In this moment

      Сейчас, несясь по заброшенной ухабистой дороге на старом, но проверенном отцовском пикапе, выжимая из него разумный предел, в компании таких же напуганных людей, я начинаю наконец осознавать в полной мере то, что произошло меньше двух часов назад.       Этот день должен был быть таким же, как и предыдущие в течение последних трех лет: скучным, почти безрадостным и, по мнению преподавателей, крайне познавательным - все еще прокручиваю в памяти, как все покатилось к чертям. Вот я стою в окружении друзей и знакомых у доски объявлений, пытаясь угадать, на какое собрание после занятий приглашают аж весь поток. Вот мы идем в аудиторию на лекцию по политологии. Вот со звонком входит вечно похмельный преподаватель, бросает на стол свой потертый кожаный портфель с характерным «плюх», грузно падет на стул и пытается отдышаться. А вот, спустя пятнадцать минут пары в помещение заходит странный парнишка - его походка неестественна, его одежда перемазана грязью, кровью, и еще Бог знает чем. Он водит носом шумно втягивая воздух, принюхивается, что-то хрипит… По лекционному залу пошли шепотки. Уж не знаю, обстановку разрядить ли, а может просто поддержать репутацию засранца, но один из задир потока спросил у вошедшего «не ошиблось ли чучело цирком?». И гость повернулся к нам лицом. У «чучела» почти не было всей правой стороны лица. Как будто кто-то ее срезал-сгрыз-сорвал с парня. Там, где должен быть глаз, зиял провал глазницы со свисающим из нее глазным нервом, частично прикрытый веком; там, где раньше была щека теперь отчетливо можно было видеть его коренные зубы и светлую розоватую кость нижней челюсти; ниже, на шее было множество рваных ран, будто там на него напала собака. Часть правой руки, начиная от локтя, покрывали пропитанные кровью лоскуты ткани, что ранее были его рубашкой, а ниже, на кисти, не хватало мизинца и безымянного пальца. Тогда у меня пронеслась мысль: «Боже! Неужели на него напало животное? Ему срочно нужно в больницу!». А в следующий момент, абсолютно по-звериному скалясь, он бросился на задиру. Парень не ожидавший такого поворота, попытался прикрыться от нападавшего рукой, в которую тот сразу же вцепился зубами.       Все сидели и не смея двинуться, наблюдали за этой сценой, и лишь после того, как горе-хохмач закричал, общее оцепенение рухнуло и началась суматоха. Друзья шутника пытались оттащить от него обезумевшего парня. Преподаватель тоже пытался помочь и стал следующей жертвой. Некоторые девушки визжали громче пожарной сирены, другие же не могли сдвинуться и лишь наблюдали за всем с широко раскрытыми от ужаса глазами. Часть студентов пыталась разом протиснуться в дверь, создавая плотный ком людской массы, кто-то снимал это все на телефон или вел трансляцию в соцсетях, а для меня все было как в замедленной съемке. Парнишка, в котором я все же узнала Кори - отличника с параллельного потока - сейчас остервенело вгрызался в плечо преподавателя, залитого собственной кровью, лежащего на полу и из последних сил пытающегося вырваться из мертвой хватки. Некоторым ребятам, что отбивали своего друга тоже досталось – глубокие царапины и кровоточащие укусы на руках и немного на шеях. В дополнение ко всеобщей панике, из соседней аудитории раздается отчаянный, полный боли крик. На мгновенье все замерло, затихло, а потом накатило с новой силой. Теперь в лекционной началась настоящая борьба – люди пытались покинуть ее по другим людям, кто-то самый отчаянный даже выпрыгнул с высоты второго этажа в окно, некоторые наоборот лезли под столы в надежде спрятаться.       Глядя на все это, я словно под гипнозом медленно поднялась со своего места и уже хотела идти в толпу и пытаться так же выйти отсюда, но увидев свою подругу, которая сидела под столом закрыв руками уши и уткнувшись лбом в колени, ко мне вернулась частичка здравого смысла. «Почему никто не попытался выйти через верхнюю дверь? Ведь в эту аудиторию два входа. Нужно туда. Мне нужно идти туда. Но сначала…» Так же медленно я подошла к подруге, присела перед ней на корточки и погладила по голове. Она резко подняла голову, едва не ударившись ею о крышку стола. Глядя ей прямо в глаза, взяла ее за руку и заставила вылезти из этого нелепого укрытия. Диана не спорила, только дрожала и изо всех сил старалась не смотреть вниз на аудиторию. И правильно. А я посмотрела, и сейчас, отходя от первого шока, вспоминаю увиденное и чувствую медленно подступающую истерику: там было настоящее побоище, ребята толкались, дрались, давили друг друга, тот парнишка, с которого все началось, уже впился в кого-то другого, преподаватель так же лежал на полу и… Дальше я смотреть не смогла. Внутри билась навязчивая мысль, что нужно куда-то спешить. Забавно, я даже не осознавала своих действий в тот момент. Просто, все так же держа Ди за руку повела ее по ступеням вверх, ко второму выходу, про который никто не вспомнил. Это значило, что мы сейчас выйдем на третьем этаже – все равно, нам просто нужно отсюда уйти. Уже почти возле двери, на последней ступеньке до площадки перед выходом, всеобщие вопли паники стали громче, и мы с Ди все же обернулись. Теперь толпа пыталась отпрянуть от двери, те кто был ближе к ней, теперь изо всех сил старались оказаться как можно дальше. В тот момент причина для меня стала так очевидна и естественна, что казалась незначительной, поэтому, потянув подругу за собой я все же покинула ставшее всего за полчаса адом помещение.       Спустя еще двадцать минут, случайно "подобрав" по пути еще троих несчастных, я стояла на парковке и дрожащими руками пыталась открыть машину. Вокруг меня толпились ребята, нервно переминаясь с ноги на ногу и озираясь по сторонам. Когда мне все же удалось справиться с ключами, мы быстро загрузились, и лишь заведя мотор, позволили себе тихий выдох облегчения. Крепко сжимая пальцами руль, я оглядывала здание, которое только что покинула: на ступенях у главного входа была чья-то кровь, а рассыпанный мусор из опрокинутой урны не добавлял картине радостных тонов, в окнах некоторых кабинетов уже не было стекол, а на уцелевших можно заметить бурые разводы, через пустые рамы первого и второго этажей хорошо просматривалось что происходит внутри - ничего хорошего. Кое-где студенты еще боролись, а где-то уже все стихло. Ди тихонько толкнула меня в плечо, намекая, что пора бы уже убраться отсюда. И правда, пора.