Междумирье

Николас вошёл в номер, бросил: "Привет" и по лицу Зэйро понял, что тот все знает. То ли предполагал такой исход, то ли сходу "прочитал" его, но бывшему советнику вдруг стало обидно от его понимающей улыбки. Да, Николас надеялся! Надеялся, что хотя бы в день свадьбы Нэнси не станет трясти грязным бельём и окончательно уничтожать репутацию семьи, а Александр будет занят своей очаровательной юной невестой и не захочет портить свой самый важный день, клеймя собственного отца. Но все надежды пошли прахом прямо во время церемонии. Зэйро подошел к нему, успокаивающе положил ладонь на шею. Склонив голову к плечу, заглянул в глаза. - Не читай меня, - попросил Николас, - не окунайся в это паскудство. Тебя оно не касается. - Как скажешь, - морфоид отступил на полшага и принял у него пальто. Николас провел рукой по влажным волосам - на улице шел снег. В Ориме стояла сказочная погода, теплая, снежная, но не влажная зима. И день должен был стать сказочным. Часовню на аллее Героев украсили белыми и бледно-розовыми цветами. Таким же нежным и строгим было платье невесты. Ее родители, достойная супружеская пара, коренные оримляне, держались с приветливым достоинством. Гостей было немного, но, к сожалению, присутствовала пресса. - Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, - Зэйро ушел в спальню, где находился бар, и продолжал оттуда, - мы оба знали, на что способна твоя семейка. - Она могла дождаться конца церемонии, - Николас опустился на диван. Откинувшись назад, закрыл глаза. Анатомическая конструкция обтекла уставшую спину. Зэйро вернулся, сел рядом и вложил ему в руку ледяной стакан. - Но Нэнси понадобилось напомнить всем, что в день нашего с ней венчания тоже шел снег, - Николас одним махом проглотил виски, оставив кубики льда болтаться в стакане, - и что у нее был букет из гипсофилы, как и у Элен. Зэйро сжал его колено. - И что ты разрушил свою идеальную семью и бросил детей, чтобы жить в богопротивном союзе с чудовищем? - догадался он. - С выродком, - поправил Николас, - и острозубым уродом. Прости. - О, Ники! - невесело рассмеялся Зэйро. - Ты щадишь меня, будто я - шестнадцатилетняя девственница. - Не хочу, чтобы и тебе трепала нервы эта семейка, - раздраженно откликнулся Николас. Ответить Мега не успел, в дверь постучали. Максимилиан ворвался в номер, будто за ним гнались. Его пальто распахнулось, галстук лежал на плече, щеки горели здоровым мальчишеским румянцем. - Папа! Пап! Привет, Зэйро, - на ходу кивнул он, - пап, ты только не думай, что я с ними заодно! Николас выпрямился на диване и отставил пустой стакан. - Успокойся и присядь, - приказал он сыну. Тот скинул ботинки и бухнулся рядом прямо так, в жарком пальто, на котором блестели капельки растаявшего снега. - Зачем ты ушёл с праздника? - Потому что мне поперёк горла лицемерие матери, - взволнованно и зло выпалил он, - она сама тебя бросила. Закрутила с этим её "милым Фрэнсисом". А про тебя говорила, что ты прибежишь и станешь умолять её вернуться. - Макс, прекрати, - осадил его Николас, - твоя мать - взрослая женщина, ты не вправе обсуждать её личную жизнь. - Она же обсуждает твою, - запальчиво возразил Максимилиан. - Это не одно и то же, - Николас потёр виски, - зря ты ушёл. Праздник не у Нэнси, а у твоего брата. - Ну и что, - фыркнул Макс, - Александр не слишком-то нуждается в моем присутствии. Я хотел, чтобы ты знал, что я их не поддерживаю! - Спасибо, - улыбнулся Николас, с нежностью глядя на пробивающиеся волоски над его верхней губой. Мальчик становится мужчиной. - Разденься, поужинай с нами, раз уж ты не дождался свадебного торта. - Спасибо, я не голоден, - Макс резко поправил галстук, - у меня выходка мамы поперёк горла встала. Может, вы уже поженитесь? - Что? - не понял Николас. - Ну, вы с Зэйро, - Максимилиан оглянулся на Мегу, стоящего посреди гостиной, задумчиво скрестив руки на груди, - я знаю, в Междумирье такое делают. Может, тогда мама успокоится, а? Николас изумленно уставился на младшего сына. Чего-чего, а такого финта он от Макса не ожидал. Младший тоже не сразу принял их с Зэйро отношения. Неделю дулся, не отвечал на звонки и сообщения, потом закатил форменную истерику. Но, проревевшись, успокоился и смирился с морфоидом в семье, как с неизбежным злом. Поэтому его заявление насчет свадьбы Николас принял за шутку. Зэйро тоже ответил насмешливой улыбкой. - Да ладно, - увидев их реакцию, принялся неловко оправдываться Макс. - Чего вы так смотрите? Я просто пошутил. Не хотите - не надо. *** Поздно вечером, когда они уже легли в постель, Николас понял, что слова сына не выходят у него из головы. После ухода младшего они больше не говорили о свадьбе Александра. Зэйро никак не прокомментировал ни бредовую идею Макса, ни его оскорбительные реплики, относящиеся к поступкам матери, и Николас предпочёл замять эту тему. Они поужинали, вместе разобрали почту, посмотрели оримские новости и легли спать. Николас чувствовал себя разбитым и думал, что уснёт мгновенно, но через полчаса признал, что не в силах остановить бег мыслей. Он думал о том, как часто в своей жизни делал неверный выбор. Он сказал "да" женщине, которую даже не успел как следует узнать, в часовне перед святым отцом, благословившим этот чуждый союз. На что он надеялся? Что полюбит ее со временем? Или это была попытка сыграть идеальную роль? Брак с Нэнси Аткинс вознес его по карьерной лестнице на головокружительную высоту. И он же вытравил все живое, что было в душе. Николас открыл глаза и уставился в высокий украшенный лепниной потолок номера люкс. Зачем только он согласился приехать на эту чертову свадьбу? Зэйро не выдержал, откинул одеяло и включил ночник. - Принести тебе чаю с молоком? - спросил он. - Нет, - Николас протянул руку и удержал его рядом, - не уходи. Просто поговори со мной. Зэйро послушно улегся на бок, подперев голову ладонью. - Давай поговорим. А о чем? - Расскажи о брачных традициях морфоидов, - попросил советник, - у вашего народа бывают свадьбы? Тонкие губы Зэйро сложились в загадочную улыбку. - С чего такой вопрос? - С того, что Макс сболтнул глупость, которая прозвучала неоднозначно. Возможно... обидно, - Николас отвёл мешающую прядь с его лица. Задержал её в пальцах, впитывая ощущение от прохладного шёлка волос. - Меня не так просто обидеть. И уж точно не под силу ребёнку. Если б они встретились раньше, когда был жив Карраско, пошёл бы Зэйро против своего кумира? Сделал бы для него то же, что Мори для своей Джасинты? - Мы больше века живём бок о бок с вами, - сказал Зэйро, внимательно наблюдая за лицом Николаса, - и переняли почти все человеческие традиции. В том числе и брачные. - Тебя это устраивает? - спросил советник. - Что именно? - приподнял бровь Мега. - То, что твоя раса утратила собственную обрядовую культуру. - Я родился на Заккаре, Ники, - насмешливо напомнил Зэйро, - и знаешь, что я думаю? Моей расе пошла на пользу культурная революция. Ритуалы морфоидов - это мрачная и тёмная страница нашей истории. Ты уверен, что хочешь услышать на ночь эту страшную сказку? - Мы столько лет вместе, а я почти ничего не знаю о твоей семье. Да, я уверен. - Боюсь, тебе захочется забыть то, что ты узнаешь, но это будет уже невозможно, - с грустью предупредил Мега. - Меня не так просто напугать, - почти дословно повторил Николас фразу Зэйро. - И уж точно не под силу тебе. Зэйро засмеялся, но его алые всепонимающие глаза остались настороженными. - Хорошо. Я расскажу и покажу тебе все, что захочешь узнать. Но не сегодня. Сегодня мы оба немного перенервничали и должны отдохнуть. Николас не успел возразить. Зрачки Зэйро расширились, почти поглотив радужку. В голове появился сладкий, томительный шум. Николас без сил опустился на подушку. - Спокойной ночи, Ники, - ласково прошептал Зэйро, целуя его в лоб. *** - Где это мы? - Николас давно сбился с пути после бесчисленных поворотов. Однообразные серые улицы кембалийской Парацентрали навевали на бывшего советника тоску и тревогу. Он был здесь однажды, когда они с Зэйро охотились на Мегу-ренегата. Или не здесь, а в каком-то похожем, столь же безликом месте. На улице мело, мелкий снег катился по лобовому стеклу такси. Ветер сдувал его, завывая среди пустынных улиц, как одичавший голодный пёс. - Так просто и не объяснить, - Зэйро сжал его руку своей горячей, согревая. Таксист, ведомый волей морфоида, бездумно свернул в очередной жуткий переулок. Тощие бродячие коты, облюбовавшие мусорные контейнеры, от яркого света фар разом брызнули в разные стороны. Луч высветил стены с похабными надписями и схематичными рисунками мужских гениталий, наглядно демонстрируя, что человечество не так далеко ушло от своих пещерных предков, как Николас предпочитал думать. Через несколько минут такси остановилось перед высоким мрачно-серым зданием. По земле стелилась поземка. - Приехали, - сказал Зэйро. Когда они вышли из машины, он честно отсчитал несколько крупных купюр, сунул в нагрудный карман таксиста и отпустил его. Завтра тот ничего не вспомнит, и у него будет немного болеть голова, но Николас был уверен, что оставленная Мегой сумма сторицей окупит его страдания. - Пойдем, - Зэйро взял его за руку и повлек за собой, - ничего не бойся. - Я ничего и не боюсь, - Николас шагнул в темноту и сразу едва не свалился, запнувшись за первую ступеньку. - Здесь лестница вниз, три ступеньки: раз, два, три, - негромко отсчитал Зэйро, придерживая его под локоть, как слепого. - Не проще включить свет? - в темноте Николас почувствовал неуверенность. - Не проще, - ответил Зэйро и замолчал, ничего не объясняя. Они прошли десять или около того шагов в темноте, прежде чем Мега остановился. Николас никогда не был в такой темноте, к которой глаза попросту не способны привыкнуть. Здесь не было ВООБЩЕ никакого света. - Как ты тут ориентируешься? Или морфоиды видят даже в кромешной тьме? - Я знаю здесь все до последнего сантиметра. Я здесь вырос. - Господи, - Николас забыл, о чем думал секунду назад. Они никогда не обсуждали жизнь Зэйро "до". Не только детство - смерть Карраско и Никты стала своеобразной чертой, которая разделила его историю надвое. Зэйро говорил, что в тот день начал жизнь с чистого, не запятнанного кровью листа. Но прошлое никогда не исчезает, оно приходит в снах, мелькает знакомыми лицами в толпе, мелодиями и голосами, звуками и образами. Прошлое - это то, что каждый хранит в себе до конца жизни. - Уверен? - спросил Зэйро. - Да. - Тогда пойдем. Раздался тихий шорох раздвинувшихся дверец лифта, Николас вслед за Зэйро шагнул в невидимую кабину, и она тут же головокружительно быстро понеслась вниз. Сердце подпрыгнуло к горлу, бывшего советника замутило. Он зажмурился до красных кругов перед глазами, но падение вскоре прекратилось. Кабина мягко затормозила и замерла. - Да будет свет, - сказал Зэйро, и стало светлее. За стеклянными дверцами лифта Николас увидел огромное помещение, похожее на холл какого-то официального здания или дворца. Слабоосвещенный центр не давал представления, где они оказались, а углы и вовсе терялись во тьме. Они вышли из лифта и оказались в атмосфере запустения и вековой ветхости, у Николаса появилось ощущение, что здесь как минимум лет сто не было никого живого, хотя элементы и материалы интерьера соответствовали современным реалиям. - Что это за место? - Это колыбель нашей расы. Нашей новой расы, - с торжественной грустью проговорил Зэйро, - здесь все началось и закончилось. Николас огляделся. Помещение походило на унылую подземную парковку, не самую удобную и комфортабельную. Невидимые источники света давали его так мало, что невозможно было разглядеть что-то, кроме массивных колонн и стеклянных раздвижных дверей. - Тут я научился кататься на скейте, - сказал Зэйро с полуулыбкой, глядя на одну из колонн, - впервые разогнался и вписался вот сюда. Прямо лбом. Была огромная рана... Николас посмотрел на него со смешанными чувствами. На высоком ровном лбу Меги, разумеется, не осталось ни следа той давней травмы. Она осталась в сердце. Часть Зэйро жила в этих холодных пыльных стенах. Повинуясь нестерпимому волнению, Николас сжал его ладонь в своей. - Тебе сложно представить, что когда-то я тоже был ребенком? - Пожалуй, да, - признался бывший советник, - никогда не думал об этом. Кто твои родители? - Ты имеешь в виду морфоидов, которые произвели меня на свет? - А ты что-то иное? Зэйро повлек его к виднеющимся впереди стеклянным дверям. - Я родился в этом мире, но вскоре после переселения, - пояснил он, - семьи в человеческом понимании у нас тогда еще не зародились. Отцом мы все считали господина Карраско, а матерью - Никту. Своих генетических родителей я не знаю, да и они, наверное, не смогли бы меня узнать среди сотни детей, которых воспитывал клан. Николас еще крепче сжал его руку. У него была не самая любящая на свете мать и ненавистный отчим, самовлюбленный и жестокий садист, но он хотя бы знал свои корни, историю своего рода, носил настоящую, а не придуманную фамилию. - Тебе не хотелось узнать их? - Я никогда об этом не задумывался, - непринужденно признался Зэйро, - для Семьи такое положение вещей считалось нормальным. Влияние человеческих традиций совершило переворот в умах морфоидов, теперь все по-другому, но тогда... Впрочем, это и к лучшему, что я не знал своих родных родителей. - Почему? - Потому что у меня довольно рано проявились способности к гипнозу. Наша раса живет в строгом соответствии с кастовой системой, Мегам запрещено сближаться и заводить близкие отношения с морфоидами низшего сословия. С тех пор, как господин Карраско и Никта приблизили меня, мне было запрещено дружить с другими детьми. - Вот оно что, - озадаченно покачал головой Николас. - Исключение было сделано для Айзека и Аттико, но их приставили ко мне не для игр, а для того, чтобы в нужный момент они умерли за меня. Я мог отдать любому приказ, и они не смели ослушаться. - Чудовищно! - Как тебе мой прекрасный мир? - с кривоватой усмешкой спросил Зэйро, остановившись перед стеклянной дверью. - Ты разочарован, Ники? - Не дождешься, - в тон ему ответил Николас, хотя все внутри сжалось от его слов. Призрак одинокого красноглазого мальчишки, которому вместо друзей подсунули рабов, а вместо любви - лживый суррогат, все еще бродит где-то тут, среди серых колонн. Николасу даже показалось, что он видит его за расслабленными чертами своего Меги. - Пойдём, я все тебе здесь покажу, - Зэйро отодвинул стеклянную перегородку и повёл Николаса длинным безликим коридором, у которого было, в свою очередь, множество ответвлений. Неяркий свет и полная тишина навевали подспудный ужас. Николас то и дело смотрел по сторонам, пытаясь отыскать источник света, но электрические лампы по ходу их движения были выключены. - Какая интересная здесь система освещения! - Да, свет сюда попадает с поверхности и доходит до самого последнего этажа, - сказал Зэйро. - А сколько их всего? - Очень много. Представь сколько энергии нужно, чтобы осветить и согреть такую махину. Поэтому, сколько себя помню, тут всегда было темно и холодно. Николас вспомнил, как Зэйро любит тепло, и подумал, что виной тому годы взросления в этом жутком промерзшем до последнего камня месте. - Вот, в этой комнате я жил, - Мега отодвинул одну из сотен стеклянных перегородок и вошёл в просторное помещение, где, впрочем, располагалось столько спальных мест, что обитатели их жили безобразно скученно. Кровати стояли рядами так близко друг к другу, что только такие изящные существа, как морфоиды, могли без труда перемещаться между ними. Они возвышались в два яруса, массивные и устеленные непонятным серым материалом. Зэйро безошибочно шагнул в один из рядов, нашел спальное место и сразу улегся, закинув руки за голову. Кровать была ему явно тесна, к тому же вовсе не казалась хоть сколько-нибудь уютной. - Видишь, - Зэйро вскочил и, присев на корточки, ткнул пальцем в стойку кровати, - здесь мое имя. Николас разглядел вырезанную ножом на деревянной поверхности букву Z. - Кто дал тебе имя? - Компьютерная программа. - Ты шутишь?! - Ничего подобного, - непринуждённо отозвался Мега. - При рождении морфоидов моего поколения никто особенно не заморачивался. Нам давали имена, которые генерировал компьютер, и это было куда лучше, чем иметь цифру или бессмысленный набор звуков, как у наших предшественников. - Неужели у вашего народа не было имен? - потрясенно спросил Николас. - Чтобы получить имя, нужно было родиться выдающимся и доказать, что обладаешь способностями, которые выделяют тебя среди других. Посредственности оставались без имен, без прав, без шанса хоть когда-то изменить свою жизнь, - пояснил Зэйро, - моему поколению повезло. Господин Карраско и Никта прониклись некоторыми идеями человечества и дали нам новые возможности. - Невероятно, - покачал головой Николас, - получается, ваши "родители" занимались... селекцией? - Да, но что тут такого особенного? Разве люди этого не делают? - У нас не занимаются искусственным отбором детей! - Не могу сказать, что это однозначно хорошо, - Зэйро насмешливо подмигнул и легко поцеловал его в губы. - Что ты имеешь в виду? - подозрительно уточнил Торн. - У тебя, например, отменный генетический материал. По человеческим меркам, разумеется. И будь у тебя хотя бы несколько десятков потомков, ты мог бы выбрать самых удачных из них, чтобы именно они продолжили твой род. - Боже, какой абсурд! - Не обижайся, - улыбнулся Зэйро, - просто мне не очень нравится Александр. Максимилиан был бы более достойным наследником твоего рода. - Они оба - мои сыновья, - вздохнул Николас, - и я люблю их обоих. - Люби на здоровье, - милостиво разрешил Зэйро. - А ведь у тебя наверняка весьма ценный генетический материал. Возможно, по Заккару бегает несколько десятков твоих наследников? - Я тебе что, породистый кобель? - возмутился Мега. - Значит, нет? - Нет, - даже в полумраке было видно, как вспыхнули его скулы. - У меня нет детей. Мистер Карраско запрещал Мегам любые отношения, у нас была другая задача. К тому же способность к гипнозу не передается по наследству. - То есть твои дети необязательно стали бы Мегами? - Нет, необязательно. Пойдем дальше? - Пойдем, - Николасу страстно хотелось покинуть это место холода и бесправия. Они вышли в коридор и двинулись дальше. Жилые помещения занимали три или четыре этажа, множество комнат - близнецов той, где провел свое детство Зэйро. Ниже располагались столовые, комнаты досуга и учебные классы. Зэйро открывал двери и называл назначение помещений: спортзал, тир, обсерватория, учебные аудитории, лаборатории, где дети обучались естественным наукам. Несколько этажей академии для морфоидов, больше похожей на концентрационный лагерь. - Нас учили по десять часов в сутки, - рассказывал Зэйро. - Учителя-люди. Языки, история, философия, точные науки. Очень много тренировок. Нам ставили речь, чтобы она не отличалась от человеческой, учили движениям, манерам, этикету. Никакой гипноз не сработает, если ты критически отличаешься от большинства. - Как в разведшколе? - Мы и были разведчиками, - согласился Зэйро, - постоянно среди врагов, все равно слишком непохожие на людей. Это кинокомната, здесь мы смотрели человеческие фильмы. А ниже целый этаж - библиотека, там мы читали ваши книги, чтобы лучше понять вас. - Успешно? - удивлённо спросил бывший советник. - О нет! - рассмеялся Мега. - Книги нас только ещё больше запутывали. - Но почему? - Потому! Все ваши классики только и делают, что воспевают взаимоотношения полов: любовь мужчины к женщине или мужчины к мужчине, или даже женщины к женщине. - И что в этом плохого? - То, - выразительно закатил глаза Зэйро, - что морфоиды изначально не имеют определённого гендера. Нам трудно понять людей, ведь до семи лет мы сами "в свободном плаванье". Потом, конечно, наступает некоторая определённость. - Вы сами могли выбрать, стать мужчиной или женщиной? - Нет, - с горечью ответил Зэйро, - чаще всего пол выбирал наставник в зависимости от склонностей и качеств характера. Некоторым не везло, и они просто получали ту кровь, которая имелась в наличии. Николас помолчал, переваривая информацию. Раса морфоидов открывалась ему с новой, необычной стороны. - Откуда Карраско брал столько крови, чтобы выкормить всех своих "питомцев"? - спросил он, остановившись посреди класса биологии, где все стены были увешаны плакатами с внутренностями. - Ники, - с укоризной покачал головой Зэйро, - ты же понимаешь, что услышишь ответ, который тебе не понравится? - И все же. - Сначала Семья брала кровь из донорских банков. Бесплатно, разумеется, у клана тогда было тяжёлое положение. Чёрный рынок донорской крови на Заккаре появился позже, но тоже благодаря морфоидам. Возможно, кого-то из-за неё даже убивали, но... - Зэйро посмотрел прямо и твёрдо, - на моих руках нет человеческой крови. Николас кивнул, провел по его тёплой щеке. - Я знаю, мой хороший. Пойдём дальше? Зэйро кивнул. - Да, - воодушевился он, - пойдем, я покажу тебе что-то интересное. *** У Зэйро будто сразу улучшилось настроение, глаза засверкали. Он взял Николаса за руку и повёл за собой по коридору дальше, пока они снова не уткнулись в дверцы лифта. Зэйро галантно пропустил Николаса вперед, закрыл створки и нажал на кнопку. - Мы снова спускаемся? - ужаснулся Торн, чувствуя, что они проваливаются ещё ниже под землю. - Ага! - весело ответил Зэйро. - Это мое любимое место. Приготовься увидеть нечто потрясающее. - Я заинтригован. Зэйро нетерпеливо переминался с ноги на ногу, дожидаясь, когда кабина лифта замрет. Как только это произошло, он поспешно открыл дверцы и воскликнул: - Гляди! Николас глянул и не поверил своим глазам: повсюду, сколько хватало глаз, лежали барханы песка, а над ними сверкало звездное небо. Не было видно ни стен, ни потолка - полная иллюзия холодной чужой пустыни. - Таким был наш мир, - восторженно прошептал Зэйро, - пойдем. Он первым шагнул в песок, серебрящийся под светом неизвестных человечеству созвездий. Николас тоже сделал шаг, ботинки сразу провалились в мягкое, он вздрогнул. Если это голограмма - а что же еще это может быть? - то она очень реалистичная. И небо, Господи, это невозможно! Высокое, ясное, с редкими перистыми облаками, летящими в верхних слоях атмосферы. - Здорово, правда? - Вы произошли из мира типа Z? - Типа минус Z, - поправил Зэйро, - люди никогда не находили такие миры, но физики-теоретики не исключали возможности, что они существуют. Там короткий, но очень жаркий день, а затем наступает бесконечная и очень холодная ночь. Суточные перепады порой составляют сотню градусов. Потому растительность в этих мирах скудная: одни кактусы да колючие кусты. Николас видел все это своими глазами: они брели по ледяной пустыне (правда, почти не чувствуя холода), по щиколотку утопая в тяжелом песке, а вокруг не было ничего, кроме хилых, торчащих, как могильные кресты, кустарников. Их распростертые, как у пугала, ветки блестели, то ли покрытые льдом, то ли обожженные до глянцевого состояния палящим дневным солнцем. - Совершенно жуткое место, - проговорил Николас. - Прекрасное, - возразил Зэйро. - Ты только посмотри на это небо! - Как они здесь жили? - Строили подземные жилища, такие же, что и здесь, на Заккаре. Выращивали растения с помощью гидропоники, разводили овец и коз. Выделывали кожу и мех, обрабатывали металлы. Морфоиды не были недоразвитыми до встречи с человеческой расой. - Я ничего не говорил. - Но думал. Это не так, просто наше развитие пошло по другому пути. Ваш козырь - научно-технический прогресс, а наш, как ты выразился, селекция. - Твои предки выводили лучшую версию себя, - догадался Николас, - что ж, они в этом преуспели. - Иронизируешь? - подозрительно осведомился Зэйро. - Вовсе нет, - Николас крепче сжал его руку. - Ты - прекраснейшее создание на свете. Они шли минут десять, а может, и меньше - время здесь ощущалось иначе, чем в человеческом мире, - прежде чем увидеть странного вида купола, возвышающиеся над землёй. Округлой формы строения, покрытые серебристым материалом, казались впечатляюще огромными мыльными пузырями, севшими в песок. Некоторые из пузырей светились изнутри. Зэйро повлек охваченного любопытством Николаса к одному из таких шатров. Торн не понял, как Мега отыскал невидимый вход, с виду однородная бликующая поверхность внезапно будто истончилась, собралась в складку, как легкая ткань, и они с Зэйро вошли внутрь. Николас подумал, что в родном мире - Z у морфоидов, наверное, не было иных врагов, кроме сурового климата, а человеческие миры заставили их научиться убивать. - Здесь мы видим сад, - тоном профессионального экскурсовода объявил Зэйро. - У моих предков был потрясающий опыт выращивания растений. Зрелище и правда впечатляло размахом. Всё, что Николас прежде знал о достижениях сельского хозяйства, меркло перед этим потрясающим агропромышленным комплексом. Растения здесь находились в прозрачных капсулах, похожих на большие, сверкающие соты. К ним тянулись трубки, по которым циркулировала питательная жидкость, шумели невидимые климатические установки, поддерживая в каждой ячейке сот оптимальную температуру. Николас вздрогнул, когда полупрозрачная фигура морфоида вынырнула на него из ближайшей капсулы. Он отшатнулся, но морфоид прошел сквозь него, окончательно убеждая, что весь этот мир - красивая иллюзия. - Как думаешь, это Карраско передал опыт выращивания растений Тахо и другим своим союзникам? - вспомнив гигантские заккарийские теплицы марихуаны, проронил Николас. Зэйро помрачнел. - Вероятно, - нехотя признался он, - я думал об этом и пришел к тому же выводу. Винченцо на своих плантациях использовал похожие технологии, чтобы за короткое время заразить своей отравой весь Заккар. Он отвернулся, закусив губу. Бывший советник дотронулся локтем до его локтя. - Мне так жаль, Зэйро! - искренне проронил он, в душе страстно желая воскресить Карраско, чтобы убить его снова. Он заслуживал не одной смерти за свои безумные поступки. - Мне так жаль, что великие достижения твоего народа нашли применение в нечистоплотных руках! - В вашей истории этого тоже сколько угодно, - сумрачно ответил Мега. Они некоторое время прогуливались по саду молча. Николас обдумывал неприятную догадку, не решаясь заговорить о ней в таком прекрасном месте. Постепенно Зэйро успокоился и вернул себе отменное настроение. - Пойдём смотреть пастбища? Могу поспорить, ты такого ещё никогда не видел... - Подожди, - Николас придержал его за руку, когда они покинули шатер-кокон. - Ммм? - улыбнулся Зэйро, светя глазами, как кот. - Скажи, а люди в этом мире жили? - Люди? - переспросил он. - Да. Люди. Может быть, они жили бок о бок с вами или морфоиды разводили на фермах кого-то похожего на хомо сапиенс? Зэйро застыл под звездами. Его лицо сделалось задумчивым и каким-то потусторонним, будто этому погибшему миру он принадлежал больше, чем тому, где увидел свет. - Господин Карраско никогда не рассказывал о том, что в прежнем мире были существа, похожие на людей. А почему ты спрашиваешь? - Мне пришла в голову одна мысль, - Николас секунду подумал, как облечь свои подозрения в слова. - Если здесь не было людей, для чего тогда у морфоидов сформировалась вторая пищеварительная система? Ведь твои предки из мира Z не были хищниками. - Нет, - покачал головой Зэйро. Звездный свет отражался от его гладких волос. - Мои предки занимались каннибализмом. - Каннибализмом? - переспросил изумленный Николас. - Они цедили себе подобных?! - Всё немного не так, как ты себе представил, но... Да, это факт: морфоиды употребляли кровь других морфоидов. Зэйро грустно покачал головой и громко и отчетливо произнес: - Стоп. Звёздное небо исчезло, а с ним и ощущение сказки. Остался песок, поникшие купола и последний оставшийся в живых Мега, который побрел в сторону виднеющейся вдали кабины лифта. - Зэйро! - позвал Николас, устремляясь за ним. Ботинки вязли в песке, и сердце давило от какой-то запредельной, иррациональной тоски. - Я не хотел тебя обидеть! - Я и не обиделся, - отозвался он, не оборачиваясь. - Что ещё я мог увидеть на твоём лице, кроме страха и отвращения, когда признался в ТАКОМ? - Зэйро! - Николас нагнал его и удержал за локоть. - Поверь, нет того, что оттолкнет меня от тебя, и это навсегда... Зэйро повернулся, взял его лицо в обе ладони и заглянул в глаза: - Поэтому я и привёл тебя сюда, Ники. Чтобы между нами больше не стояло прошлое моего рода. Пойдём, я покажу тебе самую красивую и страшную святыню морфоидов. *** - Конечно же, снова вниз? - Николас никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас он чувствовал, что десятки этажей и тонн земной тверди давят ему на плечи. И в то же время он отдавал себе отчёт, что это место - родной дом Зэйро. Его морфоид провел тут детство, возвращался сюда взрослым. В его душе, несмотря на злость и обиду по отношению к Карраско, остались тёплые чувства к этому подземному аду. - Да, спускаемся в самый низ, - ответил Зэйро, - куда никогда не ступала нога человека. Впрочем, большинству морфоидов вход сюда тоже был запрещён. - Почему? - Никто не должен был даже случайно увидеть настоящую Никту. Это была её территория. Помнишь ту дурацкую песенку: "Никто не видит Никту"? - пропел Зэйро. - "Никта видит всех", - продолжил бывший советник, - да, прекрасно помню. Она прогремела по всему Перекрёстку и убила командора Рагварна. - Ты спрашивал, кто воспитывал нас, детей морфоидов. Так вот, это она, Никта. - Каким образом, если вы даже не знали её в лицо? - В том-то и дело, - раздражённый его непонятливостью фыркнул Зэйро, - она могла быть кем угодно и где угодно и видела все, что делает каждый из нас. Наказание за проступок настигало абсолютно неизбежно. - Какой пугающий образ! - Мистический, - согласился Зэйро. - Ты тоже не видел её лица? - с любопытством поинтересовался Торн. - Видел. Но не знаю, настоящее ли оно или это была одна из её иллюзий. - Трудно представить живое существо с такой способностью к перевоплощению. Николас вспомнил, какой панический ужас испытывал все те месяцы и годы, пока творился террор лефтхэнда. Даже после слов Дана Райта, уверявшего, что Никта не пережила бомбардировки Z: 17, советнику по безопасности долгое время чудилось, что эта жуткая тварь настигнет его и превратит его мозг в заражённый вирусом компьютер. - Она была по-своему доброй к нам, - тихо сказал Зэйро, - иногда в темноте я чувствовал, как чьи-то руки гладят меня по волосам, по спине... Слышал её голос, который пел на языке предков. Николас придвинулся к нему ближе. Кабина лифта остановилась так резко, будто наконец уперлась в твёрдую породу. На сколько метров, интересно, они опустились вглубь земли? Николас занял себя расчётами, чтобы не думать о том, что сейчас увидит. От холода и волнения у него мерзли ладони и ступни, по спине то и дело катились волны дрожи. Зэйро открыл стеклянные двери и замер, будто ему тоже было страшно. Николас посмотрел вперёд и тоже застыл, ошеломленный открывшейся ему картиной. Всюду, сколько доставало света, мерцал белый с тонкими прозрачными прожилками мрамор. От лифта вели ступени вниз, в зал с высокими стройными колоннами, образующими причудливые арки. На стенах, слабо подсвеченных отраженным светом, можно было разобрать тонкой работы барельефы, изображающие природные мотивы: деревья, животных, человекоподобных существ в причудливых одеждах. - Это похоже на какой-то храм. - Да, - Зэйро тоже вертел головой, пока они спускались вниз по ступеням к арке, за которой открывалось место невиданной красоты. - Ты бывал здесь раньше? - с внутренним трепетом спросил Николас. - Бывал. Николас, почувствовав недоговоренность, крепче сжал его руку. - Когда Она цедила меня. - Тебя? Но зачем?! - Я попытаюсь объяснить тебе попроще, так, чтобы ты понял. Зэйро остановился между колоннами арки в льющемся со всех сторон свете похожий на мраморную статую. - Принимающая поверхность тела у морфоидов - это сложный орган, предназначенный вовсе не для удовлетворения низменных потребностей. Это своего рода третья сигнальная система организма, напрямую связанная с мозгом. Утратив свой мир, морфоиды потеряли и тайное знание предков. Дорвались до человеческой крови, поверили в безнаказанность и бессмертие, превратились в жестоких хищников. В тварей, как вы нас справедливо назвали. Николас сглотнул, словно горечь голоса Зэйро осела в его горле. - Кровь несет информацию обо всем, что когда-либо случалось с ее обладателем. У нее уникальный вкус и запах, свой особый набор атомов и ионов. Она говорит о нас больше, чем мы можем себе представить. У вас, людей, древние тоже клялись на крови. Думаешь, почему? - Никогда об этом не задумывался, - признался бывший советник. От слов Зэйро у него неприятно заскребло под ребрами, а уж когда он, шагнув вперёд, увидел спуск вниз... Покатый спуск из белого мрамора вел к круглой площадке в середине зала, похожего на чашу лотоса. В склонах-лепестках Николас заметил узкие, темноватые желобки, ползущие до самого низа. В центре круглой площадки тоже находилось углубление, теперь там собралась пыль и многолетняя грязь. Мрамор - мягкая порода, он легко впитывает темную, густую жидкость. Николас почувствовал, что его затошнило. - Ники, - встревожился Зэйро, обнял его за плечи, - мы можем сейчас же уйти, если тебе нехорошо. - Ничего, сейчас пройдет, - помотал головой Торн, - просто я представил, что тут творилось. Господи, - он прижал руку к горлу, - тут и твоя кровь тоже? - Да, - ответил Мега, - я дважды участвовал в ритуале. Один раз еще ребёнком, второй - после шуртского плена, когда потерял доверие. - Они послали тебя на смерть и ещё посмели обвинить в измене?! - прохрипел потрясенный Николас. - У них были на то все основания, - понурив голову, сказал Зэйро, - но я доказал свою невиновность. - Как Никта это проделывала? - Это трудно объяснить. Многие ритуалы моих предков были основаны на крови, но только главы кланов и их приближенные могли познать всю их мощь. Переселение привело к массовой деградации морфоидов, а употребление человеческой крови сделало моих сородичей бунтарями. Я и сам, впервые познакомившись с человеком, настолько очаровался им, что почти отрёкся от своего рода. - Что ты нашёл в нас? - с искренним недоумением спросил Николас. - Таких несовершенных, слабых и недолго живущих? - Вы прекрасны, - нежно улыбаясь, покачал головой Зэйро, - вы глупые, порывистые, вы сильно зависите от своих чувств и подчиняете им свою жизнь. Вы идёте на смерть, хотя и боитесь её, вы любите, даже если любовь причиняет вам боль. Вы настолько свободны, насколько морфоид не может себе даже представить. Он помолчал, будто сомневался, стоит ли рассказывать дальше. - Того паренька звали Араем. Его родители трудились в шахтах, а он целыми днями был занят тем, что искал себе еду. Мы подружились, и он позволил мне взять у него немного крови в обмен на нормальную еду. Так мы обменивались целый месяц: я ему еду, которую тайком прятал во время обеда, Арай мне - кровь. Это не было актом насилия, это было... по симпатии. Вы, люди, отличаетесь от нас тем, что умеете просто и бескорыстно любить. - А потом об этом узнали Карраско и Никта? - Они знали все с самого начала, - пожал плечами Зэйро, - я же говорил, их невозможно обмануть. На мне был запах Арая, запах его крови. - Что с ним случилось дальше? - Он пропал. В один из дней он просто не пришёл в условленное место и больше никогда туда не приходил, - Зэйро отвернулся, печально глядя на светящиеся мягким светом каменные лепестки. - Они убили его? - Я не знаю. Для чего им убивать Арая? Никта могла внушить ему, что он никогда меня не видел. А может, его родители покинули Заккар, кто знает? - Конечно, - согласился Николас, чтобы не расстраивать Зэйро, - наверняка так и было. В молчании они оба посмотрели на прекрасную лотосовую чашу. Светлую, словно она была подсвечена изнутри. Николас словно вживую увидел стоящего вот здесь, у края, маленького морфоида в унылой серой, как все в этом склепе, рубашке. И ещё десятки таких же маленьких взрослых, с первого вздоха знающих свой страшный долг и не знающих тепла. По серому полотну расплывается тёмное пятно - это живой и горячий алый смешивается с цветом пыли и тлена - и кровь капает с края рубашки в желобок, стекает вниз, вниз, вниз. Углубление в центре наполняется, наполняется, наполняется. Жуткая костлявая фигура в темном балахоне склоняется и погружает в углубление свои худые белые пальцы, полной ладонью загребая детскую кровь... - Ники, - Зэйро тронул его за плечо. - Что ты чувствовал? Тебе было больно? - схватив его за руку, прошептал Торн. - Я не помню. - Врешь! - Давай уйдем, Николас. Теперь ты видел все... - Нет, - помотал головой бывший советник, - не все. Что там, за аркой в глубине храма? По лицу Зэйро промелькнуло смятение. - Тебе мало того, что ты узнал? Ты - чокнутый, Ники! - То же мне новость, - упрямо проговорил Николас, - это же ты свел меня с ума. Я одержим тобой, Зэйро! Но дело в другом. Ты запер этот бункер, закрыл от остальных морфоидов и от себя самого, стер историю своей расы и полагаешь, что так сможешь начать новую жизнь. - А ты предлагаешь пустить сюда журналистов? - ядовито усмехнулся Мега. - Для чего? Чтобы позволить выпотрошить архив? Снова превратить нас в монстров? Дарго запер это место, чтоб больше никто и никогда не вспоминал о том, что сотворили Никта и Карраско. Что бы ни делали люди, вам не переплюнуть морфоидов в жестокости и цинизме, потому что у вас есть сердце и душа. А мы - бездушные твари, нелюди, для которых кровь будто цифровой код... Николас закрыл его рот ладонью: - Замолчи, - строго оборвал он сдержанную истерику Зэйро, - ты - морфоид, но я люблю тебя тем, кто ты есть. *** Темно-серый шелк холодил кожу. Николас осторожно потянул за край одеяла, Зэйро свернулся в клубок, подтянув ноги к груди и обнимая подушку. Ресницы веером распластались по голубым полукружьям под глазами. Губы дрогнули. Притворяется. Николас сел на кровати, провел ладонью по теплому бедру. По пояснице. Зэйро прогнулся, не открывая глаз, перекатился на живот и тихонько застонал, побуждая к действию. Николас откинул одеяло в сторону, сел между его разведенных ног, любуясь тем, как теплый свет ночника отражается от бледной матовой кожи. Он не знал во всем мире никого, кто был бы красивее Зэйро. - Повернись, - велел он. - Чем тебя не устраивает мой тыл? - фыркнул морфоид, поерзав задницей. Николас со стоном накрыл руками его ягодицы. Они идеально помещались в его ладони, маленькие, упругие, с гладкой, без единого изъяна кожей. Возбуждение, которое обычно удавалось успешно контролировать, вспыхнуло против воли, сильное и перехватывающее дыхание, как удар под дых. - У тебя прекрасный тыл, - Николас припал губами к его пояснице, покрыл её поцелуями, такими быстрыми, будто боялся обжечься. Зэйро длинно выдохнул и шире развёл ноги, недвусмысленно показывая чего и в какой позе хочет. - Но мне нужно видеть твое лицо. - Раздевайся, - взгляд Зэйро похолодел. - Что? - Ты любишь меня тем, кто я есть? - Да. - Снимай одежду. Николас рывком сдернул с шеи галстук, намотал на руку, расстегнул ремень. Он не понимал, чего добивается Зэйро, но без колебаний подчинился его воле. На белый мрамор упала кожаная куртка, следом за ней рубашка. - Что ты собира... - Ты доверяешь мне? - жестко спросил Зэйро. Николас расстегнул пуговички на манжетах. - Я доверяю тебе, Зэйро. - Посмотри на меня, - потребовал тот. - Мне нужно видеть твое лицо. Зэйро сонно перекатился головой по подушке. Откинул гладкие черные пряди назад, на серый шелк. Медленно и неохотно перевернулся на спину, глядя из-под ресниц. Николас ждал. Ловил каждое его движение, каждый вдох, взгляд скользил по тонкому, крепкому, как антикварный стилет, телу. Зэйро согнул ноги в коленях, подтянул к себе руками, открываясь для него. - Так тебе больше нравится, человек? Николас улыбнулся, лаская его взглядом: нежно-розовые напряженные соски, впалый живот, резко очерченные тазовые косточки. - Ты ждешь, когда я стану просить? - Ну что ты, - Николас с удовольствием огладил все его тело. Ладони еще немного саднило, но от этого все ощущения делались только ярче. Тонкая талия, шероховатый слой на боках, мягкий шелковистый член. Зэйро отлично контролировал свое тело. - Идем, - сказал он, когда они оба разделись догола. Холод вцепился в ребра. Николас задрожал и обнял себя руками. - Куда? Зэйро ничего не ответил. Он пошёл вглубь храма, в арку, за которой маячила темнота. Николас шёл за ним, босыми ногами по вековой пыли, по не знавшему тепла мрамору. Чем дальше они уходили от жертвенника, тем темнее становилось, и совсем скоро Николас почти потерял ориентацию. Он видел лишь белую спину Зэйро, и это позволяло не заблудиться в темноте. Николас любовно оглядел тело своего морфоида, доверчиво открытое для него. - Всё ещё хочешь ТАК? - Да, - ресницы Зэйро смущенно дрогнули, - давай. Николас провел по нежной складке половых губ, углубился в горячее нутро, плавно развёл пальцы, чувствуя упругое сопротивление. Зэйро не так часто позволял ему нечто подобное, но сейчас он благосклонно прогнулся в пояснице, чтобы дать больше свободы. Николас приласкал его внутри, стараясь все делать мягко. Он задыхался от возбуждения, но ожидание удовольствия нравилось ему даже больше самого процесса. Зэйро, опираясь на локти, наблюдал за ним из-под ресниц. Его щеки раскраснелись, он то и дело облизывал и кусал губы и вздрагивал, когда Николас касался какой-то особенно чувствительной точки. - Тебе нравится? - Да, - на выдохе всхлипнул он, и все его тело подтвердило его слова, - продолжай. Николас наклонился и поцеловал его в острую коленку, продолжая в медитативно медленном темпе двигать рукой у него внутри. Зэйро закусил губу, запрокинул голову, бросив волосы на подушку. Николас с сожалением высвободил руку и поднёс её к лицу. Ему нравится запах морфоида, чистый и свежий, не похожий на человеческий. - Ты такой... Такой... - Зэйро, - позвал бывший советник, остановившись. По его подсчётам они прошли всего несколько десятков метров, но темнота и холод превратили их в километры. - Мы на месте, - голос Меги прозвучал жёстко и нагнал жути. Стены храма резонировали, и Николас не мог понять, где сейчас находится морфоид. - Ты все ещё уверен, что хочешь связать со мной свою судьбу? - Я тебе сто раз повторял, - Николас снова уловил его неуверенность, - насчёт себя я уверен. А ты? Ты сомневаешься? - Обратного пути не будет, - проигнорировал вопрос Зэйро. - Хватит меня запугивать. Это бесполезно. Зэйро подошёл сзади, обвил руками его плечи. Приник всем телом, согревая своим теплом. - Ты совсем замёрз, - прошептал он на ухо, - потерпи, осталось немного. Они лишь слегка шагнули в сторону и оказались в столбе света. Явно не искусственного, а тоже, как и везде в этом здании, отраженного от естественного источника. Но как, как морфоиды ухитрились добыть столько света в этом подземном мире? - Встань сюда, - Зэйро указал Николасу место в столбе света. - Зачем мы разделись? - Так положено. Не спрашивай меня, Ники, я тоже замёрз. Но мы копируем древний обряд и нужно все сделать правильно. - Твои предки были язычниками? - Мои предки были агностиками, но если ты веришь в бога или богов, то приноси свои клятвы им. - А кому будешь клясться ты? - Николас вдруг почувствовал внутренний трепет, не связанный с истязающим их холодом. - Себе. Тебе. Мирозданию. Ты станешь моим человеком, Николас Кристофер Торн? - Какой "такой"? - Зэйро нетерпеливо придвинулся поближе. - Может быть, ты оставишь комплименты на потом и сделаешь наконец то, ради чего меня разбудил? - Ты не спал, - Николас провел ладонью по внутренней стороне его бедра. - Ники, ещё минута промедления, и я тебя оттрахаю по самые помидоры, - с угрозой проговорил Зэйро и кончиками пальцев погладил свой возбужденный член. Дал понять, чего ждёт. Николас улыбнулся на его угрозу и вошёл в него - осторожно, будто в первый раз. У морфоидов все и было каждый раз, как в первый. Зэйро взволнованно вздохнул, придержал его за бедро, чтобы погружение не вышло резким. - Больно? - спросил Николас, замирая. - Нет, - Зэйро сдул со лба прядь волос. - Хорошо. Морфоид оскалил зубы и резко полоснул режущей кромкой по собственной ладони. Николас мог поклясться, что слышал звук вспарываемой кожи. Он вскрикнул, глядя, как кровь льётся из длинной глубокой раны и течёт на запыленный белый камень, тёплыми брызгами оседая на их заледеневших ступнях. - Прими мои сердце и кровь, Николас, чтобы мы были неразлучны при жизни и после смерти, - Зэйро то ли повторял древнюю клятву, то ли импровизировал, но его слова звучали торжественно и тревожно. Он резанул зубами вторую руку и протянул обе раскрытые ладони бывшему советнику. Кровь текла ручейками, сочилась между сомкнутыми пальцами, но лодочки ладоней быстро наполнялись ею снова. - Давай! - потребовал Зэйро и шагнул к нему. Свет облил его, превращая в какое-то потустороннее существо. - Прими мои сердце и кровь, Зэйро, чтобы мы были неразлучны в жизни и после смерти! - повторил Николас. - Что я должен сделать? - Вложи свои руки в мои. Николас без колебаний сжал горячие, мокрые от крови ладони Зэйро. Сердце колотилось безумно, стучало в висках, душа пела. Происходило то, чего он так давно и страстно желал. Руки кольнуло: левую больно, правую - едва-едва. Их кровь смешалась, темно-красным потоком полилась на пол, на ноги, потекла по мраморным желобкам, собираясь в углублении, окружающем площадку, на которой они стояли. В ушах зашумело, Николас качнулся к Зэйро и, повинуясь интуиции, прижался к нему всем телом, сплетая руки за спиной. Зэйро любил медленные танцы. И медленный секс. Николас двигался в любимом обоими темпе, балансируя на грани, за которой наступает ослепительная вспышка и... окончание. Кончать не хотелось. Хотелось продлить удовольствие насколько хватит сил и выдержки. Зэйро стонал и вздрагивал. Хватал воздух ртом, запрокидывал голову и возил затылком по серой шелковой наволочке. Николас наклонялся и целовал его шею, ключицы, грудь, сжимал руками резко очерченную реберную дугу, вел по межреберьям, приподнимая Зэйро над постелью, чтобы затянуть в медленный, мятный поцелуй. Зэйро беспорядочно цеплялся за него, за простынь, трогал себя, растирая член под головкой. Потом обеими руками сжимал его плечи и снова падал назад, в изнеможении раскидывая руки в стороны. - Ты устал? - Даааа... - прошептал он, облизывая яркие губы. Отер вспотевший лоб. - Мне хорошо, но я устал. День был трудным. - Как скажешь, мой хороший, - согласился Николас, нежно очерчивая большим пальцем его скулу, и ускорил темп. Все вокруг зашумело. Гул стоял такой, будто ветер завывал над пустошью. Николас оглянулся и увидел песок и колючие кустарники, протянувшие к звездному небу свои тонкие острые пальцы. У него занемели ступни. Если бы не тепло Зэйро, он уже умер бы от холода, но горячее тело морфоида не давало ему замерзнуть. Зэйро тоже трясло, они изо всех сил вжимались друг в друга, будто расцепить руки означало немедленную смерть. А вокруг пел ветер, пели какие-то существа в меховых и кожаных шкурах, похожие и не похожие на сородичей Зэйро. Звезды светили яркие-яркие, каких никогда не бывало ни в Ориме, ни на Заккаре. Николас пошатнулся, удивившись собственной слабости. Зэйро поддержал его, но его самого повело в сторону, и они, не устояв, свалились в песок. Мягкий искрящийся, как иней, песок чужого не имеющего названия мира - Z. *** - Хочешь чего-нибудь? - спросил Николас. Зэйро стыдливо подтянул одеяло до самого подбородка. - Мы еще не отметили наше бракосочетание, - напомнил он. - Неси шампанское. - Как скажешь, - немного засомневался Николас, но все же пошел на кухню, украдкой трогая свой живот. Кожу еще немного саднило, и он был весь в игольчатых царапинах от шероховатого слоя. Бывший советник достал бокалы, шампанское и фрукты. Положил в широкую стеклянную вазу гроздь винограда, мандарины и, естественно, спелые красные яблоки, к которым у Зэйро была особая слабость. Постоял, вспоминая удивительное ощущение единения и счастья. Потом наполнил бокалы "Вдовой Клико", отнес в спальню и остановился с улыбкой. Зэйро спал, вольно раскинувшись посередине кровати и нежно посвистывая носом. - С праздником, - мысленно сказал Николас, салютуя ему бокалом, - и спокойной ночи, моя любовь.