Цветение омеги

      Вскоре мистер Хант сообщил, что до конца мая, к сожалению, будет занят: близилась серьезная ежегодная проверка. Это Генри было только на руку, потому что у него была сессия.       Омега учился, будто заведенный. С самого утра он зарывался в конспекты, не завтракая. Днем обедал и шёл к Николасу в гости, где ребята по очереди друг друга проверяли, задавая вопросы. Сдав первый экзамен, самый сложный, омеги успокоились и перестали так много сил отдавать на заучивание. Накануне сдачи последнего экзамена Генри как бы между прочим сказал:       — Я записался на дефлорацию, она пройдет перед самой практикой.       Николас дернулся, сопереживая, и поднял глаза от учебника.       — Неужели сам справишься? Мне пойти с тобой?       — Нет, Ник. Я возьму себя в руки и просто сделаю это. Хватит уже в девственниках ходить.       — Если что-то случится, ты можешь мне позвонить — я приду поддержать.       — Спасибо.       Больше тема предстоящей «дефлорации» Генри не поднималась.       Наступил день Цветения. Генри нервничал. Он посмотрел пару роликов порнографического содержания, чтобы лучше понять, что его ждет. Увиденное возбуждало, но омега себя не трогал.       Сюжет роликов был ужасно банальным: омега в стрингах и прозрачном халатике приглашал к себе альфу и предлагал себя. Партнер похабно усмехался и страстно целовал. Потом омега опускался на колени и доставлял удовольствие ртом, затем альфа несколько минут растягивал проход и входил. Все действия сопровождались стонами: громкими от омеги и приглушенными, тихими — альфы.       Генри ограничился душем. Правда, провел в нем дольше времени, чем обычно, тщательнее намыливая тело, даже дважды помыл голову. «Я ужасно нервничаю», — понял он.       Раздался звонок в дверь. Генри, на ходу вытирая волосы большим полотенцем, открыл. Леон Хант был обворожителен в белоснежной рубашке и легких синих брюках. Омега, пропустив гостя, закрыл дверь.       — Уже шесть вечера? — без приветствия спросил Генри.       — Нет, у тебя есть около получаса.       — Присаживайтесь, а я голову высушу. Не хочется простудиться.       — Конечно, Генри. Извини, что приехал раньше. Не ожидал, что не будет пробок.       Омега скрылся в ванной. Леон Хант сел за стол и услышал шум фена. Еще через несколько минут Генри вышел, покопался в шкафу, и скрылся обратно. Он оделся как обычно — в рубашку и джинсы, но нижнее белье было новым.       Традиционно Цветение проводили в доме омеги. Однако в их случае это было неприемлемо: Леон Хант привык заниматься любовью с комфортом, а Генри не хотел лишних слухов, потому что в этом доме ему предстояло жить долго.       Автомобиль альфы не был роскошным и огромным. Это была обычная городская машина с элегантным дизайном и современной функциональностью. Всю дорогу любовники провели в молчании: альфа водил и не отвлекался, омега смотрел в окно и любовался видами, хотя в городе мало чем можно было действительно полюбоваться.       Оказалось, Леон Хант живет в частном доме на другой окраине города.       Внутри оказалось темно. Интерьеры всех комнат были выдержаны в стиле минимализма. Преобладали неяркие темные цвета. Все окна были плотно зашторены. Альфа наблюдал за гостем и не мог сдержать улыбки. Девственный омега вел себя совершенно иначе, чем прошлые любовники.       — Однажды меня застукали с чужим мужем из-за раскрытых занавесок. Было много проблем. С тех пор я держу окна закрытыми.       Генри кивнул.       — Хоть ты и говорил, что не пьешь алкоголь, но тебе стоит расслабиться. Я купил хорошего вина и фруктов, посидим спокойно, потом… А потом как пойдет.       Генри вновь кивнул.       — Как болванчик! — Леон растрепал волосы омеги своей большой теплой ладонью. — Ты не боишься?       — Зачем мне бояться? Я сам попросил.       Альфа поцеловал ладонь Генри.       — Мне льстит, что ты настолько мне доверяешь. Давай разместимся сразу в спальне.       Генри сам удивлялся, что страха действительно не было.       Они сидели рядом на мягком ковре. Генри медленно пил вино и отщипывал виноградинки от большой грозди, не отрывая взгляда от высокой огромной кровати, застеленной белоснежными простынями. Она была на вид удобной и мягкой, но оказаться лежащим на ней Генри бы хотелось не так скоро. Все же он нервничал и старался это скрыть. Если Леон Хант решит, что омега боится, но не решается сказать, что передумал, то с девственностью придется проститься в кабинете андролога, чего не хотелось вообще. «Я решился, значит, решился. Это случится сегодня», — настроил себя Генри, но глаз от кровати так и не отвел.       Альфа выпил на порядок больше омеги, опустошив изящной формы бутылку, и придвинулся к юноше, который вздрогнул от неожиданного приближения мужчины. Генри испытывал смесь сильных чувств: любопытство, смущение, удивление. Омежка никогда не целовался, ни разу не обнимался с альфой и даже не самоудовлетворялся. Познать любовную науку не было чем-то интересным и важным, а теперь и он прикоснется к таинству, игре, в которой участвуют только взрослые.       Оба долго смотрели друг другу в глаза. Генри любовался красивыми зелеными с карими пятнышками глазами Леона Ханта. Омега глубоко вдохнул и закрыл глаза.       Мужчина про себя усмехнулся: ему разрешили действовать. Держа в голове, что перед ним девственник-книголюб, Леон наклонился и накрыл губы омеги своими, и стиснул тонкое тело в объятиях. Генри в ответ обхватил широкую спину, а спустя пару минут забрался на колени альфы. Губы приятно жгло, пахло алкоголем и слюной, казавшейся такой… приятной? Леон гладил, сжимал и шлепал округлые ягодицы Генри. Поцелуй постепенно перетек в страстный, и омега, удивляясь себе, понял, что ему безумно нравится целоваться. В джинсах быстро стало тесно, и Генри стонал, не стесняясь. Ему нравились горячие и мягкие чужие губы, крепкие теплые объятия и сильные руки, ласкающие его зад.       Неожиданно Леон повалил омегу на ковер и хищным, возбужденным взглядом смотрел в изумленные и непонимающие глаза Генри.       — Точно не боишься? — тихим возбужденным голосом уточнил альфа.       — Я смотрел сегодня порно. Я знаю, что меня может ждать, — краснея и отворачивая голову, прошептал Генри. Дурман вина слегка кружил голову. Он чувствовал себя слабым омегой и это нравилось. Леон Хант — опытный альфа. В его постели побывал не один десяток омег, и что-то подсказывало Генри, что ни один из них не был не доволен после.       — Ты не против, если я завяжу тебе глаза? Не хотелось бы, чтобы твоя решимость исчезла.       — Тогда лучше я сам не открою глаз.       Леон улыбнулся и медленно расстегнул свою рубашку, бросив её куда-то в сторону. Туда же отправились и брюки вместе с трусами. Генри поднялся на ноги и повторил за альфой, невольно любуясь его стройным подтянутым телом. Руки не тряслись, голова не кружилась, тепло возбуждения грело и влекло к Леону. Но вид колом стоящего могучего члена напоминал о предстоящей боли, и юный девственник нервничал.       Альфа кивком головы указал на кровать. Генри послушно лег, накрыв пах руками, утроился удобнее и зажмурился. Холодная свежая постель медленно нагревалась теплом тела, губы все ещё приятно жгло и возбужденное тело просило, нет, требовало продолжения. Юноша умом понимал, что это естественно, что его тело действовало согласно инстинктам, но стеснение и робость никуда не девались, напротив, усиливались. Матрас прогнулся под тяжестью Леона, по-хозяйски убравшего ладошки Генри, развел стройные ноги и устроился между ними. Генри чувствовал, как в него упирался твердый член, и это пугало. «Я решил», — повторил себе юноша.       — Ты очень красивый, Генри, малыш, не стесняйся, — услышал омега и почему-то успокоился.       Вначале нежные поцелуи переросли в страстные и дикие. Генри наслаждался всем этим, надеясь, что альфе это нравится тоже. Леон направил ладошку омеги к своему паху и попросил потрогать. Пульсирующий, теплый, большой. Кожа очень мягкая. Член будто отвечал на несмелые прикосновения, чуть дергаясь. Затем неожиданно руку завели за голову. Генри расстроился — ему понравилось и хотелось ещё.       — Даже не вздумай меня сжимать или двигаться. Постарайся расслабиться и не двигаться. Я все сделаю, — потребовал горячим шепотом Леон. Юноша кивнул.       Холодным гелем мужчина аккуратно растягивал Генри, целуя то губы, то нежную шею. Боли было немного и только в начале, затем ощущался дискомфорт, но осторожные движения альфы приносили немало удовольствия. Это сочетание — почти боли и сладостного возбуждения — было незнакомым и таким приятным. Генри расслабился и полностью доверил себя Леону. Приглушенные стоны возбуждали обоих.       Омежка набрался храбрости и обнял альфу. Пальчики гладили широкую спину, напряженные мышцы шеи и колючие короткие волосы. В ответ Леон издал тихий длинный стон. Ощущение наполненности исчезло, скрипнула кровать, раздались странные шорохи. Генри очень хотел посмотреть, что делал любовник, но сдержался. Что-то большее, чем пальцы, медленно входило. Приятно, горячо, возбуждающе. Так возбуждающе, что боль почти не чувствовалась. Генри ощутил, как его крепко прижало к себе сильное тело, а рядом с ухом учащенно дышали.       — Не больно, малыш? — тихий, нежный и чуть обеспокоенный голос мужчины разгорячил кровь ещё сильнее.       — Приятно.       Леон двигался медленно, наслаждаясь податливым жарким телом. Пошлые шлепки двух тел смущали Генри. Даже стоны, срывавшиеся с его губ, не смущали так сильно. Юноша послушно не двигался, держал глаза закрытыми и радовался, что не видел лица Леона Ханта, но все равно было любопытно и интересно увидеть альфу в такой момент.       Неожиданно Генри почувствовал кроме запаха кожи, мыла и пота что-то ещё. Терпкий, сладковатый, тяжелый аромат. От него голова затуманилась, Генри будто заполнила приятная пряность. Альфа стиснул юношу в объятиях ещё сильнее и ускорился, не сдержавшись. Быстрее, быстрее. Генри, не переставая, громко стонал. Его будто накрывала большая теплая волна где-то внутри живота. Это ощущение было донельзя приятным, странным, непривычным. И неожиданно все закончилось. Мужчина простонал и замер.       — Прости, малыш. Я постараюсь.       Омега не очень понял, что произошло и зачем альфа извинился. Стесняясь своей неопытности, Генри продолжал лежать с закрытыми глазами, осознавая, что дело, похоже, незакончено.       — Старайся не думать и наслаждайся. — голос Леона казался чуть хриплым и… удовлетворенным?       Члена омеги коснулось и накрыло что-то мокрое и горячее. Желание нарастало, хотелось, чтобы Леон снова его трахнул. Стоны стали громче, переходя в один крик. Незнакомое чувство наслаждения будто пронзило все тело. Приятная пульсация разливалась от паха, нечто схожее ощущалось и в глубине попки, мокрой от смазки.       Леон лег рядом и накрыл одеялом Генри, прикрывшего ладошкой рот.       — Хочешь спать?       — Нет. А что это было? Я… кончил?       Альфа удивился.       — Да, я всегда довожу до конца. Выглядишь так, будто никогда не дрочил.       — А я и не дрочил, — подтвердил Генри, часто моргая от долгого зажмуривания. — Предпочитаю в свободное время читать. Мистер Хант?..       — Леон, — перебил мужчина. — Не глупи, малыш, мы уже переспали.       Генри покраснел и захотел отвернуться, но остановил свой порыв, не желая обижать альфу.       — А ещё ты очень приятно пахнешь. Чем-то бумажным и свежей выпечкой.       — А ты пряностью. Похоже на корицу, но я не уверен.       Мужчина улыбнулся и ласково провел рукой по щеке юноши.       — Я бы не отказался повторить, но позже, когда ты привыкнешь к запахам. Я помню, что мы договаривались на один раз, но потом у тебя появятся течки. Моя репутация нисколько не пострадает.       Генри хихикнул и всё-таки отвернулся. Да, Леон Хант любил омег, а помогать омеге облегчить течку — тем более.