смог бы заглянуть. Затем был Сет. В бешеном манёвре заруливший на стоянку машин и байкеров. Нервно отбрасывающий дверь в сторону. Подходящий близко со своим-этим-яростным-взглядом. Озлобленный ее исчезновением на следующий день после заселения к Эдди, он решил, что девчонка нарвется на крупные неприятности, путешествуя по Мексике в одиночестве. С ее-то внешними данными. С ее хрупкостью и человечностью, а что самое главное неподъемной глупостью. Глупостью, которая завела ее в тупик. Кейт лежала на кровати и пыталась припомнить, когда именно ее жизнь повернула не туда. И что могло исправить это? Прямо сейчас. Самое отвратительное и гадкое чувство, которое фантомом нависало над ней — полная опустошенность. Без родных она не чувствовала желания жить, не чувствовала потребности в долгих душевных разговорах. В любви — она никогда не любила Кайла, но и больше не чувствовала влюблённости, преданности кому-либо. Боль заслоняла собой все, потихоньку откусывая от девушки кусочек за кусочком. Было тошно слушать даже музыку, любимую или нет — не важно. Ее мутило от одной мысли — нажать на плэй и в кои-то веки раствориться в прекрасном чувстве. Сет вел все же довольно странный образ жизни. Вытаскивал Эдди раз в неделю в бар, сам оставался до рассвета, накидываясь до беспамятства и топя себя в бутылке виски. После каким-то чудом добирался домой и мучил Кейт нелепыми разговорами. Один из таких вечеров она вспоминала постоянно. — Эй, принцесса. — Боже, ты когда-нибудь просыхаешь? — Бурчит девушка, подхватывая неподатливое тело с одной стороны. — А ты когда-нибудь устаёшь критиковать кого-то за то, что он не просыхает? — Запах крепкого алкоголя заставляет поморщиться и отвернуть лицо в сторону. — Я противен тебе, признайся. — Иди в постель, я помогу. — Мне не нужна твоя помощь, Кейти-кейкс. — Говорит он буквально на распев, растягивая каждое слово в причудливой песенке. Ухмыляясь самому себе в пьяном угаре. — А по-моему очень нужна, завсегдатай всех злачных местечек. — Расслабься уже, а то как безумная мамаша со мной носишься. Не перенапрягись, — огрызается он. — Лучше бы ты не подначивал меня, а наконец-то уже сделал хоть что-нибудь. Я не хочу торчать здесь и бесконечно пользоваться гостеприимством дяди. Он отскакивает от нее резко, как будто они два магнита с одинаковыми полюсами. Удивленно косится на нее. — О. Так он уже просто «дядя»? С каких пор? Гекко садится на диван и со скучающим видом прожигает взглядом журнальный стол. Дела с местными боссами немного занимали его, хоть и сулили существенные неприятности, достаточно он уже засветился в этом месте. Настолько достаточно, что впору было бы хватать девчонку за руку и мотать удочки из захолустья. Разумеется, Эдди расстроился бы. Прикипел он всем сердцем к Фуллер. Со своими замашками старого сводника ни один раз смущавший ее и его — Сета — смачными комментариями, брошенными как бы невзначай. Вы как более удачная версия Леона и Матильды, только тебе бы, Кейти, причёска-карэ не подошла бы. Овал лица неподходящий. И тут же добавляя: — Вообще-то я не это имел ввиду, я про то, что с длинными волосами тебе очень даже хорошо. Сету всегда нравились брюнетки, — он заговорщески понижает тон голоса, но до Гекко доходит его последняя фраза и он едва ли не спотыкается о порог. Кейт прыскает в ладошку, вся эта ситуация смутно напоминает ей сцену знакомства Кайла и родителей. Возвращаясь к настоящему. Заговаривать никто не решается, потому что выбор темы для них это хождение по мексиканскому минному полю — думаешь, почва чистая, а наступи — подорвешься со своей инициативностью. Через время — как на духу: — Неважно. Сет. Ты либо не хочешь замечать, либо притворяешься, что не понимаешь в каком мы дерьме. Твой брат мёртв. Моя семья… вся моя семья мертва. — Принцесса, у меня все под контролем. Не сегодня-завтра мы с тобой отправимся куда подальше отсюда, а пока просто верь мне. — Затем он нервно добавляет, бросив галстук от рубашки на диван. — Или не верь. Мне пофиг вообще-то. Девушка непонимающе смотрит. Снова повисает неловкая пауза, Кейт уже жалеет, что открывает рот — вечно с его Величеством все не так, но тут он подает голос. — Иди посмотри мультики, почитай сказочки на ночь, только не еби мне мозги, я тебя прошу. То с какой усталостью в голосе он произносит это, заставляет Кейт по-фуллеровски вздрогнуть, будто от холода, её лицо становится мрачным и нечитаемым, как в те моменты, когда она застает его в отключке, обдолбанного посреди гостиной. Звук ее быстрых шагов разлетается по пустынному дому. У Сета все плывет перед глазами, в голове мутный столб густого тумана. Он приходит домой в иррациональном желании выпустить наружу эмоции, которых внутри накапливается слишком много. И он знает Кейт, расстроенную исчезновением второй третьей своей семьи, Кейт, злую на себя за все глупости, совершённые будто бы в прошлой жизни, Кейт, готовую уже умереть, лишь бы воссоединиться со своими родными на небесах. Всё херится одним маленьким обстоятельством — девчонка пытается казаться сильной, когда очевидно, что она раздавлена. Следующий день проходит для них в полном молчании. Ни одного брошенного слова, ни одного прожигающего дыру в теле взгляда. Голое ничего. Но для них это в порядке вещей. Лишь Эдди успевает заметить заминку между двумя шествующими по кухне фигурами, буквально задевающими друг друга в бытовой суете — Фуллер выжимает апельсиновый сок с мякотью, а упёртый племянник пытается поладить с кофе-машиной — но упорно игнорирующими друг друга. Хозяин дома дёргает уголком рта в попытке улыбнуться. Он с искренней добротой относится к этой девочке, с отеческой заботой оберегает ее от нападок непутевого племянника. Знает просто, что у него переболит. Рану затянет, она обрастет новым мясом, сухожилиями и кожей. Задним умом все же понимает, что Сет слишком категоричен. Ему проще игнорировать маленький лучик света, разбудивший его с рассветом, нежели подставить лицо ярчайшему солнцу и наслаждаться его теплом. Кто утверждает, что метафоры это плохо — пусть первый бросит в Эдди камень.***
Еще через неделю Сет кидает паспорт прямо перед ее лицом, перед этим успевая поразмахивать им туда-сюда. Кейт дергается, отодвигается в защитном жесте. — Ну и имечко ты себе выбрала, принцесса. — Он с возмущением протягивает ей заветную книжечку. — Держи свой приз. Кейт пролистывает страницы и на одной из них на нее смотрит изможденное лицо в обрамлении тёмных волос. Полупрозрачная кожа выглядит как обычно. И только взгляд выдает ее всю с потрохами. Взгляд не девочки-подростка. Взгляд девушки, пережившей третью мировую в окопах. Еще минует несколько дней прежде, чем Эдди влетает в комнату, вопя как сумасшедший, что засунул бы очкастому придурку его очки в задницу по самые гланды. Кейт непонимающе смотрит, затем почти опрокидывает стакан с лимонадом на пол. Дезориентация. Полнейшая неразбериха. Когда Эдди включает телевизор как раз идет репортаж о Медном каньоне, с которого слетели на корвете, так называемые, братья Гекко. Кейт в шоке смотрит, как ранее погибший от пули рейнджер дает интервью на одном из федеральных каналов. Глаза расширяются от ужаса, когда видеоряд сменяется самыми разнообразными кадрами, на которых коптятся две знакомые и в то же время абсолютно незнакомые фигуры. Обуглившееся черное мясо оплетает их кости, а на одном из трупов поблескивают стекла от очков правильной квадратной формы. Инсценировка воистину потрясающе выполнена. Один взгляд в сторону Сета, его хватает, чтобы понять его мысли. Ричи Гекко жив. Значит, жив его прежний мир. Все, вплоть до моментов, когда надо было выстрелить в копа, стоящего на пути. Или когда нужно было тайком пробраться в школу мимо папашиной комнаты так, чтобы он не заметил. Черт бы побрал этого проклятого Гекко! Сет с раздражением бьет кулаком о стену, взывая к своим немногочисленным запасам терпения. Чувство было такое, будто его поимели и бросили на следующий день. — Чертов идиот! Почему не связался со мной? Скорее, риторический вопрос. Кейт все же знала ответ на него. Ей не показалось, но Ричарда будто нитями невидимыми тянуло в то место, он сам подтвердил эту догадку в приватной комнате, перед тем как поцеловал. Решение этой дилеммы будто на самой её поверхности — брат ему стал не нужен. Он хотел чего-то другого с самого начала. Тянулся к этому чему-то изо всех сил. Ему было наплевать на Сета. Ричи не иначе сдох от счастья, когда освободил себя от человека, который помыкал им всю жизнь. Кейт его понимала. Ведь она не могла поступить точно также, у неё никого больше нет кроме этого мистера-я-всё-и-всех-держу-под-контролем-так-что-можете-тут-хоть-вешаться. — Может быть, и моя семья в порядке? Мы должны его найти, я хочу узнать, что с ними случилось… — Кейт дотрагивается до руки Сета в попытке развернуть его тело, заглянуть в глаза. Умолять. Все что угодно, только не это затишье перед бурей. — Ты дура? Или просто притворяешься? — Хлестко и резко спрашивает он, разворачиваясь на все сто восемьдесят. Кейт как от удара по щеке с опозданием в одну секунду вздрагивает, делает шаг назад и в защитном жесте скрещивает руки на груди в замок. Она хмурит лоб, брови создают еле заметную складочку. Сет успевает отметить, что ей не идет это выражение лица. Тем не менее, он продолжает: — Включи логику. Ты должна понять, что не существует такого понятия, как Ричард и живые люди, которые находятся с ним в одном помещении. Он взъерошивает темные волосы, сжимает ладони в кулаки. Принимает оборонительную позицию, становясь несокрушимой скалой. Именно такой Гекко может врезать первому попавшемуся на глаза тупому ублюдку, позарившемуся на его собственность, враз переставая походить на бухающего торчка и превращаясь в хладнокровного преступника. Такой Сет отвечает на тычки в свой адрес и в адрес своего брата, единственной семьи, которую он знал. Такой Сет выставляет банки с пушкой на плече больше его головы, не боясь при этом последствий. Дядя Эдди становится между ними, отодвигая друг от друга на безопасное расстояние. — Не трогай девочку, она не виновата, что ты, еблан, не умеешь контролировать свои эмоции. И кидаешься на всех, кто не согласен с твоей точкой зрения. Панику наводишь, как баба. Кейт с благодарностью смотрит на Эдди, игнорируя сексистский жест. С этого ракурса он даже напоминает ей отца, с разницей лишь в том, что седые пряди длиннее и ярче, а глаза выразительнее и больше. То, как он рвался защитить ее перед своим племянником, родным человеком по крови, но судя по их взаимоотношениям — не по сути — это не могло не воодушевлять и не удивлять ее каждый раз. На несколько минут в гостиной воцаряется тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием. Сет игнорирует Эдди со своим невъебенным мастерством и ждет, когда тот сам себя доведет до наивысшей точки кипения, вспыхивая в красочном взрыве. Начнет материться на все и вся в округе. Хотя по правде сказать, он действительно не хотел высказывать в адрес Кейт что-то подобное. Но сказанное уже не вернешь, поэтому слал он все это глубоко в задницу. — Не лезь в это, Эдди. Мы без тебя разберемся. — Зло бросает Гекко, задевая дядю плечом, проходит мимо как ни в чем не бывало. Прихватывает со шкафа рубашку с галстуком — стандартный набор. И через минуту исчезает за дверью, будто его и не было здесь.***
Следующий день дарит ослепительно яркое солнце и радостное расположение духа у старшего из двух братьев. Как будто его подменили на более живую и положительную версию самого себя. Сам охуевая от себя и своих мыслей, что роятся в голове со вчерашнего дня. Мда, Ричи горазд на сюрпризы. Преподносить их в такой обертке — это надо уметь. Все, что он сумел узнать за вчера — это то, что какая-то девка с огромными сиськами прибрала Ричи к рукам быстрее, чем он успел вытащить пушку из штанов. А тот факт, что он променял родного брата на шлюху, Сета и вовсе не осчастливил. Блядский Ричи со своими блядскими амбициями и требованиями к своей персоне, как у чертовой чирлидерши. В груди несладко сдавило. Ричарду действительно было глубоко наплевать. Он спокойно распрощался со старой жизнью в угоду новой, с брюнеткой с третьим размером и пустотой в башке. Сет впадает в какой-то ступор. Сломанный мирок крошится на его взъерошенную голову, он тоже выглядит невероятно уставшим, будто всю ночь не спал, ломая череп изнутри треклятыми мыслями о произошедшем. Уставшим, но живым как никогда раньше. — Если хочешь сказать, что тебе жаль, что ты наорал на меня вчера, то хорошая мысль. Кейт медленно оборачивается к двери, и она не вызывает ничего, кроме желания пожёстче схватить её и встряхнуть как можно сильнее, потому что ему самому блядски больно в душе. И херово оттого, что девчонка сейчас с ним. Лучше бы она осталась в этом баре, не пришлось бы подрабатывать нянькой и цапаться с ней, как с бывшей женой. Разница была лишь в том, что он не мог в конце ссоры трахнуть её, как Ванессу. А затем специально поссориться ещё раз, ради дополнительной дозы дофамина. Фуллер являлась запретным плодом. Тем самым, которые на самых высоких и вкусно пахнущих деревьях растут на самой вершинке. К которым не подобраться без лестницы (или если ты не ебнутый в край ублюдок, зарившийся на малолеток). Сет собирается с мыслями, приводя в действие многочисленные ресурсы словарного запаса, и говорит: — Сегодня едем на пляж, принцесса. Хватит сидеть в этой дыре. Эдди хмыкает на последнюю фразу, выглядывая из-за утренней газеты с удивлением. Кейт непонимающе таращиться на него. — Прихвати купальничек, сестренка. Я пока соберу воды в дорожную сумку, — жестко требует он. — У тебя нет дорожной сумки, — Эдди окончательно оторвавшийся от своей газеты кривит губы в оскале, так не типичном для него. — Ты, наверное, хотел сказать: «Можно возьму у тебя дорожную сумку на время, любимый дядя»? Кейт смотрит глаза в глаза, ждет какого-то разъяснения. Сет молчит несколько долгих мгновений, игнорируя нападки родственничка, по-доброму не желая вступать с ним в словесную перепалку. Выдержки хватает с лихвой, как это ни странно. — Извини, не слышу твоего: «Я поняла», принцесса, из-за одного старого ворчливого пенька. — Нараспев тянет мужчина, подходя ближе. Кейт не делает ни единого шага: ни вперед, ни назад. — Готова немного поплавать? Кейт отводит взгляд в сторону. — Я… не знаю. Тяжело, когда твой мир сломался всего за один проклятый день; тяжело, когда твой якобы заложник — с какого-то хера — привлекает тебя в том плане, в котором не должен; тяжело, когда она так странно реагирует на тебя и твои телодвижения в ее сторону, пытается скрыть обиду в голосе каждый раз на колкость, брошенную ей будто случайно. Нихера же не случайно. В попытке оттолкнуть от себя. Заставить схватить те немногие вещи, которые у нее есть с собой и ехать обратно. Домой. Ты изводишь себя невеселыми мыслями, а придя обратно в дом Эдди, наглядно видишь, что с ней случилось из-за тебя. Ему непривычно — чувство вины впивается в его горячее сердце, но Кейт даже не понимает во что она втянулась его стараниями. — Могу предложить тебе вариант с бассейном, но местный пляж вроде бы неплох, я узнавал. Деньги на купальник сама знаешь где. Она молча кивает и растерянность в глазах выдает ее всю с потрохами.***
Белый песок щекочет босые ноги и приносит дискомфорт. Приятная теплая речная вода смывает его. Оказалось, что не такой уж скверной идеей было предложение сходить на пляж. Они вдвоем, как более приятная глазу версия Гумберта и Лолиты приводили в замешательство всех, кто отдыхал сегодня на речке. Некоторые даже не стесняясь взглядов обоих шептались. Когда Кейт бросала взгляд в сторону шезлонгов двух девушек, судя по всему подружек, они либо делали вид, что занимаются своими делами, либо начинали хихикать и перешептываться. Но чего у них было не отнять, так это чувства собственной важности. Они раза три подошли к Сету с просьбой завязать лямки купальника, помочь с зонтом или растереть спину солнцезащитным кремом. Кейт молча глотала неприязнь, лицезрея почему-то неприятную для нее картину. Сам факт того, что она ревнует чуть не заставил ее расхохотаться. Это было бы дикостью. Тем не менее, ее огорчал тот факт, что Сет охотно отвечает на внимание глупых девиц. Фуллер они будто не замечали вовсе. Но последней каплей стало то, что когда Кейт отошла поплавать в одиночестве, они вдвоем бесцеремонно устроились на ее шезлонг. Активно беседуя с Гекко, пожирали его взглядом. Заглядывали чуть ли не в рот. Кейт от этого чувствовала странный укол ревности, но не в привычном ее понимании. От ее общества он с радостью отмахивался, даже не пытаясь поговорить. Ком в горле не давал нормально сглотнуть. А с ними готов, кажется, и не только к разговорам. Как только они, наконец, отлипли от Сета, Кейт медленно вышла из воды, чувствуя мелкий песок под ногами, нежно щекочущий ступни. Мокрые волосы сзади прилипли к спине, поэтому она выжала их и заплела косичку по-быстрому. Они оказываются наедине и первое, что бросается в глаза — это молчание. Обоюдное. Фуллер первая решает нарушить тишину: — Обзаводишься новыми друзьями? — Она изо всех сил пытается скрыть издевку в голосе, выходит на редкость плохо. — Подругами, если быть точнее, — спокойно говорит он, прослеживая ее реакцию. — А что, у тебя с этим какие-то проблемы? К щекам приливает кровь, а в голове стоит шум. В голове эхом раздаются его слова. Сет понимает намного раньше, чем она успевает озвучить свои мысли. Все слишком очевидно. Этого следовало ожидать. — Погоди-ка, ты же не ревнуешь, принцесса? — Он вдруг смеется, что вызывает почти физическое раздражение под кожей. Но быстро останавливается, вмиг посерьезнев в лице. И изогнув одну бровь в немом вопросе. От этого всего становится дурно, сердце заходится в бешенном ритме. — Ты для меня слишком молода, Кейт. Не стоит начинать то, что мы не сможем закончить. Фуллер сделала вдох. Ещё один. Плотнее прильнула к уже мокрому полотенцу кофейного цвета. Нервно облизнула губы, и с удивлением отметила, что Сет проследил это движение своим взглядом. По спине пробежал холодок. Как тогда у бассейна, когда они были вдвоем и она еще не знала кто перед ней. — Я… не это имела ввиду. Я про то, что нам будет разумнее не «светиться» здесь, пока ты… ну, знаешь, находишься в розыске. Сама понимая всю абсурдность данного оправдания, она прячет глаза от него, утыкаясь в мобильный, что-то резво пролистывает пальцами. Мужчина, немного поразмыслив над ее словами, произносит: — Не вижу причин для беспокойства. Новые паспорта готовы, а по ящику говорят, что Сет Гекко уже мертв, знаешь ли. Слетел с обрыва, подкоптился немного в обнимку с братцем. — Но тот рейнджер, в которого ты стрелял все еще жив. Он может продолжить поиски, — Кейт нервно сглатывает. Она помнит огромную сквозную рану от пули. КПД выжившего от такого выстрела, произведенного с такого расстояния практически ноль процентов. Ее это очень сильно беспокоило. Когда солнце скрылось за кронами пышных деревьев, они медленно собрали вещи. На выходе из пляжа Кейт последний раз бросила презрительный взгляд на тех девиц, что флиртовали с Сетом. Одна что-то сказала другой на ухо и обе звонко рассмеялись. Как же стало неприятно после этого. Поужинали они в каком-то кафе на набережной. Практически не разговаривая. Кейт обдумывала ту информацию, что он ей дал. Пытаясь благоразумно пропускать мысли о том, что он считал ее слишком молодой мимо и не сосредотачивать на них свое внимание. День закончился для нее уютно, сидя на заднем дворе на качели, девушка пила крепкий чай без сахара, разворачивая чупа-чупс со вкусом цитрусовых. Это определенно подсластило и вкус чая, и ее вечер. Эдди присоединился чуть позже, и они вдвоем наслаждались прохладным воздухом после такого душного дня и смотрели на одинокий месяц в окружении пары звезд. Звездное небо казалось необычайно прекрасным. Тихие ночи в Мексике, как это ни странно, напоминали ей о доме. — Как прошло? — Поинтересовался Эдди, смачно прихлебнув со своей кружки-бадьи, тяжко вздохнув. — Приемлемо. Мы почти не разговаривали. — На это не обращай внимание, Сет бывает немногословен, только когда влюблен. Он стесняется. Кейт чуть не подавилась конфетой, нервно сглатывая слюну. — О чем это вы? — Я знаю этого мальчика до мозга костей, с родственниками иначе не бывает. Скажем так, с Гекко иначе не бывает. — Поправил он себя сразу же. — Раскусил я его недавно, хотя… пять лет уже прошло. Он тогда еще приезжал со своей женой Ванессой ко мне, дело у него тут было. За несколько месяцев до того, как его посадили в тюрьму Канзаса. Кейт пытается переварить полученную информацию. "Он был женат? Ну, конечно, идиотка. Ты сама видела обручальное кольцо на пальце." Эдди продолжил, пригубив ещё немного напитка: — Я лишь пытаюсь сказать, что он всего-лишь побитый судьбой мальчишка. А его мир — это его брат. Это ты должна усвоить. Ванессе это не нравилось, она хотела быть главной во всем. — Кейт не слышала в его ответах ответ на ее вопрос, но слушала внимательно, потому что, как ни странно, ей было очень интересно слушать Эдди и узнавать больше о Сете. — Мальчику приходилось нелегко в детстве. Его отец, мой братец — хронический алкаш — избивал и не жаловал его совсем. Подозревал, что он не его, не родная кровь. — А мама? — Кейт сразу подумала о своей, и эта мысль болью отозвалась во всем теле. Сердце нещадно трепыхалось в грудной клетке. — Их мать была той еще шельмой, если ты понимаешь о чем я, — он усмехается. — Бросила их еще маленькими детьми и свалила куда-то. Ищи-свищи. Мой брат начал спиваться, дел у нас становилось все меньше с каждым годом. В конце концов, мы завязали с грабежом и он начал терроризировать их обоих, но больше всего доставалось Сету. В один прекрасный момент я не выдержал и хотел, было, их забрать жить к себе. Но он не позволил. А потом старый ублюдок сгорел заживо, потому что уснул с зажженной сигаретой во рту. На этом он закончил рассказ. Кейт еще долго молчала, прежде чем пожелала спокойной ночи и поспешила вернуться в дом. Ночью она долго не могла уснуть, думая о Сете. Пытаясь понять причины, оправдания для его поступков. Она всю жизнь росла в любви и заботе родителей. Какого было ребенку, который получал вместо завтрака по утрам, затрещину? Или колкое оскорбление? Неудивительно, что стал таким, что он сам хочет быть таким.