(с) Шарлотта Перкинс Гилман
***
30 ноября 1994 года, окрестности замка Готтерфолл где-то на границе Германии и Австрии. Они торопились, ведь времени почти не было. Нечто неописуемое шло за ними по пятам, и любое промедление грозило гибелью. Расставленные ловушки должны были задержать преследователя, но едва ли надолго. Кромешная тьма облепила стены грязных бетонных коридоров, простирающихся на многие сотни метров во всех направлениях. Недостаток видимости в тусклом свете фонаря усугубляла маска противогаза, жёстко ограничивающая обзор. Рой готов был поклясться, что, если бы не воздушный фильтр, он почувствовал бы едкий сернистый запах в спёртом воздухе помещения. Он чувствовал этот запах кожей, практически осязая витающий в бесцветном пространстве смрад. Антон, облачённый в стандартную тактическую экипировку и противогаз, аккуратно приоткрыл увесистую металлическую дверь котельной, подзывая Ройса за собой. Лучи фонарей едва прорезали глухую и вязкую завесу тьмы и паутины, окутывавшую помещение с проржавевшими агрегатами и трубами, не особо помогая отчётливо разглядеть детали интерьера. Пара фигур, облачённых в специальное обмундирование, аккуратно пробиралась через нагромождения огромных труб и клапанов в тесный проём, будто бы становившийся всё уже и уже с каждым пройденным метром. Жёсткий скрежет внезапно раздался позади. Ройс обернулся, пытаясь тусклым светом фонаря выцепить из темноты дверной проём, через который они только что вошли. Его нутро сжималось в предчувствии неизбежного. – Твою!… Оно всё равно за нами увязалось! Живо, запри чёртову дверь! Ну же! – дрожащим голосом рявкнул Антон через противогаз, не оборачиваясь назад. Они оба знали, что именно идёт по их следам, но отчаянно боялись назвать его вслух. Ройс неуклюже подбежал обратно к увесистой металлической двери и с усилием потянул на себя, упираясь армейским ботинком в дверную раму. С пронзительным гулом петли поддались, заслонка сдвинулась с места. Он с ужасом вглядывался в темноту коридора – что-то крупное, судя по звукам, приближалось к ним, тяжело выдыхая вязкий пыльный воздух. Через двойное толстое стекло круглого окошка двери можно было различить быстро сокращающий расстояние силуэт существа. Маслянистого, округлого, массивного, как гризли. К облегчению присутствующих, тяжёлая дверь котельной наконец-то с грохотом закрылась, и Рой мгновенно задвинул стальной засов. Через миг произошёл мощный удар, заставляя металл в центре двери слегка выгнуться, отталкивая юнца, от неожиданности рухнувшего на пол. Оцепенев и тяжело дыша, он смотрел на грязное округлое окно, за которым нечто бесформенное и склизкое обволакивало мутное стекло. Позади себя он услышал тяжёлые шаги напарника. – Антон, оно здесь. Надо искать другой ход… – прошептал Рой, услышав за спиной приглушённое противогазом дыхание. Он обернулся. – Антоха, у тебя ведь есть ещё… Сидящий на полу замер в ужасе и медленно попятился назад к двери. Из-под прорезиненной маски его напарника вылезали скользкие розовые щупальца, обволакивая бронежилет и грудную клетку. Стёкла, закрывавшие глаза, треснули и протекли кровью. Существо тянулось к Ройсу дрожащими окоченевшими пальцами. Панически отползая прочь, опешивший боец упёрся в жёсткий металл захлопнутой двери, нащупывая затвор. Резкий удар сзади заставил его обернуться, когда окошко с треском разбилось, и через него ворвалась одна из конечностей монстра, обвивая горло и стараясь вытащить свою жертву наружу из помещения котельной. Очки слетели с лица парня, с дребезгом ударившись о пол. С резким выдохом Рой встрепенулся, силясь вырваться из непреодолимого захвата… Но, сделав рывок, Ройс тут же ударился затылком о железную стену, обтянутую драпировочной сетью, очнувшись от тяжкого сновидения, прерванного звонким звуком удара очков о пол. От кошмара, секунду назад казавшегося бесконечно реальным, а сейчас стремительно растворявшегося в осознании пробуждения. Мгновение он приходил в себя, пытаясь понять, осмыслить происходящее. Громко и глубоко дыша, юноша с облегчением и приятным удивлением смотрел на сидящих рядом товарищей. Это был просто дурной сон… Лишь жуткий, холодящий кровь сон. – Рой, ты в норме? – его закадычный друг Стенли обеспокоенно нахмурился, разглядывая следы ужаса, на какое-то время задержавшиеся на физиономии товарища. – Да… В порядке. Просто сон снился. Задремал, похоже… – Рой старался выровнять дыхание, но плотная экипировка сдавливала грудь. – Сколько ещё лететь? – Полтора часа примерно. Мы уже над лесом. Что снилось, кстати? – Какая-то муть. Мы с Антоном куда-то залезли… В какой-то подвал или склад. Потом… Потом мы убегали от кого-то и прятались в тёмной котельной. Нас преследовал монстр со щупальцами. И в итоге поймал… – Ройс слегка улыбнулся, про себя радуясь тому, что это был всего лишь кошмар. Просто сон. Он поднял слетевшие при пробуждении очки и принялся протирать округлые линзы куском белой материи. Порой дурное сновидение тяготит, оставляя за собой отчётливый и неприятный след на душе, рваную рану на настроении, отпечаток уныния или отчаяния, словно имевшего место быть в реальности ещё мгновение назад. Но Рой почти любил кошмары и имел свой, весьма специфический взгляд на этот счёт. Ведь пробуждаясь от них, мы с облегчением обнаруживаем, что события эти никогда не случались в действительности, что всё ужасное и пугающее, гадкое и невыносимо печальное, через что нам только что довелось пройти, было безобидной иллюзией, игрой нашего разума. Мыслительным экспериментом над самими собой. Открывая глаза после кошмара, мы с благодарностью принимаем реальность, охотно возвращаемся в неё, что бы там нас впереди ни ожидало. Они – суровое напоминание об истинных ценностях и действительно важных вещах. Ведь лишь осознание потери даёт представление о значимости утраты. Гораздо хуже сны приятные и слащавые, балующие нас дивными грёзами несбыточных мечтаний и надежд. Покидая их, оказываешься в месте куда более мрачном и угрюмом, не имея особого желания возвращаться к жизни. А к жизни возвращаться нужно обязательно.