***
В квартире было тихо, только в ванной шумела вода. Лер зашел, прикрыл за собою входную дверь и поставил на тумбочку бутылку шампанского. — Жена! Жена-а-а! Из ванной показалась Ольга с завернутыми в полотенца телом и волосами: — Ну что? — И это всё что ты можешь сказать, встречая хера дирехтора? — Да ну? — Ну да! — Да ну! — Да-да-да! — Лер расставил руки, подхватил визжащую супругу, что с разбега запрыгнула к нему на руки, крепко стискивая талию ногами, теряя за собой полотенце. Валерка захохотал, закрутился вокруг своей оси и потащил Ольгу в спальню. Кончилось их копошение быстро, возбуждённый событиями дня Валерка всего несколько минут вбивался в жену, спуская напряжение. Но Ольга не возражала, прекрасно понимая состояние мужа. Теперь, когда они оба нашли работу, множество вопросов отошли на второй план. А уж ночью, Лер обязательно над ней поработает, а быстрый перепихон это не та тема, которая требует выяснения отношений. Пока муж пытался отдышаться, Ольга решила сходить за минералкой: — Там в коридоре шампанское, — крикнул Лер удаляющейся из спальни жене. — И бокалы захвати. Между первыми глотками шампанского, захлёбываясь пузырьками и эмоциями, Валера в двух словах рассказал, что и как, не в силах скрывать обуревающего восторга. Ольга счастливо жмурилась, мечта о молодом, красивом и успешном семействе, начинала сбываться. Как ни хотелось ей вскочить и начать обзванивать подружек, но девушка сдержалась, пока Лер не пройдёт стажировку и не пойдёт на испытательный срок, никто от неё и слова не услышит, чтобы не сглазить. Удача, конечно, была несомненной — это не простым менеджером штаны просиживать, это же должность! Ольга опять засмеялась, её Лер настоящий директор в крутом магазине, описаться можно. — Подожди, Лерчик, как ты говоришь, хозяина зовут? — Юрий Альбинович… — Валера скорее почувствовал, чем услышал, как Ольга хихикает у него подмышкой. — Ну чего ты? Вот дурносмех! — Ой, не могу… А как тогда его отца зовут? Альбин, Альбион, Альбинос? — Прошу заметить, мы пока не в тех отношениях, чтобы я именем его папы интересовался. Но он реально классный человек, из такой породы, знаешь, на которых хочется быть похожим. Да и Вовка говорил, что не говнистый, работать можно. — Молодой? — Блин, Оль, вот вечно ты! Не старый… может лет тридцать, по крайней мере, на вид. — А Вовка твой, про семейное положение ничего не говорил? — Оооль… — и Лер решил заткнуть жену приятным для обоих способом. Для разнообразия, Ольга решила побыть хорошей женой, и пока мужа не было дома, наготовила еды, запах которой, за не имением вытяжки, до сих пор витал в квартире. Лер, проходивший целый день голодным, после нервной встряски собеседования и физических занятий с Олюшкой, отчётливо почувствовал, как от голода в районе живот стянулся тугой болезненный узел: — Давай ужинать? — А может в кафе? Продолжим отмечать, соседа позовём — его однозначно нужно поблагодарить. — В кафе давай на выходных, например в субботу сходим. А Вовки дома сейчас нет, но поблагодарить надо, это даже не обсуждается. — Ладно, — протянула девушка не совсем довольно, но развивать тему дальше не стала. — Давай ты быстро в душ, а я подогрею. К Леру вернулся давно потерянный аппетит, он наслаждался каждым поглощаемым кусочком. За несколько месяцев он изрядно похудел — то забывал поесть, но чаще, просто кусок в горло не лез. Он жевал и прикидывал в голове, составляя планы на рабочее утро. Раньше, в родном городе, парень всегда бегал по утрам и занимался на турнике, в последнее время желания выйти побегать или подтянуться не было совершенно. Физическая форма и масса тела начала уходить, и глядя в зеркало, Лер видел не образец мужественности, а ребристую батарею. Ещё немного, и анорексия будет на лицо, хотя Лер и не был уверен, что мужчины подвержены этому заболеванию. — Что у нас с продуктами? У меня завтра свободный ещё день, может быть, в маркет поедем, закупимся? — Можно… А почему ты завтра не выходишь? — У Альбиновича какие-то дела, он сказал, что если и появится в магазине, то ближе к вечеру. Меня некому в курс дела вводить, поэтому и приезжать бессмысленно. Оль, ты чего потухла? Ольга, вяло ковырявшаяся в своей тарелке, виновато посмотрела на мужа: — Лерчик, меня распирает! Мне так охота позвонить девочкам и всё рассказать, но я терплю, и это меня мучает! Я находка для шпионов, но я буду молчать! — «Алиса, они меня пытали, но я им ни-че-го не сказал»*, — Лер засмеялся, смотря на надувшуюся физиономию любимой. — Тебе смешно, а я понимаю, что мне очень тяжело хранить секрет! Настроение у парня было необычайно хорошим, его забавляла показная обида жены и он не нашёл ничего лучшего, чем продолжать подначивать Ольгу: — «Секрет, какой ещё секрет? Секрета никакого нет! И всё ж я знаю в чём секрет, и я могу вам дать ответ! Сломается вот эта штука, шкатулка не издаст и звука!»** — Валерка поднялся из-за стола и звонко чмокнул Ольгу в кончик носа. Та сморщилась, стараясь не улыбаться, и спросила: — Это ты мне так тонко намекнул на то, что бы я заткнулась? — Нет, просто я тебя люблю… ________________________ * - фраза из к/ф "Гостья из будущего". ** - фраза из м/ф "Шкатулка с секретом".11
31 октября 2017 г. в 13:38
— О! Явился? — мама была дома и встретила сына далеко не ласковым взглядом, уперев руки в крутые бока.
— Может, впустишь? А нет, так я пойду… — Вовка вздохнул, на реакцию матери он совсем не обижался. Её строгость была наносной, это он понимал, но играть сейчас в воспитательные игры был не настроен.
Маман ещё секунду пробуравила сына строгим взглядом, улыбнулась и отошла вглубь коридора, распахнув шире двери. Вовчик успел скинуть обувь, когда оказался прижатым к шикарной мамкиной груди.
В свои пятьдесят с небольшим хвостиком, мама Вера могла бы дать фору более молоденьким дамам. Её аппетитная фигура, в форме идеальных песочных часов, с внушительным бюстом, округлыми бёдрами и достаточно тонкой талией, в сочетании с миловидным лицом и копной волос выкрашенных в цвет красного дерева, всё ещё вызывали трепет у мужчин, зависть у женщин, и ревность у Вовкиного папаши. Характер, правда, у неё был стальной и взрывоопасный, никогда и не скажешь, не зная точно, что эта колоритная особа очень долго проработала педагогом в комнате пионерского досуга, а теперь трудится няней, воспитывая детей обеспеченных родителей. Когда Вовчик был меньше, он часто разглядывал, семейные фотографии и удивлялся, глядя на маму, которая в юности была маленькой, тоненькой, как тростиночка, и не мог понять, почему она так изменилась. Виной этому были не силиконы и спортзалы, а рождение четверых собственных детей, что как ни странно, повлияли на тело мамы Веры, самым, что ни наесть, благоприятным образом.
— Обедать будешь? Похудел весь, не кормят тебя, что ли?
— Буду… — парень выскользнул из мамкиных объятий и пошёл в ванную вымыть руки.
Когда вернулся на кухню, где мама успела накрыть стол, уселся и потёр ладонью о ладонь, предвкушая сытный обед и праздник живота — готовила Вера превосходно.
— Горячее всё, ты либо подожди, пусть поостынет, либо дуй.
— Подожду, — Вовка стал помешивать суп, надеясь, что так температура спадёт быстрее.
— Ну, как дела? Забыл ты нас совсем, скоро и говорить будет не о чём. Сидишь возле юбки своей… Хорошо не притащил сегодня за собой.
— Ма!
— Что, ма? Овца она и в Африке овца. Ты дальше своего носа не видишь, но это не значит, что я, да и вся семья тоже, её привечать должны!
— Успокойся, мам, — попытался вставить хоть слово Вовик, но женщину уже несло на волнах возмущения. Её грудь вздымалась в праведном гневе, а щёки покрылись лихорадочным румянцем. Она никак не могла простить невестке, что та отдалила младшего сына от когда-то очень дружной семьи. — Мы расстались, так что, перестань нервничать и возрадуйся.
— Уже начинаю радоваться, каждый раз как вы расстаётесь — радуюсь. Что же ты тогда без вещей пришёл? Переночуешь и опять к ней побежишь? Самому не надоело? Не понимаю, в кого ты у нас такой безмозглый?
— М-м-м, — Вовка проглотил ложку супа, смакуя. — Два месяца уже мам, так что не побегу. Отрезало…
Вера схватилась за грудь в районе сердца и кулём упала на стул:
— И ты скрывал? За что ты так мать с отцом не любишь? Живёшь-то где?
— Мамуль, давай я покушаю и всё тебе расскажу? А где все, кстати? — нет, Вова конечно любил всю свою большую семейку, но в данный момент желанием видеть кого-то кроме мамы, не горел. То, что они были одни, радовало, и не хотелось, чтобы в самый неподходящий момент, кто-то припёрся, ведь парень планировал огорошить маму новостями не только о бывшей девушке.
То, что в данный момент у него завязались отношения с парнем, да и вообще, то, что парни как таковые его интересуют, скрывать не собирался.
— Так Вадька со своими, на море к Василисе укатил, а Вероника уже месяц как съехала. Мы её комнату уже для малых переделали, — виновато добавила мать, — кто же знал, что ты теперь без угла. Всё секретничаешь, никак не хочешь с матерью делиться.
Вовка задумался, Вероника была старше его на год, и ей давно пора замуж, тем более с парнем своим они встречались несколько лет, и насколько он знал, предложение было сделано, только сестра всё носом крутила. Что ей не нравилось непонятно, парень был из довольно обеспеченной семьи, со своей жилплощадью, и отчего они так долго не съезжались, Вовка не понимал. Теперь хоть Вадькиных погодок — детей старшего брата, было где разместить, а то они вчетвером ютились всем семейством в одной комнате. И хотя мать с отцом предлагали переехать в зал и освободить ещё одну спальню в их четырёх комнатной квартире, Вадик отказывался — зал был неприкосновенной нейтральной территорией общего сбора для просмотров вечерних передач по телевизору и семейных ужинов. В общем-то, Вова был рад, что старший брат, первенец их родителей, остался при них, воспринимая своё старшинство буквально и очень серьёзно.
Самая младшая сестра Василиса, или просто Васька, покинула родительский дом рано, как только закончила школу. Она вообще была сама себе на уме, и когда многие стремились приехать учиться в столицу, эта мадемуазель направила свою неуёмную энергию на юг к морю, и ей остался год до окончания института в крупном курортном городе. Приезжала домой она редко, на лето всегда оставалась и подрабатывала в сезон официанткой.
Дети выросли и разлетелись из гнезда, и Вовка понимал, что мама с отцом не могут не грустить, а тут ещё и он, со своей неудавшейся семейной жизнью и нестандартными пристрастиями.
И всё же, мама у него была понятливая, просто мировая женщина, которая сейчас не сводила с сына глаз, но молчала и дала возможность спокойно покушать. Лишь когда был выпит чай, а пустая чашка отставлена в сторону, спросила:
— Вы реально расстались два месяца назад?
— Да, я месяц у приятеля жил, и уже месяц как квартиру снимаю.
— Страдаешь?
— Не поверишь мамуль, нет совершенно. Я же говорю — перегорело. Мы даже не созванивались ни разу, — Вовка передёрнул плечами. — Ты не думай, как бы то ни было, но к Польке я больше не вернусь, даже мыслей и желаний таких не возникало.
Вера вглядывалась в сына, пытаясь понять и решить что-то для себя, и, наконец, кивнула:
— Ну и хорошо, гулящая она. Ничего путного с такой женой не было бы. Ты знаешь, что она к Вадьке в штаны пыталась запрыгнуть, и к папаше твоему, хрычу старому! Нет, ты не подумай, у нас в этом плане всё хорошо, на наследственность жаловаться не придётся. Но я ей пару волосин выдернула, а ты думаешь, чего она нас так невзлюбила?!
— Мама? — челюсть у Вовы звонко клацнула о коленки.
— Ну чего глаза вытаращил? Что, нужно было мне, взрослой женщине, к тебе бежать и лгуньей прослыть?
— Офигеть! Чего я ещё не знаю?
— Ладно, оставим прошлое в прошлом. Всё хорошо, будет и на твоей улице праздник. Найдёшь себе ещё хорошую девочку, умную и красивую. Дело молодое. А ты у меня парень видный, чего только этой овце не хватало…
Вовка помрачнел, и как тут не помрачнеешь? То, что сам Вова спокойно воспринял свою неординарную ориентацию, не означает, что мама останется такой же спокойной от этой новости, что уже говорить про остальных родственников. По поводу гибкости своей психики, парень старался не заморачиваться. Может быть, повлияло общение с Демьяном и Юрием Альбиновичем, и он понимал, что геи совсем не страшные похотливые зверушки, которые бросаются на всё, что шевелится в их поле зрения. Они такие же люди, которые живут, грустят и любят, но ни биться головой о стену, ни посыпать себя пеплом или сводить счёты с жизнью не хотелось.
И Вовчик рискнул, вдохнул-выдохнул, зажмурился и выпалил:
— Не факт. Не факт, мам, что это будет девочка. Скорее всего, вовсе не девочка, а совсем наоборот…
— Не девочка? А кто? — как-то беспомощно спросила Вера, отказываясь воспринимать то, что пытался ей сказать сын.
— Мальчик, или парень. Мужчина, в общем.
Женщина поднялась, тяжело опираясь о стол, достала из холодильника бутылку с наливкой, не утруждая себя поисками рюмки или бокала, хлебнула прямо из горла.
— Я тебя правильно поняла?
— Судя по твоей реакции, абсолютно правильно.
— Как, как так получилось? Ты же, у тебя же Полина была…
— Была, и я её любил, по-настоящему любил. Только, мам, мне на других девушек смотреть приятно было, да и сейчас приятно. Смотреть. Мне они нравятся визуально, что ли. Мне никого кроме Польки не хотелось, в том самом смысле. А парни… парней… — Вера остановила сына, вскидывая руки, и сделала ещё один глоток.
— Побереги мою нервную систему и избавь от объяснений. У меня нет причин тебе не верить, — ещё один глоток и Вера вернулась за стол. — Надо было раньше задуматься, упустили…
— Ты о чём? Вы тут абсолютно не причём, это не болезнь и это не лечится!
— Я о том, что ты закрылся, и мы твои родители даже подумать не могли, что ты отличаешься от других парней. А ведь это ты маленьким лез к внуку бабы Зины целоваться!
— Он был похож на девочку!
— Но он был мальчиком, и ты это знал, а мы только смеялись. А вот оно как вышло…
— И что теперь, прогонишь?
— Нет, ну в кого ты такой безмозглый? — на глазах у Веры появились не прошеные слёзы. — Жалко мне тебя, кровиночка моя. За что тебе такие испытания, это ведь тяжело так. С отцом я переговорю, подготовлю, в любом случае, я от тебя не отвернусь. И папаша поймёт, никуда не денется, побоится, что яйца ему пооткручу…
— Мам, прости меня, — Вовчик потянулся и очутился в тёплых мамкиных объятиях. — Ты знаешь, что ты у меня самая лучшая, и я тебя люблю? Пусть я и не самый хороший сын.
— Зато самый глупый мой ребёнок, но я тебя всё равно люблю, мужеложец!
— Ма! — парень возмущённо засопел.
— Ну что мам? И вообще, говорят голубенькие имеют отличный вкус, а по тебе не скажешь. Рубашка эта у тебя просто отвратительная!
— Я ещё не перестроился, — Вовка уже хотел попросить маму, что бы та нашла рюмки, и они выпили по паре капель наливки вместе, когда зазвонил его телефон.
Звонил Эдик, и Вовчик воспользовался предлогом, выскочил на балкон покурить и поговорить с любовником.
Почему Вова выбрал именно Эдика? Парень и сам этого не понимал, ведь тот же Дёмка был куда как симпатичнее, Лер опять же, хотя нет, натурала Валерку Володя в расчёт не брал, или Альба — вот где шикарный мужик. Но именно Эд вызывал не только физическое желание, но и щемящие чувства. Его хотелось нежить, оберегать и ласкать. Быть сильной опорой в жизни, не смотря на то, что и Эд был мужчиной. А ещё он был тёплый, родной и податливый. В постели отдавался так, как не отдавалась Полька, про единственную ночь, проведённую с Демьяном, Вовик пытался не вспоминать. Эдик был совершенно другим, он был не таким острым и твёрдым, у него была поразительно гладенькая фарфоровая кожа, и почти не было волос на теле, даже в паху, его поросль больше походила на беленький пушок. С ним хотелось осторожничать и в то же время мять руками, вдавливать в кровать всем телом, ощущать каждой клеточкой. Вовка не знал, любовь ли это, потому что с бывшей девушкой он чувствовал нечто совершенно другое. Одно было ясно, ещё немного, и он сроднится с Эдиком, сольётся в симбиозе и никуда не отпустит.
Как же он соскучился, осознал, что если сейчас не вдохнёт запах Эдика, не оближет и зацелует паховые складочки, зарываясь носом в лёгкие кудряшки, свихнётся на месте. И Вовчик снёс ураганом Эда из коридора, лишь только тот успел открыть входную дверь.