Winnie the Pooh

Первая неделя в институте проходила из рук вон отвратительно. Гарри почти не появлялся дома, а если и возвращался, то чаще всего пьяный. Каждое утро он звонил какой-нибудь девушке (если, конечно, он проводил утро дома) и договаривался о встрече вечером. В такие вечера домой он не приходил. В институте заваливали работой. Это мне даже нравилось, потому что позволяло отвлечься от мыслей о том, что Гарри Стайлс шляется черт знает, где, а я сижу дома, одна. Иногда мне становилось страшно. Гарри должен был служить моим телохранителем и вступиться за меня, если что-нибудь, не дай Бог, случится в нашей квартире, за пределами университета. Если это случится сейчас, защищать меня будет некому. Я все равно не звонила Лиаму. Я боялась, что такой звонок испортит наши и так отвратительные отношения с Гарри. Да и чем больше проходило времени с первого такого «выхода в свет» от Гарри, тем злее мог стать Лиам, если я все-таки пожалуюсь. Не могла же я просто не замечать, что Стайлса не было рядом, правда? Так что я никому и ничего не говорила. Более того, мне почему-то хотелось понравиться Гарри, и меня до жути обижало, что для себя в голове мой телохранитель создал плохой образ меня. Мне хотелось, чтобы мы подружились, а он лишь заплетающимся языком (когда мог) говорил, что я избалованная дочка своих родителей, а он — жертва обстоятельств. Мама и папа звонили мне два раза. У них все было в порядке. Преступника пока что не нашли, но Пейну удалось напасть на его след. Они почти что не выходят из Бюро, пытаясь найти больше информации. Вчера, например, они смогли допросить одного мужчину, который когда-то давно был частью шайки этого самого преступника, охотившегося за моими родителями. Насколько я поняла, этот бывший член команды дал им несколько имен, который сдвинули дело с мертвой точки. Элли все сильнее пыталась со мной подружиться. Мы даже стали общаться с нашими одногруппницами, и парочка из них — Ноа и Мирта, оказались весьма милыми. Элли заявила мне, что ФБР уже проверила их, и они были «чисты». Я была уверена, что она сделала это просто потому, что ей и самой понравились Ноа и Мирта. И, возможно, потому, что я не была такой уж интересной собеседницей, какой она меня представляла. — Можем спокойно с ними общаться. Меня, конечно, покоробило, что каждое мгновение моей жизни подвергалось такому тщательному обследованию, но я обрадовалась, что вышла за пределы моего вакуума. Новые знакомства — это здорово. Именно с них и должна начинаться студенческая жизнь. А не с погони преступников за моими родителями и не с проживания с бывшим заключенным под одной крышей. Ноа была миленькой низкой девчушкой, которая была просто помешана на одежде в стиле панк. Все ее скетчи были странноватыми, но чем страннее, тем больше нравилось профессорам. Эта девчонка любила рок-музыку и постоянно только и трещала об очередном красивом солисте очередной группы панк-рока. Мирта выглядела тихой, но, когда она впервые достала фляжку с коньяком во время пары, я поняла, что книжку по обложке не судят. Я переписывалась с ними днями напролет, тоска уходила на задний план, и я даже перестала замечать, в каком состоянии домой возвращался Гарри. Я попросту перестала выходить из своей комнаты. Однажды Ноа спросила у меня, где я живу и с кем. Обе новые знакомые были из общежития и, следовательно, знали почти всех, кто тоже там обитал. Меня и Элли они там ни разу не видели. — Вы живете вместе? — поинтересовалась Мирта за обедом. В нашем корпусе была очень большая, светлая столовая, где без проблем помещались все студенты. Более того, здесь вкусно готовили, а обеденная перемена длилась около сорока минут. Рай, а не жизнь. Наверное. Мы с Элли могли бы соврать, что мы действительно снимаем квартиру пополам. Но тогда бы девушки напросились в гости, и нам бы пришлось срочно придумывать выход из сложившейся ситуации. К такому мы были не готовы. — Нет, раздельно, — покачала головой Элли, улыбнувшись. — Я снимаю квартиру, но она далеко отсюда, мне приходится по утрам ездить на электричке. Своей фразой агент ФБР отбросила вариант непрошенных гостей — им просто стало бы лень так далеко тащиться. А для меня ответов не осталось. — А ты? — перевела на меня взгляд Ноа. — О, — я покраснела от смущения и обратила все свое внимание на салат в тарелке. — Я живу в квартире здесь, неподалеку. — Ого! — загорелась Мирта. — Мы просто обязаны как-нибудь у тебя затусить! Что и требовалось доказать. — Нет, — выпалила я быстрее, чем следовало бы. Одногруппницы вопросительно на меня посмотрели. Я тут же поспешила пояснить: — Я живу не одна. — А с кем? Я просто не могла избежать расспросов. — С… подругой, — пробормотала я. К счастью, Элли заметила мой обеспокоенный взгляд и профессионально перевела тему на зимний показ. Зимним показом назывался наш экзамен в конце первого семестра. К тому моменту мы должны были подготовить коллекцию из пяти нарядов и показать их на подиуме: либо на себе, либо на ком-то знакомом. В конце показа всем выставлялись оценки, а также выбирался победитель, который получал довольно высокую стипендию. С тех пор, как мои одногруппники услышали об этом испытании, только о нем и трещали. Несомненно, всем хотелось победить. Так должно было быть и со мной, но меня заботило лишь то, позвонят ли мне мои родители в этот четверг. Когда я вернулась из университета в тот день, все поменялось. Знаете, как говорят, что в жизни каждого человека есть определенные переломные моменты, после которых все меняется? Тогда еще люди начинают делить жизнь на «до» и «после» этого самого переломного момента. Моим первым моментом стало сообщение родителей о том, что их преследуют, а мне нужно уехать, чтобы не попасть под «горячую руку». Тогда моя жизнь поделилась на «до», когда все были счастливы, жили беззаботно, а я радовалась отъезду в колледж, и на «после», когда я начала постоянно грустить и мечтать забить на высшее образование и просто всегда быть рядом с родителями. Вторым переломным моментом стал сегодняшний вечер, когда я вернулась после университета. В ушах у меня играла громкая музыка, которая позволяла мне ненадолго забыть о плохом в жизни, перестать думать. Я слегка пританцовывала и подпевала, когда зашла в квартиру. Я кинула ключи на барную стойку в кухне, взяла чайник, налила в него воду и поставила кипятиться, когда кто-то коснулся моего плеча. Я завизжала, вырвав наушники из ушей и резко повернувшись. Обладатель руки тоже откликнулся воплем. Это была девушка лет двадцати пяти. С длинными, взъерошенными волосами. В одной рубашке, которая доставала ей до середины бедра. — Ты кто такая?! — у меня не получилось сразу сбавить тон, так что эту фразу я тоже прокричала. — А ты?! — не осталась в долгу незнакомка. Ее рубашка не была застегнута, и теперь она держала ее края, словно халат, прикрываясь. — Я здесь живу!.. — возмутилась я, чувствуя, как дрожат коленки. А что, если именно так и начинается нападение преступников? Ну, если это, например, отвлекающий маневр? И в следующий момент на меня нападут сзади? От собственных идиотских мыслей я резко повернулась, чтобы проверить, не было ли кого у меня за спиной. Очевидно, что не было, потому что сзади меня была только чертова плита. — Гарри не говорил, что с кем-то живет, — опешила девушка, нервно застегивая рубашку. — Ты его сестра? — Что?.. — нахмурилась я. В этот же момент вышел виновник торжества. На Стайлсе были только боксеры и больше ничего. Я видела, сколько татуировок было у него на руках. Я предполагала, что у него также есть татуировки и на теле, но я и представить не могла, что их столько. А еще я не думала, что у него такая фигура. Словно у древнегреческой скульптуры. Я застыдила саму себя за рассматривание моего телохранителя, отвела взгляд и поняла, что сзади меня уже свистел чайник. Я поспешно его выключила. — О, Пух, ты уже дома, — расплылся в широкой и надменной ухмылке Гарри. У меня в горле пересохло. Он только что назвал меня «Пух». Я словно снова вернулась в школу, где мне вечно давали клички. — Милая, это моя сестра. Кто?!.. К сожалению, я была так шокирована, что возмутиться у меня получилось только про себя. — Сделаешь нам чай, пожалуйста? — парень убрал упавшие на глаза волосы и с самым наглым видом сел на стул рядом с барной стойкой. Теперь мы смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Девушка явно не понимала, что происходит. Зато до меня начало доходить. Этот козел привел сюда любовницу. До этого Стайлс ночами где-то пропадал или просто приходил пьяным. Это куда ни шло. В конце концов, я решила не жаловаться, пока его жизнь никак не мешала моей. Но полуголая девка прямо в нашей квартире? Которая, вроде как, должна быть убежищем?.. — Знаешь, что, — прошипела я, внезапно совладав с собой. — С меня хватит. Гарри и его подружка проводили меня удивленными взглядами, а я скрылась в своей комнате с громким хлопком дверью. Переломные моменты делят жизнь на «до» и «после». В этом случае до сегодняшнего момента я просто жила в одной квартире с преступником. Мы не пересекались и почти не разговаривали. Иногда мы встречались в коридоре и кивали друг другу, словно молча общаясь:

— Я все еще тебя охраняю. — Спасибо, вижу. Я все еще жива.

До сегодняшнего момента Гарри Стайлс слегка раздражал меня, но я не хотела, чтобы он меня неправильно понимал. Не хотелось, чтобы он меня ненавидел. После же инцидента с голой девицей на кухне, я почувствовала жажду мести. Я поняла, что было бы неплохо, если бы Гарри хоть пару раз почувствовал себя так же, как чувствовала себя я, когда он меня выводил. После сегодняшнего дня все поменялось. Зайдя в комнату и даже не переодевшись, я завалилась на кровать, включила музыку в колонках (обычно я слушала все в наушниках, чтобы, не дай бог, не помешать долбанному телохранителю) на полную громкость, чтобы только не дать ему хорошо жить (я включила самую попсовую песню, которую только нашла. Я знала, что большинство парней такую музыку просто терпеть не могли). Лежа в обнимку с Руди, я подробно продумывала завтрашний день. Начиналось то самое «после». И начаться оно должно было с моей мести.