Prey

16 глава.Человечность. — Прошу, проходите, не стесняйтесь, — Урахара мягко улыбнулся, легко отодвинув створки седзи и приглашая стоящего позади рыжего юношу войти, на что тот лишь недоверчиво скосил брови. — Тебе нечего боятся, Куросаки-сан, — мужчина прошел вглубь коридора, аккуратно, почти грациозно разулся и, неслышно проплыв по деревянному полу, завернул в ближайшую комнату, откуда и добавил: — Кучики-сан необходимо отогреться, а у тебя наверняка скопилось много вопросов. Проглотив тугой комок неприязни, Ичиго не спеша прошагал вперед, оставляя влажные следы на половицах, и огляделся, прикидывая, сколько десятков лет простояло ветхая постройка. Снаружи — маленький непримечательный домик старой отделки и с небольшими окнами, внутри — один узкий коридор по всей длине; задний проход, который выводил в небольшой сад без единого намека на какую-либо растительность; несколько небольших комнат. Дом, будучи довольно старым, источал еле уловимый запах мокрой древесины и почти не привлекал постороннего внимания, затерявшись где-то на конце улицы. Проходя мимо комнаты, противоположной той, в которую ранее вошел Киске, парень заметил разложенный на полу футон. Пастельная принадлежность отдавала запахом новизны и была, видимо, разложена заранее. — Полежи-ка пока здесь, — Куросаки взглянул на тихо посапывающую брюнетку, комочком сжавшуюся в его руках, и опустил её на хлопчатую ткань. Девушка не издала ни звука, но её по-детски маленькая рука отчаянно вцепилась в футболку юноши, не желая отрываться от теплой ткани. — Совсем холодная, — простая мысль сорвалась с мужских губ, когда Ичиго дотронулся до ледяных покрасневших пальцев. — Ещё бы, — грубый мужской голос с ядовитыми каплями упрека и осуждения палкой кольнул в грудь — парень обернулся. В проеме, скрестив руки на груди и облокотившись на косяк, стояла уже знакомая фигура с небрежно накинутым на голову капюшоном. Взгляд рыжего мгновенно упал на забинтованную шею и кисти рук, обмотанные в полоски ткани вплоть до кончиков пальцев. — Бессонница, холод и потеря крови. Да любой человек не выдержал бы, — вампир сделал несколько шагов вперед и присел на корточки, опустив голову в сторону Рукии. — Особенно когда к шее присосалась ещё и такая большая рыжая пиявка, как ты. — Заткнись. Я не просил её об этом. — Сам заткнись. И если бы попросил, то в дальнейшем тебе пришлось бы пить кровь через трубочку, понял? — А ты у нас праведник, значит? — Куросаки ухватился за одежду своего собеседника и резко притянул его к себе. Пальцы мертвой хваткой уцепились за ткань, сильнее наматывая её на зудевшие кулаки. — Людей не трогаем и корчим из себя рыцаря? — Я этого не говорил, идиот. И советую тебе убрать руку или… — Или что? Снова глазами стрелять начнешь? В тот раз, как видишь, не помогло, — Ичиго не удержал усмешки, когда заметил, как дрогнули пальцы вампира. — Думал, я не узнаю тебя? Чистокровного? Даже под серой тенью можно было заметить, как скривилось лицо незнакомца. — Засранец, — прошипел в ответ парень и, скинув с груди чужие руки, стянул с головы капюшон. Кроваво-бардовые длинные волосы спускались по плечам и заползали под воротник, прячась под складками ткани. Из-под нескольких густых прядей, которые спадали на лицо и прикрывали часть татуировок на лбу, выглядывали знакомые красно-карие глаза с отнюдь не доброжелательным видом. — Ну, чего уставился? — не выдержал Ренджи, глядя на глупую ухмылку рыжеволосого, явно довольного подтверждением своей догадки. — Ты какой-то потрепанный. « И чья это вина, ублюдок?!» — Как и сказал Урахара, ты ничего не помнишь…— Абараи отстраненно выдохнул, так что тихие, почти неслышные слова беззвучно растворились в пустоте. — Ты прав, я ничего не помню после того, как Рукия выскочила передо мной, — Ичиго все-таки услышал последние слова собеседника, за что и словил его удивленный взгляд. — Поэтому я хочу, чтобы ты мне рассказал — Куросаки-са-ан, — вместе с голосом Киске, немного приглушенным, до обоих парней донесся запах свежезаваренного зеленого чая и вскипяченной воды, чуть обжигающий чувствительный нос. — Эй, тебя зовут, — пробубнил Ренджи и вновь перевел взгляд на девушку. — Понял уже, — Ичиго чуть привстал, и уже расслабленные девичьи пальцы легко соскользнули с футболки, оставляя теплый след, приятно греющий живот юноши. — Мы погорим позже, и ты все мне расскажешь. Приглушенный топот, шорох седзи, украдкой брошенный взгляд, и парень скрылся из виду, оставив двоих, человека и вампира, наедине. — Я уже просил не звать меня по фамилии, — произнес Ичиго, как только перешагнул через порог комнаты, где запах свежего чая увеличивался в разы. Молодой вампир уселся напротив Киске и раскинул локти по коленям. Помещение, так же как и предыдущее, было почти пусто, не считая сидевшего на полу доктора и маленького, фарфорового, исписанного узорами и цветами (откуда такая роскошь?) чайничка, того самого источника лиственного аромата. — Когда кто-то зовет тебя по фамилии, разве ты не становишься более человечным? — спросил мужчина, провожая взглядом зашедшего парня, и вскинул вверх голову, приставляя к губам край чашки и придерживая одной рукой её за донышко. Ичиго с раздражением фыркнул про себя и молча отвернулся, отметив, что помимо хитрости, скрытности и лукавой улыбки блондин обладал потрясающей проницательностью. После нескольких крупных глотков и одного громкого душевного выдоха, Урахара, наконец, опустил чашку на пол и продолжил: — Я хотел бы поговорить с тобой, Ичиго-сан, о сегодняшнем происшествии, — мужчина чуть наклонил голову, пряча глаза за черно-серой тенью. — Да думаю, и у тебя скопилось достаточно вопросов. — Всего один, — нахмурился молодой вампир, — какого черта здесь происходит? За последнюю неделю моя жизнь перевернулась с ног на голову: сначала я встречаю Рукию, жутко похожую на ту, что я искал последние пять лет, с её и с твоей помощью я сбегаю, прячусь, натыкаюсь на парочку жутко сильных ребят и… — Успокойся, ты разбудишь Кучики-сан, — почти прошипел Киске и приставил к губам указательный палец, призывая импульсивного парня говорить тише. — Я не могу рассказать тебе все. Во всяком случае, сейчас. Однако скажу, что та «парочка жутко сильных ребят», которых ты встретил сегодня, — это слуги… нет, лучше сказать солдаты некого Айзена Соуске, вампира, предавшего весь свой род ради собственных целей, — серые глаза заметно потяжелели при упоминании имени и будто налились свинцом, отчего, казалось, даже плечи доктора ссутулились. — Первый раз слышу о предателях, — юноша, не распрямляя изогнутые в ломаной линии брови, задумчиво уставился в пол. Его никогда не интересовала жизнь вампиров, особенно в столь широких масштабах. Всё это время он просто гнался за тенями собственных кошмаров, выглядывал в толпе холодный, бездушный взгляд, выслеживал, выспрашивал, даже вынюхивал и искал, искал, искал. Как проклятый — или скорее очарованный,— он бегал за размытым образом глаз, цвет которых до сих пор не смог определить. Интересно, когда «ищет» переросло в «искал»? — Ичиго-сан? — юноша неожиданно встрепенулся, когда до сознания долетел чей-то голос, а плеча коснулось легкое тепло. — Если ты пытаешься его вспомнить, то можешь остановиться. Он стал врагом Совета задолго до твоего рождения, — мужчина убрал свою руку и по привычке дотронулся до полей шляпы. — Тогда почему я не знаю его, но мы с Рукией ему зачем-то понадобились? — М? Значит он все-таки знает о Кучики-сан? Хм…это немного проблематично… — Урахара лениво почесал щетинистый подбородок, вглядываясь куда-то поверх головы своего собеседника. — О чем ты? Зачем ему Рукия? — Ты уже и сам должен был понять, что она немного не такая как остальные люди. Можно сказать, она особенная. Если точнее, то её кровь — редчайший сорт наркотиков для таких, как я, ты, Абараи-сан и так далее. Проще говоря, для вампиров, — мужчина замолчал, выдерживая небольшую паузу и позволяя юноше осмыслить услышанное. — Её кровь способна увеличивать силы в десятки раз, но ей практически нельзя насытиться. Именно поэтому я не советую тебе, особенно тебе, Ичиго-сан, трогать её. — Стоп-стоп-стоп. Ч-что ты вообще несешь, Урахара? — юноша исступленно вглядывался в лицо сидящего напротив вампира, отыскивая признаки сумасшествия, подвоха или хотя бы шутки. Но, увы, ничего кроме собственного удивленно-шокированного отражения там не было. — Я думал, она просто преемница того Бьякуи, обычный человек, и это у меня просто крыша съехала на почве голода, а ты говоришь… — Она действительно его преемница и полноправный член одного из великих домов, но Кучики-сан стала такой отнюдь не по своей воле. Она не всегда была такой, просто… — Киске окончательно надвинул шляпу на глаза и отвернулся, проговаривая куда-то в сторону одинокого чайника: — Просто ей не повезло… В комнате поселилась глубокая тишина, нарушаемая лишь еле слышным шуршанием пара и звуком падающего снега за окном. Судорожные и шальные, будто в припадке, мысли крутились в мозгу, путались, цеплялись друг за друга и вагончиком скатывались вниз, с треском разбиваясь о шершавую поверхность непонимания. Несколько особо ярких мыслей умудрялись слетать на язык, но губы беззвучно смыкались и размыкались не в силах оформить в слова даже самое ничтожное умозаключение. Вспотели руки, к горлу подступил тяжелый ком, мешающий нормально сглотнуть — Ичиго был поражен. — Я понял, зачем Айзену Рукия, но зачем тогда нужен я? — наконец, спросил Ичиго, прерывая затянувшуюся тишину. Мужчина горько усмехнулся, не выглядывая из-под тени. — Ты — причина всего. Однако об этом я не в праве тебе рассказывать, так как эта обязанность принадлежит другому человеку, — доктор встал с пола, отчего несколько половиц протестующе прискрипнули, и, захватив опустевшую чашку и чайничек, направился к выходу. — Запомни, в этом мире кроме «чистокровок» и «обращенных» есть ещё кое-кто. Именно поэтому необходимо сохранять в себе человечность… Куросаки-сан. И вампир вышел, оставив после себя запах зеленого чая и растерянного юношу, запутавшегося в сетях своей недожизни. Тихие, размеренные шаги, будто скользящие по твердым паркетным доскам, бесшумно терялись в пустынной тишине. Мягкой поступью грациозная тень прошла по второму этажу и завернула в одну из комнат. Ярко-желтая полоса, повязанная в дверном проеме, заградила брюнету путь, и тот, почувствовав пронзительно-медный запах, остановился. В лучах ночного светила, который, как самый настоящий фонарь, освещал комнату чуть ли не до самых углов, скакал по стеклянным осколкам и ложился на перевернутую кровать, исцарапанную до щепок дверь и размазанные следы крови. — Похоже, мы немного опоздали, — промурчала вторая тень, незаметно выплывшая около первой. — Ищейки Азена добрались до Руки-чан раньше нас, — сереброволосый мужчина тоскливо вздохнул, оглядывая изуродованное помещение. Аристократ даже бровью не повел и лишь продолжил молча изучать пол, стены, разбитое стекло, тумбу с опрокинутой маленькой склянкой. Мгновение — и брюнет стоит рядом с той самой тумбочкой, неведомым чудом не задев желтую полоску. Бледные тонкие пальцы медленно провели по стеклу пробирки, холодные серые глаза ледяными иглами впились в багроватые следы на стенках. — Где Йоруичи? — спросил Бьякуя, наконец, отрываясь от созерцания стекляшки. — Она и ещё несколько членов её семьи обыскивают город, — Ичимару тихо зевнул, прикрыв рот рукой, засунул руки в карманы пальто и облокотился на косяк, чуть склонив голову набок. — Если бы тоже взял кого-нибудь, поиски пошли бы быстрее. Ах, прости-прости, я совсем забыл, что Ренджи-кун тоже исчез. Жалость какая… А вдруг он тоже предатель? Ай-яй-яй. Кучики снова промолчал, не желая вступать в словесную перепалку. Тем более что ответ на свой вопрос он уже получил. Он уверен — Рукия жива. Как и Ренджи, и Урахара, и даже Куросаки Ичиго, который занимал в голове аристократа промежуточное место между «раздражителем» и «угрозой». Рыжеволосый парнишка, не кто иной, как просто юнец, сильно удивил его тогда, в день их первой встречи. Вампир, ненавидящий себе подобных; вампир, который бросился на его, главы дома, сестру; вампир, потративший пять лет на глупые поиски; вампир, освобожденный своей же потенциальной жертвой — нонсенс. Да, Бьякуя предполагал, что Рукия будет помогать организовывать побег, но того, что она сама захочет уйти, просчитать никак не мог. Ещё и Киске… Если уж замешан такой вампир как он, то дело не только в благородном порыве девушки. И снова всплывает Куросаки Ичиго. — Мы уходим, — произнес брюнет после затяжного молчания. Под покровом матери-ночи две тени неслышно выплыли из здания и так же беззвучно растворились среди пустынной улицы спящих домов.