Prey

Очень давно не обновляла, так что советую начать читать с начала. Или с середины. Для освежения памяти, так сказать... 20 глава. Встречи. Шиба Кайен был добр, силен и весьма умен, что не раз спасало ему жизнь. Он был аристократских кровей, хоть и не понимал, чем она отличалась от остальной, такой же красно-бурой и вампирской. Он часто улыбался, привлекая к себе и людей, и вампиров. Часто давал дельные советы, ободряюще хлопал по плечу, шутил. Однако судьба его была тяжела и едва ли дотягивала до звания «аристократской»… ― Кайен-сан… ― тихо произнесла Рукия, заглядывая в проем полуоткрытой двери. Первое что бросилось ей в глаза ― это изуродованная комната с перевернутой мебелью и разбитой посудой. Раскуроченное кресло, так любимое его хозяином, было изодрано в клочья и сиротливо валялось в дальнем углу; несколько картин, обычно висевших на стене, лежали посреди пола рядом с поломанными рамами. Единственное, что осталось стоять на своем месте, были деревянный стол у окна и кровать, на которой и сидел лесничий, уткнувшись лицом в ладони. Осмотрев комнату, девушка поспешила полностью открыть дверь, но поняла, что та чем-то завалена, и решила протиснуться в проем. Оказавшись внутри и обойдя все осколки и куски мебели, она медленно подошла к вампиру. ― Не подходи, ― неожиданно произнес мужчина, отчего Рукия даже вздрогнула, ― пожалуйста. ― Н-но Кайен-сан… ― в её голосе читалось возражение. Некий полуобиженный протест, присущий многим детям, когда взрослые не желают делиться с ними своими секретами. — Что случилось? Но вампир промолчал. Только через минуту полной тишины он, наконец-таки, убрал руки от лица и сжал их в кулаки. Из-под грубых пальцев, стиснутых до побелевших костяшек, послышался хруст бумаги. ― Мертва, ― шепнул Кайен и резко вскинул голову, уставив пустой взгляд на брюнетку. ― Здесь написано, что она мертва, представляешь? Но она не представляла. Метаморфозы, что сейчас происходили на лице мужчины, шокировали и пугали одновременно, заставляя сделать пару шагов назад и не давая Кучики-младшей осознать только что услышанное. Там перемешалось все: и отчаяние, и скорбь, и сожаление, граничащее с отрицанием прочитанного, и даже еле заметная перекошенная улыбка. Перед Рукией был не Кайен, нет, а кто-то другой, или, как казалось, ЧТО-ТО другое. Чуждое, внезапно одичавшее от горя существо, чье сознание захлестнула волна агонии и нестерпимой боли. Той самой боли, которую испытывают те, кому довелось в одночасье потерять смысл жизни в лице любимого человека... Остальное промчалось перед глазами слишком быстро, оставляя в памяти лишь обрывки картин: выпад, крик и грохот, слетевший с шеи бинт, белесые клыки, осколки стекла и вспоротый живот лесника, оставшегося разума которого хватило на то, чтобы самолично умертвить себя, дабы не причинить боль малышке Рукии. Но боль пришла позже, после осознания произошедшего. То лицо до сих пор, даже спустя пять лет, снилось девушке в кошмарах, подпитывая чувство вины и одну мысль: «Именно так в нас что-то и ломается» Очнулась Кучики от чьего-то голоса, доносившегося время от времени откуда-то справа. А может, слева? Рассудок пока что был слишком туманен, чтобы разобрать. К приятному удивлению освещение оказалось тусклым, и девушка медленно, без лишних усилий приоткрыла глаза. Взгляд тут же уперся в довольно высокий, идеально гладкий и выбеленный, но доселе не знакомый потолок. Не вставая, Рукия попыталась оглядеться и выхватить из окружающего интерьера хоть что-нибудь узнаваемое, но тчетно. А голос по соседству всё не умолкал: — Да, она у меня. Да. Нет, слежки не было. Да, в главный офис. Как хотите, мне все равно. Да, можете не повторять. С каждым словом, звук становился отчетливее, пробиваясь сквозь пелену сознания, и оборвался совершенно внезапно. Вместе с этой тишиной на девушку обрушилось и долгожданное осознание. Точно. Она была в доме Урахары, разговаривала с Ренджи и Ичиго, потом кто-то громко стучал в дверь, а потом… — Как была соней, так и осталась, — послышалось из темноты, и чья-то фигура уселась на диван рядом с брюнеткой, которая, к слову, даже моргнуть сейчас боялась, опасаясь, что обладатель голоса рассеется в то же мгновенье. — Так это правда были вы? — вполголоса спросила Рукия, приподнимаясь с места. — Кайен-сан? Вампир невольно улыбнулся, глядя на большие, широко раскрытые в удивлении глаза, которые даже в этом полумраке умудрялись блестеть синевой. — Да, я. Причем живой и здоровый. Он наклонился чуть вперед, подставляя лицо под скудное освещение светильника, и потрепал девушку по голове. Этот простой жест, бывший некогда их негласной традицией при встрече, заставил внутренности Кучики несколько раз перевернуться, перекрутиться и завязаться узлом, выдавливая из горла какие-то непонятные слова, которые брюнетка никак не могла оформить что-то осмысленное: — Как же это… Вы же… тогда…письмо же… — У вас на роду написано быть занудами, Кучики. Тут он я, — и вампир хлопнул себя ладонью по груди, — из плоти и крови. И даже не постаревший. И было что-то родное в этом лице. И в этой позе. И вообще во всем. Что-то далекое, родное, пахнущее детством, свежесрубленным деревом и весной. Рукия не выдержала. Превратившись в ту 12-тилетнюю девчонку, когда она впервые встретила лесника Шиба Кайена, Кучики крепко обняла мужчину. Задание выполнено. Их не было. Приличным словам в голове Куросаки Ичиго сейчас просто напросто не было места. Да и откуда им появиться в такой ситуации, когда у него из-под носа была украдена та, которую он как бы должен защищать? — Успокойся, я сказала, — уверенным тоном произнесла Йоруичи, прикрывая глаза, которые уже устали наблюдать за парнем, мечущимся из одного угла комнаты в другой. — Как придет Урахара, тогда все и решим. — Мы уже сказали, что не знаем, где он и когда появится. Может, через неделю, а может, через месяц, — огрызнулся парень, делая очередной шаг, разворачиваясь и направляясь к дальнему углу, чтобы потом снова повторить эту процессию. — Он скоро придет, я тебя уверяю. А пока повторю: успокойся. — Женщина скрестила руки на груди и сверкнула своими глазами-искрами. — Или тебя придется вырубить как его. Шихоуинь кивнула в сторону противоположной комнаты, где под чутким наблюдением Орихиме без сознания лежал не кто иной, как Ренджи. И именно этот факт и сидящая рядом амазонка не позволяли Куросаки сорваться с места и кинуться на поиски спутницы. Время тянулось долго и мучительно, испытывая юношу на терпение, коего уже почти не осталось. Ну не мог, не мог Куросаки сидеть на месте, когда девушку мало того, что похитили, так ещё и таким наглым способом. Хотя стоит ли обвинять врагов за то, что на самом деле это он, Ичиго, оказался таким слабым, невнимательным и бессильным. Поток мысленной нецензурной брани быстро перетёк в ругань на самого себя с не менее красочными эпитетами, но поняв всю бессмысленность данного занятия, вампир взял наконец-таки себя в руки. Остановившись посреди комнаты, втянув воздух во всю величину собственных легкий и шумно выдохнув, Куросаки успокоился. Всё, хватит. Поразмыслив о словах Йоруичи, вампир провернул в голове все возможные варианты и понял, что дождаться Урахары, — действительно пока что самый оптимальный вариант. Тот знает намного больше чем все присутствующие сейчас в этом доме, и среди этих знаний могут оказаться как раз те, что необходимы для спасения Рукии. И в этом Ичиго не сомневался. Услышав приближающиеся к дому шаги, Шихоуинь и Куросаки, не сговариваясь, одновременно вышли в коридор, не на долю секунды не сомневаясь, что это вернулся хозяин постройки. Однако, судя по звукам, к двери приближалось двое, и кто был второй, оставалось загадкой. Оставалось, пока створка двери (аккуратно вставленной, после пинка Йоруичи) не отодвинулась в сторону. Как и ожидалось, в проеме стоял бывший доктор семьи Кучики. А позади него, по правое плечо, был… — Отец? — выдохнул Ичиго.