Серьёзный Сэм

      Вечер 05.03.299 года от З.Э.       Таверна «Поверженный дракон»       Добравшись до «Поверженного дракона», я наткнулся на Торна, сидящего внизу, в одиночестве потягивающего пиво и слушающего бренькавшего на домре певца. И всё же не самое плохое заведение, раз тут присутствует живая музыка, пусть даже и такая.       Заметив моё состояние, он жестом подозвал местного замученного жизнью подавальщика и заказал ещё кружку, уже мне. Плюхнувшись на лавку напротив него, я дождался заказа и, не замечая вкуса, словно воду выдул литровую кружку залпом. Хотя нет, вру, воду в таком объёме я бы залпом выпить не смог.       Махнув, чтобы несли ещё по одной, и глядя на посечённую одежду, Торн спросил:       — Кто тебя так?       — Не знаю, — рассеянно покачал я головой, чувствуя, как тугой комок нервов, узлом свернувшийся в груди, начинает потихоньку ослабляться. Сказал отрывисто: — Гулял. Нарвался. Отбился.       — Сколько их было?       — Трое.        Я заметил, как бровь наставника чуть дёрнулась, что означало лёгкое изумление. Опытный взгляд Торна явно распознал, что нашинковать меня пытались отнюдь не кухонными ножиками. Пояснил негромко:       — Узкое место, больше чем вдвоём не могли.       Но сир Аллисер всё равно остался впечатлён. Это было заметно по его чуть повеселевшему виду. Тут нам принесли по второй (мне, по крайней мере, сколько там пил мастер до меня — я не ведал). Отпив половину, я блаженно развалился на спинке сиденья, прямо физически ощущая лёгкую слабость, теплом разливающуюся по телу.       — Убил? — отпив в свою очередь, поинтересовался Торн.       Кивнув, я ответил:       — Одного, топором в голову, — уточнять про то, что только оглушил, а убил уже потом, проморозив горло, я благоразумно не стал.       Мы выпили снова, теперь уже за моего первого убитого. В голове приятно зашумело. Я рассказал про схватку уже с подробностями. Естественно, отредактированную версию. Выпитое подстёгивало воображение, так что описывал я чуть ли не в лицах. Стараясь, правда, сильно в творческое переосмысление не ударяться, потому если где и приукрасил, то совсем ненамного.       Похвалив меня за то, что не посрамил честь Дозора, Торн, предавшись воспоминаниям, рассказал про свою первую настоящую схватку. Это была какая-то стычка между не поделившими что-то друг с другом лордами Речных и Королевских земель. Добавил, что был тогда помоложе меня, но не намного.       В этот момент мучивший струны бард затянул «Рейны из Кастамере» по просьбе парочки с десяток минут назад ввалившихся золотых плащей, которые решили отдохнуть то ли после дежурства, то ли в ходе сего. Смочить, так сказать, горло. Посмотрев на них, захорошевший мастер над оружием поморщился и достаточно громко заявил, что Ланнистерам надо бы иметь на гербе не льва, а змею, ибо она им больше подходит.       Мужики напряглись, но узрев наши чёрные плащи и воинственную рожу наставника, дружно отвернулись и сделали вид, что как бы увлечены певцом и нас не слышат. Я мог их понять. Зная, кого в основном ссылают на Стену, можно было предположить, что мы или отморозки-висельники, которым человека прибить — раз плюнуть, или благородные, что попёрлись туда с фамильным мечом в руках, пламенем в сердце и фанатичным блеском во взгляде. И ещё непонятно, кто хуже. Да и поговорка местная: «Дальше Стены не пошлют» — как бы говорила, что лично нам терять уже нечего.       Разочарованно буркнув что-то про кастрированных импотентов, Торн допил очередную кружку, и теперь уже я, быстренько махнув хозяину, заказал добавки. Сиру Аллисеру явно хотелось подраться — вторая стадия опьянения во всей красе. А значит, её надо просто перепить.       — Вот скажи мне, Сэм, — задумчиво начал мастер после ещё пары литров пенного напитка и похода до ветру на задний двор. В трактире было пусто: что стражники, что остальной люд постепенно рассосались кто куда. Кто — по делам, кто — подальше от вида зверской рожи Торна, периодически угрюмо зыркавшего по сторонам. Я, к своему удивлению, держался неплохо, хотя выпитое и подбиралось к солидной отметке в несколько литров. Всё же местные тысячелетние традиции пить слабоалкогольные напитки вместо воды неплохо так отразились на устойчивости населения к алкоголю.       — Вот смотрю я на тебя и никак понять не могу, — тем временем продолжил Торн. — Задатки бойца в тебе есть. Ты не трус, страх присутствует, но правильный: на рожон не лезешь, а когда надо — упереться рогом можешь, — тут он хмыкнул, отвлёкшись. — В общем-то, от сына Рэндилла Тарли с Рогова Холма иного не ожидалось, — и вдруг мастер, грузно оперевшись на жалобно заскрипевшую столешницу, наклонился ко мне. — Но я никогда не поверю, что Рэндилл, этот старый вояка, никогда не пытался обучать тебя воинской науке. Только не он. Кто угодно… Да скажи ему кто в моё время, что у него будет сын, заплывший жиром в семнадцать лет, не умеющий даже держать меч в руке, и такой наглец вмиг был бы изрублен на куски. Вот чего я никак не пойму. Как, Сэм?!       От такого вопроса хмель с меня слетел словно по волшебству. «Как?» — вот уж действительно, вопрос на миллион. Если бы я ещё знал хоть что-то о прошлой жизни этого тела, ставшего моим… И ведь видно, что Торн не отстанет — должно быть, копил неувязочки в моём поведении, и сейчас их число достигло критического значения. А значит, надо отвечать, обязательно. И поскольку ничего о себе я не знаю, придётся безбожно врать, и врать так, чтобы это было сложно проверить. Задачка, блин. Ох, доля моя тяжкая…       Степенно отставив кружку, я невидящим взглядом уставился поверх головы немолодого офицера Дозора. Помолчал немного, словно вспоминая что-то, а на самом деле — лихорадочно подбирая слова. Во-первых, если мой номинальный папаша действительно таков, каким его описал наставник — а не верить ему причин нет, — то наверняка сделать из сына человека пытался не раз. Что могло этому помешать? Да лорд должен был, отчаявшись, просто нечеловеческие КМБ устраивать! Он — лорд, ни о каких правах человека в этом Средневековье, кроме права сильного творить со слабым всё, что ему вздумается, никто не слышал.       Но факт налицо. Я прекрасно помнил, каким был по приезде на Стену. Как помнил и то, каких нечеловеческих усилий мне стоило привести это тело в более-менее удовлетворительное состояние. Вот только всё это старший Тарли мог проделать с сыном и дома, причём — не дожидаясь столь запущенного состояния. А значит, дело было не в простой лени, не во внешних факторах и уж точно не в самом лорде. Дело было в психике Сэма. Абсолютное неприятие оружия и патологическая трусость? Возможно. Другого на ум просто не приходит. Но это лёд столь зыбкий, что вставать на него себе дороже. И я решился.       — Это сложно объяснить, мастер, — начал я, выжимая из себя с трудом подбираемые слова, и слава Старым богам, что это смотрелось так, словно мне просто тяжело вспоминать о прошлом. В глазах Торна я увидел понимающий отклик и приободрился, чувствуя, что вступаю на нужную дорожку. — Всё, что было до Дозора, сейчас кажется мне чем-то нереальным. Словно бы я и не жил вовсе, а… видел сон. И вот сейчас я оборачиваюсь, вспоминая себя прошлого, и сам не понимаю, как я мог быть таким. Я плыл по течению — так это, наверное, можно назвать. А потом меня отправили на Стену. И я даже не помню, как долго мы добирались. Словно кошмар, который начинается каждое утро, один и тот же, и ты просто перестаёшь понимать, сколько времени прошло: день, неделя, месяц — всё сливается в одно…       Поймав вдохновение, я говорил, вкладывая эмоции в сказанное. Неожиданно образ толстяка словно нарисовался перед моим внутренним взором, ожил, будто Сэм действительно был таким, действительно всё это переживал.       — А когда я оказался в Чёрном замке, появилось ощущение, что я наконец проснулся, словно пелена упала с глаз. Я понял отчётливо и ясно, что попросту умру, если не изменюсь. Это было страшно. Очень. Вся моя жизнь, что я прожил до этого момента, не стоила совершенно ничего. Я ведь никогда раньше не думал о смерти. Наверное, этого мне и не хватало, чтобы начать меняться…       Торн слушал внимательно и серьёзно. Ветеран многих битв — как на Стене, так и до неё, — он не понаслышке знал, каково ощущать на затылке дыхание Смерти. А я… я продолжал говорить, перемежая свои впечатления от нескольких месяцев рекрутом в Дозоре глотками из вместительной кружки.       Много чего было сказано в тот вечер, и много выпито. И если в сказанном я как-то удержался от лишнего, то о спиртном такого, к сожалению, сказать было нельзя, и потому проснулся я на утро с диким похмельем и раскалывающейся головой.

***

      06.03.299 года от З.Э.       Окрестности Красного замка       Кутаясь в чёрный плащ от продувающего Эйгонов холм холодного ветра, что с утра задувал с моря, мрачный от поразившей меня мигрени, я смотрел, как Торн втолковывает королевскому распорядителю, что нам надо от короля. Мы стояли у всё тех же ворот, что и вчера. Я рассматривал новую шестёрку часовых, держа коней под уздцы и краем глаза отмечая, как этот донельзя горделивый от собственной значимости хлыщ экспрессивно машет руками, и всё отчетливей понимал, что мы здесь надолго.       — Нам нужно к королю, — терпеливо повторил Торн, на что распорядитель, сделав большие глаза, лишь возмущённо заметил:       — Король Джоффри чрезвычайно занят подготовкой к празднованию своих пятнадцатых именин.       «Тю, — подумал я разочарованно, — так он совсем ещё сосунок».       — И когда мы сможем к нему попасть? — устало спросил мастер над оружием.       — Именины через два дня, но я не уверен, что даже после них он сможет вас принять. Я спрошу у его милости, но не рассчитывайте попасть на приём раньше чем через неделю.       — А десница? — Торн не терял надежды увидеться хоть с кем-то, понимая, что такой «футбол» может продолжаться долго.       — Десница короля, лорд Тайвин Ланнистер, в настоящее время командует королевскими войсками в Речных землях, — чопорно ответил распорядитель.       С непроницаемым лицом встретив и эту новость, сир Аллисер, помолчав немного, добавил — спокойно, но я видел, как ему неприятна озвучиваемая тема — напоследок:       — Раньше корона обеспечивала посланцам Дозора кров и стол. Братство, как вы знаете, не может позволить себе выделять большие суммы…       — Да, конечно, — королевский распорядитель милостиво кивнул, а мне до ужаса захотелось врезать по его самодовольной холёной морде. — Я напишу содержателю королевской гостиницы, на время ожидания аудиенции вам будет предоставлено всё необходимое.       — Благодарю, — сухо бросил Торн.       Получив нужную бумагу, мы поехали на постой уже на новое место, благо оно находилось совсем рядом, у подножия холма. Я, правда, почему-то думал, что гостиница будет внутри замковых стен, как в Винтерфелле — заодно появилась бы возможность осмотреть местные укрепления, — но, видимо, не судьба.       После того как мы скинули пожитки в выделенных нам простеньких, но совершенно не сравнимых по комфорту с трактиром в Блошинном конце, комнатах и чуть перекусили в обеденном зале, что в любое время мог предложить то или иное дежурное блюдо, настало время обсудить дальнейшие планы.       Вытерев рот и руки краем скатерти, как это делалось в приличных заведениях, Торн сообщил:       — Итак, Сэм, ты остаёшься здесь. Рука мертвеца на тебе, будешь ждать, когда назначат аудиенцию, правда, думается мне, дело это не быстрое, с таким королём мы не неделю — месяц сидеть будем. Так что я пока обернусь тут, попробую поднять старых знакомых, может, через них получится быстрее.       Я кивнул.       — Понял, мастер. Вы выедете из Гавани?       — Да, — ответил Аллисер. — Здесь, в королевских землях, ещё осталось несколько лордов, с которыми Торнов связывало нечто большее, чем служба дому Таргариенов.       Чуть более резко, чем надо, я поднял глаза на сидящего напротив наставника, невольно подумав, что тот, пусть и не крича на весь зал, но всё же вслух говорит весьма опасные вещи, упоминая о бывшей династии, и очень завуалированно, но намекает на верность Таргариенам — свою и кое-кого из его знакомых. Хотя, может, я просто не так понял? Или всё же такой смысл тоже вкладывался? Но тогда что это, проверка? Возможно. Вот только мы — дозорные, и нам должны быть побоку все эти войны за трон Семи королевств. Неужели теперь он проверяет мою верность Дозору, как раньше они с командующим проверяли Джона? Очень может быть.       Не став ничего говорить, я снова опустил взгляд на скатерть, сделав вид, что рассматриваю узор на ней. Пусть проверяет. Мне вся эта возня за Железный трон была не интересна ещё в той жизни, а уж здесь я и подавно желал от неё как можно больше дистанцироваться. Насколько я помнил из отрывочных охов и ахов своей благоверной, проредило эти знатные дома изрядно, некоторых так вообще под корень, а уж простого быдла поубивали вообще без счёту.       Вспомнилось — то ли слышал, то в общем чатике из знакомых кто-то писал, — что на начало войны все враждующие стороны оперировали войсками под сто тысяч численностью, а в конце, перед пришествием Иных — максимум в пару десятков тысяч. Итого мы имеем от двухсот до трёхсот тысяч человек убыли, причём по большей части мужчин от… ну, допустим, восемнадцати и до сорока — во сколько тут в армию забирают, я не знал. А теперь сопутствующие потери среди местного населения прибавляем. И, наконец, понимаем, что шанс остаться в живых, сдуру решив во всё это влезть, не то что мизерный, а просто микроскопический. Нет, себе дороже влезать в эти разборки. Мою скромную фигуру жернова этой войны перемелют и не заметят. Так что полностью нейтральная позиция Ночного дозора и какой-никакой иммунитет, им предоставляемый, были мне как раз в кассу.       — Мастер, — немного подумав, обратился я к Торну, который с лёгким интересом наблюдал за моим мыслительным процессом, — пока вас не будет, я могу прогуляться по городу?       — Конечно, — кивнул тот, но, секунду спустя, иронически изогнув бровь, добавил: — Только постарайся больше в неприятности не попадать, в следующий раз может и не повезти. И ещё, пока не забыл, — он потянулся к поясу и, достав оттуда увесистый мешочек, высыпал на стол и отсчитал десять серебряных. — Держи, твоя половина.       — Откуда? — с некоторым удивлением спросил я, без промедления, однако, сгребая монеты и ссыпая к себе.       — Корона расщедрилась, — фыркнул Торн. — Ладно, — он хлопнул ладонями по столу, вставая, — мне надо выезжать, чтобы успеть засветло.       Проводив взглядом уходящего мастера над оружием, я тоже поднялся. Делать было решительно нечего. Оружие после схватки я в порядок привёл, убрав зарубки и заусеницы на лезвии, коня расседлал, вручив на попечение местного конюшего, сумки сгрузил в комнату. А значит, пришло время поискать хоть какую-нибудь информацию о внезапно открывшейся у меня способности. Хотя способностью она была чисто номинально — как и почему этот эффект возникает, мне было совершенно не ясно.       Поинтересовавшись о наличествующих в городе библиотеках, я пошёл в ту, которая мне оказалась доступна — в септе Бейлора. К легкому моему удивлению, главный храм страны содержал и обширную библиотеку, хоть и уступающую таковой в Красном замке, куда мне доступа не было, и в мейстерской Цитадели, которая была шибко уж неблизко, но всё же достаточно богатую. В неё тоже пускали не всех, но брату Дозора отказать не должны.       Так, в общем-то, и вышло. Без лишних проволочек меня провели в огромное подземное книгохранилище и оставили наедине с седым как лунь старым библиотекарем, что корпел над длинным свитком, что-то в него вписывая витиеватым почерком. Несмотря на мои опасения, он ни глухим, ни впавшим в маразм не оказался и легко указал мне, где я могу найти интересующее меня. А искать я начал с самого простого, что приходило в голову — с легенд и сказаний древности.       Первым, что я открыл, стал массивный фолиант, описывающий эпоху Героев. Её вполне можно было считать просто художественным вымыслом, пусть и имеющим реальные прототипы, как различные мифы Древней Греции, повествующие о богах, титанах и героях, вот только одно из свидетельств этой далёкой эпохи — несомненно, рукотворное и имеющее мистическое происхождение — я трогал собственными руками. Это я о Стене. После такого на описания деяний древних начинаешь смотреть совсем по-другому. А ещё больше меня впечатлило, что от тех, существовавших, только вдумайтесь, восемь тысяч лет назад личностей, вели непрерывающиеся цепочки родства многие благородные дома Вестероса.       Я даже нашёл упоминания об основателях дома Тарли — двух братьях-близнецах, что заложили Рогов Холм — родовой замок теперь уже моего благородного дома. И этому — восемь тысяч лет! Я покачал головой — крепка же память и кровь местной знати.       Но больше всего меня заинтересовал Брандон-строитель — родоначальник, к которому восходил благороднейший дом Старков, былых Королей Севера. Вот уж точно была эпическая личность, которой приписывали, без малого, все титанические постройки на континенте. А венчала список Стена, которую он создал совместно с Детьми леса — местными эльфами. И вот тут я натуральным образом сделал стойку, потому как явственно запахло самой что ни на есть ледяной магией. А чем ещё? Уж точно не гигантским холодильником, создание которого было бы не меньшим чудом, чем сама Стена. Одно плохо: в книге не было ни слова о том, как он её строил, просто «в союзе с Детьми леса» и всё. И вот пойми, кто там морозил эту Стену — он или эльфы эти недоделанные. Почитав другие его деяния, я несколько задумался, так как он всё больше вырисовывался не как, собственно, производитель работ, а как некий гениальный архитектор, что мог спроектировать, да и просто замыслить нечто, поражающее своей монументальностью, и вместе с тем — невероятно крепкое. Так, приводилась легенда о строительстве Штормового предела — крепости на самом краю утёса, которую начинали строить шесть раз, и каждый раз яростное море эти укрепления сносило, пока Бран-строитель не дал совета в её возведении. В седьмой раз она выстояла и до сих пор считается наиболее неприступной на всём континенте.       Но, опять же, нельзя делать поспешных выводов. Те же лесники могли просто усилить природные способности Брана к магии льда, либо тот был лишь, условно говоря, проектировщиком, а магичил кто-то третий, а то и группа лиц.       Поискав упоминания о Детях леса, я разочарованно поскрёб куцую бородёнку: о них и их магии информации нашлось ещё меньше, чем о первых людях, к которым относились Бран и все остальные личности Эпохи героев.       Единственной косвенной зацепкой было то, что про хоть какую-то форму ледяной магии в их исполнении не было сказано абсолютно ничего, а так как способность эта более чем заметная, не упомянуть о ней совсем было бы странно, так что я бы всё же за истину принял бы её отсутствие.       Затем я начал искать что-нибудь про проявления ледяной магии вообще. Перерыл кучу книг, пока не понял, что ищу не там. А затем наткнулся на книгу «Жизнеописание тринадцатого лорда-командующего Ночного дозора. Тринадцать лет Короля Ночи». Удивившись тому, что вроде как главный злодей-антагонист всего Фаэруна… тьфу, блин, Вестероса, оказался каким-то древним лордом Дозора, принялся читать. А после получаса разбирания вычурного почерка обалдело откинулся назад. Сказка, да и только, если бы не понимание того, что данный конкретный мир явно вознамерился сказку сделать былью.       В общем, там всё было и просто и сложно одновременно. Просто — потому что лорд за Стеной нашёл женщину, которую впоследствии сделал своей женой, а затем провозгласил себя Королём Ночи, а самый первый замок на Стене — Твердыней Ночи. А сложно — потому что у этой особи вроде как женского пола были холодные, льдисто-синие глаза. Всё, занавес.       Совсем как у вихтов. Или не совсем, но по описанию похоже. Вот только я как-то сомневаюсь, что тринадцатый командующий был некрофилом и польстился на оживший труп. Да и остальные братья не поняли бы таких пристрастий своего командира. Но в нашем случае вроде как особо не возражали. Из этого вывод? А вывод такой: это был не вихт. Тогда кто? А хрен его знает.       Но не это меня заинтересовало в первую очередь, а то, что нежданно-негаданно провозгласивший себя королём лорд пробыл этим королём больше тринадцати лет и творил кое-какие вещи, подозрительно смахивающие на ту самую пресловутую магию льда. Кстати говоря, его синеокую жену дальше по тексту называли ведьмой, и мнилось мне, что не без её участия мужик стал Айсменом.       Ведьма. Хм. Тут я вспомнил, что мои гипотетические родоначальники с Рогова Холма тоже взяли в жёны ведьму, причём оба сразу, затейники. Уж не подобную этой ли? Тогда, пожалуй, можно говорить о спящей в крови рода Тарли магии… Родомагии.       Против воли скривился.       «Тьфу, блин, как запахло-то штампами ГП-фэндома».       Вспомнилось, как мне однажды довелось в сей фэндом окунуться. Нда…       «Впрочем… уж лучше бы я попал туда, — неожиданно пришла мне в голову парадоксальная мысль. — Хоть в кого, хоть даже в рыжее недоразумение в лице Рона Уизли».       Вот только жаловаться уже поздно, да и некому, и разложив книги обратно по полкам, под красноречивое покашливание архивариуса септы я удалился переваривать прочитанное.