*
Весь следующий день Рей провела как на иголках, надеясь, что Бен не станет говорить о произошедшем, раздувая из мухи слона. Они вновь встретились после того, как она ушла к себе на рассвете, чтобы собраться на смену. К ее облегчению, Бен вел себя так, будто ничего особенного не произошло, и за завтраком был по обыкновению ворчлив — «жаворонком» он никогда не был. Однако она не пошла к нему в ту ночь, равно как и в следующую. Может, жизненного опыта у нее было не так уж много, но пару-тройку вещей о самоконтроле она все-таки усвоила.*
— У нас проблема, — пробурчал Бен, утащив Рей в комнату отдыха на третий день ее — их — вынужденного целибата. — Неужели? — спокойно ответила Рей, уже готовясь его осадить. Его следующие слова заставили ее почувствовать себя... сказать по правде, глупо. Глупой, мелочной и инфантильной. — Программист мейнфрейма, Танута, чувствительна к Силе, — проинформировал он ее, волнуясь о, конечно же, куда более важных делах, нежели их личные… — что бы это ни было между ними. — Как мы и планировали, я остался с ней наедине и попытался заглянуть в ее разум, чтобы найти сведения о структуре кода, но — ничего. Все равно что биться о кирпичную стену. — Хм, — Рей сделала шаг в сторону, отходя от двери, на которую невольно опиралась спиной из-за того, что Бен нависал сверху. Что-то вроде раздражения мелькнуло в его глазах, но он не двинулся за ней следом. — И насколько она сильна? — Достаточно, чтобы быть устойчивой к стандартным уловкам. — Даже если она, скажем, будет в не самом здравомыслящем состоянии? Бен нахмурился: — Что ты имеешь в виду? Рей пожала плечами. — Возможно, у меня есть план.*
После некоторых уговоров Зирас, в конце концов, согласилась пожертвовать несколько оставшихся упаковок кашиикского пива ради хорошего повода — дня рождения Киры, который отмечали в женской гостиной после отбоя. Мэтт, конечно, тоже был приглашен, и, в некотором смысле, был даже более почетным гостем, чем сама виновница торжества: двадцать с лишним женщин крутились вокруг него, поддразнивая насчет Киры и расспрашивая о парнях, с которыми он работал. Ему, похоже, было не по себе от всеобщего внимания — он отвечал односложно и держался за свою бутылку так, словно от этого зависела его жизнь. Танута, может, и была устойчивой к воздействию Силы, но, к счастью, не обладала серьезными навыками: очень скоро Рей смогла вытащить данные о коде мейнфрейма - под видом девичьих сплетен на ушко. Это был несколько высокопарный, архаичный на вид код — вероятно, один из производных языков программирования времен Старой Республики. Рей предположила, что более современные варианты были несовместимы с ракатанской техникой. Танута так ни о чем и не догадалась, лишь непонимающе оглядывала комнату, пытаясь понять, что не так. Рей извинилась и направилась к Бену. — Давайте сыграем в правду или желание! — воскликнула Инура. Рей попыталась сбежать, но было поздно — Селес и Элисия усадили ее на свободное место рядом с ее фальшивым бойфрендом, в то время как на столе уже крутилась пустая бутылка.*
Час спустя Рей с неохотой была вынуждена признать, что ей весело. Вероятно, всему виной было пиво: она потеряла счет, сколько бутылок выпила, оправдываясь словами в духе: «Это мой день рождения и мне хочется праздновать — ну пожалуйста, Зирас!». От алкоголя в крови разливалось блаженное тепло, мозг заволокло приятным туманом. Рука Бена была небрежно перекинута через спинку ее кресла, и, по мере игры, Рей все ближе и ближе придвигалась к нему. От него так приятно пахло: его теплой кожей, каким-то древесным одеколоном после бритья и приятным, почти винным ароматом ягодного пива. Она лениво подумала, будут ли его губы на вкус такими же сладко-фруктовыми. — Все хорошо? — спросил он, под видом, будто целует ее в висок. Его губы почти касались ее уха. Это был код — он хотел знать, достала ли она информацию у Тануты. Но какая-то часть ее продолжала делать вид, будто он просто ведет себя как бойфренд, проверяя, все ли с ней в порядке — та же самая, которая притворялась, будто она знает свою дату рождения, и что женщины, собравшиеся вокруг нее, действительно были ее друзьями. К глазам подступили слезы. Крифф, почему она не становится агрессивной, когда выпьет, как Джессика? Но нет, вместо этого она превращается в слезливую размазню, как По. Рей инстинктивно спрятала лицо на плече Бена, отчаянно стараясь сморгнуть слезы, прежде чем те покатятся по щекам. Она услышала, как бутылка закончила крутиться, после чего послышались радостные крики собравшейся толпы. — Правда, — произнес Бен покорным, унылым голосом человека, который отвлекся и забыл телекинетически подкрутить бутылку. Вопрос задала Мадиале, пышная блондинка из отдела по гидравлике: — Как вы с Кирой познакомились? В комнате стало тихо. Рей выпрямилась, обозревая море заинтересованных лиц. Они с Беном репетировали эту историю не один раз. Его рука на спинке кресла слегка стиснула ее плечо. — Работали вместе на Внешнем Кольце, — ответил Бен. — На Явин Прайм. Добывали Корус-кристаллы в атмосфере газового гиганта. — И тут стало ясно, что алкоголь ударил и ему в голову, потому что он вдруг добавил с лукавой ухмылкой, — Поначалу она меня возненавидела. Женщины рассмеялись. — С чего бы? Ты ведь такой легкий в общении, — хмыкнула Инура. — Я был в полном раздрае, — резко произнес Бен. — Спутался с весьма «темными» ребятами на предыдущей работе, и еще не разобрался, что к чему. — Ох, — понимающе кивнула Элисия. — Связался с бандами? С Хаттами? Бен кивнул: — Что-то вроде того. — Только Рей могла ощутить мрачный юмор, звучавший в его голосе - этот укол ненависти к себе, которая, вероятно, уже никогда не исчезнет. — У нас с Кирой были общие друзья, и она была вынуждена терпеть мое присутствие. А потом однажды нам нужно было купить кое-какие запчасти на Кореллии, и наш босс дал отпуск обоим, чтобы разобраться с делами. И тогда я пригласил ее на обед — просто обед, ничего особенного. Мы пошли в бар, который мне нравился, когда я был ребенком — мой старик часто брал меня туда с собой. Рей сидела тихо, напрягшись. История, которую они придумали, не была столь детальной, но она знала, что бар назывался «Фел-Свуп» — забегаловка для спидбайкеров неподалеку от Ряда кораблей с сокровищами в Коронет-сити. Там подавали пряный виски, впервые попробовав который 12-летний Бен Соло раскашлялся - к большому удовольствию Хана. Когда-то она увидела все это в Связи. — Ушел целый месяц совместных обедов, коротких разговоров между сменами — иногда я приносил ей цветы с явинской луны, — прежде чем она впервые позволила мне ее поцеловать, — продолжил Бен. — Мы были на буровой установке, под нашими ногами сверкали Корус-кристаллы… — В его голосе явно слышалась тоска, словно он видел, как все могло сложиться в другой жизни, в другой вселенной. — Я ни о чем не думал. Я просто наклонился и поцеловал ее. Все это время мое сердце билось где-то в горле. Его восторженная — и, сказать по правде, порядком поднабравшаяся — аудитория вздохнула, некоторые вытирали слезы, другие драматично прижимали руки к груди. Рей сидела, не зная, как реагировать, чтобы не выдать их обоих. «Ничего такого», ругала она саму себя, «он просто добавил деталей, чтобы звучало убедительней». Однако она не могла избавиться от настойчивого ощущения — подогретого алкоголем, — что Бен вслух мечтал о том, «что могло бы быть». Приглядевшись к нему повнимательнее - по меланхоличной печали, написанной на его лице, можно было понять - ему бы хотелось, чтобы между ними все случилось именно так: мило, трогательно, неспешно, и, самое главное, по-настоящему.*
Под конец вечера он проводил Рей до ее комнаты. Они оба спотыкаясь шли по пустому темному холлу. Можно было использовать Силу, чтобы стереть эффект от опьянения, но Рей не хотелось этого делать. Было нечто освобождающее в том, чтобы быть легкомысленной, и винить в этом кого-то помимо себя. Когда они остановились у ее двери, Бен прочистил горло и пожелал ей доброй ночи, произнося все слова с такой четкой и выразительной дикцией, словно репетировал речь. Выпив, он никогда не бормотал и не запинался - наоборот, говорил куда более внятно и ясно, силясь еще больше себя контролировать. Другие женщины заметили это, и посчитали «милым». — Бен, — подняла на него глаза Рей, стараясь совладать с ураганом собственных эмоций, чувств и неоконченных мыслей. — Бен, мы обязаны эвакуировать всех этих людей — до того, как взорвем Кузницу. — Да, — он коснулся ее щеки своей большой, теплой ладонью. — Мы найдем способ спасти как можно больше людей. Может, они мне не слишком нравятся, но это не означает, что они заслуживают смерти. Как сильно он изменился, насколько отличался теперь от того сломленного, разъяренного человека на грани отчаяния, каким он был, когда она впервые его встретила — который обозревал галактику, стремясь подчинить ее своей воле. В эту секунду Рей безумно хотелось его поцеловать. Что она и сделала.*
Прежде они ни разу не занимались этим в ее комнате. Это новое чувство интимности затмило собой все ее внутренние инстинкты, и так притупленные алкогольным туманом, пока она, не отрываясь от его губ, подталкивала Бена спиной вперед к своей постели, крепко вцепившись в перед его рубашки. Наткнувшись на край матраса, он сел. Ее догадка была правильной — его губы были на вкус как ягоды, сладкие и пьянящие. Она с наслаждением сдернула с него парик — будь проклята эта омерзительная штука! — и сделала шаг назад, чтобы раздеться, пока он жадно смотрел на нее сквозь стекла очков. Обычно она проделывала это быстро, безо всяких уловок и притворной томности, но что-то в том, как он сегодня выглядел — взъерошенные темные волосы, горящие щеки, эта извечная капелька меланхолии в его карих глазах — заставило ее потянуть время. Слегка его подразнить. Чуть раньше Рей убрала волосы в хвост, когда ей стало слишком жарко от выпитого — и сейчас она стянула резинку и прошлась рукой по волосам, позволив им свободно рассыпаться по плечам. Бен сглотнул, и вид его нервно дернувшегося кадыка укрепил ее самоуверенность. Она скинула ужасный оранжевый жилет, жалея, что на ней не надето что-то более сексуальное и соблазнительное, — но, по какой-то причине, это было не так и уж и важно сейчас, когда он смотрел на нее так, словно она была единственным, что существовало для него в этом мире. Рей удерживала его взгляд, расстегивая молнии и пуговицы, и вскоре комбинезон упал к ее ногам. С губ Бена сорвался вздох, а затем его дрожащие пальцы торопливо начали сдергивать собственную униформу. Жилет полетел в сторону, комбинезон был сброшен на пол — на нем осталась лишь белая футболка и боксеры. Рей восприняла это как сигнал снять собственное белье. Еще никогда она не чувствовала себя такой безрассудной и одновременно всесильной, как в тот момент, когда оказалась перед ним полностью обнаженной — распущенные волосы лишь слегка прикрывали груди. Бен облизал губы. — Иди ко мне на колени, кьярика. Рей стала пунцовой. Он ужасен — и она ничуть не лучше, судя по тому, как все внутри завибрировало от возбуждения при звуке его мягкого, низкого голоса. Пока она шла к нему, Рей казалось, будто все это происходит не с ней — она и не была собой, была иной - безрассудной, опьяненной ягодами, звездным светом, и голодным восхищением в его глазах. Как только она пристроилась на его коленях, Бен немедленно прижался губами к ее шее, в то время как его большие ладони скользили по всему ее телу. Он покусывал ее шею, «играя» с ее грудями, «смягчал» укусы поцелуями, в то время как его пальцы пощипывали и сжимали, и вновь касался ее кожи зубами, пока его руки и пальцы поглаживали, массировали и ласкали. Головокружительный контраст между грубой страстью и нежной чувственностью сводил с ума; выгибаясь и всхлипывая, Рей потерлась о его эрекцию сквозь боксеры. Он невольно выругался, одновременно скользнув двумя пальцами ей в рот. Собственный оргазм застал ее врасплох, "пронзив" сквозь алкогольный туман неожиданно и молниеносно. Его ресницы затрепетали на ее коже, когда он непонимающе заморгал. — Ты что, только что…? — начал он, резко умолкнув, когда она застонала. Его свободная рука быстро высвободила его от белья, и Бен резко вошел в нее одним движением. Она была влажна и готова, и потому сразу приняла его целиком — ее спина выгнулась, и пальцы на ногах поджались от восхитительного ощущения наполненности. — Сила, как ты можешь быть такой чувствительной…? — пробормотал он в изгиб ее шеи. — Как ты можешь так сводить меня с ума…? Вскоре его руки оказываются на ее бедрах, направляя движения. Это небрежный, безудержный секс, и комната наполнена звуками - шлепками плоти о плоть. Она тянется к нему, зарываясь пальцами в его волосы, и чуть не выдергивает несколько волосков, когда он начинает теребить пальцами маленький узелок нервов между ее бедер. — Ну же… — говорит он так, словно молится сквозь зубы. — Пожалуйста… Что делать с мужчиной, когда он так умоляет? В сравнении с первым оргазмом, этот накрывает ее словно медленное, дикое, всепоглощающее пламя. И поскольку губы Бена так близко к ее собственным, поцеловать его кажется самым естественной вещью в мире, в то время как она продолжает на нем двигаться. Угол не самый удобный, но он с готовностью отвечает на поцелуй, отстраняясь лишь когда его собственное тело больше не может сдерживаться, остро требуя разрядки. Он ускоряет свои движения, мышцы на его руках напрягаются, приподнимая и опуская ее тело по всей его длине. Уже удовлетворенная, Рей более чем добровольно позволяет Бену «использовать» ее таким образом, делая все, что он пожелает — потому что, вдруг доходит до нее, даже будучи в таком опьяневшем состоянии, она ему доверяет. Когда все заканчивается, и они падают на ее кровать, Рей чувствует себя слишком усталой, чтобы возражать больше, чем положено приличиями, когда Бен обвивает ее руками, целуя в лоб, словно извиняясь за то, что был груб. Она поднимает руку, чтобы… дружески похлопать его по плечу, или что-то в этом духе, — но вместо этого касается его лица, убирая волосы, падающие на глаза, и очерчивая пальцами то место, где раньше был шрам. — Он пометил тебя, сделав моим, — пробормотала она. — Это было нечто мое, что могло остаться с тобой. Я знаю, что это не имеет никакого смысла, но… — Напротив, — он поцеловал ее снова, покусывая ее нижнюю губу с усталой игривостью, заставляя ее улыбнуться. — Это совершенно логично. В эту ночь она заснула в его объятиях.*
Похмелье было совсем слабым - не сравнимо с тем, которое она ощущала после вылазок в бар с Финном и По. Кашиикское пиво было куда милосерднее — в горле пересохло, и тупая боль ощущалась, когда она открывала глаза, но все это легко устранялось с помощью Силы. Нет, больше всего Рей встревожил тот факт, что когда будильник пропищал с утра пораньше, Бен все еще крепко обнимал ее сзади, похрапывая в изгибе шеи. Он что-то тихо пробурчал, когда она ткнула его локтем, чтобы разбудить, и на автомате потянулся следом, поглаживая пальцами ее обнаженное бедро. Рей ужаснулась тому, как уютно это ощущалось, и как сильно ей хотелось продолжать лежать вот так. Она подскочила с кровати и начала натягивать свою помятую одежду, в то время как в свете суровой реальности в ее голове начали всплывать мельчайшие подробности вчерашней ночи. — Мы покончим с Кузницей через три дня, — бросила она коротко и по делу. — Я разберусь с кодом — посмотрим, возможно у меня и так получится отключить стабилизаторы. Но, на всякий случай, украду несколько зарядов из сборочного цеха. Она почувствовала, как он сел — зашуршали простыни, скрипнул матрас. Даже без использования Силы, она знала, что он сейчас смотрит на нее, прищурив глаза и стиснув зубы. Не могла не знать — в конце концов, они так долго сражались бок о бок, и все-таки — ей никогда не хотелось понимать кого-либо настолько хорошо. — Полагаешь, трех дней хватит на подготовку? — спросил он. — Я полагаю, — отрезала она, — что мы пробыли здесь слишком долго. Бен умолк. Рей обернулась, и успела заметить в выражении его лица нечто, похожее на боль, но он быстро опустил голову, наклоняясь, чтобы поднять с пола свою униформу. Они закончили одеваться, не проронив больше ни слова, и Рей уже начала надеяться, что сможет избежать продолжения разговора — но, уже стоя у двери, Бен неловко произнес: — Когда мы вернемся на Ди’Куар… — он замолчал, пытаясь подобрать нужные слова. Рей сразу перешла к главному — быстро и резко, как будто срывая медицинский пластырь без бакты: — Все, что было, останется здесь. Он нахмурился. — Я думал… — — Что? — перебила она, внезапно разъярившись, хоть он и не был ни в чем виноват. — Что ты думал? Что мы будем продолжать заниматься этим — чем бы это ни было, — под носом у твоей матери?! Что между тренировками с твоим дядей я буду убегать, дабы ты полапал меня в кладовке?! — Это было бы не так! — крикнул он в ответ столь же яростно. Она приподняла бровь, и он, запинаясь, продолжил. — Я-я… То есть, все может быть как тебе захочется, мне все равно… Ох, вот это было больно. — Рада узнать, что это не имеет для тебя большого значения. — Это не то, что я… — черт подери, Рей! — вновь резко ответил он. — Именно ты даже не смотришь на меня, когда мы трахаемся, и я не понимаю, откуда взялся этот… — этот бзик насчет того, важно это или нет! Она была опасно близка к тому, чтобы сказать слишком много, чтобы раскрыть свои тайные страхи и желания, и потому быстро закрыла рот. Бен стал белым как полотно, но распрямил плечи, как человек, принимающий окончательное решение. — Это не тот разговор, которого я ожидал после вчерашней ночи, — коротко произнес он. "Обрати внимание", настаивала какая-то часть ее разума. "Выражение его лица, напряжение в голосе — он пытается что-то тебе сказать. Это важно". Но проблема была в том, что она слишком долго жила мыслями «что, если…». Когда-то давно была одна девочка, смотревшая вслед улетающему кораблю и отсчитывавшая дни в ожидании его возвращения. Рядом с Беном Рей вновь очень ясно чувствовала себя той девочкой. — Вчера я была пьяна, — небрежно произнесла она. — Это не считается. — Брехня. — Единственная брехня — это вот это! — она указала на расстояние между ними. — В смысле, что это вообще, Бен? Месяц назад мы терпеть друг друга не могли. Открыть Связь для тебя было все равно что дергать больной зуб. Я имею полное право назвать все твои претензии туфтой, учитывая то, что ты даже не пытался скрывать, как сильно я тебя раздражаю! — Все изменилось. Она фыркнула. — Единственное, что изменилось, так это то, что мы начали заниматься сексом -… — и она застыла на месте. Ужас осознания накрыл ее с головой. Ведь если так посмотреть, все было просто — и как она могла этого не понять. Она несколько раз видела такое на базе Сопротивления: люди вели себя так мило с теми, кто их привлекал - все эти маленькие подарочки и милые знаки внимания, обещания достать хоть луну с неба - и "разворачивали" на 180°, когда влечение исчезало. Бен схватил ее за плечи. — Рей, — встревоженно сказал он, — это не так. Я знаю, о чем ты думаешь, и это определенно не так -… И она никогда не хотела кого-то, кто знал бы ее настолько хорошо. — Тогда что это? — прошептала она. — Чем еще это может быть? На мгновение казалось, что он сейчас объяснит — но Бен колебался. И в этот момент неуверенности еще один червячок сомнения закрался в ее мысли. Она не может заставить его сказать то, что он не чувствовал и не имел в виду, пусть даже и сама не знает, что хочет услышать. Она не может так поступить с Беном. — Тебе пора идти, — мягко произнесла она, высвобождаясь из его рук. — Я дам тебе знать, как будут идти дела.*
Последующие дни шли в зловещей, упрямой медлительности подступающей мигрени. Собрав вместе то, что она подсмотрела в разуме Тануты, Рей запустила симуляцию кода мейнфрейма на старом датападе. Она скрупулезно проверила девайс на наличие систем слежения, и начисто стерла его память после. Выяснилось, что отключить орбитальные стабилизаторы сами по себе не получится — ракатанцы рассчитывали, что верфь будет работать вечно, — однако она могла деактивировать охлаждающие системы, предназначенные для локализации возможного взрыва. - Значит, бомбы, - сказала она Бену за ланчем. - После обеда выкраду несколько. Он кивнул, не поднимая глаз от тарелки. - Что нужно от меня? - Получить пароли доступа к нижним палубам от офицера безопасности. И найти способ дать мне исследовать орбитальные стабилизаторы снаружи, чтобы я могла определить, куда установить заряды, прежде чем мы начнем. У нас всего одна попытка, я не хочу полагаться только лишь на чертежи. Он поднял на нее взгляд. - Ты хочешь выйти в открытый космос? Одна? Вот он: всплеск тревоги за нее - ощущение, к которому она сама, вероятно, никогда не привыкнет, - лишь слегка приглушенный тем фактом, что он сам тоже будет рядом. Рей не думала, что будет так ненавидеть эту новую неловкость между ними. - Ну, очевидно, мне понадобится помощь, - она ткнула вилкой в горстку разваренных овощей. - Ты будешь моим центром управления. Элисия и Инура подошли, чтобы присоединиться к ним за столом - первая села рядом с Рей, вторая - рядом с Беном. - Вы можете поверить, что по контракту нам пахать здесь еще год и 10 месяцев? - простонала Элисия. - Мне кажется, я тут уже вечность. - Не ной, - одернула Инура. - Брат Зирас работал на базе Старкиллер - он уцелел, можете не переживать, - но это место было ожившим кошмаром, когда там хозяйничал старый добрый Кайло Рен. Бен чуть не поперхнулся своей едой. Рей доблестно умудрилась удержать на лице нейтральное выражение. Элисия доверительно наклонилась ближе. - О, я слышала об этом типе! Говорят, ужасный босс по всем параметрам. - Он вечно крушил все вокруг, - продолжали Инура. - "За глаза" они называли его Дарт Истерик. "Ох, крифф", - подумала Рей, глядя, как пальцы Бена сжимаются вокруг ножа, который он держал в руке, - "сейчас кто-то умрет..." - Полагаю, сведения о материальном ущербе были сильно преувеличены, - сухо сказал Бен. - Да? - Инура бросила на него взгляд. - Ты знал его, Мэтт? - Лично - нет, - "выплюнул" Бен. Рей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы спрятать улыбку. И как он умудрялся ее смешить, даже когда между ними все так...? - А ты, Кира? - спросила Элисия. - Слышала кое-что время от времени, - усмехнулась Рей, невольно задумываясь, всегда ли ей так нравились тонкие шутки "только для своих", или эту черту она переняла у Бена. - Видела его один раз - во сне.