Стокгольмский синдром

К трем часам следующего дня Кейт уже успела сходить в магазин, приготовить завтрак на двоих, впервые за долгое время искупаться по-человечески в ванной, наполненной детской пенкой с запахом черники, которая осталась еще со времен, когда мама ходила в гипермаркет. Боже, как давно это было. Кейт закинула свои и Сета грязные вещи в стиралку и принялась хлопотать по дому, проходиться шваброй по кухне под громкую поп-музыку. Настроение по-немногу улучшалось с течением времени. Этот дом был таким уютным, таким идеальным, черт возьми. Сет чувствовал себя в нем белой вороной. Разум так и твердил: «Ты что заблудился, мужик? Это не твоя территория. Убирайся отсюда.» Не этого ли ты хотел всю жизнь? Теплое гнездышко, красивая девка рядом и куча бабла… Было лишь два "но" во всем этом идеальном плане: дом был отнюдь не его, а девочки, чьих родителей больше не было в живых, девочка тоже была не его, как бы это горько не отзывалось в его сердце, если оно у него еще осталось. Лишь третий пунктик он выполнил. Молодец. Есть чем гордиться. Бетел встретил их так приветливо, солнечный диск прожигал дыру в занавеске и грел так, как никогда, пожалуй. А Кейт все продолжала носится по дому со шваброй, как с микрофоном.  — Так и будешь тут порхать, словно отчаянная домохозяйка в тебя вселилась? — с усмешкой на губах протягивает он, попивая виски из щедрых запасов Джейкоба.  — Хватит пить среди белого дня! Если ты имеешь что-то против, может быть, сам займешься уборкой? — она протягивает швабру с вызовом, возмущенно вскидывая брови.  — Уф, ну уж нет, сестренка. Я не умею так как ты под музыку озорно двигаться и одновременно с этим не забывать петь, представляя, что швабра — это гребаный микрофон. Кейт, кажется, покраснела. Она и не думала, что за ней наблюдают исподтишка. Обычно уборкой они занимались с мамой и почти всегда это действие сопровождалось музыкой и танцами. Немного поменявшись в лице Фуллер подошла к Гекко, и чуть ли не извиняющимся тоном спросила:  — Ты же не будешь против, если вечером ко мне… к нам, — поправила она себя тут же. — Придет парочка моих знакомых друзей? — Девушка принялась сверлить его глазками невинного Бэмби. — Что? — Это явно не входило в его планы. Куча подростков в доме, выпивка. Он ведь нянькой не нанимался. — Когда допрешь своими мозгами, что мы не должны привлекать к себе внимание, мне сообщишь, ладно? Кейт неожиданно молчит и никак не отвечает на укол язвительности. Диалог гаснет без подкрепления сухих дров — ядовитых слов — и они возвращаются каждый к своим делам, как и раньше, без разговоров, с грохочущей на весь первый этаж музыкой, безсловно проводя границу пространства между собой. Все хорошее настроение будто разом схлопывается в один идиотский мыльный пузырь, который лопается в ту же секунду, как только мужчина хлопает деревянной дверью — это оповещение — его можно не ждать. Так он делал в доме у Эдди, так он поступает и сейчас. Конечно, кто она ему такая, чтобы прислушиваться, награждать хоть каким-то вниманием ее персону. Конечно, у них не было между собой уговоров касательно того, что с мнением девушки хоть как-то должны считаться. Конечно, гораздо проще уйти, хлопнув изо всех сил дверью, так что петли задрожат. Но ведь Кейт так не поступает, потому что, если каждый раз уходить от проблем и разговоров — они будут копиться снежным комом и рухнут им тот час на плечи. Этот гребаный игнор ее порядком достал. С ним ведь действительно так трудно говорить, будто одно неверное слово и «бомба» взорвется. Ради Бога, она-то пригласила лишь пару друзей из школы, это не криминал. Ну, посидят, выпьют немного, послушают музыку. Что плохого случится? Неужели ему так трудно понять, что не смотря на все то, что произошло, она все еще остается девчонкой из Бетеля? Той, что хочет себе выпускной как в фильмах о девчонках, что потеряли всякую надежду, но тут появляется красавчик-парень, прекрасное платье и туфли на каблуке (на которых девчонка ходить не умеет, но этот волшебный вечер будто создан для нее, как и эти туфельки — для ее ног). Разумеется, хотелось бы хоть раз напиться и наделать глупостей, из-за которых ей было бы смертельно стыдно на утро перед родителями. Будто это было так сложно. Понять. Ей хватает часа, чтобы закончить начатое — уборка в доме произведена, ящик пива в холодильнике, чипсы расфасованы по тарелкам по вкусам и специям, а Кейт поднимается к себе в комнату, чтобы переодеться. Она выбирает свое повседневное платье, в котором ходила на вечеринки к Джессике не один раз. Оно такое короткое, что приходилось тайком выходить из дома, чтобы папа не увидел, а переодеваться уже у подруги дома. Дочь пастора полна сюрпризов, или как-то так он говорил. В каком-то смысле в ней даже теплилась надежда, что Кайл придет, они переписывались еще в Мексике, когда она была у Эдди. Парень присылал любовные сообщения с псалмами и клятвами в вечной любви каждую свободную минуту. Отчего Кейт чувствовала одновременно и печаль и радость. Но не более. Ее это серьезно утомляло, но в чем-то ей такое внимание было нужно. Ведь мама всегда хорошо думала о Кайле и его семье. Отец не был с ним знаком. И уже не будет… Былая горечь закралась во все уголки сознания и Кейт даже не заметила, как с угрюмым выражением на лице, красила губы персиковым блеском. Она не сразу поняла, что через дверной замок до нее упорно кто-то хочет «достучаться». И опомнившись, побежала по лестнице вниз, на ходу застегивая верхние пуговицы на платье. Потянув ручку на себя, она чуть не оглохла от криков множества голосов.  — Ура! Наша Кейти вернулась! Радостная толпа ввалилась в дом, будто их сам черт подгонял. Девочки заняли кресла в гостиной, а парни — папин любимый диван. И лишь Джесс вызвалась помогать ей принести подготовленное заранее из кухни. Кейт чуть не споткнулась, когда зайдя в комнату для гостей, она обнаружила его на пороге. Дыхание сбилось, но, казалось, лишь на секунду.  — Это кто, Кейт? — опередила всех Ханна, которая сидела ближе к двери и сейчас рассматривала гостя со странным выражением на лице. Кейт расценила его как простое любопытство.  — А… это мой дядя, — на секунду-другую растерялась девушка. — Очень дальний родственник моего папы, он редко приезжал к нам, поэтому никто не видел его до сих пор. — Ее пугал этот оправдывающийся тон, которым она все продолжала и продолжала говорить, но остановится никак не могла. И не зря отец всегда говорил ей, что она — скверная лгунья. Сет оперся о косяк и игриво усмехнулся. Он наслаждался происходящим. Было заметно, как Кайл слегка повел бровью и заметно напрягся. Как будто он ни на минуту не поверил в выдуманную историю. Ладно, с этим она разберется потом.  — Ну что, детишки, как выпускные экзамены? — пробормотал Сет с той же усмешкой в голосе. — У, пиво? А восемнадцать есть? — он кивнул в сторону банок, которые Джесс уже успела раздать всем ребятам. — Можете не обращать на меня внимание, я сейчас свалю, только с любимой племянницей поболтаю наедине. Он небрежно хватает Кейт за локоть и тащит в другую сторону, им приходится убраться в другую комнату, чтобы никто не слышал. Гекко первым нарушает напряженное молчание между ними:  — Если твой план рухнет, пеняй на себя. Я хватаю твои вещички, запихиваю тебя в багажник. И пока-пока, Бетел. — Угрожающий тон, которым это было сказано немного обескураживал. Как быстро менялись их отношения к друг другу, молниеносно.  — Они не смотрят криминальную хронику и не разболтают про тебя никому. Если не заметил, мир не вокруг тебя одного крутится, Гекко. — Ее красивые глаза мечут молнии. — Ты мой дядя и придерживаемся этой байки. Все будет нормально.  — И без командного тона, пожалуйста. Сет на миг — лишь на одно мгновенье — задержался взглядом на тронутых блеском губах и сдержал себя, чтобы тяжко не вздохнуть. Это было уже чересчур. Они вернулись спустя пару минут, мужчина нетерпеливо отпил из банки, а затем занял место у телевизора как будто так и надо было.  — Кейт, а откуда твой дядя? И как его зовут? Вопросы сыпались непрерывным потоком.  — Я думаю, что Кейт лучше расскажет эту историю. Но дадим ей отдохнуть после долгой поездки. — Ей-Богу, он не хотел это говорить, но видя несчастное выражение лица девчонки, сердце сжалось. И хоть он не знал, что говорить любопытным малолеткам. Наскоро сообразил историю-набросок. Закинул одну ногу на другую, чтобы проследить, как много подростков пристально наблюдает за каждым его движением и не ошибся. Это был джекпот.  — Итак, меня зовут Сет, я из Канзаса. Приехал чтобы погостить у Фуллеров. Моя матушка тяжело больна, за ней приглядывает младший братишка. Кейт — моя единственная и самая любимая племянница. — Последнее предложение он нарочито выделяет и присутствующие это понимают. — Вот, пожалуй, и все, что требуется вам знать обо мне. Детишки молча уставились на него, не зная какой вопрос задать, чтобы он звучал тактично, но тем не менее желая выведать побольше сведений. В то же время, никто не рвался первый с расспросами и Сет справедливо рассудил, что с любопытством на время закончено. Голова его итак была словно оловянной, наполненной ненужными мыслями. Кейт все посматривала на него, боясь его возможных реакций и выпадов. Рациональность не всегда его конек. Через какое-то время все по-тихоньку начали расходиться по домам, оставляя в гостиной неописуемый бардак и Кейт тяжело вздохнула. Все ее утренние манипуляции напрасны донельзя. Кейт вылила оставшееся пиво в раковину и принялась убирать мусор, не услышав как к ней подошли сзади. Она вздрогнула и резко развернулась. — Ну что, наигралась в школьницу? — встретил ее Сет насмешливым голосом. За все это время, проведенное с ним, Кейт поняла несколько вещей, которые нужно было знать об этом человеке. И первое — самое главное — ему нравилось общаться с ней сарказмом. Это был его стиль общения с девушками младше него. Одному Богу известно, чего он добивался своими колкостями и иронией, но видела азарт с которым он это проделывал. Будто проверяя: «А осмелится ли ответить?». Ему доставляло удовольствие поддевать ее, играть на нервах, струнах ее души. Иногда ставить девушку своими действиями в тупик. Она переместилась в гостиную с полиролью для стекла. Мужчина следовал по пятам. — Я еще даже не начинала играть, — ответила она, отводя взгляд в сторону. Еще несколько дней с ним в закрытом помещении и точно поедет крыша. — Теперь скажи-ка мне, что тебе было не ясно из того, что я сказал на счет гулянок? — Он насмешливо кивнул в ее сторону. — И не останавливайся, продолжай протирать стол. Кейт молчала, чувствуя себя уязвленной и крайне незащищенной. Все-таки этот дом давил на нее немного, а присутствие в нем Сета одновременно заставляло чувствовать себя в безопасности, и с этим: страх, поселившийся глубоко внутри. — Я ведь не обязана спрашивать у тебя разрешения. Сухая констатация факта почему-то прозвучавшая как вопрос, и голос едва ли не задрожал. — С какого хера ты так решила? — вот это уже действительно звучало устрашающе. Это и заставило невольно сделать один шаг назад. — Ты мне никто. Мы даже не партнеры… — она тут же осеклась, видя недобрый блеск темных глаз. — То есть, не напарники. По факту, ты просто человек, забравший у меня всю мою семью. — Она сама еле уловила в голосе нотки ярости, но уже распалилась донельзя. Назад дороги не было: либо она выскажет все сейчас, либо никогда. Сет закатил глаза и вдруг резко бросился вперед. Он довольно ощутимо задел запястье Кейт, и та от неожиданности выронила тряпку, которой минуту назад натирала стекло столика, не успела даже дернуться за ней, как Сет придавил ее к дивану, легонько сжимая рукой ее тонкую шею. — Надо бы тебе перестать дерзить мне, я тебе не тот слащавый паренек, жадно пожирающий тебя глазами весь вечер. На меня твои фокусы не действуют. Стоп, это он сейчас говорит о Кайле? В голове пронеслись неодобрительные взгляды парня, которыми тот одаривал Гекко. Паззл сложился в голове. Кейт смотрела на него бешеными глазами, тяжело дышала, а на лбу у нее выступила испарина. Сет продолжал легонько сжимать пальцы на ее горле, наблюдая, как ее мгновенно затапливает паника, как она хватает ртом воздух, как взгляд ее неверяще мечется по гекковскому лицу, и она становится похожа на ребенка, неумеющего плавать и вдруг упавшего в ледяную воду в самом центре море. Казалось, вот-вот, и она задохнется, но не от хватки его руки, а от страха. Пальцы его медленно разжались, и Фуллер, натужно кашляя и шумно судорожно дыша, схватилась за горло. — Тш-ш-ш, — раздался вдруг голос над ухом, и девушка инстинктивно дернулась, но тот придавил своим весом так, что было невозможно сдвинуться в сторону. — Тихо, принцесса. — Горячее дыхание опалило щеку, и Кейт закрыла глаза. Никто и никогда не позволял себе хватать ее так, приказывать, распоряжаться ее жизнью. — Зачем... ты... — Тихо просипела она. — Тебе не было больно, я знаю, — отозвался мужчина. Конечно, он не позволил бы себе сильно сжать ее, чтобы она задыхалась или навроде этого. Просто тонкий воспитательный момент. Где-то с минуту Кейт смотрела в потолок, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. Сет и не думал отодвигаться. Он продолжал наваливаться на нее и — девушка чувствовала это — рассматривать. Ей было стыдно. Только за что именно она до конца не понимала. Постепенно дыхание ее выравнивалось, и ситуация казалась все более сюрреалистичной. Абсолютно бредовой. — Ты меня отпустишь или нет? — Поджала губы, специально не глядя на него. — Твоя подружка чуть не сбила меня у туалета. Все извинялась и каялась как послушная лютеранка. Не знаю, что ей было надо, но на лицо — типичная бабская неудовлетворенность. Наблюдает за ее реакцией. Девка разве что на его член не присела. Пришлось вовремя остановиться. Хотя гланды она вылизала мастерски. Ей явно не привыкать. — Кто? Джессика? — От удивления она даже забыла, что он удерживает ее своим весом и не дает сбежать от всего этого: от ситуации, от диалога, в котором зудели ноты напряжения и какой-то извращенной ролевой игры. — Не может быть. — Ещё как может. Думаешь, если ты у нас такая невинная маленькая пасторская дочь, то и все такие? Я не удивлюсь, если твой единственный пошлый поступок заключается в том, что ты и паренек в клетчатой рубашке совали друг другу в рот языки на заднем дворе церкви. — Он наклонился над ее вмиг порозовевшим лицом. — Или я не прав? — Сет провел кончиками пальцев по ее щеке, и она потрясенно замерла. Не смогла выдохнуть. — Что ты…? — она немного отстранилась, насколько ей это было позволено в сложившихся условиях, и повернула голову, избегая прикосновений, но Гекко тут же снова дернул ее к себе. От того как тесно Кейт была прижата к его паху, кружилась голова, болела каждая клетка в теле. Ее растерянность только добавляла азарта, которого Гекко так не хватало все это время. Он уже и забыл какого это, возбуждаться на девушку, как в первый раз. С дикими фантазиями, пронзающими мозг и заставляющими сердце скакать в груди как сумасшедшее. Как подросток, ей Богу. — Не отстраняйся, пожалуйста, — они встретились взглядами. Сет усмехнулся, словно понял о ней что-то, чего и сама Кейт не знала. Может быть, ей нравится так? Погрубее. Может, за этой ангельской внешностью, в самой глубине ее зеленых больших глаз скрывалась просьба: схватить покрепче, сжать в объятиях от которых кружится голова и сердце заходится. Она сглотнула предательский ком в горле, а Сет, сцепив ее запястья и удерживая их одной рукой, вжался в нее сильнее, не позволяя делать никаких резких движений. — Ты ведь на самом деле даже не сопротивляешься. Тебе и не нужно сопротивляться, принцесса, — сделал он вывод, и Фуллер дернулась с силой, пытаясь оттолкнуть его, но мало того, что это не дало результата, так еще сильнее заставило потереться ее тело об его. Как бы она не старалась сопротивляться, у нее ничего не получится. Не с ним. Не на его условиях. Сет рассмеялся: смех его был не предвещающим ничего хорошего. — Ты заставляешь меня убеждаться в моем предположении все больше, — протянул Сет, больно сжимая ее запястья. Ей действительно нравилось это, он почти уверен. Процентов на восемьдесят. — Не надейся теперь сбежать от меня, — он вдруг склонил голову и коснулся губами открытой шеи, там, где пару минут назад находились его собственные пальцы и предположительно на белой коже должны были через пару часов проявиться следы. — Пожалуйста, отпусти меня, Сет, — сдавленно выдохнула она. — Я прошу. Не делай этого. Ты будешь сожалеть об этом до конца своей жизни. Хотел бы он ответить, что сожаления уже в прошлом. Что он не будет жалеть об этом во что бы то ни стало, потому что он, черт возьми, никогда не чувствовал такое желание как сейчас. Как будто она была одной единственной. Самой красивой и самой нужной. Но Сет не ответил. Он продолжал исследовать шею губами — предельно нежно и осторожно прихватывая кожу, оставляя на ней влажные следы. Это было мучительнее любой боли, обезоруживало и ставило в тупик. — Я разве не говорил? — Издевательски ответил он и сжал зубами мочку уха. Кейт почувствовала, что сердце немедленно забилось как бешеное где-то в области живота. Ее резко замутило, в ушах зашумело, будто это не сердце, а огромные барабаны выбивали четкий ритм. И голос… — Я никогда ни о чем не сожалею. Немного пафосно на его манер, но... Слова уже звучащие как приговор. Второй приговор за последний час, мать его. Мужчина развернул ее лицо к себе и коснулся ее губ. Кейт послушно приоткрыла рот, и тут Сет дернулся. Он до боли вжал пальцы в ее плечи и уставился в заалевшее лицо, посмотрел в ее полузакрытые глаза. Девочка либо испытывала глубокое отвращение, еле открывая свой рот и пряча язык, либо попросту не умела целоваться по-взрослому. И что-то ему подсказывало, что второй вариант больше ей подходил. Или он сам хотел так думать. Пришлось надавить еще сильнее и это возымело должный результат. Ох, видел бы его сейчас Ричи. Мацающий малолетку как обезумевший, тонущий уже в тех ощущениях, что давало такое простое, но сносящее башню знание: она даже целоваться не умеет, она полностью в его власти. Делай, что хочешь. Она не знает, как нужно, поэтому можно сделать ее первый раз таким, что она его никогда не забудет. — Прошу, — взмолилась она. Как тогда в баре. Когда просила Ричи отпустить ее. Когда брат целовал ее еле приоткрытые губы. Из горла вырвался почти животный рык. — Решила разыграть из себя жертву? В который раз. — Почему-то это разозлило Сета еще больше. Он рывком притянул голову Кейт к себе и укусил за губу, скользнул ладонями по ее тонкой шее, сжимая пальцы, и вдруг толкнулся бедрами. Кейт словно опалило жаром, она открыла рот, пытаясь вдохнуть, и Сет тут же скользнул языком ей в рот, целуя на этот раз агрессивно, без сладкой оттяжки. Да, он определенно научит ее как это надо делать. У Кейт была самая маленькая, пожалуй, грудь в мире. Но ему это чертовски нравилось почему-то. Чужие зубы скользнули по нижней губе, кожа на ней лопнула, и она почувствовала, как по подбородку потекла холодная капелька. Гекко это не остановило, кажется, наоборот раззадорило еще больше, потому что он чуть отстранился и слизал каплю широким движением языка. И тут Кейт сделала то, чего не ожидала сама от себя. Она подняла руку, запустила ее в жесткие почти черные волосы на затылке мужчины. Он охнул от неожиданности, выругался и сам сильнее откинул голову, давая девочке больше простора для действий. Нужно чтобы ей было уютно, чтобы она попробовала коснуться его. И даже такая простая ласка, вышибала весь воздух из легких. Господи, ничего на свете его не заводит так, как массаж головы, когда чуть влажные пальчики перебирают волосы, медленно и неуверенно. Он запечатлел еще пару ощутимых укусов на хрупкой шее, оставляя яркие полукружья зубов на коже. Затем Гекко схватил руками ее платье и рванул, с корнем отрывая тут же разлетающиеся по сторонам пуговицы. Кейт судорожно дернулась в попытке запахнуть его, но было поздно, миленький скромный лифчик в горошек заполонил все сознание мужчины. Гребаная Лолита, за что ты так со мной? Почему у него дыхание перехватывает от одного только желания трахнуть малолетку? А самое главное, почему именно ее? Почему не ее подружку-блядь, которая сама напрашивалась присесть на член? Почему он хотел осквернить то прекрасное светлое создание, которое хотел оберегать и защищать? Убереги от себя в первую очередь. Когда его рука нырнула в ее длинные мягкие волосы, скользнула на затылок и притянула так, что Кейт начала задыхаться. Ее ноздри трепетали, обдавая лицо Сета теплым воздухом, полу-вздохами, полу-всхлипами. Рука спустилась ниже, к ее шее. Что если прошептать ей на ухо что-то короткое, пошлое? Какая будет реакция? Она рвано вздохнет или… сам не заметив он переместился к ушной раковине, на которой поблескивала сережка-стразик. — Если ты сейчас же не снимешь свой красивый лифчик, я разорву его. Ему хотелось, чтобы это было шепотом, но низкий утробный голос, которым это было сказано испугал даже его. А девчонка лишь трясущимися пальцами потянулась к застежке и быстро высвободилась из ненужной тряпки. Кровь стучала в висках и чуть не прорвалась в черепную коробку, когда он одной большой ладонью накрыл маленькую грудь. Тяжелым спазмом это отдалось в паху. В ответ Кейт запустила ладони Сету под рубашку, касаясь обнаженной кожи и плавно, наслаждаясь каждой секундой, повела обеими ладонями от талии вверх, к лопаткам. На ум мужчине пришла картинка, как она то же самое проделывает со своим дружком. Тут же откидывая все ненужные мысли, он соображает: у пацана тестостерона на подобное не хватило бы. Несколько долгих секунд они стояли не двигаясь, ладони поглаживающие грудь — замерли, а руки на лопатках лихорадочно тряслись. Казалось, они просто не могли до конца определиться, чего хотят, и их попеременно кидало от агрессии к болезненной, неправильной нежности. Неуверенность и сомнения, одолевавшие Кейт, волшебным образом исчезли под напором бушующих гормонов. Сет навалился сверху и мягко поцеловал ее, словно почувствовал, как изменился настрой девчонки, и стремился закрепить его. Его руки скользнули под ткань платья, и Кейт, раскинув руки, в ожидании что будет дальше, повиновалась тому сладкому чувству внизу живота, захватившему ее всю. — Насилие? — хрипло спросила она. — Ни за что на свете, принцесса, — Сет фыркнул и сдернул трусы с ее бедер. Они как и лифчик были в горошек, без ажурной тесемки какие носила Ванесса, с закрытой задницей. Вот уж действительно, святая простота. Трусы девчонки не врезались в задницу, оголяя ягодицы, они закрывали все что нужно. И от того, что он это подметил, хотелось тут же удавиться на месте. Сет шумно дышал, уткнулся носом Кейт в живот и едва ощутимо коснулся губами горячей кожи. Девушка дернулась, нервно хихикнула. Ей было щекотно, но приятно, когда горячее дыхание касалось кожи. Казалось — она и мурашки, окутавшие ее тело — все что было нужно ему от этой жизни. — Расслабься, — подняв на нее глаза, посоветовал мужчина и, высунув язык, обрисовал его кончиком пупок. Кейт всхлипнула, но вдруг протянула руку и, положив ее на затылок Сета, перебирая жесткие волосы. Сет тихо усмехнулся и без колебаний склонился ниже. Одной рукой чуть развел ее ноги. Которые как он заметил, были не такими уж и худенькими, зато аппетитными до кучи, он уже представлял как сжимает их и… Кейт застонала как-то надломленно и обреченно, не рискуя пошевелиться, чувствуя, как ее с ног до головы затапливает острый, чуть болезненный экстаз от того, что вытворял Гекко там, между ее разведенных ног. Ноги, к слову, подкашивались и тряслись так, что не будь спинки дивана, на которую она опиралась, поддерживающей задницу… еще чуть-чуть и она бы рухнула перед ним на колени. Прося, умоляя. Тем не менее от причмокивающих звуков ее невольно начинало мутить, а чувство стыда вернулось с утроенной силой. Она попыталась чуть сдвинуть ноги вместе, легкое чувство тошноты подкатило к горлу: она не понимала от чего ей так тошно. Голова закружилась и чуть пошатываясь, Кейт ощутила как крепкая рука стиснула ее задницу с такой силой, что от пальцев наверняка останутся следы. Но это по крайней мере не дало ей упасть. Сет только сильнее насадился ртом на клитор, продолжая до боли сжимать пальцы на её бедрах. Кейт судорожно стала хватать воздух ртом, пытаясь справиться с подкатывающим чувством наслаждения, закусывая прокушенную губу, зажмурилась, дернула Сета за волосы, чувствуя, что вот-вот произойдет то, ради чего затевалось все это. Но пары секунд хватило. По телу снизу-вверх пошла горячая волна, затапливая собой грудь, живот, промежность, заставляя выгнуться и, докатившись до пяток, устремилась обратно вверх. Сдерживать стоны стало совершенно нереально, и Кейт до крови прикусила губу, чтобы не издать ни звука. Ей было так стыдно, что она позволила проделать с собой такие вещи. Она даже не верила в происходящее. Все казалось сном. Пошлым, забвенным. Сет неожиданно облизал влажные губы. И ее как второй волной прошибло, от одного движения его языка. Сладостная тошнота вернулась. Третья же волна настигла, когда он облизал ее затвердевшие соски поочередно. Девушка дернулась, в попытке поднять его лицо, поцеловать, сделать что угодно лишь бы он отвлекся от ее тела. Сет, усмехнувшись, перехватил ее руки за запястья и удержал. Ему-то уж точно стыдно не было, хотя обычно он не позволял себе вылизывать девчонок, хотя бы ту же Ванессу. Которая в рот брала чаще, чем ужин готовила или навещала его в тюрьме. Но с ней это принесло только жгучее наслаждение, ее вкус на языке отзывался горячими импульсами возбуждения. Он мог продолжать делать это, пока она не заплачет, не попросит остановиться, потому что устанет кричать. Неплохая перспектива на будущее. Тем не менее, зеленые глаза смотрели чуть ли не с осуждением. — Только не говори, что тебе не понравилось, сестренка. Я этого не переживу. — Даже здесь сейчас была слышна ирония в голосе. Он ведь знал, что ей понравилось. Но девственницы, они такие, не понимают, что стыд — это последнее, что им нужно во время первого раза. Кейт уставилась на него, пытаясь не шевелиться, постепенно успокаиваясь, хотя тело ее все еще вздрагивало от накатывающего волнами возбуждения. Гекко пробормотал что-то, укладывая ее на диван, накрывая собой и делая резкое движение бедрами, вжимаясь в нее, отпустив ее запястья, одной рукой держал за подбородок, другой — скользил по ее груди, талии, щекочуще касался бедра. Кейт терпела, стараясь переиграть в этой навязанной и странной игре, но это довольно скоро оказалось выше ее сил, и она, не сдержавшись, принялась извиваться, подставляясь под прикосновения, сдерживая себя от того, чтобы не вернуться к губам… ведь минуту назад он этими губами… перед глазами всплыла картинка из прошлого. Он, болтающий с девицами на пляже. Те, разве что в рот ему не заглядывали. Неужели они хотели того, что сейчас принадлежало одной Кейт? Это и есть то, ради чего весь карнавал? Если это так, то у них не было шанса, потому что пасторская дочка занимала сейчас все мысли. Впрочем, и тогда занимала их тоже. И в какой-то момент невнятные слова все-таки сорвались с ее губ, и в комнате зазвучал полу-охрипший голос: — Я не хочу чтобы было больно, — она крикнула бы, если бы нашла в себе силы это сделать, но слова звучали глухо. — В первый раз всегда больно, принцесса. Тут уж ничего не поделаешь. Он завозился, просунув руку между их телами, как поняла Кейт, расстегивая свои брюки. Почувствовав голым бедром что-то, отчего сердце испуганно трепыхнулось в груди и замерло. Она как-то по-детски ойкнула, но не успела даже дернуться, как Сет одним резким движением перевернул ее, утыкая лбом в подушку, снова навалился сверху, обжигая затылок все тем же бешено-горячим дыханием. Однако пальцы его, пробежавшиеся по пояснице, были почти ледяными. Кейт ухватила наволочку подушки дрожащими влажными пальцами и выжидающе замерла. Господи, ну и угораздило же. Сейчас она на своей шкуре прочувствует то, о чем твердили подружки. Боль. Кровь. И стыд. Как ее вообще завело на эту дорожку? Но когда-то это должно было произойти. Почему не сейчас? Почему? Потому разум кричал ей, что это неправильно? Что это предательство. Но накатывающие поочередно волны наслаждения говорил об обратном. Бешеный стук сердца выдавал ее всю с потрохами. То как ей было хорошо, когда Сет касался ее тела, ее израненных губ. Как она дрожала перед ним и как каждая клеточка ее тела хотела продолжения. Сет, казалось, никуда не торопился, а Кейт вовсе съежилась, подрагивая как осиновый листочек на ветру. Она стала покорно и податливо выжидать что будет, скрывая страх и неуверенность. Вряд ли Сет догадался, что она хотела бы принадлежать ему в этом плане, каким-то образом эти месяцы сблизили совершенно разных людей, что момент физической близости как-будто ожидался, был неминуем. Да и еще слова Эдди… с момента первой встречи Сет не был ей противен, хотя должен был. Ровно как и Ричи. Может, потому что их красота завораживала. Совершенно непохожие друг на друга ни внешне, ни внутренне. Каждый выпад Сета в ее сторону будто подразумевал, что именно так — никак иначе — он проявляет заботу. Пришлось прикусить больную губу, когда уже мокрые от слюны пальцы скользнули между ног. Сет чуть приподнялся, опираясь одной рукой на диван, и проник внутрь одним пальцем, и как бы Кейт ни ожидала этого последние несколько секунд, все равно оказалась не готова. Она зажмурилась и попыталась извернуться, чтобы избежать этой тошнотворной, на ее взгляд, процедуры, но Сет держал ее крепко. Он явно не собирался останавливаться, наоборот, осторожность тут же исчезла из его движений, и он продолжил растягивать Кейт грубо и резко, так, что та шипела от раздражающе-жгучей боли. В какой-то момент Кейт почувствовала, что сопротивляется просто потому что ей так нравится, чем от того, что ей действительно больно. Скорее наоборот, сейчас там, где были пальцы, появилось тянущее щекочущее чувство, похожее на то, что она испытывала, когда он касался ее там языком. Приятное чувство. Девушку снова бросило в жар, она неосознанно выгнулась, подаваясь навстречу, но тут же спрятала лицо в подушку, пытаясь отвлечься на посторонние ощущения — шершавой поверхности наволочки под щекой или ее запаха. Не помогло, потому что через пару мгновений пальцы исчезли и, не успела девчонка облегченно выдохнуть, сменились членом. Она рассчитывала на боль и безжалостность. Ей показалось, что ее разрывает изнутри. Воздух, который она втянула сквозь плотно сжатые зубы показался не даром, а наказанием. Она не хотела стонать жалостливо, но именно так и выходило. А Сет снова был предельно ласков — осторожно двигался, обхватив ее талию двумя крепкими захватами больших рук, и вскоре Кейт растеряла все мысли. Кровь шумела в ушах, глаза застилали — О, Боги — непрошенные слезы боли. Никакого удовольствия не было, она чувствовала только как что-то теплое бежит по ногам и скорее всего пачкает папин диван. Боль была такой тягучей, тошнота снова дала о себе знать, но в этот раз она не была приятной. Ее пришлось тщательно игнорировать. Ведь с каждым уже напористым движением промежность ныла так, что одно неловкое движение и девушка ахнула от изумления. Сет задрал ее ногу так, что Кейт даже казалось, что она совсем ничего не чувствует, кроме разрастающегося огня внутри. — Солнышко, расслабься пожалуйста. Он нервно перебирал ее волосы, разметавшиеся по спине. Девчонка была такой тугой, что скручивало желудок. Сет вдруг резко отстранился и перевернул ее на спину: он склонился над ней, больно кусая губы, чтобы поцеловать. Сета начала раздражать ее безучастность, и он, сжав зубы, снова резко вошел, а потом взялся за ее запястья, больно сдавливая их, отчего Кейт охнула и выгнулась, ее глаза широко распахнулись, а рот приоткрылся. Сет начал двигаться быстрее и резче, дергал Кейт, сжимал ее подбородок, сцеловывал горячие слезы с ее поалевших щек. Когда он затрясся и еще сильнее вжался в нее, Кейт почувствовала, что расслабляется: не было яркого удовольствия, только пальцы на ногах свело так сильно, что пришлось потянуть их. Сет заметил и усмехнулся. Но обнял ее крепче и его вес стал ощущаться довольно сильно. Ее глаза все еще застилала пелена от слез, но внезапное тепло накрывшее все тело, словно пуховое одеяло. Боль схлынула будто ее и не было, тянуло только промежность, липкость между ног так смущала, что хотелось закрыться. Кровавые подтеки давали о себе знать. Сет довольно улыбнулся и скатился с нее, укладываясь рядом. На диване было не так уж и много места. Кейт тут же словно скрутило: она отвернулась, поджала под себя ноги и уткнулась лицом в спинку, пряча лицо. Так протекали минуты, а может и часы, но потом она обнаружила, что накрыта чем-то мягким, согревающим. Теплой рукой и любимым клетчатым пледом из трейлера. Кейт закрыла глаза, притворяясь спящей, но затем сонно пробормотала что-то. Не было сил ни пошевелиться, чтобы уйти, ни даже сходить в душ. Все тело ломило и било мелкой дрожью. Все прокручивая в голове произошедшее, она не могла отделаться от чувства, что все правильно. Так и должно быть. Иначе к чему эти томные взгляды, накал напряжения от ссор и склок. Следующие пол часа она провела в душе, негромко напевая какую-то песенку из далекого детства, сейчас же она чувствовала, что по-настоящему стала взрослой. Где это понять, если не в душе, смывая с себя запах Гекко, растворяясь в ощущениях, которые, казалось, окутали ее с ног до головы? Что-то в ней сломалось после грубого первого секса. Чувства, прошибающие грудь приносили такое счастье, как будто она была способна подняться до небес. То как сильно ей нравился Сет уже невозможно было игнорировать. Иначе она бы не позволила вытворять с собой такое. Фуллер долго не выходила из душа, пока пальцы на руках и ногах не начали съеживаться от воздействия воды на кожу. Выходя из комнаты, она почти сразу же столкнулась с Сетом, который направлялся с полотенцем в ванную. Это было так неловко, что Кейт не сдержалась и опустила глаза в пол, боясь встретиться с ним взглядами. Ответом на это показное равнодушие послужило то, что мужчина схватил ее за руку и повел обратно в комнату, словно непослушного ребенка. Кейт обескураженно воскликнула: — Эй! — Ну что, теперь будем бегать от меня? — Ничего подобного. — Да? Тогда повесь полотенце на вешалку и залезай со мной плескаться, — Сет коварно ухмыльнулся, осторожно поднося руки к месту, за которое держалась ткань. Обхватил край рукой и аккуратно стянул его с кожи девчонки. Кейт с опаской подняла глаза и тут же встретилась с темным властным взглядом красивых карих глаз, морщинки вокруг которых микро-трещинками тронули его лицо. Сет отбросил полотенце в сторону и галантно предложил девушке занять свое место в ванне. — У меня уже пальцы сморщились от воды, — запротестовала она. Сет включил воду, а Кейт в свою очередь не торопясь уйти, открыла пузырек и капнула пару капель под струю слегка горячей воды. Появились пузырьки и пена вперемешку с черничным ярким запахом. Сет едва не закатил глаза, но вовремя сдержал свой порыв. Разделся и мягко опустился в воду напротив Кейт. Она не спешила прикрыться, но смущение на ее лице не сходило на нет. — Чего ты так боишься? Ну иди ко мне, прижмись спиной к моей груди и обещаю — плохо не будет. Кейт последовала совету-приказу и ощутив щекочущее дыхание, коснувшееся ее где-то в области правого уха, почувствовала волну мурашек, покрывших ее кожу мгновенно. — Видишь? Я не кусаюсь. — Теперь нет. Его смешок прокатился эхом по комнате. — Скажи, что тебе не понравилось. Давай. Я жду. — Мне не не понравилось. — Так уже лучше. Они наслаждались горячей водой в течение минут двадцати, пока Кейт не начала засыпать от мягких движений Сета, когда он перебирал пальцами ее мокрые волосы. Пока его размеренное дыхание касалось ее, а грудь медленно опускалась и поднималась. Убаюкивая на своем теле. Ей хотелось продлить это ощущение покоя навсегда. Чтобы чувство умиротворения не уходило никогда. Лишь Господь знал, как ей сейчас было прекрасно. Сладкий дурман прервал низкий голос: — Сейчас уснешь здесь, принцесса. Она с трудом заставила себя разлепить веки и вернуться в реальность, отгоняя сон и сладостное ощущение от этого момента. — Да, ты прав, — резко подорвавшись, молниеносно села, а затем поднялась на ноги. Перед Сетом возникла волнующая картина — упругие ноги в пене, и прежде, чем он успел поднять глаза выше, Кейт перелезла через бортик, наспех укутывая себя в насквозь мокрое и холодное уже полотенце. — Ну вот, разрушила всю сказочность момента. — Нет, ты разрушил, — улыбка тронула ее губы и она поспешно покинула ванную. Конечно, осознавала, что Сету необходимо было тоже искупаться по-человечески, а не просто полежать с ней в объятиях в горячей воде. Ноги сами привели ее к своей постели, даже не утруждаясь в том чтобы расчесать мокрые волосы, Кейт растянулась на чистых простынях, почти с головой накрываясь одеялом. В голове гудели его слова: "Солнышко, расслабься пожалуйста." За окном уже давно была кромешная темнота, ни одной звезды на небе. Фуллер даже не заметила, как провалилась в сон без сновидений.