Стокгольмский синдром

Кейт опешила. В пору было закричать во весь голос, но кажется в горле пересохло настолько, что скажи она что-то прямо сейчас, слова выдали бы отвратительную хрипотцу. Секунды шли, сменяясь минутами, возможно, часами, но она не могла сдвинуться с места, потому что не верила своим глазам и ушам. Бешеный мексиканский рок всё ещё звучал за стенами, но только его приглушали менее отчётливые крики или даже нечеловеческие вопли. Стоило только предположить, что там происходит, как она кинулась к надписи «Чики на любой вкус» и беспомощно барабаня по деревянной прогнившей поверхности, выла, и те слёзы, что стекали по щекам пропитывали джемпер почти насквозь. Одно единственное движение остановило, отрезвило сознание, когда мужчина крутанул её вокруг оси и крепко обхватил плечи, удерживая на расстоянии от себя. Глаза в глаза. — Что происходит? — Закричала девушка изо всех сил, но осипший голос выдавал только хриплые полустоны. — Я не знаю, — пустота в глазах скрывала что-то ещё. Осознание. Что-то, что с треском разбилось в этом человеке. Но он упорно не желал показывать это. — Но там же мой отец, мой брат. Моя семья, ты не понимаешь. — Конечно, куда мне до Мисс Совершенства? Там, между прочим, и мой брат тоже. Так что поосторожнее на поворотах. — Стеклянный сосредоточенный взгляд мимо её плеча, мимо неё всей целиком. — Что мы будем делать? — беспомощный выдох куда-то в сторону. — Что-нибудь придумаем, Кейт. Зайдём с другой стороны. При осмотре буквально каждого закутка этого места, неутешительные выводы напрашивались сами собой. Первое, что поняли Сет и Кейт — это был не грёбанный бар «Кручёные сиськи», это был ебучий храм майя, у подножия которого было разбросано тысячи грузовиков, а также легковых машин. Выглядело это всё, как откровенная замануха для тех, кого привлекло это место своей порочностью. Кейт как могла жадно глотала воздух, пока они с Сетом обследовали потаённые уголки и проходы. Попытки с каждой минутой походили на жалкие потуги, а каждый вход был заколочен намертво изнутри. Тело гудело от раздражения и бессилия. Сет пару раз выругался и, закурив, начал перебирать варианты. Ну, не в местную же полицию обращаться, в самом-то деле? Находиться в розыске ему нравилось больше, чем сидеть в тюрьме. Это бесспорно. Возможно, в баре развилась нешуточная заварушка, и разборка была кровавой, вот только неизвестным оставалось — живы ли Ричи, Скотт и Джейкоб. Кейт не была уверена. Сет тоже, зная характер родного брата. Странности в его поведении в последнее время пугали его, не давая мыслить рационально. Ричи действительно был и до последней секунды оставался ходячей бомбой замедленного действия. Возможно, прогремел таки взрыв. Каждый вдох давался чрезвычайно тяжело, глаза предательски щипало от обилия слёз, а Гекко было как-будто всё равно. По крайней мере, он даже внешне не показывал своего беспокойства. И молчание затянулось надолго. Лихорадочно думал, прощупывал варианты и решения. Да, мать его, он ведь не мог даже позвонить Карлосу, этому ублюдку! Телефон остался у Ричи, а другого способа связи, тупо, не было. Не здесь. Не сейчас. Проклятье. И всё это происходит именно тогда, когда он остался с девчонкой. Вдвоём. Ни одной живой души, кажется, в мили от них. Ни одного долбанутого на всю голову байкера или его развязной подружки. Что кружили рядом весь вечер как-бы невзначай. Неподалёку. Ни одного извращенца шныряющего, будто по пятам. Все остались там на шоу. И только они вдвоём были будто оторваны ото всех сразу, но в то же время между ними — между их отдельными мирами — существовала какая-то пропасть размером с Вайоминг. Сет чертыхнулся, пряча лицо в ладонях. Осознал бессилие. Своей пальбой по массивным дверям не на шутку испугал Кейт. Когда крики и выстрелы в заведении поутихли, девушка принялась долбить руками и ногами по дереву, визжа и плача. Не успокаиваясь, когда позади услышала какой-то шум. Кто-то приближался на массивном байке с мучительной медлительностью. Только когда мужчина приблизился, Кейт удалось рассмотреть рейнджерский значок и шляпу. Мужчина сверкнул взглядом в их сторону и достал пушку. Будто прочитав его мысли, Сет выхватил свою. — Хэй-хэй, тихо. Я не собираюсь тебя убивать, просто опусти пистолет. — Могу попросить тебя о том же, сучий ублюдок. — Вы знакомы? — Кейт вскинула руки, делая неосознанный шаг вперед. — Что он тебе сделал, девочка? Он удерживает тебя силой или ты очередная пассия этого ублюдка, защищающая его? Что? Пассия? Что за глупости он тут городит? Кейт не понимала, о чём говорит рейнджер. Чтобы она защищала Сета, нужно было быть последней дурой с дырой в голове. Не в прямом смысле, разумеется. — Понятия не имею о чём вы, но нам нужна помощь. Двери бара закрылись, когда там остались мои близкие и, ну… его брат. Там явно случилось что-то нехорошее, мы понятия не имеем, что стало с ними. И в чём бы он… — она осеклась, исправилась. — Сет не провинился, это сейчас не так важно. — Что? Именно, мать твою. Что? Сет упёрся, он, блять, не собирался опускать пушку. Во всяком случае не первым. Ни разу. Нет. — Меня зовут Кейт, — продолжила она. — Прошу, помогите нам. Хрен усатый не имел права не оказать помощи гражданскому лицу. Так чего же он медлил? Или потирание бейджа — единственное, что имело значение? Не помощь девочке, которой нужна была помощь как никому другому. — Кейт, этот мужчина угрожает тебе? Прости, я должен знать чтобы в дальнейшем арестовать его. — Чёрта с два ты меня арестуешь, уёбок. — Успокойтесь! Нам нужно работать сообща, — Кейт хотела пролепетать ещё о том, что он не может просто так взять и арестовать Сета, оставить её здесь одну в попытке разгадать, что происходит там за стенами. — Вообще-то, он спас мне жизнь. Гекко взглянул на неё так, что девушка чуть не рассмеялась, отвечая прямым взглядом: «Ты-что-забыл?», от того извращенца в баре. — Ты бредишь. — Может, вы уже перестанете? Я хочу вернуть свою семью, остальное сейчас не имеет значения. — Ещё как имеет, это лицо номер один, разыскиваемое в штатах, я гнался за ним с магазина Бенни, что в Техасе. Этот человек убил одно гражданское лицо, и моего наставника и отца. Одного мгновения хватило, чтобы среагировать. Пуля прошла рикошетом сквозь тело и оставила за собой красное рваное мессиво, с каждой секундой становившееся всё больше и больше. Мужчина упал, едва успев схватиться за грудь, в которой сейчас была огромная дыра. Кейт закричала. — Что ты наделал? Сет среагировал быстро. Ему никогда не нужно было думать дважды. Рейнджер прикрыл глаза, истекая кровью, похоже что рана была смертельная. Но времени было предостаточно, схватить Кейт за руку и тащить в противоположную сторону. Запрыгнуть в первую попавшуюся машину неизвестной марки, не найдя ключи ловкими попытками зажечь двигатель и убраться подальше. Кейт плакала всю дорогу, изредка прерываясь на сон и икая как сумасшедшая. Сет заскочил в магазин, тыча пистолетом в каждого кто в нем находился, и взял несколько бутылок воды. Только после выпитого девушка успокоилась и уснула надолго. Голова ее раскалывалась. Зачем он это сделал? Потому, что просто не было другого выхода — вот и весь ответ. Потому что между тюрьмой и убийством лёгкой мишени он всегда выберет второе. Только потому, что это сулит хотя бы подобие свободы, которой в его жизни было маловато. Что женитьба, что тюрьма — один чёрт, почти одинаковые вещи. Оставить Кейт там тоже было бы неправильно. Сет догадывался, да, он догадывался обо всём произошедшем там за стенами. Скорее всего у Ричарда нешуточно сорвало чеку в очередной раз. Доказательство: женщина в мотеле. Поправочка, мёртвая женщина. Он начал палить без разбора. Да, но это всё же не объясняло, почему двери замуровали, по-хорошему, они должны были ломиться от обилия людей, пытающихся свалить оттуда и как можно скорее. Разумеется, кто-то решил бы остаться и поучаствовать в вестерне, но навряд ли все оказались бы наедине с психом по имени Ричард Гекко. Кто-то смог бы выбраться при желании. Но ничего так и не произошло. Что оставалось? По-прежнему ломиться внутрь в пустой надежде, что пастор жив и его приёмный сынуля там где-то ходит, собирает одуванчики? Он же не был ёбанным психом, как брат и прекрасно понимал это затишье. Ту тишину, которая сулила только смерть в закрытом пространстве, ведь выстрелы были отчётливо слышны. Сейчас заботило лишь то, как поскорее увезти девочку оттуда, ну — и хвала эгоизму — убрать заодно и свой зад как можно дальше. Кейт очнулась резко спустя где-то три часа после последней дремы, задохнулась на пару мгновений, оглядываясь по сторонам. А мимо мелькали лишь сухие безжизненные деревья, и слева сидел самый ненавистный человек на свете. — Останови машину. — Эй, тебе нужно успокоиться. — Останови машину! — Вопит она во всё горло, как умалишённая. Сумасшедшая. — Я прекрасно понял твою просьбу, ещё только выезжая на автостраду. А сейчас заткнись и не мешай мне везти нас в безопасное место. — Моя семья осталась там, а ты — убийца. — Я, наверное, в тысячный раз повторю. Я без надобности людей не убиваю, а вот тот засранец стоял у меня на пути, значит, покойник по своей сути изначально. Все кого ты любила — мертвы. Смирись. Мой брат тоже покойник, я чувствую. Да чего уж там, я знаю его суть. Кейт повела носом, в машине неприятно пахло. Старый дряхлый корвет едва ли тянул 90 км/ч. Это было дико. Вот так сорваться без выяснения обстоятельств. «Но что мне оставалось? Когда я с братом остался один против целого мира — помощи ждать неоткуда. Можно было дождаться Карлоса, но что бы он смог сделать?» Эль-Рей не для тех, кто в чужом баре расхерачивает всё к ебеням и гасит половину постоянных клиентов. — Ты голодна? — интересуется он, допивая остатки воды. — Нет. — Будешь молчать? — Усмехается так, как может только этот человек. Никто больше не способен в мире на эту ухмылочку, от которой у неё скрипят зубы в раздражении. — Нет. Мы должны вернуться и узнать, что произошло. — Кейт потирает запястья, а затем трёт зудящие глаза. Сухие солёные дорожки стянули кожу нижних век и щёк намертво. Никакие глиняные маски не нужны. — Не знаю, как ты, принцесса, но я никому ничего не должен. Вот так. Просто. Кейт будто ветром отшибает от него и его отвратительно-эгоистичных слов, что звенят в голове всю оставшуюся долгую дорогу. Она молчит, несмотря на то, что уже не находится под дулом пистолета и её семья далеко. Но язык всё же не поворачивается назвать это «спасением близких». Скорее, это новая порция испытаний, выпавших на её детские плечи. Пожалуй. — Может быть, хочешь пить? Или в туалет? — Какая забота, — язвит девушка. На самом деле она чувствует только, как уставшее тело жаждет оказаться в теплой ванне, а затем и в постели. Руки словно вареные макароны не слушались, а спину прострелило от долгого нахождения в одном положении. Неудобные кресла и неудобная машина. Сет затыкается. И останавливает тачку где-то на обочине шоссе перед занюханной заправской точкой. Он достаёт необходимые на первое время купюры, так или иначе позже придётся разобраться с облигациями. Двадцать шесть миллионов — этого достаточно. На долгую и счастливую жизнь должно хватить. Оставался нерешённым один богоугодный вопрос. Что делать с Кейт? Не оставлять же её у обочины, в самом деле. Это было бы трусливо и тупо с его стороны. Может, вручить ей деньги и отправить домой было бы правильным, но он не знал сейчас где можно было достать «чистую» машину. Девчонку ведь в тюрьму на этом корвете загребут быстрее, чем она доберется до границы. Она в безопасности только находясь с ним. Никак иначе. Сет бегло просматривает витрины со всякой заправской гадостью, сварганенной на скорую руку. На выпечке слева ползают мухи. Зашибись. — Две бутылки воды и у вас здесь есть где-нибудь телефон, позвонить? — требовательно спрашивает Гекко. Сбивчивое бормотание продавщицы путает возникающие внезапно мысли. — Таксофон у стойки администратора, — старая сморщенная женщина смотрит с раздражением. — Принимает только песо. — Разменяешь доллары? — Ещё один американец, — она копошится в складках своей одежды и недовольно бормочет что-то на испанском. Сет в моменте жалеет, что не убивает женщин подобных этой. Старая карга тем временем все-таки протягивает звякающие друг о друга монеты. Гекко набирает номер по памяти, моля существующих и несуществующих Богов, чтобы старик не сменил его за семь лет. Что было маловероятным, но возможным. — Алло, магазин Эдди, я вас слушаю. Господи, спасибо. — Дядя, это Сет. Мне нужна твоя помощь. — Засранец! О тебе и твоём брате по телеку трубит каждый новостной канал даже здесь. Как ты умудрился влезть в это дерьмо, я уж понимаю Ричи… стоп, что тебе нужно? Помощь? — Смех на том конце провода оглушает на пару секунд. — Эдди, послушай. Если бы я был один, хер я бы связался с тобой. Риски. У меня с собой девушка, — он осознаёт, как это ужасно звучит, когда слова уже не вернуть. Сорвавшиеся и ужасно неправильные. — Заложница. Я не знаю, что мне делать. Ричи слетел с катушек и похоже перестрелял всех в баре. Мне просто некуда её девать. И себя, к слову, тоже. — Зачем ты звонишь, ты ведь знаешь, где меня найти. — Кажется, он удивлён. Братья никогда не спрашивали разрешения приехать, они действовали резко и быстро, по обстоятельствам. — Я не мог не позвонить и просто так заявиться к тебе. — Твой брат мог. Оказывается, не такие уж вы и штампованные. Приезжай со своей заложницей и решим, что с ней делать. И что бы это значило? Почему Эдди решил, что имеет право решать, что делать с Кейт? — Ладно, — он чуть было не сказал «мы». — Я скоро приеду. Гудок на той стороне оповестил о законченности разговора. Эдди никогда не был многословен. И спасибо ему за это. Сет пулей пронёсся к аппарату с кофе и кинул оставшиеся песо. Он не знал, что захочет Кейт и выбрал для неё капуччино, а для себя американо. Кофе немного снимет напряжение. Разбавит надрыв между их вычурным дуэтом. Кейт стоит возле чёрной ласточки, опираясь на неё всем телом, ещё чуть-чуть и на капот запрыгнет. Перебирает пальцами какую-то стекляшку. Бусы? Браслет? Гекко молча протягивает в её тонкие пальцы пластиковый стакан, который уже секунд двадцать усиленно обжигал его ладони. Кейт хватает горлышко и глубоко тянет носом. Кажется, с выбором он не ошибся, потому что она начинает пить маленькими глотками. Обжигая губы и рот, пытаясь привести себя в чувство. Вернуть их назад. — Слушай меня, принцесса. Мы сейчас двигаемся в Монтеррей в гости к моему дядюшке, задержимся там ненадолго, пока пыль не уляжется. Для первого времени будет неплохо, обещаю. — А что потом? — Бормочет она. — Потом? — Сет кривит бровью. — Ты отпустишь меня? — Я тебя не держу. И я думаю, что уже слишком поздно рыпаться назад. — Мы могли не уезжать! Рейнджер Гонзалес вызвал бы подкрепление и мы, мы-мы-мы что-нибудь придумали бы, — заикнувшись, она делает еще один неуверенный глоток. — Вместо этого ты пристрелил невиновного человека, у которого, возможно, есть… была семья. Ты просто омерзителен. — А самое поганое знаешь что? Ты прекрасно знаешь, что выхода у меня не было. Или я, или он. Третьего не дано, принцесса. Он замахивает одним глотком порядком подостывший кофе и кидает стакан с эмблемой «Гуакамоле» на дорогу. Садясь в машину, бросает холодный взгляд на дочку пастора, движения которой бесят до невозможности. Пока она допивает, пока она отходит к урне и как воспитанная девочка выкидывает стакан туда, он думает. Думает. И думает. По дороге она засыпала и просыпалась несколько раз, вздрагивала всегда, когда пробуждалась. Боялась, что он завезёт её куда-нибудь и избавится, как от ненужной вещи. Волосы слипались где-то на затылке, касаясь шеи, создавая отвратительный дискомфорт. Неприятность ситуации обострялась затёкшими шеей и спиной. А знойное солнце вот-вот грозило растопить авто до раскалённого состояния. Дело уже шло к вечеру, но жара практически не спадала. Становилось хуже. При одной только мысли об отце в груди что-то ломалось снова и снова, как будто было, чему. Казалось, внутренности уже давно сжевали и выплюнули на проезжую часть. Особенно после того, последнего разговора у заправки. Точнее, отсутствия нормального разговора. Голые факты. Я привезу тебя к своему дяде, девчонка, и что ты сделаешь? Ты можешь только впитать информацию и смириться. Вот как это звучало. За эти несколько часов Кейт начала жалеть обо всём, по крупицам собирать воспоминания своей жизни. Прошлого. Винить себя за сказанное родителям, Скотту. За опрометчивые поступки, которые свели всё в этот момент. Привели к законченному сценарию, к точке невозврата. Каждое обидное слово, сказанное с горяча матери, каждый презрительный взгляд в сторону отца, каждая колкость отвешенная брату. Осевшие на подкорке воспоминания душили, от них опять и опять хотелось плакать, рыдать как сумасшедшей. Пока голова не заболит. Отключиться. Сделать так, чтобы сознание оставило хотя бы на пару часов. Дало передышку мозгу. Кейт чертыхнулась про себя. Смотрела в окно на мимо пролетающие деревья и низкие кустарники. Засохшая почва всё ещё была способна родить что-то на этот свет. Даже удивительно. Через какое-то время начало темнеть, и этот сумрак безнадёжно клонил ко сну измученное, изломанное сиденьем тело. Кейт в нетерпении потянулась, задевая руками низкую крышу, потирая пальцами по мягкой внутренней стороне. Сет лишь бросил на это украдкой взгляд. Скользнул по её лицу, сонному и уставшему, как, наверное, и у него. Через десять минут: — Мы приехали. И всё. Брошенное будто в пустоту, через секунду казавшееся непроизнесённым, а чем-то, что послышалось. Застыло в воздухе. Раздражение. Кейт на удивление была молчалива и тиха. Она прошла с опущенным взглядом следом за Сетом, заправляя постоянно выбивающуюся прядь волос за ухо. Снова и снова. Дядя, напротив, был очень приветлив. Встречал их с радостной улыбкой и несколько секунд с сахарным интересом изучал лицо и силуэт девушки. — Я прошу прощение за бесцеремонное обращение моего бестолкового и неполноценного племянника с такой очаровательной леди. Он тоже попросит прощение, я надеюсь, когда немного придёт в себя… — Эдди кивнул в сторону снимающего рубашку и галстук Сета. Кейт отвела глаза, стараясь смотреть куда угодно, только не в ту сторону. — Я могу остаться здесь ненадолго? — Поинтересовалась она у старого неухоженного Эдди. Он казался ей милым с первого взгляда. Приветливо улыбался и располагал к себе своей весёленькой гавайской рубашкой с пальмами. Кейт сжала губы. Обвела взглядом свободное пространство вокруг, не зная куда себя деть в постороннем доме больше похожем на комиссионный магазин. Сет громко выдохнул и закатил глаза. — Оставайтесь насколько потребуется, чувствуйте себя как дома, señorita, — пролепетал Эдди, негромко ступая в сторону кухни. — Если хотите есть, можем заказать что-то на ваш вкус. Я сегодня не готовил. Сет мысленно выругался — будто Эдди нарочно испытывал его терпение и играл в эту игру под названием «Счастливая семейка». Да он с роду так себя не вёл с женщинами, собственно, по этой же причине и влачил своё жалкое старческое существование в одиночестве. Его брата давно уже не было в живых, а он всё ждал, надеялся, что когда-нибудь тряхнёт стариной, выйдет на дело и сорвёт куш. Только этому он и смог научить их с Ричи в юношестве. Красть и срывать банк. Как будто это было делом всей жизни. Только это умение они усвоили. Только поезд Эдди уже давно ушел. Этого Сет Гекко и боялся больше всего — со временем превратиться в дядю. Замер в трёх метрах от Кейт как вкопанный. — Я буду спать на диване, принцесса. Ты можешь выбрать любую из свободных комнат, но сильно не обольщайся, Эдди живёт скромно, — с усмешкой говорит он. Такое ощущение, что ей было всё равно абсолютно. Уже. Наплевать. — Я могу сходить в душ? Эдди прошлёпал в тапочках к клетчатому дивану и поставил тарелку с какой-то мексиканской бурдой навынос из соседнего магазина. И острый соус в придачу. — Конечно, — дядя уселся на диван и клацнул пультом от телевизора. Каналы трещали на испанском. — Слева по коридору тёмная дверь, чистое полотенце в тумбочке под раковиной. — Что? Чистое полотенце? Да с роду у тебя не было чистых полотенец, старый пройдоха. — Заткнись. Сет, тебя не было лет семь в моей обители, ты многого не знаешь обо мне. Гекко не успел заметить, как Кейт пропала, оставляя за собой шлейф невысказанного. Он чувствовал. Сжал челюсти, засовывая руки в карманы, старательно игнорируя бормотание дяди. Сколько прошло времени прежде, чем она вернулась, обвязанная полотенцем со свисающими вниз волосами-сосульками? Он не знал. Даже не думал считать, но игнорируя храп Эдди, изредка поглядывал на циферблат его наручных часов. Два раза в минуту. Или больше. С такой частотой не делают даже вдох-выдох. Пока испанка тараторила прогноз погоды, Сет с трудом удерживал себя, чтобы не повернуть голову в сторону Кейт во второй раз, но краем глаза заметил, как она босыми ногами прошлёпала в комнату рядом с гостиной. Тихонько хлопнув дверью в знак того, что разговоры на сегодня закончены. Срать я хотел на твой игнор, девчонка. Сет начал неторопливо считать плиты на каменном полу просторной комнаты. Один, два, три… Он моргнул, возвращаясь к тягучим и липким мыслям, упёрся рукой в спинку дивана. Четыре, пять, шесть… Дядя что-то бормотал во сне, храпел и снова бормотал. Он не мог здесь просто сидеть, бессмысленно пялясь в ящик. Сет поднялся с дивана и свернул в сторону ванной, по пути слыша что-то навроде: — Нет, Рози, я не буду делать тебе предложение, брр-хр. Ты слишком юна для меня, сеньерита, трр-рх-р. Губы Сета невольно растянулись в улыбке. Но та сразу же пропала, когда он потянулся к крану. Ричи занимал всю его голову половину этого идиотского дня. И он уже начал сомневаться в правильности своих поступков. Блин. Чёрт. Это было херово, очень херово. Он просто не мог, не мог себе позволить этих мыслей, потому что только мысли о брате были способны раздавить его черепную коробку изнутри. Разломать в щепки к ебеням. Что если он остался жив? Что если его бездыханное тело сейчас гниёт там, под каким-нибудь херовым байкером упавшим сверху во время жестокой перестрелки? Что если не было никакой перестрелки как в сраном вестерне? Тогда получается только одно — он намерено бросил его там, погибать. Не на заебись-каком пляже с красивой девушкой в руках, а в занюханном кабаке, где текила на вкус словно моча. Было тяжко мириться с этим состоянием изломанности, он боялся даже представить, что творилось в голове у Кейт. Она-то уж точно ни в чём не виновата. — Сет, это ты? Что, мать твою? Ему уже нельзя спокойно и шею намылить? — А ты кого ожидал? — С лёгким возмущением в голосе, но со смешком выпалил Гекко. — Кейт с тобой? Что? Блять. Просто. Что? С какой радости ей быть в душе с ним? Это казалось невозможным и невообразимо глупым. Он в своём вообще уме? Сет поборол порыв скривится от мыслей о Кейт с ним в одной душевой кабинке. Это даже в голове выглядело чем-то извращённым и отвратительным. Она же малолетка. А он не ебанутый на всю голову ублюдок. Может быть, и ублюдок. Но точно не ебанутый на всю голову. Если возле бассейна он и пропустил через себя пару-тройку непристойных мыслей, это еще ничего не значило. — С чего бы ей тут быть? — Я не знаю. А где она? — Мне почем знать, Эдди? — Эти перекрикивания сквозь дверь вызывали негодование, и он хотел крикнуть ему: «Заткнись». Но с семьей так не поступают. Одумался. — Спит, наверное, в соседней комнате. Гекко вышел через пару минут, наматывая полотенце выуженное из той же тумбы на бёдра. Ероша мокрые волосы, подмечая, что они стали немного длиннее. Повернул шею, рассматривая языки пламени, спускающиеся с шеи по руке. Иногда по пьяни делается что-то непоправимое. Прошёл по коридору, гася за собой свет. Поборол порыв заглянуть в комнату к девушке, узнать, спит она или нет. Сил хватило только чтобы доползти до дивана и плюхнуться на него, срывая полотенце и заматываясь в тёмно-красный клетчатый плед. Голова гудела от усталости, а душ ещё сильнее распарил и расслабил тело, которое жаждало разрядки и умиротворения. Он не успел заметить, как отрубился, не успев даже подумать о том, чтобы натянуть трусы. Утром будет неловко. Кейт боялась пошевелиться, ворочаясь, и то и дело пряча лицо под одеяло. Но когда дышать становилось тяжко, выныривала из-под него. Она часто так делала в детстве. И этот воздух казался подарком. «Ведь мы часто не ценим то, что имеем. А когда это исчезает — оступаемся в поисках ступени, которой больше нет» — подумала она. На секунду прикрыла глаза, ощущая как виски стягивает тупой пульсирующей болью. В очередной раз не зная, что делать со своей жизнью. Заснуть получилось не сразу, но в последнюю секунду перед этим, девушка почувствовала себя спокойно. Чудодейственное воздействие сна на организм.

*

Следующее утро началось, пожалуй, слишком рано. Фуллер подскочила, когда массивная форточка громко хлопнула, и её сердце на миг остановилось. Доброе утро. Кейт закуталась в махровый плед по самый нос, потому что всю ночь мерзла, хотя в комнате было более чем тепло и уютно. Тёплый цвет стен напоминал о доме. Хватило пары минут, чтобы пролежать так без движений, согревая тело горячим дыханием под одеялом. Затем пришло осознание. В какое же дерьмо она вляпалась. Нужно было сбежать ещё на заправке. Боже. Отец и Скотт мертвы, а она тут играет в детские игрушки с грабителем банка, из-за которого и произошла эта ситуация. А может быть, дальше некуда? Может быть, здоровый рассудок уже успел помахать ей издали платочком? Кейт выскользнула из кровати, на ней оказалась её одежда, которую она не меняла уже сутки, как минимум. Помятая, как и её хозяйка. Волосы спутавшейся копной спадали на плечи, не оставалось ничего, кроме как сделать тугой пучок на макушке и зафиксировать резинкой, болтающейся на руке. Открыв тихо дверь, она ступила в гостиную и обомлела на месте. Сет, скрючившись как ребёнок, мирно спал на диване, кутаясь в плед, одна его нога свисала вниз. Девушка прикрыла глаза, не в силах смотреть на кусок оголённой кожи прямо под ягодицами. Он, что, спал голым? Ненужные откровенные мысли замаячили в голове, и Фуллер поспешила пройти к барной стойке, на которой отыскала заварник для чая. Подняла глаза, осматривая деревянные стеновые панели, которые создавали впечатление, что весь дом состоял из древесины. Опёрла на руки голову и неизвестно сколько так просидела, пока не услышала шуршание позади. Дёрнулась на нервной почве. Этот день дарил надежду, что всё пройдёт. Но ничего не проходило, и Кейт начинала понимать почему Гекко так поступил. Возможно, у него действительно не было другого выхода. Бар в тот момент казался неприступной крепостью, в которую невозможно было проникнуть. А что оставалось тому, кто в этом мире не нужен никому, кроме запертого в тех стенах брата? Он ведь мог бросить её и уехать. Мог просто застрелить. Избавиться так, как избавляются от свидетелей. В голову всё ещё проникала мысль о свешенной ноге Сета. Она попыталась от неё избавиться, когда плечи обхватили руки. А затем фигура в полосатой пижаме показалась из-за спины. — Почему не спишь, Кейт? — Изрёк Эдди, покачивая головой в такт только включенному радио. — Еще совсем рано. — Мне стало холодно. Дядюшка кивнул в сторону племянника: — Зато смотри как Сету тепло, я бы сказал — жарко. Могла присоединиться. — И засмеялся своей непонятой шутке. Девушка отстранённо наблюдала, как дядюшка заваривает себе кофе, что-то беззаботно лопочет ей о своих золотых годах. Кейт не слушала. Глаза пекло, будто они вот-вот осыпятся на стойку трухой. Душ и горячий наивкуснейший чай всё-таки сделали своё дело, и ей стало немного легче. Правда Гекко-старший куда-то испарился за то время, что она провела под горячими струями воды. Зато Сет, закинув ноги на стол, отвлечённо листал телефонный справочник. Дурацкая испанская песня играла на фоне. И это была вроде какая-то переделанная версия известной «Злой Игры». Кейт присела на край кресла и принялась рассматривать лицо мужчины, выискивая в нём хоть намёк на какие-то эмоции. Да уж, в этой злой игре ты проиграла, Кейти-кейкс. Сет провёл рукой по волосам и на одну секунду позволил себе стрельнуть взглядом на дочурку пастора. Которая, к слову, таращилась на него своими огромными глазищами, будто он Господь-мать-его-Бог. Кейт сжала пальцы на ручке кружки, в которой плескался горячий напиток. — Если пытаешься просверлить взглядом во мне дыру — не надейся. — Я хочу знать дальнейшие действия. Что ты собираешься делать? — Она вопросительно выгнула густую бровь. — Просвети меня. — У меня есть план, принцесса. И мне нужна будет твоя помощь. На этих словах их короткий, весьма информативный разговор закончился.