«Багдад - Лондон: Совершенно секретно»

Она была похожа на цыпленка: такая же желтая, шумная, тонкоголосая, едва-едва пять футов ростом, волосы светлые в рыжину, веснушки, желтые шмотки. Принюхавшись, Гарри определил ее как маленькую шуструю альфу. Легко было представить себе мечтательного темноволосого Серткиса с этой девчонкой, бывшей сразу всегда и везде. Главный Аврор был на то и Главным Аврором, что мог бы не проводить беседу сам. Всего лишь послать оперативников, заставить лучших детективов обрабатывать версии, отстраниться и координировать действия. Но он был бывшим гриффиндорцем, и глаза Малфоя - остекленевшие от понимания собственной участи - все еще стояли перед внутренним взором. Энни Бердс смерила его любопытным светло-карим взглядом, несколько раз моргнула, повела острым носиком, уважительно созерцая габариты, любопытно скосилась на оставшихся снаружи троих оперов и предложила кофе. Сочтя беседу именно беседой, а не допросом, и понимая, что устал от напряжения, Поттер согласился и получил чашку с бонусом из печенья. - Расскажите мне пока о вашем партнере, мисс Бердс, - попросил он. - Ну, мы встречаемся уже два года, - она прищурилась, подсчитывая, - Да, два. Он омега, вы знаете, наверное. Гарри кивнул, девушка хитро покосилась на него. - Как омега он, безусловно, хорош, мистер Поттер. Вполне покладистый и незлой. Вот только в некоторых вопросах упрямый до жути. А почему вы обратились ко мне? У него же есть друзья. - Ваше имя стоит в списке первым, - пояснил Гарри. - В каком списке? - носик Энни притворно наивно шмыгнул. - В списке чаще всего приходящих к нему в дом, - притворство Поттер просек на лету и хмыкнул. - А, это! - она фыркнула, - Удивительно! Два года встречаемся, пора бы жить вместе начать, так нет же! Работа у него, видите ли! Я альфа, а не тупая табуретка, - воскликнула она, - Всего лишь медбрат в Мунго. График как график, есть дежурства, но ничего сверхсерьезного. Тоже мне, тайны мадридского двора. И вообще я… - Постойте, - повелительный голос Героя беспрекословно остановил поток речи, - Вы встречаетесь два года и не живете вместе по его настоянию? - Ага, - она снова шмыгнула, на этот раз обиженно, - Можно подумать, он водит туда всяких альф. Но запаха-то нет! Я, конечно, не такая альфа, как вы, мистер Поттер, но уж чужой запах различу. Он вообще-то верный и хороший, веселый такой. Ничего особенно плохого за ним не водилось… Ну, кроме того раза, по глупости, когда вы его отпустили, он рассказывал. Она еще что-то щебетала, водя носиком и цепко оглядывая Главного Аврора, но Гарри уже сделал нужные выводы. Девчонка была не так уж глупа, только хитра без меры, и на всякий случай он поспрашивал ее еще о разных пустяках. Герой едва держался от спешки, помня, что шантажист у них не из терпеливых. Но Гарри Поттер всегда умел ждать своего часа. Спустя еще полчаса он вышел из дома. - Олсопп, в отдел. Пусти по списку оперов, сам возьми вот это имя, - он ткнул на следующее, - Джайн, Тернер - со мной. Олсопп кивнул и аппарировал к Министерству вместе со списком остальных посетителей Серткиса. - Простите, мистер Поттер, могу я спросить, куда мы? - обратился Джайн (метис, дедушка - чистокровный араб, бета с уклоном в альфу), Тернер покосился и прислушался. - Обыщем квартиру Серткиса. Похоже, кое-кто не оправдал моего доверия. Тон Гарри был холоден и угрожающ, Джайн не подал виду, но почувствовал себя ощутимо неуютно. Крайне редко встречался кто-то настолько смелый, чтобы нарушать обещания, данные Главному Аврору. Такой случай не мог закончиться хорошо. Серткис жил небогато, но в своем маленьком домике, доставшемся ему в наследство от давно умершей матери, насколько гласило заведенное досье. Чисто и довольно-таки уютно, в холодильнике - холостяцкий набор, кое-какие маггловские технологии. Гарри прикинул что-то в уме - и хмыкнул. - Ищите все что угодно подозрительное. Особенно - вещества. Час обыска ничего не дал. Неужели они ошиблись? Неужели искать нужно не здесь? Гарри незаметно вошел в ванную, закрыл дверь оперся на края раковины. Из зеркала на него смотрели усталые зеленые глаза, сверкавшие притупленным гневом. Ноздри раздувались, ощущая запахи мыла, крема для бриться, ароматических зелий и медикаментов из аптечки. Перед глазами снова встало лицо Драко. Сосредоточенный, ожидающий своей участи, но все еще готовый показать зубы. Поттер почти добился своего, но этого ли он хотел? Хотел ли он только иногда ночевать в Малфой мэноре, получая свою порцию сопротивления, а потом возвращаться к будням? Хотел ли? Внимательно всмотревшись в свое лицо, Гарри постарался забыть этот вопрос. Он подставил Малфоя, пойдя на поводу у своих желаний - поступок, достойный «безмозглых гриффиндорцев», как сказал бы Драко. И сказать ему сейчас - нужно, но последствия… Встряхнувшись, Гарри глубоко вдохнул, стараясь успокоиться и отогнать невеселые мысли. Запах медикаментов усилился, превысив запахи мыльных принадлежностей. Хранить аптечку в ванной - странно, но не более, чем… Поттер распахнул дверь и крикнул: - Тернер, в ванной смотрели? - Да, сэр, - отозвался тот, - Там есть аптечка, в ней - лекарства, но ничего, похожего на наркотики. Гарри в сердцах сплюнул и по запаху нашел белый чемоданчик под ванной. Оттуда полетели бинты, вата, маленькие пилюли, которые Поттер обнюхал и навскидку признал класс успокоительных, прочитал на этикетке вошедший в моду маггловский кофеин, один из немногих препаратов, действующих на волшебников, несколько склянок с белесым, известным каждому обезболивающим, красно-оранжевое перечное и несколько неизвестных. Четыре вида совершенно непонятных склянок, и Гарри страшно пожалел, что зельеварение было не его предметом. Он откупорил каждую и осторожно понюхал. Розмарин, что-то свежее, что-то, похожее на огурец, и пижма. Сиреневое, голубое, светло и ядовито-зеленое. На анализ уйдет почти день. Даже если ускорить процедуру - половина дня. Что-то нужно исключить. …Розмарин, розмарин. «Простуда тоже разная бывает», - смеялась как-то летом Молли Уизли, намазывая красному, как рак, Рону на вспухшую губу пряное слабо-сиреневое масло. Фред и Джордж вслух делали ставки, где именно Ронни-бой отхватил такую радость… Не то. …«Чем свежее запах, тем сильнее согревает», - холодный, как льды Арктики, голос тянул свою лекцию. Он бы не запомнил, если бы на той же паре Гермиона не стащила склянку, мотивируя тем, что ей часто продувает спину в коридорах. Тем же вечером зелье разбилось в южном крыле, и, хотя Эванескко действовало безотказно, там до сих пор слабо пахло мятой - Гарри проверял, сбежав с торжественного ужина, чтобы поболтаться по замку… Согревающие мази. Маленькие запоминающиеся подробности, который только ждут своего часа, и вся голова - полна ими. …Все, что с огурцами, означает чистоту. Симус держал свои сто пятьдесят склянок в тумбочке, так что на метр не подойти. И каждый вечер эти сто пятьдесят торжественно вытаскивались и намазывались на разные части тела, зато Финниган единственный щеголял чистой кожей весь трудный подростковый возраст, даром, что был ранним омегой… Серткис ухаживал за своей внешностью. Может быть, все-таки изменял своей альфе? Кто теперь точно скажет? Вечером предстоит еще один допрос. Но пижма. У нее резкий запах, довольно необычный для зелья, да и цвет у него заставляет подумать о токсичности. В школе авроров говорили, что в больших количествах она ядовита. Упоминал ли ее кто-то в зельях? Хотя цвет казался знакомым. Гарри напрягся, выуживая из памяти все новые и новые подробности, детали и отбрасывая ненужные. И, наконец… …Допрос проходил в присутствии колдомедика, такие преступники - будущие «вечные» пациенты Мунго, и все уже сразу это понимали. Посреди допроса захрюкавший мерзким смехом преступник вдруг зашелся истерикой, да такой буйной, что никакой Энервейт его не брал. Это потом целитель объяснил, что таких больных с детства успокаивают Энервейт, и они со временем приобретают к нему иммунитет, как к лекарству. А в тот момент он только отдал приказ держать крепче и влил в рот резко пахнущее пижмой ядовито-зеленое зелье из крохотной склянки. В его отчете Гарри прочел: «был использован сильный транквилизирующий препарат»… Транквилизатор. Зачем транквилизатор для психически больных дома простому медбрату? Гарри пошарился в недрах аптечки, скривился и зло сплюнул. Склянок было пять. Захватив все, он едва удержался от того, чтобы пнуть дверь и разнести что-нибудь. Попавшийся под ноги Джайн спешно опустил глаза и прижался к стене. - Уходим! - рявкнул Поттер, - Вы, двое, завтра же на курсы по запрещенным зельям! - Сэр, курсы по ЗЗП только по пятницам, - тихо вмешался Тернер, Джайн невольно сжался, ожидая бури. И буря разразилась. Поттер резко обернулся, глаза сверкали, дышал он тяжело. В руке Главный Аврор держал склянку с ядовито-зеленым зельем. - А это, мать твою, что, тоже по пятницам только узнавать будешь? Вы проверили аптечку и не распознали транквилизатор, которым пичкают психов в Мунго! Зачем медбрату пять порций этого дерьма в доме? Я что-то не вижу у него под боком психов! - он зажмурился, пытаясь успокоиться. Видимо, ему это удалось, поскольку в следующую секунду взгляд уже стал более усталым. Поттер впихнул склянку Джайну и велел: - Это - в лабораторию, приоритет «ультра». Результаты первым делом мне. Рот не раскрывать. Допрос без меня не проводить. Свободны оба. Авроры удалились тихо, как в церкви, только с улицы были слышны хлопки аппараций. Гарри упал на кресло в маленькой гостиной. Если не прийти в себя, от Серткиса мало что останется. Профессор Дамблдор научил Гарри многому, но среди самых важных понятий было доверие. Доверие, явившееся самым сильным даром человеку и, в то же время, самой большой ответственностью, возлагаемой на него. Дамблдор никогда не говорил «доверяй каждому», но он неоднократно замечал, что доверие помогло исправить свои ошибки не одному человеку. И все же, уже будучи взрослым и покусанным жизнью, Гарри ошибся с доверием. Может, натура альфы, не склонная приписывать омеге преступления без почвы ревности, сделала эту ошибку. Неважно, какая его часть решала, ответственность - на нем. И - на Малфое. Это самое паршивое. Поттер закрыл лицо руками и устало потер глаза, физически ощущая в теле напряжение. Он не знал, что будет, как найти, а главное, как жить, если Малфой окажется в Азкабане. Как всегда жил? Улыбаться корреспондентам, давать интервью, ловить преступников и смотреть в глаза своему отражению в зеркале? В бесстыжие эгоистичные безвольные глаза? Не получится. Разум слабо возражал, но что-то внутри знало - нет, не выйдет. Этому второму Герой доверял больше, чем разуму. Кто мог зайти сюда и взять остатки воспоминаний? У кого был сюда доступ? Друг? Девушка? Любовник? И если не кто-то из них, то почему, как вышло, что он решил применить легилименцию? Не каждый день ты говоришь Легилименс, чтобы ощутить груз чужой жизни, даже какие-то секунды. Мы думаем о себе намного больше, так уж вышло. Ответ был где-то, и Гарри казалось, что зеленые склянки звенят его, хоть и недостаточно отчетливо. Он близок, где-то очень близок, в словах цыпленка-Бердс, в этой квартире с неожиданными маггловскими гаджетами, в пустых из-за стертой памяти глазах Серткиса. Он тяжело встал. Ему не восемнадцать, он не беззаботный стажер, которого дома ждет любящая альфа, готовая взять ответственность на себя. Двадцать восемь лет ощутимо легли на плечи, напомнив о форме Главного Аврора и пустой постели, о том, что вечерние беседы он ведет с портретом давно умершей женщины, а остроухий Бэтмэн уже пару недель как обитает большей частью у Уизли, потому что запереть в затхлом доме живое существо Гарри просто не смог. Заныло где-то внутри, напоминая о том, что Герой все еще ждет, когда дома его будет встречать не только датский дог с белой манишкой, не просто говорящий портрет, не ворчание Кричера, а кто-то еще. Кто-то - и что-то. Серткис смотрел уже много иначе: без испуга, обреченно. Конечно, ведь страх его и спас, не дав вспомнить о том, что в аптечке лежит билет в тюрьму, заставлял думать лишь о своей шкуре. Но тяжелая походка Главного Аврора, узнаваемая от шага до шага, и столь же тяжелый взгляд говорили достаточно ясно. Гарри сел напротив него, и зеленые глаза смотрели тускло, без эмоций, с одной лишь усталостью да долей презрения, что и за эмоцию-то не посчитаешь. Так смотрят на опустившегося пьянчугу, который отталкивает руку помощи, потому что где-то в глубине души ему нравится вызывать жалость. Не выдержав этот взгляд, Серткис прикрыл глаза. - Я ошибся в тебе, - гильотиной упали слова, - Я доверился тебе, попросил о помощи. И ты согласился, зная, что уже не оправдал доверия. Второго шанса не будет, Джим. Говорят, что зеленый - цвет надежды, но не когда у него запах пижмы. Он помолчал, не замечая, что по красивому лицу Серткиса текут слезы. - Сейчас будет больно. А потом ты назовешь всех, кто покупал у тебя эту дрянь. Когда ты закончишь, твоим новым домом станет Латчмер-хауз-М*. Главный Аврор поднялся и распорядился подать два свитка и перо. - Напиши Энни сейчас, потом не сможешь. Всхлипывая, трясущейся рукой Серткис вывел несколько строчек. Из камеры около сорока минут доносились всхлипы, визги и вопли. Джайн и Олсопп угрюмо ждали, пока Эрни выпишет им официальное направление на углубленный курс о зельях, запрещенных к применению не в условиях больницы, обычно именуемый ЗЗП. Террористы через три камеры невольно ежились, вспоминая каждый свой допрос. Когда Главный Аврор, наконец, вышел, мокрый и похожий на каменное изваяние, ему никто не сказал ни слова. Глядя в выпрямленную до предела спину, отдел молчал со стыдом. Здесь слова «неоправданное доверие» весили как тонна скалы над головой. Таковы были любовь и уважение к Главному Аврору, Герою, Гарри Джеймсу Поттеру. Гарри сжимал в руках записку с острым почерком Малфоя и боролся с собой. Он был виноват и до сих пор не избавил Драко от нависшей угрозы Азкабана. Но им обоим это было нужно. Огонь пожирал скупое «Жду вечером», а Поттер шагал по гравиевой дорожке к дверям Малфой мэнора, отчаянно надеясь на незаслуженную нежность. Латчмер-хауз* - бывшая мужская тюрьма категории D, самой «легкой». На сегодняшний день закрыта. Буква М поставлена мной в качестве намека на то, что закрыта лишь маггловская часть, и, чтобы различать их, после названия ставилась М - «Magic».