Серьёзный Сэм

      Чёрный замок       Возвращение Марша с почти тремя сотнями дозорных из числа тех, кого он увёл на подмогу в Сумеречную башню, я встретил с облегчением.       Прежде всего, меня достало рулить Чёрным замком. И дело даже не в Слинте, который хоть и стал со мной чрезвычайно любезен, но люди его подчинялись мне со скрипом, а ведь они составляли добрых девять десятых всех дозорных в крепости. Приходилось все указания дублировать через этого двуликого Яноса.       А ещё был неугомонный сир Лорас. Вот уж кому доставляло большое удовольствие отпускать двусмысленные шуточки и ремарки в мой адрес. Мои семеро ветеранов уже начали недобро так посматривать на Рыцаря Цветов, и пришлось срочно занимать их делами, требующими присутствия где-нибудь подальше, на Стене, например, или в патруле территории Дара.       Поэтому усталого и пропылённого кастеляна я встретил как родного, от избытка чувств крепко обняв, прижимая к себе, так, что невысокого дозорного аж оторвало от земли.       Молчанием встретив известие о гибели Торна, Боуэн только вздохнул да произнёс:       — Он был бы хорошим лордом-командующим.       И я с ним согласился. Суровый, но справедливый. Правда, Джону в Дозоре после такого жизни бы не было. Впрочем, думаю, Аллисер отдал бы его ко мне в Твердыню, а там уже я с удовольствием поставил бы парня мастером над оружием.       Вот только всё это пустое. Торна нет, и надо решать как быть дальше. Выборы нового лорда-командующего с возвращением Марша стали делом первостепенным, но вот с кандидатурами было совсем не очень.       Кастелян, который о взаимоотношениях в Дозоре после своих тридцати с лишним лет службы знал не понаслышке, кандидатуры что Пайка, что Маллистера считал откровенно неудачными из-за их взаимных ненависти, соперничества и многолетней вражды. Нужен был кто-то третий, и Боуэн большие надежды возлагал на Торна, но… судьба, будь она неладна.       — Может, Сноу? — закинул я пробный шар.       — Мальчик неплох, — задумчиво отметил Марш, — многое взял от своего отца. Натура Старка видна во всём что он делает. Да, он будет неплохим лордом-командующим… вот только не сейчас. Сейчас командующий крепостью — его потолок, а может, и мастером над оружием пару-тройку лет побыть не помешает.       Я вынужден был с ним согласиться. Ну нет в Джоне тех рассудительности и взвешенности, что должны быть у командующего. Слишком ещё горяч, слишком импульсивен. Хотя, наверное, только эта импульсивность и спасла мне жизнь там, за Стеной. Эх, до чего же всё сложно…       — А если ты, Сэм? — вдруг испытующе глянул на меня кастелян.       — Что я? — поднял я бровь. — В лорды-командующие? А не рано?       — Может и рановато, — откровенно произнёс Марш, — но всё лучше, чем Сноу. Да и видел я, как ты всё в Твердыне Ночи организовал. Народу бы туда побольше, и образцовая крепость была бы. Эх… — он вздохнул, посмотрел куда-то вдаль. — Тебе бы, конечно, ещё пару лет на крепости посидеть, но времени нет и выбирать не из кого. Пайка поставить — Маллистер взбунтуется, Маллистера — Пайк бучу поднимет…       — Ну, их ведь ещё надо убедить за меня проголосовать, — высказал я некоторое сомнение.       — Предоставь это мне, — уверенно ответил Боуэн. — Эти двое из меня кровушки в своё время вдосталь попили, я их как облупленных знаю.       Мда, вот и вылезли особенности средневекового восприятия мира. Хорошо ещё, что вовремя остановил я себя от вопроса о других братьях в качестве кандидатуры. То-то мне показалось странным, что из всех возможных кандидатов он рассматривал лишь меня да Джона. А потом я вдруг понял: у него даже мысли не появлялось о занятии должности лорда-командующего кем-то не благородного происхождения.       И ведь верно, при всём равноправии братьев, при официальном отречении от собственного прошлого и прежних связей, командующими, тем не менее, становились только выходцы из благородных родов. Офицеры в большинстве своём тоже были как минимум бастардами, представителями младших ветвей. Простолюдины среди них крайне редки.       Сословное общество, что с него взять.       Джона, кстати, Марш освободил. Правда, с формулировкой: «До решения нового лорда-командующего».       Время до выборов я решил провести с толком, съездив в собственную крепость. Надо же проверить, как там гарнизон поживает под руководством Бритта, а то хорош командующий, пусть и неофициальный, последний раз в крепости нормально месяца два назад был. Да и решить нужно, что делать с пленницей.       Лорас с моей роднёй тоже как-то быстро засобирался, правда, не обратно к Королевской Гавани, а в Винтерфелл, к королю Севера и Речных земель Роббу. Тот уже должен был оправиться от ран, и по союзническому договору экспедиционный корпус собирался помочь ему выбить железнорождённых с Рва Кейлин. Те неожиданным ударом захватили стратегически расположенную крепость, отрезав Старка от его основных сил под руководством Болтона, что планомерно наносил через перевалы удары по родовым землям Ланнистеров, осаждая замки их вассалов и не давая тем возможности ударить в спину войску Ренли для деблокады Королевской Гавани.

***

      Твердыня Ночи       Изрядно провонявший после дальней дороги, въезжая в крепость, я с содроганием думал, что вскоре мне придётся проделать обратный путь в Чёрный замок. Нет, по первости путь верхом так не утомлял, даже постоянный уход за конём стал обыденной привычкой, не вызывающей недовольства. Но когда в …дцатый раз рысишь по одному и тому же пути, отсутствие автомобиля начинает бесить.       Сдав коня на попечение одного из дозорных, я устало ввалился в большой зал донжона и, привычно усевшись за стол, как был, с дороги, потребовал еды себе и семерым гвардейцам, вошедшим со мной.       Уже позже, встретившись со спустившимся со Стены Бриттом, я выслушал короткий отчёт по событиям в крепости и поинтересовался состоянием пленницы.       — Жива. Ест, пьёт, спит. Пару раз пыталась заговорить, но согласно приказа разговоров с ней не вели, — спокойно доложил мой кастелян.       — Ну что же, хорошо, — и решив не откладывать общение с одичалой в долгий ящик, я приказал: — Веди.       Мы спустились в подземелье и, преодолев сотню метров вглубь катакомб, остановились у оббитой железом двери.       Отперев, Бритт распахнул её, одновременно освещая внутренности камеры факелом.       — Эй! — недовольный вскрик зажмурившейся и прикрывшейся рукой одичалой был нам ответом.       — Повесь в коридоре, — попросил я дозорного, а сам, когда тот вышел, всовывая факел в держатель на стене так, чтобы в камеру попадали лишь отсветы пламени, присел рядом с трущей глаза и щурящейся девушкой.       Мимоходом оглядел камеру. Ну что ж, совсем уж по-спартански тут не было. Деревянный топчан с толстым соломенным матрасом, шкуры, что надёжно уберегают от казематного холода, в углу — ведро для отходов жизнедеятельности. Выносят, похоже, регулярно, сильно в камере не воняло. Да, попахивало, куда без этого, но не воняло. С развлечениями, конечно, напряг, но у нас тут не финская тюрьма.       — Игритт? — уточнил я её имя. В конце концов, нас ещё официально не представляли.       Та угрюмо зыркнула на меня, не сказав ни «да», ни «нет», а затем вдруг практически выплюнула:       — А что, этот… — она с чувством произнесла какое-то ругательство, сильно напоминавшее выкрики великанов, — побоялся сам прийти?! Послал своего дружка?!       — Если ты о Джоне, — начал свой ответ я, внимательно глядя на неё, — то он даже не знает, что ты жива.       Она посмурнела и нахохлилась ещё сильней.       — Думаю, тебе не безынтересно будет узнать, кто я такой и где ты находишься.       Девушка промолчала, но я всё равно продолжил:       — Это Твердыня Ночи, а я её командующий, Сэмвелл Тарли. И да, в одном ты была права: Джон — мой друг.       Она снова промолчала, и я, встав на ноги, медленно прошёлся по камере.       — Я мог бы убить тебя прямо там, — произнёс я негромко, разглядывая практически не тронутую временем плотно пригнанную каменную кладку, — в Чёрном замке. Ты убивала моих братьев, ты хотела убить моего друга.       — Жаль, что не убила, — буркнула одичалая.       — А я думал, вы любили друг друга…       Девушка фыркнула и ответила пренебрежительно:       — Уж не знаю, что он тебе наговорил, но мне просто было интересно трахнуться с вороной. Не прогадала, он, оказывается, много чего умеет языком.       «А Джон-то тот ещё скромник, — внутренне ухмыльнувшись, мимоходом подумал я, — вон какие, оказывается, вещи знает».       Вот только к делу это не относилось, и спокойно взглянув на неё, я просто сказал:       — Он считает иначе.       — Да кому интересно, что считает эта ворона, — снова фыркнула она, а затем посмотрела на меня оценивающе-зовущим взглядом. Ну, по крайней мере, она думала, что так посмотрела. До Оши, отработавшей данную технику до практически мастерского уровня, ей далеко. Спросила с интимной хрипотцой: — А не хочешь тоже побаловаться? Я вот не прочь, вдруг ты тоже знаешь чего новенького…       — Это вряд ли, — мысленно хмыкнув, ответил я.       — Ты не думай, я тоже много что умею… — она вдруг медленно повела грудью, чуть коснувшись правой рукой одежды, обнажая ложбинку между небольшими и ладными полушариями, и плавно раздвинула ноги. Вот только я заметил, как побелел кулачок левой руки, с силой сжимавший скомканные шкуры на постели.       — Не интересует, — ответил я, раздумывая над тем, что же она всё-таки задумала.       — А Джону понравилось. Ты не представляешь, как у меня внутри горячо и мокро…       Я только покачал головой с лёгкой ухмылкой на лице… и тут она, сорвавшись, закричала:       — Да трахни ты уже меня наконец, чего ты ждёшь?!       И снова я лишь мотнул головой. А она зашлась в ругательствах, поливая ими меня с ног до головы:       — Импотент, кастрат, мужеложец, тварь, ненавижу!..       — Ах ты!.. — дёрнувшись, я чуть было пинком не отбросил её обратно к стене, но внезапно она сама, резко побледнев, отшатнулась, рефлекторно прижимая руки к животу. Правда, почти мгновенно опомнилась и, раскрывшись снова, крикнула:       — Ну давай же, бей!       «Какой знакомый жест…»       — Мать твою, — выругался я, — ты что, беременна?!       А она вдруг как-то сразу сникла и, вновь натянув на плечи сползшую одежду, замкнулась, забиваясь в угол, и поджала колени к груди.       — Вот это номер… — протянул я. — А Джон в курсе?       Девушка только отрицательно покачала головой, и я в полной задумчивости принялся чесать затылок.       Как на Сноу повлияет известие, что его благоверная, которую он уже успел оплакать, а горечь потери — задвинуть подальше в сердце, не просто жива, но и носит под сердцем его ребёнка, я не мог даже предугадать. Как бы и без того импульсивному и своевольному парню вообще крышу от такого известия не сорвало. И пусть за других решать в какой-то мере безнравственно, но испытывать клятву Джона Дозору на прочность я не собирался. А значит, решение принимать мне и только мне.       Минут пять я стоял, скрестив руки на груди, перебирая варианты и мимоходом наблюдая за сжавшейся в комок одичалой.       Оставлять её в крепости — не вариант. Удалять в Кротовый городок, который очистили Лорасовские воины и в который вернулись сидевшие в Чёрном замке беженцы — тоже. Даже Винтерфелл не подходил. И тут я подумал об отце Сэма.       Вот только под каким предлогом её с ним отправить? Беременна ребёнком друга? Бастардом бастарда Старков? Нет, это не давало больших гарантий, что он заберёт её с собой на Простор, подальше от Севера.       А затем мне вдруг пришла в голову парадоксальная мысль: а если объявить, что это не Джона, а мой ребёнок? В свете изменившегося отношения ко мне он может очень даже благосклонно встретить известие о будущем бастарде старшего сына, и уж точно, чтобы не плодить слухов, вредящих моей карьере, первым делом отправит ту в родовой замок, подальше от Стены. Отлично! Так и сделаем.       — Ну что же, — наконец нарушил я установившуюся тишину, — придётся тебе и в самом деле стать моей любовницей.       Она резко подняла голову, с опаской глядя на мою широкую улыбку.       — На словах, только на словах, — успокоил я её. — Ты же хочешь, чтобы твой и Джона ребёнок появился на свет, вырос и жил? Я не говорю про тебя — я спрашиваю про твоего будущего ребёнка.       — Да, — выдохнула она после короткой заминки.       — Тогда слушай меня внимательно. От того, насколько точно ты будешь следовать моим словам, будет зависеть твоё и его, — я указал на живот, — существование.       На следующий день, стоя на крепостной стене, я провожал взглядом четыре фигурки людей верхом на конях, что удалялись в направлении юга. Трое моих гвардейцев и Игритт в костюме дозорного с глубоким капюшоном, прикрывающим ярко-рыжие волосы.       В Винтерфелле сейчас Лорас и мои отец с братом, и у парней чёткая задача: передать девушку с рук на руки, а вместе с ней и письмо от меня, лично отцу. Оставалось только надеяться, что одичалой не придёт в голову выкинуть какой-нибудь фортель. Правда, материнский инстинкт должен сыграть мне на руку, обеспечив покладистость рыжеволосой девки.       Обернувшись, я посмотрел на тенью следующего за мной Бритта и коротко бросил:       — Седлай коней. Мы едем в Чёрный замок.