Ты (не) Избранная

Невилл и Гарри приняли приглашение и заняли места напротив Дамблдора, расположившегося на обычном рабочем месте МакГонагалл. — Давно я здесь не сидел, с того самого дня, как сам покинул занимаемые профессором МакГонагалл должности, — весело усмехнулся Дамблдор, пробуя стол на ощупь. — Но что мы всё обо мне, стоит всё-таки поговорить о вас. Гарри подняла на профессора глаза, Лонгботтом же откровенно напрягся. — Хочу вас искренне поблагодарить за всё, что вы сделали. Кто-то в течение года, кто-то сегодня ночью. Вы оба шли на риск в ваших попытках выяснить в чём причина обрушившегося на школу бедствия, при этом проявили те личные качества, которыми славны именно ваши факультеты... сумев обернуть их во благо. Конечно, у награды "За особые заслуги" есть определённый статут и в данном случае вы, мисс Поттер, ему соответствуете. Но рискну предположить, что вы от открытого награждения откажетесь. Гарри уверенно кивнула. — Но мы должны поговорить о ещё более важных вещах... Лорд Волдеморт снова напомнил о себе, хотя и не в той форме, которой можно было бы ожидать. А Невилл даже имел честь и в этом варианте с ним познакомиться, хотя и достаточно своеобразно. — Признаюсь, я нисколько не разочарована, что мне этого не удалось, — хмыкнула Гарри. — Прекрасно вас понимаю, — послал улыбку в ответ Дамблдор. — Но я ещё хотел бы вставить пару слов... о судьбе. Том Риддл и вы двое. Все трое сироты, не помнящие своих родителей. Хотя вам повезло больше, вы выросли не в маггловских сиротских приютах, а в любящих вас семьях. — А я ещё и владею змеиным языком... — пробормотал Невилл. — Тем более, два года назад на распределении, — Лонгботтом покосился на лежащую на столе Шляпу, — она сказала, что я неплохо бы учился на Слизерине. — Как и на Хаффлпаффе или Рейвенкло, — возразил Дамблдор. — В отличие от тебя, Том Риддл никогда не стал бы одним из любимых учеников мадам Спраут, хотя его успеваемость по всем предметам была исключительно высока. Но почему же ты оказался на Гриффиндоре? — Я... сам попросил. — Вот. А теперь прочитай, что написано здесь, — и Дамблдор пододвинул ближе к Невиллу меч. Гарри одновременно с прочитавшим вслух Невиллом разглядела надпись: "Годрик Гриффиндор". — Можно сказать, что ликвидация тёмного артефакта в полном людей помещении под строгим контролем опытных магов это не ахти какая смелость... Но, в конце концов, Шляпа тоже принадлежала Годрику Гриффиндору. И меч является любому достойному, в ком есть сила и смелость защитить величайшее его творение - Хогвартс. А дневник, в чём мы имели печальный опыт убедиться, такой угрозой был. В вас обоих Салазар Слизерин нашёл бы подходящих для себя учеников - находчивость, решительность, не слишком щепетильное отношение к правилам, а ещё лучше - умение следовать принципу "Что не запрещено, то разрешено". Но на факультетах вы оказались разных. Невилл очень хотел учиться на факультете, который заканчивала почти вся его семья, кроме некоторых учившихся на Хаффлпаффе предков, а ещё не хотел идти туда, откуда, как он знал, вышел убийца его родителей. — А мне было всё равно, — ответила Гарри и не в первый раз пересказала своё отношение к выбору места учёбы: — Родители закончили Гриффиндор, члены воспитавшей меня семьи Хаффлпафф и Слизерин. Все пятеро люди, с которых мне не стыдно брать пример. Пусть от родителей и остались только фотографии и чужая память. — При этом сам факт выступления студента Слизерина против всего, в чём десять лет назад едва не утонула наша страна - сомнительные традиции, радикальная идеология... Это нетипично. — Возможно, — кивнула Гарри. — Но могло от распределения что-то поменяться? Знаете, мне вообще после двух прошедших лет уже кажется, что на Слизерине, да и многих других факультетах, полукровки учатся действительно подходящие дому, а чистокровные из-за семейных традиций. А Шляпа, как я поняла, и не собирается идти против выбора. — Более чем имеющая право на жизнь мысль, — согласился профессор. — Хотя внесу уточнение на счёт полукровок и магглорожденных - воспитанные в магических семьях часто впитывают ценности опекунов или родителя-мага. Поэтому, и полукровки поступают иногда со сложившимся мировоззрением, и тому примером один знакомый всем нам троим человек. — В любом случае, факультет для меня точно ничего не менял, — повторила Поттер. — Опекун магглорожденный, его жена ради него бросила, простите уж за выражение, свою семейку психов. Не первый, к слову, в истории семьи случай, мне рассказывали про мать мистера Уизли Цедреллу. А уж то, что именно слуги Тома Риддла и оставили меня сиротой, мне точно симпатий к нему и всем его идеям не прибавит. — То, о чём я и хотел сказать, — кивнул Дамблдор и посмотрел в глаза Невиллу. — Человек - не свойство характера, а сделанный им выбор. На миг воцарилась тишина. Прошло некоторое время, прежде чем Дамблдор снова взял слово: — Скоро уже утро, а вам обоим необходимо выспаться. Сегодняшний день принесёт много нового, но разбираться с этим предстоит уже мне... Если вам больше нечего сказать или спросить, то можете идти. — Я ведь правильно поняла, что вас восстановили в должности? — полюбопытствовала Гарри. — Да, хотя не все члены попечительского совета это одобрят. Отстранили меня единогласно, хотя для любых решений достаточно семи из двенадцати. Ну и так вышло, что попечительский совет это Визенгамот в миниатюре. Кто-то там, конечно, находится под давлением авторитета Люциуса Малфоя, но и я, прошу уж прощения за нескромность, кое-какой вес имею. Поэтому у меня было с чьей помощью успеть заверить документ о восстановлении. — Рада слышать, — сочла нужным отозваться слизеринка. — Весьма польщён, — ответил с улыбкой директор. Гарри и Невилл попрощались c професссором, но уже у дверей девочка вдруг резко остановилась, обернулась к Дамблдору и спросила: — Кстати, сэр, вы считаете, что Салазар предпочёл бы любой ценой очистить школу от магглокровок или чтобы она существовала? После короткого раздумья Дамблдор ответил: — Считается, что он был крайне честолюбив. Может быть даже, Хогвартс был лишь мельчайшей частью всех его прижизненных амбиций. Но что считается, а что было на самом деле? Но будь я основателем Хогвартса, то считал бы его более чем величественным памятником себе и своим трудам. Пока стоит замок, пока в нём учатся магии дети, пока в нём не перестают распределять учеников по всем четырём факультетам, имя Салазара Слизерина, как и других основателей, бессмертно. — Значит, я точно сделала всё правильно, — усмехнулась Поттер и, попрощавшись, вышла из кабинета.

***

Лонгботтом уходить в свою гостиную явно не спешил. Было ясно, что в определённом выяснении с Гарри отношений он нуждается. — Пройдёмся? — Лонгботтом кивнул головой в сторону коридора. Гарри, подумав, кивнула в ответ. — Я поблагодарить хотел, — скованно начал гриффиндорец. — Ну, за василиска. Если бы Риддл его мог продолжать использовать, то было бы хуже... — Или лучше, — невесело отозвалась Гарри. — Мог никто и не погибнуть. Грейнджер мне тогда рассказала про разницу прямого взгляда василиска и преломлённого. А уж Локхарт-то наверняка карманное зеркальце при себе имел... — Ну тогда хотя бы за то, что вовремя спасла Джинни, — кажется, "львы" были упрямы во всём, даже в намерении донести таки до ближнего своего свои благородные порывы. — Не знаю, на что ещё был способен дневник, но вполне могло закончиться как тогда с Квирреллом. — Именно Уизли я не спасала, — покачала головой Гарри. — Я всего лишь не хотела возвращения Риддла... В любом виде. Можешь сколько угодно распинаться, но меня действительно не за что благодарить... Со стороны ближайшей лестницы послышались шаги. Если подумать, то Дамблдор, конечно, сейчас находился сразу за дверью, и если бы их сейчас увидел кто-то, кто задержал бы их как согласно общего запрета на ночные прогулки по школе, так и не отменённого пока комендантского часа, то отговориться не возникло бы никакой проблемы. Но Лонгботтом вдруг провернул неожиданный манёвр - притянул Гарри к себе, что-то резко выхватил из под мантии и набросил на обоих неизвестную почти невесомую ткань. — Тихо, — прошептал Невилл, внимательно всматриваясь в сторону поворота коридора. Гарри осмотрела ткань. Лёгкая, слегка серебристая... Собственно, ткань оказалась не просто тканью, а полноценной мантией. Если она правильно поняла... В этот момент стал виден идущий к ним человек. Высокий рост, недовольное выражение лица, и самая заметная деталь - длинные светлые волосы. Часто попадавшегося на фотографиях в "Ежедневном пророке" мужчину Гарри моментально узнала. Люциус Малфой. Внимание Лонгботтома, впрочем, привлекло нечто другое. — Добби? — удивлённо спросил он шёпотом. Гарри присмотрелась. Чуть позади Люциуса медленно плёлся домовой эльф. По виду достаточно молодой, как и положено эльфу, не имеющий настоящей одежды. Андромеда рассказывала, что Блэки вообще своим эльфам не доверяли ничего, кроме набедренной повязки. Добби, по крайней мере, был облачён в старую наволочку. Люциус вошёл в кабинет, где разговор ему, вероятно, предстоял долгий. Лонгботтом скинул мантию, очевидно оказавшуюся не простой, а полноценной мантией-невидимкой. — Я, может, не имею особого права, но спрошу, — нарушила молчание Гарри, оттащив Лонгботтома подальше от дверей. — Откуда ты знаешь малфоевского домового эльфа? — Ещё летом он приходил ко мне домой, — ответил Невилл. — Предупреждал об опасности, что мне нельзя возвращаться в Хогвартс... — Но ведь тогда Малфой точно знал, что вызовет дневник, — мрачно заключила Гарри. — Вот ведь... — В общем, тогда его смогли прогнать уже эльфы нашего поместья, и как-то оградить дом. — А до этого он так запросто проник в чужой особняк? — недоверчиво подняла взгляд Гарри. — Не только туда, но и в Хогвартс. А ведь Гермиона мне потом сказала, что сквозь стены замка аппарировать вообще нельзя... — И она права, — всё больше удивляясь, вымолвила Поттер. — Так, погоди. А в Хогвартсе он что делал? — Он и столкнул меня тогда на лестнице. А потом приходил в больничное крыло, в ту ночь, когда мадам Помфри заново выращивала мне кости. Сказал, что ему нужно было убедить меня в том, что в Хогвартсе опасно и что я должен покинуть школу для того, чтобы спасти свою жизнь. — Эльф, готовый покалечить, чтобы спасти кому-то жизнь... — пробормотала Гарри. — Нет, я слишком хочу спать, чтобы это осознать. — Ну... Он всё-таки рассказывал кое-что... Пожиратели Смерти они ведь... Не только к магглорожденным отвратительно относились. Полулюдям, другим магическим народам вполне могли... Оборотней они, как считает, например, тётя Сьюзен Боунс, могли привлекать только для использования на войне, а потом всё равно истребить. — И он, насмотревшись всего во время войны, решил, что Риддл опять вернётся... — Да я так и не понял, что он пытался сказать. Я ведь у него спрашивал, связано ли это с Волдемортом. А он головой мотал. При этом какую-то часть того, что он знал, ему запретили рассказывать прямым приказом. — И он мог обойти запрет лишь общим предупреждением... — задумчиво произнесла Гарри. — Хотя чего уж гадать... Пока он эльф Малфоев, он ничего не расскажет. И именно поэтому его скорее прибьют, чем, несмотря на все проблемы, освободят. Лонгботтому явно в голову пришла какая-то идея, но Гарри спросила: — Кстати, а родственники твои как отреагировали? Вопрос Невиллу явно не понравился. — Ну как... — уклончиво начал отвечать он. — Дядя Элджи, конечно, собирался попробовать поискать, кому мог принадлежать Добби, но... Осенью он в Аргентине, весной в Мексике... Гербология - дело всей его жизни. А двенадцать лет назад он стал главой дома Лонгботтомов, когда в один день погибли мои родители и бабушка с дедушкой. Не надо, думаю, говорить, что он этого не хотел и не ожидал. Прости, конечно, что жалуюсь, у меня хоть кто-то родной остался... — Я привыкла, — махнула рукой Гарри. — Тогда в январе, — Лонгботтом говорил тяжело, словно сквозь ком в горле, — я разговаривал с двумя людьми из той команды, что пришла убивать василиска. И один из них, Рольф Скамандер, внук того самого Ньюта Скамандера не слишком хорошо отозвался о Дамблдоре. Приводил в пример своего деда и то, что Дамблдор всегда от того что-то скрывал и утаивал, хотя умудрился вовлечь его, учёного-зоолога в войну с Гриндевальдом. И год назад Дамблдор сказал, что мне рано знать, почему Волдеморт хотел меня убить. А ведь речь не об одном мне. Ведь все знают, что в ту же самую ночь в ваш дом пришли Лестрейнджи. Признаться, меньше всего Гарри хотелось говорить об этом именно сейчас. Хотя волновать эта тема её не перестанет никогда, так как вполне возможно, что от причин, побудивших Риддла прийти и уничтожить семью Лонгботтомов, а Лестрейнджам, очевидно, приказать явиться к Поттерам, в будущем будет зависеть её жизнь. — А Дамблдор даже не стал отрицать, что у Риддла была конкретная причина? — уточнила Гарри. — Так и сказал, что расскажет когда-нибудь потом. — Ну, похоже, что раз он этого не сделал при возможности рассказать с глазу на глаз нам обоим, то нам всё ещё рано знать. Не рано нам только раскрывать заговоры Риддла, — грустно заключила Поттер. Некоторое время мальчик и девочка провели в тишине, когда Лонгботтом вдруг решил вернуться к кабинету МакГонагалл. — Зачем? — удивилась Гарри. — Кое-кого чуть не забыл. Да, надень, — Невилл передал в руки слизеринки мантию-невидимку. Гарри накинула на себя артефактный предмет гардероба. Ответ на не прозвучавшие вслух вопросы пришёл через несколько минут, когда в коридоре показался Люциус Малфой, за которым всё также плёлся эльф-домовик. За ним внезапно выскочил Лонгботтом и позвал: — Мистер Малфой? Люциус замер уже почти у лестницы. — Вы забыли кое-что, — и Лонгботтом сунул ему в руку дневник, из которого, как заметила Гарри, торчало что-то тканевое. Присмотревшись, она поняла, что это носок. — Что за... Мистер Малфой сорвал носок с дневника, бросил его в сторону и злобно перевёл взгляд с испорченной книги на Невилла. — В один прекрасный день тебя ждёт такой же незавидный конец, как и твоих родителей, Невилл Лонгботтом, — вкрадчиво сказал он. — Они тоже были неисправимыми идиотами. И он развернулся, чтобы уйти. — Пойдём, Добби. Я сказал, пойдём! Но Добби не двигался. В руках у него был носок, и он смотрел на него так, как если бы у него в руках было бесценное сокровище. — Хозяин дал Добби носок, — изумленно сказал эльф. — Хозяин дал его Добби. — Что? — бросил Люциус, — Что ты сказал? — У Добби есть носок, — недоверчиво произнёс Добби. — Хозяин бросил его, а Добби поймал его, и Добби… Добби свободен. Люциус Малфой замер, уставившись на эльфа. Потом он повернулся к Невиллу. — Ты лишил меня слуги, мальчишка! Но Добби крикнул: "Ты не посмеешь навредить Невиллу Лонгботтому!". Раздался громкий взрыв, и Люциуса отбросило назад. Он полетел по лестнице, перелетая через три ступеньки, и грохнулся в самом низу. Он поднялся, мертвенно-бледный, и достал волшебную палочку, но Добби угрожающе поднял длинный палец. — Уходи сейчас же, — свирепо сказал он, указывая на Малфоя. — Ты не тронешь Невилла Лонгботтома. Уходи сейчас же. У Люциуса не осталось выбора. Кинув на них последний, полный злобы взгляд, он запахнулся в свою мантию и поспешно удалился. Гарри убрала палочку, которую в самом крайнем случае собиралась пустить в дело. А между Невиллом и Добби завязался разговор. — Невилл Лонгботтом освободил Добби! — пронзительно пискнул эльф, глядя на Невилла своими огромными глазищами. — Невилл Лонгботтом освободил Добби! — Это меньшее, что я мог сделать, Добби, — ухмыльнулся гриффиндорец. — Только пообещай мне никогда больше не пытаться спасти мне жизнь. Лицо эльфа внезапно расплылось в широкой улыбке. — У меня только один вопрос, Добби, — сказал Лонгботтом, в то время как Добби дрожащими руками надел его носок. — Помнишь, ты сказал, что всё это не связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Ну… — Это была подсказка, сэр, — сказал Добби, выпучив глаза, будто это было очевидно. — Добби дал вам подсказку. Тёмного Лорда было можно свободно называть по имени до того, как он его сменил, понимаете? — Ясно, — пробормотал Невилл. — Ну, тогда мы, наверное, можем расстаться. Добби обвил руки вокруг Невилла и обнял его за талию. — Невилл Лонгботтом куда более великий, чем думал Добби! — всхлипнул он. — Прощай, Невилл Лонгботтом! И с громким треском Добби исчез. Гарри сдёрнула с себя мантию. Глаза слизеринки сейчас, наверное, сходство с глазами домовика имели полное - такие же огромные и зелёные. — Да? — Лонгботтом спросил ехидно, если не сказать самодовольно. — Вы два сраных психа, — не сразу смогла выговорить Поттер. — Один спасает жизни, толкая с лестниц, другой первого освобождает от хозяина. И кстати, ты серьёзно его отпустил? — Ну да, получающие одежду домовики бывают, но чтобы всерьёз и надолго свободные, то это конечно редкость, — признал Невилл. — Но у нас дома свои есть, я не знаю уж, как тётя отреагирует... — Я бы его не отпускала до тех пор, пока не выяснила, как он аппарирует в Хогвартсе. — У тебя был шанс, — пожал Лонгботтом плечами. — Ну да, если не считать того, что свободный домовик имел бы право меня на больничную койку отправить... Из какого круга ада выбрался этот демон и откуда у него такое Депульсо? — Вообще, считается, что домовики с одной стороны испытывают чувство осознания своей низости по сравнению с волшебниками всегда, — Невилл резко посерьёзнел. — Не важно, хозяева это или нет. Но при этом слово хозяев закон по сравнению со всеми остальными, а ещё домовики вполне могут защищать хозяев от угрозы. Ну или в случае с Добби просто того, кто им дорог. Но никто всё-таки не слышал, чтобы домовикам удавалось в опасных ситуациях спасти хозяев от гибели. Может они всё-таки не такие, как Добби, и им не хватало мужества применить заклятия против людей, а может они всё-таки слабее магов в открытом бою при равном количестве. Наши эльфы вот не выступили против Волдеморта, даже не вынесли аппарацией никого из тогда погибших, Боунсов или Прюэттов они тоже не спасли... — Ну тут тысячи вариантов, — Гарри попробовала порассуждать. — Может они не только строго соблюдают запреты, но и не делают того, чего им вслух не приказывают. А не приказывают, потому что... Да я бы и в жизни не подумала, что у них способности подобного уровня есть. Гарри смолкла. Глаза слипались, её давно одолела ощутимая зевота. А уже через считанные часы должен был начаться долгий трудный день рассказов и объяснений. — Вот что, всё это, конечно, интересно, но тут обсуждений на целую научную работу по магическим расам. А мне тоже, пожалуй, не помешает хоть сколько-то поспать. — Тебе летом можно будет написать? — несмело, словно это не он некоторое время назад сунул грязный носок в руку председателя попечительского совета Хогвартса, спросил Лонгботтом. — Можно, — подумав, ответила Гарри. — Но если однажды там найду оду моим прекрасным глазам, в ответ вышлю мешок бородавочного порошка.

***

Как и ожидалось, Дафна, Астория и Трейси тяжёлое утреннее пробуждение и заспанный вид Гарри сразу же связали с внезапным возвращением Дамблдора за преподавательский стол. Гарри лишь смогла отвязаться от назойливых расспросов на время, пока все заинтересованные в информации лица не собрались на традиционном месте встречи. Пересказав всё случившееся ночью, Поттер, кажется, многим порвала шаблоны. Достаточно сказать, что первым как-то отреагировать смог только Льюис, тихонько протянувший "Охренеть". — То есть Дамблдор в итоге ничего нового не сказал? — Трейси сидела на одной из парт, недовольно покачивая закинутой на левую правой ногой. — Нет, — ответила Гарри спокойным тоном. — Но всё равно не покидает ощущение, что он прекрасно всё понял. Но он позволяет нам существовать и даже гарантирует, что какой-нибудь Снейп не ворвётся сюда и не снимет с нас скальп. А взамен требуется не наглеть, много не болтать, и вообще иногда его слушаться, если он вдруг попросит. — Блеск, — фыркнула Дэвис. — А Лонгботтом? — поинтересовалась Дафна. — Он как-то теперь тоже подвяжется к нам? — Если захочет, — пожала плечами Гарри. — Но тут как раз то, о чём я хотела бы поговорить. Если даже я права, и от учителей нам угрозы нет, но вот исходить она может не только от них. — Чем так опасен Малфой или Нотт? — скептически спросила Меган. — Что, папа даже в случае реального вреда кому-то из нас отмажет? — Они другим опасны, но их пап ты помянула вполне к месту, — хмыкнула Гарри. — Мы всё ещё в ситуации, когда Риддл может найти способ вернуть тело в любой момент, а может вообще никогда. Но если же это вдруг случится в ближайшие два-три года, то что, Риддлу не пригодится информация о том, что на Слизерине действует группа учеников, которая привечает грязнокровок и вообще от Его Темнейшества не в восторге? Ещё как. Хогвартс слишком важное для страны место, чтобы он не обращал внимания на то, что в нём происходит. Дети расскажут папам, папы всё выложат едва Риддл начнёт интересоваться обстановкой. А большой поток студентов с разных факультетов, сходящийся в одно место, слишком легко отследить. — Децентрализация? — спросил вдруг Кевин. — Что-то вроде того, — кивнула Гарри. — Шесть человек со Слизерина разными путями и отдельно друг от друга ходить могут спокойно. На других факультетах к тому же не будет вопросов, если чистокровные вдруг будут с собой водить полукровок и магглорожденных. Поэтому у меня важный вопрос к вам, мисс Джонс и мистер Энвистл. Готовы ли вы заняться на факультетах вербовкой и самостоятельной наставнической деятельностью? — Что, совсем без твоего участия? — удивился Кевин. — Только если немного погодя, — подумав, ответила Гарри. — Когда они свыкнуться с возможностью того, что и на Слизерине вдруг отыщется человек, и даже не один, который был не рад едва не свершившемуся истреблению студентов. А уж о возможностях подобного вы их как-нибудь просветите. Больше нагнетания о наследнике Слизерина, ужасах войны, и плавных рассказах о Лонгботтоме, как человеке её остановившем, а потом и тринадцатилетней девочке, у которой Пожиратели магглорожденную маму до смерти запытали... — Просто так никто не согласится, — покачала головой Меган. — Только если представить это как просто один из кружков домашних заданий, а потом невзначай повернуть его в сторону изучения боевых заклятий. — Как будто я вас ограничиваю, — усмехнулась Гарри. — Только составьте пару списков, кого бы с вашего факультета вы могли попытаться привести. Мало ли, не понравится чем. — А Гриффиндор? — спросил Кевин. — Там и так есть человек, который, думаю, способен понять, что он у Риддла мишень номер два после директора, — ответила Поттер. — И что разговоры с Дамблдором о душе и моральном выборе особо его обучению не помогут. Но всё-таки вы правы. Сейчас никто не поверит и не захочет верить, что Риддл способен вернуться и тем самым смотивировать народ на защиту от него. Вспомнить хоть Фаджа... — А Риддл давать повод не торопится, — подвёл черту Кевин. — Если только какой-нибудь другой не найдётся в следующем году. — Как раз таки, судя по двум нашим курсам, за этим самым поводом не заржавеет, — вздохнула Трейси.