Кулон забытой сказки

  Мы стояли в большом арочном проходе. В отличии от всего дома, арка была каменная. Но в немаленьком и высоком проёме не ощущалось простора: стены давили, хотелось быстрей убежать, выйти и оставить жуткое пространство за спиной. Было очень темно. Обычно даже в подвалах есть хоть малюсенький, но лучик. А здесь свет резко отделялся невидимой чертой, границей, которую хотелось пересечь. Но мы почему-то стояли, и от этого становилось жутко. Я не решилась спросить о причине нашей остановки.   Влас, болтая, рассказал, что дом постоянно меняется. Он может становиться как маленькой деревенской землянкой, так и огромным величественным замком. Раньше здесь находилась сама резиденция создателей порталов, Великих, как их называют в Сказке. Сейчас же остался лишь Надар со своим подрастающим внуком – Власом. Последний, кстати, был редкостным болтуном и разгильдяем, не говоря уже о наглости. Кажется, только в этот момент я не слышу весёлой болтовни, которая порядком надоела. Наверное, мы кого-то ждали, потому что мой проводник уже начал нервно озираться по сторонам – ему тоже здесь не нравилось.   От нечего делать я начала рассматривать голые чёрные стены. Надо же, а света здесь действительно, можно сказать, нет. Взгляд поднялся выше. А вот потолок здесь весь в узорах. Сплошные линии: коричневые, тёмно-бордовые… Они даже переливаются. Странно, но эти линии ужасно похожи на те, которые я видела в комнате. Кажется, они даже немного шевелятся. Очень красиво, я скажу.    – Эй, – я от неожиданности подпрыгнула на месте и в испуге посмотрела на мальчика. – Пошли. А то так до вечера простоим.   Влас ещё раз обвёл глазами стены и, вздохнув, первым вышел на солнце. Я опять подняла голову, чтобы в последний раз увидеть красивые линии, но надо мной висел лишь тёмный потолок, местами протекающий. Но, впрочем, я тут же поспешила за мальчиком, так как оставаться здесь одной желания не было.   На широкой, ещё не просохшей дороге виднелись свежие узкие следы телеги. Несмотря на палящее солнце, от дороги тянуло свежестью. Я в последний раз взглянула на большой двухэтажный дом, который, будто почувствовав мой взгляд, сразу же покрылся тёмно-зелёной черепицей на крыше. А потом поспешила за худой спиной мальчика, уже мелькавшей на горизонте.    По обе стороны дороги тянулось бескрайнее поле. С пожелтевшими колосьями тесно переплетались вьюнки. Где-то далеко синели васильки и ярко блестела речка. Я тяжело вздохнула. Вот бы нам такую природу. А то есть: роща, пруд; пруд, роща. Никакого разнообразия. Мне здесь даже начинает нравиться. Вот, где-то косцы уже вышли на покос. Девушки у воды плетут венки и поют деревенские песни. Не скажешь, что я попала в волшебный мир.   – Красиво? – Влас посмотрел на меня и улыбнулся. – Здесь не все имеют магию. Вот и приходится жить, как обычные люди.   Мальчик ещё раз обвёл глазами бескрайние поля и снова улыбнулся.   – Думаю, к вечеру мы уже пройдём поля и сможем заночевать у моей хорошей знакомой. Так что нужно бы поторопиться. – Мой проводник хитро прищурился и опять взглянул на меня из-под светлых волос. – А то придётся ночевать прямо на обочине дороги. Тебе же не хочется, чтобы на тебя любовались все прохожие?   Влас засмеялся и специально прибавил шагу, со значением глядя на меня. Я на него за это смертельно обиделась и демонстративно отвернулась. Остальные несколько часов мы шли в молчании, хотя мой спутник поглядывал на меня с весёлыми искорками в глазах.   И вот, когда солнце уже касалось верхушек деревьев, мы вышли к большому раскидистому дубу. На одном из суков стоял маленький деревянный домишко. Казалось, что если ветер подует чуть сильнее, лёгкий домик просто улетит или упадёт на землю. Но светлый шалашик, сделанный из досок рыбацкой лодки, так легко вписывался в тёмный покров дерева, что, казалось, никакая сила не могла бы потревожить домик на дубе.   Я не могла отвести восхищённого взгляда от этой хрупкой, но чем-то красивой и даже трогательной постройки. И поэтому когда из-под рыболовной сети, заменявшей дверь, вышла небольшая девочка в нарядном чёрном платьице, я её сразу же увидела. А вот Влас, похоже, её не замечал, рассматривая что-то у себя под ногами. Девочка тоже поняла, что Влас её не видит. Она посмотрела на меня и приложила палец к губам в знак молчания. Я, поняв, что сейчас наглый мальчишка сполна получит за все свои подколки, молча кивнула и как ни в чём не бывало продолжила рассматривать шалашик, краем глаза наблюдая, что же будет дальше. А дальше девочка прицелилась, пригнулась и… прыгнула прямо на шею Власу! От неожиданности и испуга мальчишка вместе с девочкой повалился прямо в сырую от вечерней росы траву. Пока они в ней кувыркались, я, согнувшись пополам, хохотала, как никогда в жизни. Влас, увидев это, перестал пытаться поймать и придушить проворную девчонку и дёрнул меня за ногу, свалив в траву. И теперь мы все, перепачканные сырой землёй, с травинками в волосах лежали под дубом и не могли отдышаться. Влас всё-таки догнал меня и девочку и, пытая щекоткой, вынудил извиниться и поклясться, что больше такого не повториться. Мы (кто же устоит перед самой жуткой пыткой обоих миров?) с гордо поднятой головой и «чуриками» за спинами клятвенно обещали, что больше так не будем. А потом все вместе пошли в домик.   Хозяйкой там была девочка, а мы, как оказалось, гостями. Девочку звали Трикс. Но она всем представлялась как Триксания Четвёртая, дочь королевы Белоснежки, свергнутой при нападении ведьмаков. Сейчас её маму держат в темнице королевского замка, и Трикс собирает восстание, которое, по её мнению, выгонит ведьмаков далеко на окраины, туда, где только зарождаются идеи рассказов. Пока в число восставших входит только Влас – рыцарь, Надар – магистр и она сама – королева, пока Белоснежку не освободят. Трикс и мне предложила поучаствовать в восстании, на что я осторожно ответила, что подумаю.   Когда мы сытно поели и разлеглись на одной большой кровати, состоявшей из тех же рыбацких сетей, Влас вдруг спросил у принцессы (совсем не ставшей бывшей или свергнутой), знает ли она, почему мой кулон светится. Я продемонстрировала его девочке, на что кулон ответил тёмно-синим сиянием. Трикс задумчиво взглянула на работу неизвестного мастера, но в руки брать не стала. Она вдруг посмотрела на меня с большим удивлением, потом с восхищением и, наконец, сказала:   – Неужели ты та самая Хранительница?   Вопрос так и повис в воздухе напряжённым молчанием. Я осторожно кивнула.   Вдруг Влас поражённо присвистнул и задал совсем неожиданный для меня вопрос:   – Так значит, на тебе не простая безделушка, а самый настоящий Кулон забытой сказки?! Да ты хоть представляешь, как нам теперь повезло? Жители Сказки будут освобождены от власти ведьмаков! Мне дедушка рассказывал, что Кулон обладает волшебной силой, какой не были наделены даже Великие создатели портала. Сказка будет свободна!   Влас от переизбытка чувств даже вскочил на ноги и чуть не проломил низкий потолок. А Трикс лишь радостно захлопала в ладоши.   – Значит, мы освободим маму! – её радостный голосок как будто бы прорезался через моё сознание.   А если бы мою маму тоже заточили в темницу? Я представила высокую, улыбчивую, порою строгую, порою нудную, но самую любимую маму. Но представить на ней цепи я почему-то не смогла.   – Я… я подумаю. – Сама не узнаю своего тихого голоса. Я всегда жизнерадостная, весёлая, энергичная и никогда, даже в самых трудных ситуациях, не унывающая. А сейчас… а сейчас мне стало страшно. Страшно за себя, за ребят. Кто мы против могущественных, жаждущих мести ведьмаков? Я крепко зажмурилась. Кулон ведь сильнее всех демонов. А если у меня не получится? Но ведь ребята надеются на меня. Ладно, если не получится, я остановлюсь и тут же вернусь домой. Я судорожно вздохнула. – Хорошо, я согласна.   Ещё очень долго в домике на дереве слышались радостные и победные крики…