Imagines by Jenny Ray

Бокал, в котором на дне плескались остатки шампанского, ударился о стену рядом, с громким звоном превращаясь в стеклянную пыль. Т/И еле успела отскочить, чтобы он не влетел ей в голову, и то, поскользнувшись в туфлях девушка рухнула на пол, инстинктивно прикрыв лицо руками. Сквозь пальцы она слышала, как Разумовский — а, вернее, его оболочка — хрипло и коротко рассмеялся, расслабленно подходя к своей любимой Венере. — Ты сделаешь так, как я скажу, — хищно произнесла Птица, касаясь тонкими пальцами рамы картины. — Или пойдёшь в расход. Т/И, не сводя глаз с мужчины, ладонями смахнула мелкие осколки в сторону, убирая их с дороги, стащила с ног неудобную обувь и, спотыкаясь, попятилась к другому краю комнаты. — Хватит… Т/Ф хотела произнести «Серёжа», позвать по родному имени, но осеклась — это был уже не он. — Всё зашло слишком далеко. Бесшумно стенд в стене провернулся, обнажая чёрную броню Чумного доктора. Воздух застрял у Т/И в горле. — И в какой же момент? — ухмыльнулась Птица, насмехаясь над беспомощностью ассистентки и подруги. Не его — Разумовского. — Когда эта тряпка стал разговаривать сам с собой? Или когда ты увидела контракт с HOLT International, но ничего с этим не сделала? Или когда нашла часть нагрудной пластины на диване? Т/И задышала глубоко, чувствуя, как сердце выскакивает из груди. Эта чёртова хтонь загоняла её в угол собственной глупости и попустительства, втягивая всё глубже в пособничество его грязным делам. Когда-то девушка просто хотела защитить Серёжу, но вместе с тем обогрела змею. Ненависть к себе и к этому существу одержала верх, когда Т/Ф, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, резко двинулась в сторону Чумного доктора, который увлечённо закреплял нижнюю часть костюма на майоре. Т/И влетела в Разумовского, сама походя на хищную птицу; сильная женская рука влепила ему пощёчину, так и не решившись сжаться в кулак, и хотелось влепить ещё одну, оттолкнуть от Грома, но мужчина, крепко прижав к себе предплечьем, схватил девушку за корни волос, оттягивая назад, другой рукой удерживая за кисть руку, что собиралась его ударить. Т/И замерла, чувствуя, как теперь каждое движение отдавалось болью. — Беспомощная. Бесполезная. Бездарная. Кукла, — шипя бросил Чумной доктор ей в лицо, чётко выделяя каждое слово, а затем отшвырнул на пол, словно девушка действительно была просто вещью. Рука, на которую Т/И приземлилась, заныла. Разумовский, молчаливо выждав с полминуты и увидев, что помощница вставать не планирует, медленно подошёл ближе и наклонился, не сгибаясь в коленях. Т/И отпрянула, то ли в испуге, то ли в отвращении. — Ты встаёшь. Берёшь всё, что я сказал. Идёшь в квартиру Грома. И прячешь это там. Девушка тяжело дышала, взглядом обозлённого ребёнка исподлобья наблюдая за ним. — Или ещё подерёмся? Не дождавшись ответа, Птица приняла это за согласие и вернулась к майору так, словно ничего не произошло. Т/И отползла спиной назад, и только потом встала на ватные ноги. Она уже повязана со всем этим. Уже поздно сдавать назад. Она соучастница, она пособница, она закрывала глаза, видя, как Серёжа сходит с ума, превращаясь в несущего рок. Т/Ф, обессилено волоча ноги, дрожащей рукой огладила чемодан с зарядами, словно давая к себе привыкнуть дикому зверю. Затем пальцы крепко сжались на ручке.