За пределом

— Разрешите войти, сэр. — Разрешаю. Тебе — всё, что угодно, душа моя, — откликнулся весёлый голос, явно не принадлежавший Вельду. Человек, которому этот голос принадлежал, сидел в кресле шефа, закинув ноги в до блеска наполированных туфлях на стол, и смешливо щурился на вошедшего. -«Проклятье», — подумал вутаец, но вслух сказал. — Добрый день, мистер Валентайн. — Либо «Винсент», либо «господин Валентайн», мы же договаривались. — Не припомню такого. Вы договаривались сам с собой, как обычно, — прохладно ответил Ценг. — Если ты считаешь, что у тебя рот порвётся от одной улыбки, радость моя, то позволь мне тебя разубедить — рты рвутся не от этого. — Я зайду попозже, — развернулся Ценг, который мог выносить Винсента Валентайна только очень дозированно, и едва не столкнулся в дверях с самим Вельдом. — Здравствуй, Ценг, ты ко мне? — Здравствуйте, сэр, так точно. — Проходи… Валентайн, ноги! — заметив Винсента, повысил голос Вельд. Тот тут же убрал ноги со стола и поднялся, освобождая кресло для хозяина кабинета. — Присаживайся, Ценг. Вутаец занял место на одном из стульев, стоявших напротив письменного стола начальства. Винсент отошёл к окну, заложив руки за спину, и то ли сделал вид, что внимательно наблюдает за улицей, то ли действительно задумался. Ценг предпочёл бы говорить с Вельдом, севшим в кресло, наедине, но редко когда наши желания исполняются. — Ну что же, рассказывай, как прошло знакомство, — устремил на подчинённого внимательный взгляд карих глаз Вельд. Вильгельм Вельд, которого подчинённые за глаза называли «Железный Вельд», стоял во главе небольшой и по-семейному уютной организации, предоставлявшей очень широкий спектр услуг — от помощи частного детектива до сопровождения высокопоставленных особ на светские мероприятия. Разношёрстный коллектив объединяло одно — почти сыновняя любовь к шефу. Некоторые пришли за ним с предыдущего места работы, решение, которое говорило само за себя. Ценг кратко описал доктора Ходжо, умолчав о его инструкциях, потом самого Руфуса. Его не покидало ощущение неловкости, которое вызывало присутствие Валентайна, пусть Винсент и молчал, рассеянно глядя в окно. Вельд слушал молча, не задавая дополнительных вопросов и не делая никаких пометок. — Какое впечатление у тебя сложилось о Руфусе в целом? — наконец, поинтересовался начальник. — Это… сложный вопрос, — осторожно начал вутаец, невольно покосившись на Валентайна. — Всё в порядке, Винсент здесь не просто так, — правильно истолковав запинку, покачал головой Вельд. — Я не могу поручиться за непредвзятость суждений, ведь я читал его дело, сэр, — с неудовольствием признался Ценг. — Но Руфус не производит впечатления сумасшедшего. Он говорит очень здраво, спокойно и вроде бы даже устало… -… а когда говорит что-то необычное, то делает это с такой убеждённостью, что невольно начинаешь сомневаться — а не ты ли сам ошибся, — кивнул Вельд. Вутаец почувствовал облегчение. До этого момента он считал, что собственные подобные мысли являются показателем непрофессионализма, но если и сам Вельд того же мнения… — Доктор Ходжо сказал, что мой предшественник покончил с собой, — поколебавшись, произнёс вутаец. И по расширившимся глазам Вельда понял, что это оказалось новостью не только для него. — Увлёкшись фантазиями Руфуса. — Как это понимать? — резко произнёс Вельд, поворачиваясь к стоящему у окна Винсенту. — Как необоснованное заявление доктора Ходжо, — протянул тот, не поворачиваясь. — Который не имел никакого права… — Валентайн, — в этот раз голос Вельда прозвучал ниже и глубже, и Винсент нехотя повернулся к нему. — Почему ты утаиваешь информацию? В этот момент Ценг очень захотел оказаться где-нибудь вне кабинета, в котором атмосфера стала слишком тяжёлой. — Это засекреченная информация, Вельд, — молодой человек произнёс это твёрдо и прохладно. — Эта информация в корне меняет дело. — Внутреннее расследование в Корпорации ещё идёт. Именно для того, чтобы всякие докторишки не делали громких заявл… Вельд грохнул кулаком по столу так, что карандашница подпрыгнула. — Этот докторишка, сопляк, съест тебя на завтрак и не подавится — после двух минут разговора, — рявкнул Вильгельм. — Либо давай по существу, либо выметайся к чертям из моего кабинета! С пару секунд Винсент молчал, потом поморщился и поднял обе ладони вверх, будто признавая поражение. — Я собирался рассказать… но ты ведь не пустил бы тогда Ценга к нему, верно? Вельд молча буравил Валентайна взглядом, не сулящим ничего хорошего, и тот тяжело вздохнул. — Это сложная ситуация. Во-первых, информация действительно засекречена, потому что, сам понимаешь, внутреннее расследование идёт. И, во-вторых, я и сам толком не могу понять, что произошло… Стив казался адекватным парнем, — в голосе Винсента слышалось лёгкое раздражение, как у человека, которого здорово подвёл, к примеру, парикмахер. — Он не проявлял никаких симптомов душевной болезни, никаких отклонений. Но вечером, после очередного разговора с Руфусом, пришёл домой и вынес себе мозги из дробовика. — Это точно самоубийство? — Квартира была закрыта изнутри, он жил на шестнадцатом этаже. Окна закрыты, шторы опущены. Либо убийца вылез из унитаза, либо это было самоубийство, — пожал плечами Валентайн. — Пропустил ложку внизу, сунул оба дула в рот и нажал пальцами ног. Классика. Ценг представил себе эту картину и подумал, что не хотел бы убираться в комнате. — Что нашли в квартире? — жёстко спросил Вельд. — Труп. — Валентайн, пошёл вон. Винсент сдержанно выругался, достал из внутреннего кармана пиджака портсигар и закурил. Потом подвинул себе стоявший рядом с Ценгом стул, сел и, выпустив дым через ноздри, холодно поинтересовался: — А сам как думаешь? Ты же у нас главный следователь. — Я думаю, что в квартире нашли предсмертную записку. Что-то вроде «Руфус был прав». Или «Прошу винить ШинРа», — Вельд не стал поправлять его, что главный следователь он теперь с приставкой «бывший». — И потому ты кузнечиком заскакал, чтобы информация в прессу не просочилась. — Более или менее, — нехотя согласился Валентайн. — Маркером на обоях. «Разверзнутся небеса, грядёт Сефирот — основа основ, прислушайтесь к глашатаю ШинРа». И мозги сверху, для поддержания драматического эффекта. Цинизм Винсента был смешан с изрядной долей раздражения и Ценг его понимал. Начальник службы внутренней безопасности, главный следователь и руководитель элитного подразделения наёмников ШинРа, Валентайн оказался в крайне неприятной ситуации, когда действовать надо было по максимуму быстро, не говоря уже о том, что эффективно. Самоубийство компаньона молодого наследника ШинРа уже само по себе неприглядно. Но если принять во внимание, что это самоубийство было продиктовано тем, что телохранитель поверил в слова сумасшедшего… — «Интересно, с легальной точки зрения можно ли предъявить Руфусу обвинения в доведении до самоубийства?» — подумал вутаец, прекрасно понимая, что если пресса получит такой лакомый кусочек информации, то Руфуса обвинят вообще во всех смертных грехах, не делая скидку на его душевное состояние, а заодно с ним и его отца. — Мы прорабатываем версии о причастности к этому конкурентов ШинРа, но это всё херня, — Валентайн, потянувшись, взял со стола Вельда чашку, чтобы использовать её вместо пепельницы. — Он не потрудился подчистить за собой историю поиска… да и вся квартира завалена каббалистической чушью. — Сефирот — это… — Сраное дерево, — Винсент начертил схему в воздухе сигаретой. — Я сам скоро спячу от этой дряни. Запросил информацию у Ходжо — он говорит, что не имеет права предоставлять мне личную информацию о Руфусе. — И вместо того, чтобы подождать, ты, конечно же, взломал систему. — Конечно же, — легко согласился Винсент. — Не я, Рафаэль. Ничего. Ни поисковых запросов, ни личной переписки — Руфус общался со Стивеном только лично. И теперь представь, в какой я ситуации. Меня и в хвост, и в гриву имеет Артур ШинРа, потому что я приставил к его дражайшему чаду эмоционально нестабильного сотрудника. Требует подчистить всё дерьмо. И заодно разобраться, что происходит. А откуда я могу знать, что происходит в голове этого гадёныша? — Думаю, это всё-таки работа Ходжо, — покачал головой Вельд. — Ты это Артуру скажи, будь так добр, — мрачно ответил Винсент и замолчал. Ценг в какой-то момент даже посочувствовал Валентайну. Тот периодически бывал невыносим, когда забегал к Вельду, волочился, кажется, исключительно по привычке за всеми особами женского пола, что попадались ему на глаза, и делал недвусмысленные намёки вутайцу, но оказаться на его месте Ценг не пожелал бы ни себе, ни, тем более, начальству. — Что думаешь об этом, Ценг? — теперь Вельд смотрел только на него, но голос звучал мягко. — Ты всё ещё готов выполнять своё задание, даже несмотря на новую информацию? — Разумеется, сэр. — И ты будешь крайне осторожен… и станешь докладывать мне обо всём, что покажется тебе странным, — не терпящим возражений тоном продолжил Вельд. — Сэр, при встрече Руфус сказал, что мы с ним уже знакомы. И назвал меня «турк»… по названию нашей организации. Следуя инструкции, я не стал потакать его… предположениям. — Предыдущим телохранителям он такого не говорил, — задумчиво произнёс Вельд. — Предыдущие не выносили себе мозги из дробовика, — буркнул Винсент. — Может, у него новый способ развлекаться. — Вы не верите в его болезнь, мистер Валентайн? — с лёгким любопытством спросил вутаец. — Нет, не верю. Я верю, что Руфус — избалованный и эмоционально-неполноценный мальчишка. Возможно, соципат, возможно, психопат — это уже Ходжо видней. Ещё я верю, что вся эта история с Сефиротом — это просто попытка привлечь к себе внимание ещё в подростковом возрасте. Попытка не сработала, но он отступать не любит, заврался настолько, что, может, и сам немного поверил… и, кстати, он не знает, до чего довёл Стивена. Информация не покинет этого кабинета, — закончил свою мысль Валентайн гораздо холодней, чем начинал. — Это и без того очевидно, — поморщился Вельд и кивнул Ценгу. — Валентайн вышлет тебе расписание Руфуса, вы вместе будете координировать его передвижения. — Хоть что-то приятное, — дежурно сверкнул улыбкой Винсент, но, судя по всему, мысли его были явно далеки от флирта. Ценг никак не отреагировал. Понимая, что разговор с Вельдом окончен, он поднялся с места, получив разрешение идти, и вдруг остановился у дверей. — Сэр, я вспомнил… это правда, что доктор Ходжо был женат? Руфус упоминал, что он вдовец… — Да, — по лицу Вельда прошла тень и мужчина нахмурился. — Никогда не упоминай об этом при Айзеке… это настоящая трагедия. — Руфус упоминал, что доктор потерял не только жену… он сказал «семью». Несколько мгновений, казалось, Вельд колеблется. Наконец, он медленно произнёс, тщательно взвешивая каждое слово: — Можно и так сказать… его супруга умерла при родах. Мальчик родился мёртвым. — О, — только и смог сказать Ценг. Кивнув начальству, он вышел за дверь. В кабинете повисла напряжённая тишина. Докурив, Валентайн затушил в чашке сигарету и поднялся, подходя к Вельду. — Я собирался рассказать тебе сегодня. — Ты поставил моего сотрудника в потенциально опасную ситуацию. А меня — в крайне неудобную, Винсент, — отрезал мужчина. — На моём месте, Вильгельм, ты бы поступил точно так же, — Винсент опустился на корточки рядом с Вельдом, глядя снизу вверх. — Я у тебя учился. — Хватит подлизываться, — поморщился Вельд, но потом с тяжёлым вздохом положил ладонь на черноволосую голову Валентайна. — Что же ты сволочь-то такая, а? — С Ценгом всё будет в порядке, я прослежу… не беспокойся о нём. — Хорошо. Но теперь-то ты мне скажешь всё? Винсент со смешком выпрямился и, присев прямо на письменный стол Вельда, сунул руку во внутренний карман пиджака, откуда недавно появился портсигар. — Я когда-нибудь научусь тебе врать, мне интересно? Или нет? — Выпорю, — отрезал мужчина, но в уголке губ у него промелькнуло что-то похожее на улыбку. — Ну, я слушаю. — Это нашли на теле Стивена. Анализы и тесты ничего не дали, — на стол перед Вельдом лёг плотно закрытый пластиковый пакетик для улик. Внутри находился длинный, свёрнутый в несколько раз волос. Мужчина поднёс пакетик к глазам и сощурился. — Серебряный волос. — Натуральный, не крашеный, — нехотя подтвердил Винсент. — Скажи мне, главный следователь, в какое дерьмо я вляпался на этот раз? Вельд отложил улику и покачал головой. — Не имею ни малейшего представления.