Стокгольмский синдром

Окульто жестоко насмехается над братьями, прежде чем в не очень вежливой форме попросить их уйти. Он постукивает острыми как бритва когтями по деревянному дубу, что служит ему столом. Все богачи — моральные уроды. Оказалось, что так оно и было. А когда встречаешь не только богатого хрена, но еще и змееподобного вампира, коллекционирующего людские головы на кольях и навешивающего кости своих жертв на ключи в качестве брелка, в Сете закрадываются сомнения относительно всей его прошлой жизни. Жизни до и после. — Еще раз увижу вас на пороге своего дома, тебе, — он тыкает своим костлявым пальцем в Ричи, — всажу кол прямо в черное сердце. А тебе — оторву голову и выпью всю кровь до последней капли. — Спасибо, не стоит. Я уже был женат. И она ничего тебе не оставила, ваше Величество. Высокомерный Лорд хоть и усмехнулся на его реплику, от своих слов отступаться не стал. Каждая из знакомых мелких проблем воспринимается вопросом жизни и смерти. Но когда происходит что-то действительно важное это становится ударом под дых. Камнем, который своей тяжестью придавливает к земле. Всю дорогу Гекко считал себя крутым, непобедимым. Но когда проблема стала ребром, он уже не мог отрицать, что слаб как никогда и ни на что не способен. Когда Окульто выгнал их без толики важной информации, Ричи чуть желчью не захлебнулся. Он все бросал острые слова в пустоту, а у Сета внутри что-то в этот момент просто скончалось. Воля к жизни, возможно. Все мысли о том, что он должен, просто обязан спасти девочку. Плоскую, невысокую, но такую уже родную. Будто они вместе, рядом росли в соседних дворах, но никогда не встречались даже взглядами — такое впечатление создавалось. Она не из Техаса, а из Канзаса. Она соткана прямо из его сердца. И каким нужно было быть дурачком, чтобы сомневаться в правильности своих действий по отношению к ней? Тем не менее, Сет никогда не верил в существование родственных душ, предначертанных друг другу судьбой. В это он наконец-то поверил. Что Кейт создана для него, а он создан для нее. И сейчас, когда мир трещал по швам, а никто этого не замечал, он очень остро понимал, что если не спасет ее от рук дьявольского урода, то и сам не переживет это. Слишком много поставлено на кон. Все изменилось, когда в очередном — хрен пойми котором по счету! — кабаке он наткнулся на старого-доброго рейнджера, которого собственными руками убил, из-за которого они с Кейт неслабо повздорили, рожа которого красовалась на телевидении, когда Ричи скинул машину с обрыва. И, какое херово удивление, рядом с ним та девка, которую Сет подвозил после пропажи Кейт, его загадочная попутчица. Оказалось, что она федеральный агент. Профайлер. Его челюсть чуть не проломила чертов пол. После мучительных, казалось, часов разборок и выяснения отношений, их все же удалось убедить в важности дела и сплоченности даже со злейшими врагами. На душе никогда не было так паршиво как сейчас, ведь все их херовы действия казались настолько бесполезными, что несчастный муравьишка делает для муравейника больше, чем они сделали для одного человека. И, конечно же, раздражительная Сантанико, что кружила всегда рядом. От первого плана отказались, но рейнджер все же оказался не самым непригодным человеком на земле. Он подкинул координаты, которые узнал от шизика-профессора. И вспоминая недавний короткий разговор с братом, Сет точно знал на что идет. На погибель, на верную смерть. В объятия Дьявола. — Я все время спрашиваю себя: "А почему именно она? Почему не кто-то другой, тот по кому мир скучать точно не будет, какой-нибудь засранец, убивший сотни человек?" — Сет сцепил руки в замок и сжал до побелевших костяшек. — Ты сам ответил на свой вопрос, брат. Чистейшему злу не нужно такое же зло. Ему нужно добро, что теплится в малышке. — Ричи в своей излюбленной манере положил руку на плечо брата, это был его фирменный утешительно-примирительный жест. Очень своевременный. — Да, только благодаря нам она уже не та маленькая девочка. Я проявил себя не лучшим образом. Короче говоря, мы переспали. Не знаю, зачем рассказываю тебе это, черт побери. — Сет заглянул в глаза брата в надежде увидеть осуждение, может быть, даже агрессию. Но глаза Ричи светились почти нездоровым блеском, а губы расплылись в коварной улыбке. Гаденыш знал. Но... откуда? — Может, потому что привязался к ней? — отозвался тот. — Потому что она нравится тебе, ведь в этом нет ничего плохого, Сет. В том чтобы выбрать себе подходящего человека. А не наказывая себя чокнутыми женщинами, у которых в их тридцать с хвостиком еще гуляет ветер в голове. Это я про твою женушку бывшую говорю, если что. — Поспешил добавить Ричи. — У тебя что, крыша опять протекает? Я себя никогда не наказывал, просто... все сложно. С Кейт еще сложнее, но по крайней мере сложности с ней меня не раздражают. Сет не хотел бросаться громкими словами, но она действительно стала его моральным компасом за этот сравнительно короткий промежуток времени. Мужчина не расслышал размеренных шагов позади. И крепко пожалел об этом секундой позже. — Ты сволочь, каких поискать, — раздраженно рявкнул рейнджер, буравя яростным взглядом, не предвещающим ничего хорошего. — Мышам не давали команды пищать в углу. Не лезь не в свое дело, Гонзалес. Лучше думай над тем, по какой дороге нам обогнуть южную границу как можно скорее. Тик-так. — Заруби себе на носу, Гекко, что даже если она раскроет свои объятия для тебя, когда мы спасем Кейт, ты все равно не достоин. Ты уголовник, а она подросток. Будущего у вас нет. Если бы Эрл был здесь, он бы голыми руками тебя придушил за растление несовершеннолетней. Пока напыщенный идиот распинался, Сета посетила одна нелестная мысль. Но не сейчас. Все потом. Он не будет тратить ресурсы своего мозга на то чтобы прожевать и с болью проглотить ее. Мысли бывают очень опасными, а их последствия губительными. Сейчас нужно быть собранным как никогда. — Да, жаль только что старик сдох. Ой, погоди, это же я его пристрелил. — Едко отозвался Гекко, не скрывая жестокой усмешки. — Как я позабыть смог? И тебя пристрелю, еще раз, если не закроешь свой поганый рот. Линдси в это время смотрела на их перебранку ошарашенными глазами. "Да, милая, держу в курсе, я спал с малолеткой. Которую, кажется, я..." Тыщ! Дверь чуть ли с петель не слетает от весьма эффектного появления достаточно крупного мужчины со смешной бородой. Он спешит представиться, пока наставленные в мгновение пушки не поспешили выстрелить в его грузное тело. — Меня зовут Берт, я охотник на вампиров. Мне сказали, что вам нужна помощь по борьбе с всемогущим злом. Так вот, это моя специализация, друзья. — Ты что за хрен? — Если ты глухой, я только что представился. Меня вызвала Венганза, чтобы я прикончил вашего злейшего врага. Без меня вы в бою и гроша не стоите. Берт проходит мимо как ни в чем не бывало, его смешные усы подрагивают от нервного возбуждения и он останавливает свой взгляд на Сете. — Да что ты. Посмотри внимательно на нашу компанию, у нас даже чертов яппи с хренострелом есть, — Сет указывает на Таннера, все это время изучавшего карту местности в углу в полном сосредоточении и отрешенности от реального мира. — Этого недостаточно, — рявкает усач. — Машаклаун любит сперва играть с разумом жертвы, и скорее всего он уже подсунул девочке, которую вы хотите спасти парочку ложных воспоминаний. Он может прикинуться любым из вас и запудрить ей мозги. Из добряка сделать злодея и наоборот. — Что? — в унисон произносят все в комнате. — Что слышал, кареглазка. — Почему-то Берт обращается именно к Сету. — Перед тем как ее убить, он наиграется своей игрушкой всласть. Так, что когда мы вызволим ее, она будет хотеть смерти каждому из вас. В этом и заключался смысл его деяний на протяжении тысяч лет. Если мы не успеем спасти вашу — кем бы она вам ни была — он сотворит это со всеми людьми. — Говори конкретней. Что значит "наиграется"? — У Гекко уже кровь закипала в жилах. Внутри бушевал яростный пожар. Не посмеет. Никто не посмеет трогать его девочку. Тем не менее, внешне он никак не выдавал себя, понимая, что усатый либо выводит на эмоции, либо просто пытается запугать. С чего им вообще доверять ему? Ясно же как божий день, что он не обычный представитель кулебрас. — Это значит, что извращуга будет подсовывать ей образы. Близких людей, разбивающих ее сердце. Ты, кареглазка, кто бы там ей ни был, он с радостью использует это против тебя. Сделает ей больно, ударит, оскорбит, прочитает мысли и вывернет наизнанку ее разум. Так, что в конечном итоге она возненавидит тебя. Но я как раз хотел тебе сказать, что это меня не заботит, когда ты меня перебил. Поверьте мне, вы все, — Берт оглядывается на каждого присутствующего. — Ее жизнь не так уж и важна по сравнению с тем, что грядет после ее смерти. — Окей. Какой план, умник? — Разделиться, когда попадем в обитель зла. Нас много, но мы не знаем сколько приспешников в его храме. Ему служат как кулебрас, так и существа из Шибальбы. — Шиба..., что? — Шибальба — это ад. По-вашему. Не буду вдаваться в подробности. Если у нас ничего не выйдет сами все узнаете. — Ладно-ладно. Не пугай, мы пуганные. Когда это все произойдет? И что будем делать после разделения, нужно знать наверняка, ведь он еще не собрал коллекцию. Ему нужны Санти и Венганза. А также Окульто. Но насколько мне известно "самый клевый" Лорд был схвачен и доставлен в логово. Одна из приближенных Сантанико сообщила. — И это будет ему уроком. Он ведь вышвырнул нас. — Ричи спокоен как никогда, он слегка поправляет очки, мельком поглядывая на осунувшееся лицо брата. На этот раз их враг не охрана в банке, которую нужно всего-то вырубить. А самый настоящий жилой идол. Мрак во плоти. — Я буду тварью последней, если не предупрежу вас о Лабиринте. Из него практически невозможно выйти живым, страшное это место. И скорее всего, вы в него попадете по глупости. — Примем к сведению. Что-нибудь еще? — Нет. — Тогда не будем терять время попусту и начнем сборы. Иначе все веселье пропустим. —Ричи выскакивает из комнаты словно громом пораженный. Несмотря на то, что он, кажется, совсем не боится предстоящей бойни, в глазах его все же сквозит тень страха. Сет знал этот взгляд. А-ля "Прорвемся, как всегда. Но если я умру, ад получит в свои круги уникума, каких поискать". Сет пошатывается слегка. — Если с головы Кейт хоть волосок упадет, я за себя не отвечаю. — Это ты нам угрожаешь, красавчик? Судя по твоим агрессивным комментариям, посмею предположить, что ты сам не чист на руку и пытаясь построить нас, в глубине души винишь во всем только себя. — Что за херню ты городишь? Мне не за что винить себя. — Да неужели? — Берт фыркает и залпом осушает флягу, которую своевременно достал из потайного кармана. — Так, заткнитесь все пока не перестреляли друг друга. Пушки вам еще пригодятся, приберегите пули для врагов. — Ричи переводит взгляд с одного на другого и невидимым почти никому кроме брата жестом, кивает. — Твои пафосные речи не помогут тут, Гекко. Чтобы сплотить всех, нужно быть лидером. Одной движущей силой. Иначе не получится, все развалится.

***

Тихий мягкий голос слышится словно сквозь пелену, долгие годы, отделявшие его невидимой завесой. Еле-еле можно расслышать имя. — Кейт... Через время. — Кейти-кейкс... — Кто здесь? — Кейт вскакивает с ледяного камня — ее постели — оглядывает свою камеру: четыре стены, пол и потолок. Кандалы на запястьях, растирающие их в кровь. Заражения не стоит бояться, когда ты на пороге смерти. Первая слеза срывается по щеке, а за ней неумолимо следует вторая и третья. Голос звучит чуть громче: — Всего-лишь папа, пирожочек. — Невидимая завеса будто отодвигается и перед ней уже стоит ее отец. Из плоти и крови. Словно ничего и не произошло. От этого хочется плакать только сильнее. И вот уже через пару секунд она ревет как сумасшедшая. — Ну что ты, не плачь. Я вижу, что ты завела себя в волчью яму. — Папочка, прости меня. Я совсем уже с ума схожу... тебя здесь не должно быть. У меня поехала крыша. Девушка пытается подойти, но цепи крепко обхватывают ее руки и кандалы лишь сильнее врезаются в нежную кожу рук, принося сильнейшую боль. Но ей уже все равно. Отец, мгновенно посерьезнев, произносит: — Кейти, ты должна покаяться перед Господом нашим. — Что? — Ты должна раскаяться о содеянном с уголовником. Пока не поздно. — Что ты такое говоришь? В чем мне каяться? — В позорной связи, еще спрашиваешь. Как ты могла? Я растил тебя не для того, чтобы мою дочь употребили и выбросили. Ты отдала свою невинность недостойному человеку. Я так разочарован, Кейт. Ты опозорила семью и теперь никогда не отмоешься от своего греха. Ты — грешница, а он педофил и насильник. — Папа, не нужно... не говори мне этого. Я и сама осознаю свои ошибки. — Голос ее дрожит, а ноги перестают слушаться. Желание осесть на пол захватывает Кейт целиком. — Но, поверь мне, Сет не имеет к ним никакого отношения. Он заботился обо мне, без него я не знаю, что со мной произошло бы. Я его, кажется... то есть я не совсем уверена. Но он мне очень нравится. Он обязательно спасет меня. Я уверена, что он уже ищет дорогу сюда чтобы спасти меня снова. — Ты — позор. Ты не моя дочь. Я не мог воспитать предательницу. Глаза бы мои тебя не видели никогда. — Папочка, прости меня... я не... папа, я не виновата. После твоей смерти я только и думала о вас. — Не ври мне. Ты думала о том, как бы удобно подставиться ему, чтобы парень залез тебе в трусы. Не этому я тебя учил. — Пап, я думала о вас. О маме, о тебе, о Скотте. Но когда сил уже не было плакать и просить прощение, я вспоминала о том, что рядом есть плечо, в которое можно уткнуться в любую минуту. Он как никто другой понимал меня, ведь думал долгое время, что его брат мертв. В какой-то момент мы стали друг для друга не просто поддержкой и опрой, но и чем-то большим. Я корила себя за это в первую ночь, я хотела отмолить этот грех, но потом поняла, что мне не за что извиняться, не за что просить прощение, потому что, когда Сет был рядом я по-настоящему жила. И чувствовала, как свет переполняет мое тело и душу. И хотелось улыбаться каждый день. Мне впервые было уютно с человеком настолько, что хотелось говорить с ним обо всем. Как жаль, что я не успела сказать ему. Я скорее всего умру здесь, пап. — Я вижу, что ты не понимаешь, о чем я тебе говорю. Не до конца. Ты — молодая девушка, у которой вся жизнь впереди, мы с матерью возлагали надежды на твое будущее. Должны были появиться друзья в колледже, образование, работа, семья. Дети, в конце-то концов! И на что ты все это променяла? На уголовника! С ним нет будущего. Или ты думаешь, что способна перевоспитать такого как он? Люди не меняются. Его бандитская натура не позволит тебе быть счастливой. Иметь славных детишек-ангелочков, держать их на руках, обнимать, заботиться. С ним ты всю жизнь будешь жить в тени, бояться каждого шороха, звука... Ты умрешь также как и твоя мать. Глубоко несчастной женщиной с кучей психологических проблем. Кейт в момент мрачнеет. Слова обожгли сознание и отпечатались в памяти, кажется, навсегда. На этом отец поставил жирную точку и исчез, оставив свою дочь, свое солнышко в расстроенных чувствах. А ведь и правда. Думала ли она об этом раньше? Смотрела ли на ситуацию под таким острым углом? Кейт всегда хотела семью. Большую и дружную. Только вот Сету это все не нужно. Он никогда не сможет завести с ней дом — гнездышко с лужайкой и белым заборчиком, у них не будет детей, собаки и милых соседей, приходящих на ужин. Все это априори с ним невозможная затея. И без того небольшое подземелье сжимается перед девушкой, становясь совсем крошечным, давящим холодными стенами на плечи, как будто великана засаживают в пещерку скромных размеров, где он не может нормально вздохнуть и пошевелиться. Кажется, она и дышать нормально не может. Может, воспаление легких. Конечно, столько времени мерзнуть здесь. У Кейт все силы уходят на то, чтобы развернуться и уткнуться спиной в стену и медленно сползти по ней, слез уже нет — голова раскалывается, а мозг жаждет отключки и отдыха от всего этого. И это, наконец, происходит.