Серьёзный Сэм

      с 23 на 24.12.298 года от З.Э.       Чёрный замок       В ночь перед клятвой мы долго не могли уснуть. Почти два десятка новобранцев. Каждый из которых задавался, наверное, одним и тем же вопросом: что его ждёт завтра? Куда направят отцы-командиры: в разведчики, стюарды, строители?       Мы засиделись в общем зале, негромко переговариваясь и строя предположения. Джон, Пип, Гренн, парни, приехавшие со мной, Раст, оклемавшийся, но близко ко мне не подходивший. Несмотря на отбой, мы продолжали греть в руках кружки с дешёвым разбавленным вином, и в кой-то веки нас отсюда не гнали.       Кто-то попытался сыграть нечто на раздолбаной бандуре с тремя или четырьмя струнами, но на его грубоватый голос Пипар, сидевший рядом, только поморщился, и я вспомнил, что он вроде как был бардом у какого-то лорда.       Негромко спросил:       — Может, ты сыграешь?       — Нет, хватит, наигрался, — угрюмо бросил тот, запрокидывая и допивая залпом кружку. Поднялся, направляясь к пузатому бочонку за добавкой. Проводив его взглядом, я решительно встал, поправил ремень и, подойдя к немузыкально хрипевшему «певцу», выдернул инструмент из его рук. Хватит уже насиловать уши. Присев обратно к столу, медленно тренькнул пальцем по струнам.       «Не гитара», — сделал я вывод. Правда, будь даже здесь классическая шестиструнка, это бы мне особо не помогло. Умел я на ней только один простенький бой под песню Цоя «Группа крови». Гитаристом автоматически это меня, конечно, не делало. Но оно здесь и не нужно.       Ещё раз проведя ладонью по струнам, я извлёк чуть дребезжащий затихающий звук, а затем произнёс:       — Песня «Братья по оружию».       Да, это была песня по мотивам шедевра группы «Dire Straits». Невольно я ловил себя на мысли, что она как ничто иное подходит к тем чувствам и ощущениям, что вызывал у меня Ночной дозор. Вот только чуточку поменять слова…       Короткий удар, извлекающий звук из потёртого инструмента.       Эти горы покрыты туманом       И они теперь дом для меня,       Снова удар.       Но рвёт душу открытая рана,       Отчий дом, равнины манят.       И снова.       Жить теперь нам с вечною стужею       Не вернуться к родному теплу       И ещё.       Стали братьями мы по оружию       Разгонять предвечную мглу…       Я напевал под аккомпанемент тишины, что установилась в зале после первых же строчек. Только басовитый отзвук струн да мой негромкий голос. Да, назад дороги нет, и мы теперь навсегда братья по оружию. И крещение наше — это крещение на поле боя. Как долго мы проживём — уже не важно, ведь до самой смерти мы будем нести свой дозор, в котором погибнуть от старости почти невозможно. В первом бою, в десятом — какая разница, наша жизнь — это вечный бой, а значит, остаётся лишь прожить её так, чтобы унести с собой в могилу как можно больше врагов. Так было тысячи лет, и так будет, пока стоит Стена, а на ней — воины в чёрном.       Давно уже затихли струны, давно замолчал я, но тишина всё стояла — почти осязаемая, почти живая…

***

      24.12.298 года от З.Э.       Чёрный замок       Утро нас встретило редким в этих краях солнцем. Народ щурился и пребывал в приподнятом настроении. Кажется, это считалось неплохим предзнаменованием.       Мормонт — лорд-командующий ночного дозора. Мощный, высокий, он действительно напоминал медведя, что когда-то, до ухода в Дозор, был гербом его Дома. Джон его уважал и успел мне про него кое-что рассказать. Сейчас этот седой, коротко стриженный воин, стоя на небольшом помосте, оглядывал нас — ещё рекрутов, в два ряда выстроившихся во дворе крепости. Чуть в стороне от нас стояли другие братья Дозора с лёгкими улыбками на суровых обветренных лицах. Знаменательный день. День принятия клятвы.       За спиной Мормонта выстроился весь офицерский состав Дозора. С левого краю замер мрачно торжественный мастер над оружием, сир Аллисер Торн. Сбоку от него — опирающийся на помощника слепой мейстер Эйемон. Справа от лорда-командующего выстроились главы орденов, глава стюардов Боуэн Марш, первый строитель Ярвик и исполняющий обязанности главы разведчиков Риккер. Джон рассказал, что одинокая лошадь, вернувшаяся в замок, принадлежала его дяде — Бенджену Старку, и теперь тот считался пропавшим без вести.       Вступительную речь я особо не слушал, больше уделяя внимание офицерам. Вот Торн оббегает глазами рекрутов и чуть задерживается на мне. Я вижу, что он хоть и не меняет выражения на лице, но глаза его теплеют. Наставник всё же хорошо умеет скрывать свои чувства. Да, мысленно я уже называю его наставником. Именно он показывает мне техники работы с двуручным мечом, со Сноу мы лишь спаррингуемся.       Его взгляд перетёк на стоящего рядом Джона и снова похолодел, а ещё в нём проскользнуло… торжество, что ли. Странно.       Другие офицеры вели себя более безучастно. Марш застыл, пребывая где-то глубоко в своих мыслях, и не обращал внимания на окружающих, Ярвику было откровенно скучно, и лишь Риккер действительно не хуже рекрутов внимал речи командующего, чуть качая головой и поджимая губы в такт.       Закончив, Мормонт вдруг упёрся глазами в напрягшегося Сноу.       — Есть ли среди вас поклонники старых богов?       Джон встал.       — Я, милорд.       С ним и я.       — Я тоже, милорд.       Не раздумывая подскочили и Пипар с Гренном.       С лёгким удивлением оглядев нашу четвёрку, командующий всё же принял наш выбор, никак его не комментируя, и произнёс:       — Что ж, вы можете принести свои обеты в богороще перед чародревом, что находится в полулиге за Стеной. Остальные принесут их в септе Семи богов. А теперь я зачитаю список назначений наших новых братьев, — он развернул рукописный свиток.       Кого-то отправляли к строителям, кого-то — в разведчики, кого-то — в стюарды. Я особо не вслушивался, отмечая лишь близких товарищей. Пипар попал в стюарды, Гренн — в разведчики, причём оба остались вполне довольны. Видимо, это отвечало их внутренним устремлениям. Своё назначение — также в стюарды — я воспринял вполне флегматично. Всадник из меня был ещё тот, а разведчики передвигались верхом, да что там, почти жили в седле. И всё бы ничего, вот только сказанная следом будничная фраза «Джон — стюарды» произвела эффект грома среди ясного неба, по крайней мере, на самого Сноу.       Он, поражённый до глубины души, попытался было что-то сказать, тем самым прервав ещё не закончившего Мормонта, но я резко ткнул его локтем в бок, не дав грубо нарушить субординацию.       Шепнул:       — Джон, не дёргайся.       Пока бастард Старка спускал пар, список закончился, и поднявшиеся командиры начали разбирать новых подчинённых. Глянув на продолжавшего стоять Джона, я подмигнул Пипару и, резко подхватив с двух сторон, мы потащили его к Маршу, который остановился на ступеньках помоста, терпеливо ожидая нас.       — Совсем охренели? — вырвался из рук Джон, одёргивая и поправляя плащ, не поднимая глаз. Буркнул угрюмо: — Сам пойду, — вызвав у нас с Пипом одинаковые улыбки.       — Итак, вы стюарды Дозора.       — Но почему?! — возопил Сноу, в который раз не сдержав свой мятежный дух, и мне захотелось залепить ладонью по лицу. Себе… или ему, во избежание подобного впредь. — Я же лучший фехтовальщик и наездник, никто здесь не сравнится со мной!       Тирада эта, впрочем, не оказала ровно никакого действа на невозмутимого главу стюардов.       — По распоряжению лорда-командующего, брат Джон назначается его личным стюардом, — ровно ответил Марш.       — Это что, я… — парень хотел сказать ещё что-то не менее идиотское, но я, заслонив его от нашего нового начальника, сделал страшное лицо и зашипел:       — Блин, да замолкни ты уже наконец. Думаешь, твои слова сейчас хоть что-то изменят?       Включив, наконец, мозг, Сноу замолк, а Боуэн продолжил:       — Брат Пипар, поступаешь в распоряжение мейстера Эйемона, ему нужен грамотный помощник.       Кстати да, долгое время прослужив при дворе лорда, парень неплохо знал местную письменность, да и речь имел правильную, без просторечных оговорок и выражений.       — Брат Сэм, ты поступаешь в распоряжение мастера над оружием.       Неожиданно. Но… я пока не знал, как к этому относиться. Были предположения, но слишком мало информации для выводов. Оставалось дождаться его самого и узнать точно.       — Во, — буркнул Сноу, услышав о моём назначении, и мрачно скаламбурил: — Я буду прислуживать самому большому старику Дозора, а ты — самому большому говнюку.       Против воли я, не сдержавшись, совершенно неприличным образом заржал.       Поймав взгляд неудовольствия от главного стюарда, раздававшего поручения оставшимся двум новоиспечённым братьям, отвёл товарищей в сторону.       Придав наконец серьёзное выражение лицу, сказал вполголоса:       — Джон, кончай с такими шуточками. Нам под их началом ещё служить и служить. Уж поверь, сделать твою жизнь невыносимой им вполне под силу.       — Да они… Да я…       Я перебил начавшего опять заводиться парня:       — Послушай, ты уже не сын лорда, как, в общем-то, и я. Мы теперь обычные братья Дозора. Скажут прыгать — прыгнем. Скажут ползти — поползём. Скажут выносить ночной горшок — куда деваться, будем выносить. Постарайся понять эту простую истину сейчас, и тогда жить тебе здесь будет намного проще.       — Хорошо сказано.       Знакомый холодный голос за спиной заставил заткнуться. Обернувшись, я увидел Торна, как-то совершенно незаметно подобравшегося к нам.       — Тебя ждёт командующий, Джон Сноу. Не стоит заставлять его ждать ещё дольше.       Вспыхнув, бастард только прикусил губу и молча, обогнув мастера над оружием, устремился к донжону, где располагались покои Мормонта.       Пипар, под внимательным взглядом льдистых глаз, тоже бочком отодвинулся и быстро ушуршал в сторону вороньей башни. А Торн обратился ко мне:       — Пойдём, Сэм, тебе пора получить настоящее оружие.       Пройдя за ним в оружейную, я остановился у входа, наблюдая, как Аллисер отпирает вторую, железную дверь, в глубине помещения. Глаза мои нет-нет да косились на двуручник, увиденный мной в первый день, но Торн, похоже, выбрал для меня другое оружие.       Наконец он появился, и я восхищённо замер, смотря, как он достаёт из длинных — не меньше метра — чёрных ножен прекрасный клинок.       — Сэмвел Тарли, — торжественно произнёс старый воин, удерживая меч горизонтально за рукоять и лезвие, — это оружие более двухсот лет хранится в Чёрном замке. Верой и правдой служило оно девятьсот семьдесят второму лорду-командующему до самой его смерти и было завещано достойному. Прими же его и носи с честью и гордостью!       Он протянул меч мне, и я с трепетом принял его, ощущая приятную лёгкость по сравнению с тренировочным и жадно оглядывая со всех сторон. Он был красив и совершенен, как может быть совершенно только оружие. Длинный — больше метра — прямой клинок с двойным долом, прямая гарда, рукоять с расширяющимся пояском и последующим сужением к навершию и рикассо на две ладони, перемотанное чёрной кожей. Сразу видно: не парадное, но боевое оружие.       Выйдя во двор, я совершил несколько пробных взмахов и не смог сдержать какой-то детской улыбки. Меч просто порхал в руках, вовсю разбрасывая идеально отполированным лезвием солнечные зайчики.       — Погоди, помогу приладить ножны.       Торн помог мне нацепить целую систему ремней, которые мне до ужаса напомнили портупею. И крепились ножны не к спине, как я было себе напредставлял по многим кино и видеоиграм, а к боку, чуть под наклоном. В вертикальном положении меч навершием доставал мне до плеча, а гарда удобно проходила под подмышкой, поэтому, располагаясь чуть под углом, он совершенно не мешал ходьбе и движению рук. Но здесь ещё стоит сказать спасибо моему росту, который, наверное, был в районе ста восьмидесяти сантиметров.       — Как ты понимаешь, — чуть ворчливо произнёс мастер над оружием, но было видно, что он и сам доволен, — это не для боевой обстановки. Ты просто не успеешь его достать, поэтому дополнительно будешь обучаться владению коротким мечом, когда пойму, что ты более-менее освоился с этим.       — Спасибо, сир Аллисер, — с большим чувством произнёс я.       — Брат Аллисер, — поправил он меня, и я благодарно кивнул.       — Скажите, зачем вы взяли меня стюардом?       На мой вопрос он ответил чуть помедлив, обратив свой взор куда-то вдаль:       — Я уже не молод, Сэм. Мне нужна замена. Кто-то, кто сможет обучать рекрутов, вдалбливать в их тупые головы, — тут в его голосе зазвучали обычные холодно-раздражённые нотки, — воинскую науку.       — А как же Сноу? — поинтересовался я. — Он же намного лучше меня владеет мечом.       — Сноу… — Торн смачно харкнул и растёр сапогом, показывая своё отношение к бастарду. — Сноу, может, и хороший мечник, но хреновый наставник.       Захотелось улыбнуться, потому как Джон то же самое и в тех же словах говорил про самого Аллисера, но я сдержался.       — Он не понимает, что нельзя рекрутов жалеть, потому что враги их уж точно не пожалеют. Любой бой — это всегда прогулка по краю, за которым только смерть. И от того, насколько беспощаден рекрут был к себе, будут зависеть его шансы на выживание. Одичалые тренируются с детства, в условиях северного ада. Чтобы хоть что-то им противопоставить, нужно буквально переломить самого себя… или чтобы тебя переломили. Сноу этого не понимает. Но ты — понимаешь.       Я медленно кивнул.       — Ладно, готовься к обету, — мастер над оружием развернулся, но уходя, вдруг бросил мне, задумчиво глядящему ему вслед: — Спасибо за песню. Хорошая. Правильная.