***
После отбоя, когда отдельные группы выдвигались на ночной патруль, Намикадзе не возвращалась в бараки. Ночевала она там очень редко: после миссий, когда хотела отоспаться после гонки за пустым, или после экстренного лечения на поле боя. Силы уходили напрочь, что Ками просто валилась с ног. Иной раз на ночных дежурствах в лазарете девушка могла задремать чутким сном. Любой шорох слышала, тихую просьбу и грохот. Нередко ей составляла компанию лейтенант Котэтсу, поэтому девушки могли проговорить до утра и заступить на службу уже с шести часов утра. Но сегодня не было ни дозора по Сэйрэйтэй, ни дежурства в лазарете, поэтому Ками отправилась к тренировочному полигону. Четвёртый отряд отличался пунктуальностью и чистоплотностью. В то время, как у других отрядов можно было наблюдать сломанные мишени, рядовые этого отряда наблюдали за порядком. Намикадзе выдохнула, расправляя плечи. Она уже давно зарекомендовала себя офицером с универсальным режимом сна и бодрствования. Могла неделю не спать, а потом отрубиться на два дня. Но это редко, потому что капитан до такого состояния никогда не разрешает себя доводить. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, оставив после себя умирающее тепло. Прохладные порывы ветра запутались в светлых, выгоренных добела на ярком солнце, волосах. Вокруг был лес, открытое пространство и тишина, о которой Намикадзе мечтала с раннего утра. В темноте, при свете неполной луны, ей никто не мог помешать тренироваться. Девушка отрабатывала удары, боевую магию и время от времени высвобождала шикай (правда, это было чисто ради нагона ветра). Лезвие зампакто с тихим металлическим звоном отскакивало всякий раз от железного столба. До вытоптанной земли не долетали искры, а Ками и не думала переводить дыхание: в руках появилась приятная тяжесть. Услышав за спиной шум, синигами резко развернулась, выставляя зампакто вперёд концом лезвия. Длинная тёмно-серебристая катана с чёрной гардой столкнулась с сопротивлением, а бордовые глаза девушки расширились. Она крепче перехватила своё оружие. — К-к-капитан, прошу прощения! Я не заметила Вас! — Всё в порядке, Ками. Молодец, что не опустила зампакто… — в тихом, ласковом голосе мелькнули нотки угрозы, и в следующий миг девушке пришлось уклоняться от удара. Капитан Унохана с виду производила впечатление кроткой, мудрой и сильной женщины, которая способна одним взглядом остановить все споры и разрешить разногласия. Её боялись не просто так. Было в Ретсу что-то такое, что пугало даже Намикадзе. Но что именно — объяснить не могла. Это было нечто на инстинктивном уровне: чувствовать опасность и напряжение, наблюдать за объектом, который потенциально может убить, защищаться и пытаться не только нанести удар, но и… Чёрные волосы женщины взметнулись вверх, когда офицер сделала обманный манёвр и оказалась за спиной, нанося удар заклинанием. Эта тренировка всполошила бы часть Сэйрэйтэя, не поставь капитан барьер. Преимущество Намикадзе — скорость. Преимущество Уноханы — многолетняя мудрость тактики ведения боя и сила. И их капитан стремилась передать своим ученикам. — Я не буду так терпелива сегодня, Намикадзе, — мягкий голос стал жёстче и суровее. Девушка сглотнула. Умирать от меча своего капитана — самое страшное, что можно себе представить. У неё уже кровила рубленная рана на плече. Офицер прекрасно читала между строк: «Высвободи зампакто. Высвободи его!», но не делала это намеренно. В кои веки она хотела научиться вести бой без вмешательства ветра. «Но, с другой стороны, если ты этого не сделаешь, ты можешь снова оказаться на больничной койке» — пронёсся в голове тихий голос, больше напоминающий шелест листвы при сильном ветре. Капитан исчезла из поля зрения, и в голове мелькнула следующая мысль, принадлежащая теперь уже Камелии: «В сторону, назад!» Меньше секунды, и катана Ретсу прошлась ей по рёбрам, как ребёнок проходится полоской в аппликации «Бумажный коврик». Одно из рёбер девушки под давление треснуло и разломилось на несколько частей, а сама девушка голой ладонью смогла схватить вражеское лезвие, чтобы не висеть на нём, как на штыре. А в прошлый раз пришлось грудной клеткой пожертвовать. Прогресс… Капитан за спиной ухмыльнулась и попыталась вырвать оружие, пока не ощутила, что её одежда промокла от крови, а лезвие Намикадзе оставила ей рану возле диафрагмы. — Взвейся и сорвись с небес, Намикадзе! Резко поднявшийся ветер сбил двух синигами с ног. Намикадзе, не переставая управлять потоками ветра, встала, удерживая в раненой руке бледно-серебристую катану. В другой руке она держала зампакто капитана. Ретсу не открывала глаз, дожидаясь, когда ветер затихнет, и пыль осядет на землю. Когда она открыла глаза, то улыбнулась своему офицеру уже знакомой нежной улыбкой: — Молодец, Ками. Пошли в лазарет, я залатаю твои раны.***
Следующий день принёс неприятные новости из мира Живых, из-за чего все капитаны Готэй-13 были созваны на собрание. Намикадзе, закончив перевязку одного из пациентов, вышла в коридор и столкнулась глазами с Исанэ. Все дела были сделаны и переделаны, отчеты разобраны и отданы капитану на подписание. Выйдя на улицу и забравшись на крышу, девушка выдохнула, не чувствуя никакой физической боли после ночной тренировки. Тишина, покой и нежно-цветущая сакура под окнами лазарета. Самое страшное, пожалуй, если это всё исчезнет. Маленький уголок Рая, чью тишину прервали быстрые шаги рядового. — Офицер Намикадзе, вас вызывает капитан Унохана! Она у себя в кабинете. — Благодарю. Решив не испытывать судьбу, девушка исчезла в сюнпо. Постучавшись в сёдзе и услышав тихое «Войди», Ками заглянула в кабинет. Капитан Унохана стояла около открытого окна и выглядела такой безмятежной и спокойной, что все тревоги и страхи улетучились в один миг. К чему эти мысли о том, что Рай исчезнет? Намикадзе покачала головой, заходя в кабинет. При этом лейтенант Котэтсу выглядела встревоженной. — Но, капитан, разумно ли это отправлять нашего офицера в мир Живых тогда, когда враг неизвестен? — Да, Исанэ, — судя по тому, как быстро и не колеблясь дала ответ капитан, она думала над этим долго. — В отряде капитана Хитсугаи нет медиков, и неизвестно с кем или чем они столкнутся, какие раны получат. И, к несчастью, в мире Живых находится Кучики Рукия. Возможно, ей тоже нужна будет помощь, — вслушиваясь в лаконичные и тихие слова Уноханы, девушка даже не посмела напомнить о себе. Женщина сама о ней вспомнила, когда глянула на Ками и нежно улыбнулась. — Поэтому, Камелия, собирайся на задание. Через три часа вы выдвигаетесь в мир Живых. Офицер застыла на несколько секунд, переваривая услышанное. Когда же до неё дошёл смысл слов, то не сдержала улыбки. Радость была мгновенной: шёпот зампкто в голове отрезвил синигами, и та поспешила поинтересоваться: — Есть хоть какие-нибудь данные о враге? Видимо, этот вопрос и нервировал лейтенанта. Та дёрнулась и поморщилась. Ответ Исанэ знала. — Враг высасывает души у людей. Синигами, отправленный на патруль Токио, едва справляется с нападениями. Тревожный сигнал двенадцатый отряд получил от Абарая Ренджи, и после связь была потеряна. Возможно, ему тоже понадобится твоя помощь. Поэтому я надеюсь на тебя, Намикадзе. Среди нашего отряда — ты третий синигами, способный вливать реацо, на «превосходно» знаешь медицинское кидо и способна в случае чего вступить в бой… Правда, надеюсь, что последнее тебя минует. Собирайся.***
Полученная информация пугала своей неполнотой, недосказанностью и туманностью. Опасения капитана приносили такой же отрезвляющий страх, хотя надежды, которые на неё она возложила, грели душу. Удариться в грязь лицом перед женщиной, которой ты восхищаешься и на которую равняешься изо всех сил — меньшее, что хотела бы сделать четвёртый офицер. В своей комнате она быстро собирала в рюкзак медикаменты, бинты, жгуты, растворы, порошки и прочее — всё, что могла унести, что могло помочь в лечении и в быстром оказании медицинской помощи на поле боя. На всякий случай Ками засунула в маленький кармашек три шоколадки — на всякий случай. Кто знает, в какие условия они попадут? Предусмотрительность, конечно, дело хорошее. И одно счастье, что тяжёлый рюкзак она смогла поднять… — Намикадзе, ты с дерева упала? Возвращайся обратно! — Икаку сразу накинулся на девушку, когда та появилась возле сейкамонта. — Голову остуди, Мадараме-сан, — здесь уже не было Яматы, поэтому в некоторых выражениях можно было не сдерживаться. А скрестить клинки никогда не поздно, если это только не задание. — Прекратите, — хриплый голос капитана Хитсугаи быстро развёл спорящих синигами в разные стороны. Намикадзе испепеляла взглядом Мадараме, уже разбирая его тело на части, как конструктор (с такими мыслями отрядом точно не ошиблась?). Мадараме запирал это белобрысое нечто в её тихом и слабом отрядце. Тем не менее, больше ни вопросов, ни претензий не было. Мацумото, радуясь женской компании в группе, примкнула к девушке, рассказывая о планах после миссии. План заключался в том, чтобы собрать всю женскую Ассоциацию (за исключением Ячиру) и отправиться в бар. На таких гулянках только медики трезвыми остаются (точнее, Унохана отказывается идти гулять с Рангику, а у Ками есть доступ к чистому медицинскому спирту без примесей — разводи себе на любой градус и выпивай, если нервы шалят. Одну такую фляжку она, кстати, и прихватила), у них и алкоголики вчерашнего вечера и великомученики сегодняшнего утра спрашивают события минувшей ночи. Мужчины (а именно сам капитан Хитсугая, Мадараме Иккаку и Аясегава Юмичика) молчали, редко вклиниваясь в разговор с лёгкой подачи пышногрудой Мацумото. Офицеры одиннадцатого отряда старались в их сторону не смотреть, чтобы лишний раз не сравнивать про себя девушек. Обе хороши. Обе длинноволосые, сильные (пусть и относительно), красивые и милые. Главное, чтобы на нервы не капали. Но, если от Ками этого не дождёшься, то от Рангику… — А вы пойдёте с нами в школу, капитан? Столь невинный вопрос вызвал весьма весёлую реакцию: офицеры постарались в голос не заржать. Впервые одиннадцатый и четвёртый отряды были солидарны во мнениях, в то время, как сам капитан Хитсугая - внешне похожий на ученика младшей японской школы - мечтал всё заморозить вокруг. — Мацумото… Ребята дружно поспешили отскочить от представителей десятого отряда — рядом с ними неожиданно стало холодно. И Намикадзе выскочила вперёд, чувствуя, что может околеть первой. — Пс, Ками, не можешь холод на них перебросить? — Аясегава улыбнулся, а девушка покачала головой. С пятым офицером отношения были более менее нейтральные, чем с третьим офицером, с которым велась то ли битва, то ли сражение не на жизнь, а на смерть, то ли ещё что… Поди и разбери логику этих мужчин. — Увы. В этом проходе негде ветру развернуться. Тёмный каменный коридор не внушал синигами особого доверия, напоминая больше одно из подземелий Сэйрэйтэя и тюрьмы, уходящие глубоко под землю. Тут Ками была от силу пару раз, и то те пару раз были весёлыми — два раза обе группы уносили ноги от Чистильщика, поминая всё и всех и посылая по разным адресам. Такого страху девушка натерпелась в те весёлые деньки, наверное, когда та штука монотонно следовала за ними, Намикадзе начала… изъясняться очень даже грубо и жёстко, хватая неуклюжего паренька за шкирку и выбегая вперёд, обгоняя всю группу. Тем неловким пареньком и стал Ямада. Ностальгию перебил вскрик Мацумото и свет за спиной. Предчувствуя на свою голову третью гонку от Чистильщика, девушка обернулась, чувствуя, как нервный смех завладевает ею. Справившись с ним, девушка тихо спросила у офицеров и немного ошалевших капитана и лейтенанта десятого отряда: — Народ, сегодня какой день недели?..***
Когда она очнулась, то не помнила ни имени, ни фамилии, ни прошлого. Чистый лист — бери и пиши историю с чистого листа. И история эта началась далеко не радужно: бродяжничество, воровство еды, обманы, вечный неутолимый голод… Голод в Руконгае — не открытие, увы. Голод — это постоянное состояние, которое может усиливаться лишь со временем и по определённым обстоятельствам. С голодом девушка жила двадцать пять-двадцать семь лет. За этот период она повстречала и друзей, и врагов. Многих успела перехоронить. Но последнего друга — Тайки — хоронила со слезами на глазах и неверием в происходящее. Этот мальчонка семи лет так искренне ей улыбался, держал за руку и называл «Сестрёнка», будто она — единственный родной ему человек. Тайки и предложил Безымянной назваться Камелией. — У тебя очень красивые глаза. Они похожи на красные цветы камелии, — Тайки смущённо опустил голову, стесняясь посмотреть девушке в глаза. Но, что-то для себя решив, он гордо поднял голову и заявил. — Когда я вырасту, то обязательно подарю тебе букет… нет… сотни букетов камелий! — Сначала вырасти, — нежно улыбнувшись братику, девушка вздохнула. — Камелия, так Камелия. Но мальчик не вырос, а вскоре заболел неизлечимой болезнью и тихо умер во сне. Ту ночь Ками не отходила от него, держала за руку и с трудом скрывала слёзы. Она не позволяла себе плакать на глазах у Тайки, который сквозь сильный кашель шептал какие-то слова благодарности. Девушка хотела взвыть тогда: какая благодарность, раз она не спасла его?! Вопрос остался без ответа, и мальчик умер, взяв с «сестрёнки» обещание стать когда-нибудь синигами и оставаться такой же доброй. После незаметных для руконгайцев похорон (смерть здесь для всех обыденное явление), Ками отправилась в Сэйрэйтэй, чтобы выполнить обещание Тайки и стать синигами. Голод порой заставлял упасть где-нибудь на дороге и не вставать — настолько это чувство было сильным! Оно убивало изнутри, не давало дышать и нечто, похожее на раскалённые иглы, нападало на её тело с каждым приступом всё больше и больше. Возможно, так бы девушка и умерла, не попадись она тогда на глаза офицерам четвёртого отряда. Сердобольные синигами привели её в чувства, выделили еды и указали нужную дорогу. Глядя на них, Камелия поняла, что хочет быть такой же, как и они, и когда-нибудь вступить в их отряд. И к этой мечте с новыми силами она пошла вперёд. — Твою-ю-у-у-у… — выразиться конкретно никто не смог. Все выбежавшие синигами из сейкамонта развалились на земле, кроме капитана. Тот уткнулся лбом в камень, незаметно переводя дыхание и наблюдая за тем, как Мацумото, изображавшая умирающего лебедя, переключилась на Намикадзе. Не успела девушка встать, как лейтенант засыпала медики разнообразными вопросами: начиная с самочувствия, заканчивая названиями модных бутиков, которые они непременно должны посетить, потому что они тут надолго! Ками, ответив на часть вопросов, растёрла затёкшую шею и выдохнула. Знакомый подвал-пустыня снова встретил их, распахнув свои необъятные объятия. — Добро пожаловать в мир Живых! Знакомый голос торговца заставил всех подняться на ноги. Увидев возле верёвочной лесенки мужчину в полосатой шляпе, в зелёных штанах и рубахе, тёмном хаори и в гэта* с широченной улыбкой на губах (которая была из разряда «Хитрость — не порок!»), Камелия опустила голову и поклонилась в знак приветствия. — Пройдёмте наверх, господа. Разговор будет долгим. Сначала дамы, — галантно уступив лестницу, Урахара пропустил улыбающуюся Рангику, затем Камелию. Перехватив на секунду её ладонь, торговец уже тише добавил. — Но перед разговором, Камелия-сан, загляните к Абараю. Вняв просьбе и кивнув, девушка поднялась наверх, думая над тем, что увидит, когда её приведут к лейтенанту шестого отряда. Высокий, под два метра ростом, темнокожий мужчина — Тессай — сразу ввёл медика в курс дела: первая помощь уже оказана, и жизни пациента, вроде бы, ничего не угрожает. Кивнув ещё раз, Камелия заставила себя успокоиться и выкинуть посторонние мысли из головы: всё будет хорошо, это же Ренджи! — Если что-то потребуется — зовите, — с этой фразой Тессай распахнул сёдзе, пропуская девушку вперёд.