Серьёзный Сэм

      11.03.299 года от З.Э.       Королевская Гавань       Из Королевской Гавани мы выехали на следующий день. Торн с утра окончательно обговорил порядок отправки рекрутов на Стену, и в Чёрный замок вылетел ворон с письмом. С Тирионом мы больше не встречались, да и детали наставник утрясал без меня, оставив сидеть в комнате. Время до полудня я провёл как на иголках, ожидая, что ко мне в любой миг ввалятся местные дознаватели, каким-то образом выяснившие судьбу Пейна. Но пронесло. Ко мне никто не являлся, да и вообще внутризамковая жизнь, на мой взгляд, не претерпела никаких изменений.       Правда, окончательно меня отпустило только когда мы покинули столицу. Собирался я чуточку нервно, что заставляло Торна, заметившего это, с сомнением на меня поглядывать. Но в городе он ничего говорить не стал, и улицы проезжали мы в молчании.       Направились мы на северо-восток, через Драконьи ворота, что были так названы, по всей видимости, из-за находящегося неподалёку драконария, что успел обветшать и частично разрушиться без должного ухода. Туда не пускали, но само сооружение сильно напомнило мне римский Колизей, особенно столь же циклопическими размерами.       Вырвавшись из Королевской Гавани на простор, я с облегчением выдохнул и уже свободней сел в седле. Нас никто не остановил, а стража лишь проводила скучающими взглядами. Можно расслабиться, самое страшное осталось позади. Вот только от наставника, скачущего рядом, мои состояние и переживания не укрылись. А когда он ещё раз внимательно пробежался взглядом по моей амуниции, то и вовсе нахмурился.       Развязка наступила через пару часов, когда он жестом показал сворачивать к небольшой рощице на привал.       Соскочив с коня, он подождал, когда я спешусь, и тоном, не терпящим возражений, произнёс:       — Твой меч, покажи его.       Глядя на заострившееся и посуровевшее лицо, я не решился что-либо сказать и молча вытянул Лёд из ножен. Не торопясь, чтобы рукоять не рассыпалась в моих руках.       От наставника словно холодом повеяло, да так, что захотелось передёрнуть плечами.       — Что ты собираешься с ним делать? — ровным, но твёрдым как камень голосом поинтересовался он, и я сдержал полезшую было на лицо невесёлую усмешку. Что ж, Торн хотя бы не подумал обо мне совсем уж плохо, не стал сходу подозревать в присвоении оружия.       — Отдать законному владельцу — наследнику Старков.       Взор мастера над оружием чуть-чуть, самую малость, смягчился. Что, впрочем, не особо повлияло на общую картину. В установившейся тишине его взгляд скользнул по упёртому мною в землю клинку. Поднявшись выше, задержался на гарде.       — Что ты сделал с телом?       — Сбросил в море.       Судя по вопросу, Торн не питал иллюзий относительно способа, каким я завладел мечом. Впрочем, факт убийства его явно не слишком смутил, интересовало мастера несколько другое.       — Тебя кто-то видел?       — Не думаю.       — Не думаешь или не знаешь? — в голосе офицера Дозора послышался скрежет камней.       — Не видел, — чуть резче ответил я, взглянув ему в глаза.       Поджав губы, Торн развернулся боком, разглядывая дорогу в той стороне, откуда мы приехали. «Наверное, высматривает, нет ли погони», — подумал я.       — Ты понимаешь, что в Красном замке даже у стен есть глаза и уши?       — Была ночь, и в коридоре никого не было, — возразил я.       Полянка, на которой мы остановились, была покрыта густой — по щиколотку — травой, и кони с брошенными поводьями принялись её щипать. На дороге всё было тихо, лишь чирикали в рощице птички да солнце, пребывающее в зените, ощутимо припекало голову. Идиллия, кабы не напряжённое и мрачное состояние наставника.       — Ты думаешь, я сам не хотел зарубить его? — прервал затянувшееся молчание Аллисер. — Да у меня руки чесались порешить его прямо там, во дворе. Как и всю эту ублюдочную семейку, одного за другим. Вот только я этого не сделал. Как ты думаешь, почему? — глядя мне в глаза, он ещё раз повторил вопрос, подпустив в голос металлу: — Почему?! — и сам же на него ответил: — Потому, что Дозор не вмешивается в дела Семи Королевств!       Да, в тот момент мне как-то не пришло в голову, что пусть не по букве, но по духу Устава братства действовал я не самым благовидным образом. Однако что сделано, то сделано. К тому же меня никто не обнаружил. Впредь, конечно, я дал себе зарок сначала рассматривать ситуацию в разрезе возможного конфликта со статусом дозорного. Тем более что я сам в своё время от подобного останавливал Сноу. Останавливать — останавливал, а сам вот не удержался…       Увидев раскаяние в моих глазах, Торн бросил:       — Убери его.       Сообразив, что мастер имеет в виду Лёд, вложил меч обратно в ножны. Поправил чуть съехавшую рукоять. Без нормально расклёпанного хвостовика она держалась на честном слове.       Но на этом разбор полётов не закончился. Нет, он только начинался, потому как Торн, проследив за вернувшимся в ножны клинком, заговорил вновь:       — А теперь скажи мне, Сэм, — и что-то такое было в этой фразе, сказанной тихим голосом, что меня пробрало ещё сильней, — а где ТВОЙ меч?       Что ж, похожий вопрос я и сам задавал себе уже некоторое время. В тот момент банальный страх заставил меня выкинуть собственный клинок, и сейчас я прекрасно понимал, какую глупость совершил, когда надо было всего лишь чуточку посидеть и подумать. Возможно ведь было как-то спрятать, может даже сделать чуть шире ножны, вложив в них второй клинок, а торчащий хвостовик обмотать тряпками, чтобы он не бросался в глаза. Вот только надо было думать об этом тогда. А сейчас оставалось лишь бесполезно корить себя за дурость.       И что теперь говорить? Я просто не знал, как сообщить об этом Торну, затягивая с ответом.       Мгновенно разъярившись, мастер буквально взревел:       — ГДЕ ТВОЙ МЕЧ?!       Сглотнув и опустив глаза, я тихо произнёс:       — Я его тоже выкинул… в море.       Лицо наставника застыло, превращаясь в страшную маску.       — Как ты… — его кулак медленно сжался. Мне показалось, что ещё немного, и он просто ударит меня. Но справившись с собой, Торн отвернулся и с минуту стоял напряжённый, словно струна, а затем, слегка успокоившись, он, цедя сквозь зубы, спросил: — Ты знаешь, что делают с теми дозорными, кто утерял своё оружие? Не важно, по какой причине.       — Нет, мастер, — глухо ответил я, только сейчас осознавая, какой на самом деле проступок совершил и как он может расцениваться в подобной Дозору организации. — Казнят?       — Секут кнутом у позорного столба, пока кожа со спины не слезет.       Не слишком весёлая перспектива. Представив такую форму наказания, я невольно сглотнул.       Тем временем жуткая маска медленно сползла, уступая место лёгкой обречённости, а в голосе Торна послышались непонятная горечь и — что более всего меня поразило — неприкрытое разочарование:       — Меч командующего, что несколько сотен лет хранился в Чёрном замке, сброшен в море. Когда я вручал его тебе, я сказал: «Носи с честью». А что сделал ты? Ты выкинул его, словно ненужную вещь.       Я дернулся, как от пощёчины. Слова и тон, каким они были сказаны, резанули по живому. Помотав головой, словно не веря самому себе, рыцарь и офицер Дозора бросил снова:       — Простор всегда был оплотом рыцарства, примером и знаменем. Что бы сказал твой отец, узнав о таком?       Я промолчал. Сказать мне было нечего, да Торн и не ждал ответа.       — Чем ты собираешься сражаться? — подойдя, он ткнул пальцем в двуручник. — Этим? Или этим? — палец опустился, указывая на абордажник на поясе. — Сэм, Сэм… Теперь я вижу, что ты действительно слишком много времени уделял книгам, — сказал он уже почти спокойно. Но сильнейшее разочарование… Оно было во всём: в его взгляде, в жестах, в словах. Словно я предал его. А может, так и есть?       Окончательно замолчав, мастер над оружием отошёл на десяток метров, отвернувшись, разглядывая горизонт и всем видом показывая, что продолжать разговор не намерен, а мне захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы только не ощущать этого жгущего изнутри чувства стыда. Хотелось что-то сказать в своё оправдание, повиниться, покаяться, но умом я понимал, что это ничего, абсолютно ничего не изменит, а может, всё станет только хуже.       Скрипнув зубами, я заставил себя сойти с места, к которому, казалось, приклеился за время тяжёлого разговора. Стараясь не смотреть на замкнувшегося в себе Торна, расседлал лошадей. Расчистив место для костра, пошёл в рощицу за хворостом. Надо было приготовить обед да дать коням пару часов на отдых.

***

      17.03.299 года от З.Э.       120 лиг от Королевской Гавани       Почти неделю спустя мы въехали в большую рыбацкую деревушку, что расположилась дальше по побережью Черноводного залива. Наставник упорно отмалчивался, ограничиваясь односложными приказами, но здесь я всё же набрался смелости поинтересоваться о цели нашего путешествия.       Помедлив, окидывая меня тяжёлым взглядом, Торн тем не менее ответил, сухо бросив:       — Здесь возьмём лодку до Драконьего Камня.       — А что там? — обрадовавшись хоть какому-то диалогу, торопливо спросил я.       — Там Станнис Баратеон — ещё один провозгласивший себя королём Семи Королевств.       — А зачем нам к нему?       — За тем же, за чем мы были в Королевской Гавани, — резко отрезал мастер над оружием, показывая, что на этом разговор окончен. Однако после продолжительной паузы всё же нехотя добавил: — На Драконьем Камне мне понадобится твоя помощь. Леди Селиса — супруга Станниса — двоюродная сестра твоей матери, и тебя она должна знать. Через неё может получиться быстрее выйти на короля и заставить хотя бы прислушаться к нам.       Оу… Вот это номер. Мне стоило больших трудов не выказать удивления. Таких подробностей о родственниках я не знал. Это что же получается, жена Станниса мне двоюродная тётка, а сам очередной король Вестероса мне дядя?! А Сэм-то парень не простой, однако.       Ещё раз посмотрев на покачивающегося в седле Торна, я подумал, что он, похоже, малость оттаял за время пути. Да и нужен я ему. У меня даже ненароком закралась мысль, что изначально он меня с собой ради этого и брал. А потом, если следовать логике, мы и вовсе должны направиться к следующему претенденту на корону — Ренли Баратеону, у которого — вот сюрприз! — мой отец служит одним из главных военачальников.       — А почему мы сразу с Гавани на корабле на Драконий Камень не поплыли? — дёрнул меня чёрт за язык спросить ещё, но дозорный смерил меня таким взглядом, что я сразу понял — сморозил несусветную глупость. До самого отхода с пристани я пристыженно молчал.

***

      18.03.299 года от З.Э.       Драконий Камень       Драконий Камень — замок среднего брата Баратеона — был мрачен и эпичен. Пристав к берегу в городке Халл и преодолев за несколько часов путь до замка, сейчас мы взирали на мощные бастионы и барбакан антрацитово-чёрного цвета.       Мы поднимались по дороге, идущей по склону поросшего сочной зеленью холма, и высокие, схожие с твердыней Красного замка башни вырастали перед нами. Да, «драконьим» его назвали не просто так. Замок рос вверх, представляя из себя целый сонм разновеликих шпилей, каждый из которых венчала искусно вырезанная голова дракона. Стена тоже выделялась необычной формой: ломаной, с сильно выступающими остроугольными бастионами.       Свободно въехав в первые ворота, мы остановились перед вторыми.       — К королю, от лорда-командующего Ночного дозора, — лаконично сообщил Торн цель нашего визита, протягивая очередное письмо офицеру.       — Его милость предупредят о вашем приезде, — прочтя письмо, местный начкар сложил его и вернул Аллисеру.       Передав поручение одному из своих солдат, он освободил проход, давая проехать.       Посматривая по сторонам, я пытался систематизировать свои впечатления о страже крепости. Меня на самом деле занимал вопрос отличия одежды и брони разных регионов Вестероса.       Здесь воины не были обряжены подобно тем же «золотым плащам». Их одежда была скромной, хоть и добротной, а защита — простой и надёжной, чем напоминала амуницию братьев Дозора. Грудь и спину стражей покрывало сюрко с вставшим на дыбы оленем, и это, пожалуй, было единственной яркой деталью в их образе.       Проехав по небольшому двору к коновязи, мы спешились, передавая поводья слугам, и отошли в сторону, ожидая сопровождающего.       — Постарайся не выкинуть здесь ничего подобного, — негромко, с нажимом произнёс мастер над оружием, особо выделив последнее слово.       — Да, мастер, — кивком головы обозначил я, что понял намёк.       Вдруг взгляд наставника замер, а бровь невольно дёрнулась в изумлении. Проследив за его взором, я сам невольно прикипел взглядом, и было к чему. Через двор в длинном — до пят, — но совершенно не скрывающем рук и шеи, да ещё и с глубоким декольте, красном платье дефилировала красноволосая женщина. И что это была за женщина!.. Высокая, с идеальной фигурой, с лицом, полным агрессивной, хищной красоты. В моём мире такой типаж однозначно попадал под определение «женщина-вамп».       Удивительным было и то, что, судя по всему, сырая и ветреная погода ничуть не остужала любовь этой дамы к открытым нарядам, словно она совершенно не чувствовала холода.       — Братья Ночного дозора, приветствую вас в Драконьем Камне.       Разглядывая жаркую красотку, мы банальнейшим образом прошляпили приближение к нам нового действующего лица. Это был пожилой, не самого приятного вида к тому же, ужасно разжиревший мужчина в богатых одеждах с гербом Баратеонов на груди.       — Я Акселл Флорент, кастелян замка и доверенное лицо короля. Вы можете изложить мне вашу просьбу.       Обрюзглое, поросшее жёсткой щетиной лицо кастеляна вызывало безотчётное отвращение, но это был Флорент! А Флорент — девичья фамилия матери Сэма. Ещё один родственник?       Но спросил я совсем не это, находясь, видимо, под впечатлением, произведённым на меня красноволосой красоткой:       — А кто эта женщина в красном платье? — чем заработал полный неудовольствия взгляд Торна.       Но Флорент совсем не обиделся на мою бестактность. Наоборот, посмотрев на беседующую с кем-то во дворе и стоящую сейчас спиной к нам даму, он с заблестевшими глазами голосом, полным торжественности, произнёс:       — Это Мелисандра из Асшая, жрица Рглора, бога Света и Огня, провидица и духовный наставник королевы.       Упоминание Рглора несколько подостудило мой интерес к жрице. Читал я о его культе в ходе своих изысканий в септе Бейлора. И последователей его можно было охарактеризовать всего двумя словами: фанатики и огнепоклонники. Страшнейшее сочетание, как по мне. Культ этот зародился где-то в Эссосе и для Вестероса был пока чужим, но судя по увиденному, эмиссары его не дремали и на Драконьем Камне успели уже кое-кого обратить в свою веру.       — Лорд-командующий направил нас с тревожной вестью, — вклинился, пока я не спросил чего ещё не по теме, Торн. — За Стеной начинают подыматься мертвецы. Два наших убитых брата, что были в Дозоре, поднялись, когда их принесли в Чёрный замок. Их упокоили, чудом избежав потерь. Хорошо, что Сэму, — мастер над оружием кивнул в мою сторону, — не спалось в ту ночь.       Эта весть оказала на Флорента куда как более серьёзное влияние, чем я ожидал. Он побледнел и безотчётно схватился за ворот, оттягивая его, словно тот мешал ему дышать. Я чуть подался вперёд — мне показалось, что мужику сейчас станет плохо, но обошлось.       — Их много? Они близко? — нервно переспросил Акселл, но Торн его успокоил:        — Нет, мы видели только двоих. Но само их появление — очень серьёзный знак.       — Ночь темна и полна ужасов… — пробормотал тот, чуть успокоившись. Засуетился: — Вам срочно надо к королеве, пойдёмте.       Королева Селиса была не слишком хороша собой, да ещё и одета совсем не по-королевски. Какое-то домотканое серое платье да простенькое колье на короткой шее — вот и всё, за что зацепился мой взгляд. И печать лёгкой блаженности на лице. Стоило нам повторить короткий рассказ, как я увидел почти зеркальное повторение реакции кастеляна. Страх, растерянность — слишком сильные, нетипично яркие. И вроде бы хорошо, что они так всерьёз и близко к сердцу приняли вести из Дозора, но всё же непонятно, с чего вдруг. И меня это настораживало. Привычнее было бы увидеть недоверие и скептицизм, тем более всё, что осталось от вихта, пришлось выкинуть, ибо рука, окончательно сгнив, рассыпалась на отдельные косточки и всю свою магию потеряла.       Послав слугу за Станнисом и чуть успокоившись, королева поинтересовалась нашими именами, и услышав, что я — Тарли с Рогова Холма, слабо улыбнулась и спросила: — Так ты сын Мелессы? Как поживает моя двоюродная сестрица? Я помню их свадьбу с Рендиллом, ох, как же это было давно… Помню, она была такая счастливая… Жаль, больше нам так и не случилось увидеться.       — С матушкой всё хорошо, — вежливо поклонился я.       Мы перебросились ещё парой фраз, на которые я старался давать расплывчатые ответы — а ну как брякну что-то не то по незнанию, — когда в малый зал, где принимала нас Селиса, стремительно влетел Баратеон.       — Дорогая? — кинув на нас тяжёлый взгляд, он подошёл к жене, привставшей и сделавшей книксен. — Слуга толком не смог ничего объяснить, сказал только, что это очень срочно.       Я вгляделся в поджарого, ещё не старого, но уже активно седеющего мужчину, также не выделяющегося богатыми одеждами, но с лихвой это компенсирующего печатью власти и благородства на лице. Он был чуть выше среднего роста, но широк в плечах, и явно знал, с какой стороны браться за меч, — грубые широкие ладони говорили сами за себя. К жене он обращался вежливо, но без особой теплоты в голосе, похоже, если между ними и были какие-то чувства, то они давным-давно ушли. Сдержанно, ровно, выдерживая определённую линию поведения. Не удивлюсь, если моя двоюродная тётушка ударилась в новую веру, чтобы заполнить пустоту в сердце.       Представив нас, Селиса не забыла упомянуть и моё с ней родство, на что совершенно не воспылавший ко мне родственными чувствами Станнис лишь хмуро заметил, что род Тарли, как и род Флорентов, почти в полном составе поддержал его брата Ренли.       — Не в полном, — королева взглянула, чуть улыбнувшись, в глаза мужу. — Я и Акселл всегда будем верны только тебе, — и я понял, что у неё-то, похоже, огонёк любви и верности к мужу ещё окончательно не погас. Еле теплится, но живёт — вон как она смотрит на него.       — Я знаю, — сухо кивнул король и, оставив жену, спустился с возвышения к нам. Похоже, он был не из тех, кто выдерживает дистанцию между собой и своими подданными. Тот тип правителя, что спит среди солдат на земле, подложив седло верного коня под голову, и ест из общего котла. Отчего, вероятно, имеет большую популярность среди простых воинов. Возможно, неплохой стратег и тактик. По крайней мере, по тому, что я увидел, он не склонен к поспешным и импульсивным поступкам. Хотя кто его знает…       Выслушав Торна, он, однако, в панику впадать не стал, лишь крепко нахмурился. По вопросам, последовавшим от него далее, я понял, что он вполне критически оценивает полученную информацию и не спешит с выводами. И тут неожиданно в нашу поддержку высказалась Селиса.       — Муж мой, — начала она, — я знаю, что ты ещё сомневаешься в том, о чём говорит красная жрица. Но Великий Иной, что несёт с собой смерть, холод и тьму, существует, как и Азор Ахай, что призван сокрушить его силой, дарованной Рглором. Поднявшиеся мертвецы — самое средоточие его силы, порождения его, их появление ясно говорит, что великая битва между Светом и Тьмой скоро начнётся. Позови жрицу, она видит дальше и больше, уверена, она подтвердит рассказ добрых братьев.       — Хорошо, — буркнул Баратеон, посылая за Мелисандрой, а я сделал мысленную пометку, что тётушка, похоже, реально верует, вон какие фанатичные речи задвигает. И всё бы ничего, вот только быть уверенным, что этот самый Рглор — просто очередная порция опиума для народа, мне не позволяло пошатнувшееся за последнее время мировоззрение. Ну и ещё напрягало, что холод тут выступает одним из свойств антагониста этого бога Огня и Света. Надо очень тщательно следить, чтобы моя спонтанная способность что-нибудь заморозить не проявилась в самый неподходящий момент.       — Мой король, королева.       «А хороша всё-таки жрица», — поймал я себя на мысли, разглядывая вошедшую молодую женщину. Как говаривал мой тренер по самбо: «А какие „глаза“, какие „плечи“…» Ай не спроста она тут, явно персонально обрабатывает Станниса. С нелюбимой-то женой от таких взглядов, что она бросала на него, защиты считай нет. В английском языке есть правильный термин: «секс аппил» — зов пола. Вот этим самым зовом от неё шибало так, что желание разложить её прямо тут появилось даже у меня.       Информация о появлении вихтов её не выбила из колеи. Напротив, она с большим воодушевлением накинулась, фигурально выражаясь, на Баратеона, упирая на то, что сбывается предначертанное и ему надо принять свою судьбу, от которой он так усердно уклоняется. Я, признаться, не совсем понимал, что она от него хочет, но то, что Станнис уже колеблется, не отвергая впрямую догматы новой веры, было сигналом. Вот только каким? Чёрт его знает. Но конфессиональная нетерпимость, фанатизм и желание всё сжигать, присутствующие у последователей Рглора, меня порядком напрягали. Настораживало и то, что я не помнил из обрывочной информации оттуда, из своего мира, чтобы Баратеон сыграл значимую роль в организации отпора мертвякам из-за Стены. Впрочем, много ли я знал? Но надо будет на всякий случай посоветовать Торну тут не задерживаться. Договориться побыстрей и свалить, желательно — сегодня или завтра.       И тут красноволосая обольстительница обратила свой благосклонный взгляд на нас. Но если Торн удостоился лишь одной милостивой улыбки и только, то переведя взгляд на меня, она вдруг замерла, а улыбка сползла с её лица, становясь сначала какой-то жалкой, а затем вообще уступая место страху… Страху?!       Я понял, что надо мной начинают сгущаться тучи. А жрица резко отшатнулась, чуть не упав, когда её нога зацепилась за нижнюю ступеньку помоста. Рука её, дрожа, поднялась, указательным пальцем целясь мне точно в грудь. В наступившей тишине я явственно услышал частое гулкое буханье и неожиданно понял, что это бьётся моё собственное сердце.       — Ты?! — и столько было в этом вопле неверия, изумления и страха, что у меня волосы зашевелились на голове.       — Что?.. Что?! — нервно переспросила королева, сама напуганная не меньше таким поведением своей духовницы. А Станнис снова нахмурился, кладя руку на навершие меча.       — Я… — не справившись с дыханием, Мелисандра пару раз глубоко вдохнула, после чего сказала уже спокойней, но со всё ещё вибрирующей в голосе нервозностью: — Я видела его… во сне.       Фух, у меня как-то сразу отлегло. А я-то было подумал… Чуть расслабившись, я позволил себе подобие улыбки. Вот только если короля эти слова также заставили сбавить степень остроты направленного на меня взгляда, то жрица успокаиваться не собиралась.       — Ты смотрел на меня и смеялся!       «Тоже мне кошмар, — подумал я. — И не такой уж я и страшный».       — И глаза твои отливали льдом!       А вот это уже серьёзно. Она что, принимает меня за вихта? Да и глаза у меня нормальные, уж Торн бы молчать не стал. Махом бы рубанул поперёк седла, будь что не так.       — Это же просто сон, — растеряно улыбнувшись, произнесла Селиса, спускаясь к Мелисандре и беря ту за руку. А Баратеон скептически качнул головой, буркнув Торну: — Сир Аллисер, завтра мы обсудим, чем конкретно корона может помочь Дозору.       — Вы не понимаете, — вдруг тихо, низким голосом произнесла жрица. — Сны насылает Великий Иной, они его оружие, его предупреждение и часть его силы. Он, — её палец снова ткнулся в меня, — его слуга и приспешник, что несёт его волю и смерть всему живому.       Ну ничего себе! Успокоившись было, я вновь напрягся. Если у этой красноволосой дуры хватит влияния, то ждёт меня судьба яркая, но скоротечная, ибо иного варианта, кроме как сжечь меня, она явно не предложит.       — Бред, — вдруг громко и категорично высказался Торн, придя мне на выручку. — Сэм сам зарубил вихта, спасая жизнь командующего. И пусть приносил клятву он перед ликами Старых богов, а не перед Рглором, — со злой иронией в голосе произнёс он, — но это не делает его врагом всех живущих и слугой какого-то Великого Иного. И уж точно у него не ледяные глаза!       Последнее было, видимо, самым сильным аргументом, так как глаза у меня были — и я дико надеялся, что и оставались — хоть и блеклыми, водянистыми, но никак не отливающими льдом. Поразглядывав меня пару секунд, все расслабились и успокоились.       — Слепцы, — прошептала Мелисандра снова. — Я видела. И он… — запнувшись, она совсем уж тихо добавила: — Он убивал меня там, — и совсем сникнув, она вырвала руку из ладони королевы и быстро вышла из зала, оставив нас.       — Как я уже говорил, — нарушил тишину Станнис, — завтра обсудим помощь Дозору, а пока сир Акселл проводит вас в гостевые покои.       Аудиенция закончилась, и глубоко задумавшегося мастера над оружием Чёрного замка и меня, не знающего, что и думать о случившемся, отвели в выделенные комнаты, предоставляя самим себе.

***

      Вечер 18.03.299 года от З.Э.       Драконий Камень       Я стоял у каменного бортика, окаймляющего узкую, вьющуюся серпантином лестницу, что спускалась с обратной стороны замка, выстроенная на узком выступе, оканчивающемся глубокой, хоть и не широкой бухтой, и разглядывал мерно покачивающийся на приколе недалеко от берега двухмачтовый корабль. Очень удобно — ещё один путь спасения для осаждённых. Тот, кто строил Драконий Камень, явно был человеком предусмотрительным.       Было пасмурно, ветер гнал по небу сплошную стену облаков, и приближающиеся сумерки красили всё в мрачные серо-стальные тона. Не усидел я, потянуло прогуляться. Тем более что в передвижении нас особо не ограничивали.       Обернувшись на послышавшийся сбоку шорох одежд, я настороженно взглянул на спускающуюся ко мне Мелисандру. Жрица была угрюма и на меня не смотрела, хоть и шла явно ко мне. Понять последнее было не сложно — больше тут никого не было.       Ну да ладно. Похоже, додумалась разногласия между нами решить в приватном, так сказать, порядке. Придя к такому умозаключению, я, облокотившись на бортик, принялся готовиться к нелёгкому разговору. Вот только недооценил я фанатизм Рглоровой проповедницы, её веру в собственные слова и стремление к самодеятельности.       Разговора не получилось.       Подойдя, она безыскусно и совершенно неожиданно попыталась меня зарезать. Благо моя паранойя оставила меня в кольчуге, и кинжал в её руке, что она до поры держала в складках платья, лишь порезал плащ, в который я кутался, скользнув по металлическим звеньям под ним. Да и я всё же успел дернуться в сторону, переводя удар в скользящий.       Она замахнулась вновь, всё так же молча, лишь лицо её исказилось в гримасе ненависти.       — Дура! — каркнул я, отскакивая насколько позволяло пространство. — С ума сошла?! Уймись!       Но куда там! Хорошо ещё, что оружием она владела на уровне «порезать колбаски, не порезавшись самой». Финтов и уловок не делала, и каждый её выпад я видел заранее.       Изловчившись, я перехватил её за запястья. Попытался убедить злобно дёргавшуюся в захвате фурию: «Давай поговорим спокойно», — но большой красный камень, вделанный в широкий золотой ошейник, вдруг засветился изнутри, и я с изумлением и страхом понял, что несмотря на всю свою силу, просто не могу её удержать, сантиметр за сантиметром уступая.       Как заворожённый, я не мог оторвать взгляда от острия кинжала, что неумолимо приближалось ко мне. Да кто она такая?! Она просто физически не должна быть на такое способна! Не со мной! У меня только руки вдвое толще, чем у неё, и там не жир, а вполне себе твёрдые мышцы!.. Но реальность в который раз опрокидывала логику. Мышцы мои просто трещали, не в состоянии сдержать давление тонких точёных ручек.       А затем я на миг забыл как дышать, когда она стала стремительно стареть, на глазах превращаясь в хищную и морщинистую каргу. Это действительно было чем-то диким и невыразимым. Меня захватило чувство сродни первобытному, безотчётному ужасу, окончательно склоняя чашу победы в её пользу. Но тут внутри меня словно родилась ледяная волна, вымывая лишние чувства и страхи, и движение кинжала остановилось, заставив гримасу злобного торжества на лице жрицы смениться неуверенностью.       — Глаза… — вдруг охнула ведьма (а никем иным она быть и не могла), а затем дико завизжала, и я увидел, как от моих ладоней по её запястьям расползается волна белой изморози.       Камень на её шее, казалось, раскалился, настолько ярким стало кроваво-красное сияние, заливавшее нас. От красноволосой шибануло жаром, как от мартеновской печи, а из-под моих пальцев натуральным образом с шипением забил пар, словно там столкнулись две стихии, и зрелище это было настолько сюрреалистичным, что на миг даже Мелисандра замерла, поражённая.       Я понял, что это мой единственный шанс, и дернув её на себя, с резким хеканьем засадил коленом жрице под дых. Из груди женщины вырвался какой-то птичий, отчаянный полукрик-полувсхлип, а я, не останавливаясь на достигнутом, крутанулся, перехватывая согнувшееся тело поудобней, и резко перебросил через бедро.       Лестница была узкой, а бортики невысокими. Красной птицей мелькнув в воздухе, она перелетела край парапета и с диким криком понеслась вниз, хлопая подолом платья, словно диковинными крыльями. Едва не перевалившись вслед за ней, я смотрел, как сломанной куклой тело замирает на острых камнях внизу.       — Что ты сделал?! — с яростным рыком мимо меня пронёсся Торн, тоже перегибаясь через каменный парапет и разглядывая то, что осталось от Мелисандры. Наконец, отстранившись, он обернулся и с безнадёжным видом устало протянул: — Что ты сделал…       — У меня не было выбора, — мрачно бросил я, понимая, что всё только что очень сильно осложнилось. Горячка скоротечного, занявшего всего пару минут поединка схлынула, принося тем самым осознание глубины той задницы, в которой я оказался. — Она накинулась на меня с ножом.       Наставник только устало покачал головой, ничего на это не отвечая, а нас, грохоча сапогами по каменным ступеням, окружила стража замка, и обнажённые мечи вкупе с суровыми выражениями лиц не оставляли сомнений в их намерениях — мы были арестованы.