BIOHAZARD Dormant Castle

      Оказавшись в коридорах фиолетового сектора, солдаты осторожно осматривались по сторонам в поисках противника, отчётливо осознавая, что в этом смертоносном сафари охотники и добыча могли поменяться ролями в любое мгновение. Убедившись, что в данный момент им ничто не угрожает, Роджер установил мину в центре перекрёстка коридоров и снял с плеча Фаустпатрон, приготовившись к атаке. В случае появления зверя в одном из четырёх проходов они бы побежали в противоположный ему, заманивая гиганта в свою ловушку. Но медведь не спешил проведать гостей. Ни после того, как они стали громко кричать и стучать по стенам в попытке привлечь его внимание, ни после того, как Роджер выпустил несколько коротких автоматных очередей в потолок. Тщетно! Животное наотрез отказывалось играть по чужим правилам.       Плюнув на попытки призвать упрямого демона холодильного леса к себе, было решено отправиться в направлении фуникулёра. В случае столкновения со зверем они бы постарались заманить его на ранее установленную мину, а если повидаться с ним не посчастливится – просто спуститься на этаж с инженерными коммуникациями и заняться подключением оборудования. Плюс где-то на тонкой грани между возможным и фантастическим маячила туманная вероятность того, что в их отсутствии мишка наступит на мину самостоятельно, без посторонней помощи и на обратном пути они просто застанут изуродованный труп исполинского зверя.       В одиноко лежавшей посреди коридора куче обглоданных костей, щедро приправленных остатками внутренних органов, и рваной зелёной ткани, так походившей на униформу их отряда, Рой признал черты Келли Фишер. Кровавая мазня сама по себе не вызывала никаких эмоций: ни злопамятного презрения, ни брезгливого отвращения, ни тоскливого сожаления. Однако мысль о том, что на её месте легко мог оказаться тогда он сам или, что ещё страшнее, Ингрид, заставила нервно передёрнуться. Удивительно, но её судьба почему-то заботила его больше собственной.       – Ты сказал, её фамилия Винтерс? – почему-то решил уточнить он у напарника.       – Ну да. А что? – Роджер деловито приподнял бровь. – Решил узнать её родословную?       – Не то чтобы… – Рой затруднялся сформулировать причину внезапного интереса. – Но мне вдруг стало любопытно. Кто она вообще? Дочь кого-то из учёных, здесь работавших?       Роджер с лукавой улыбкой покосился на товарища, готовясь не то подшутить над ним на тему готовности сделать девушке предложение в столь романтичных условиях, не то удивиться его феноменальной невнимательности, позволившей чудом до сих пор не заметить фамильного сходства внучки с самим сэром Робертом, но не успел.       Глухой гортанный рёв несущегося на них со стороны зверя бесцеремонно прервал едва начавшуюся беседу. Хэнмэн спешно положил Фаустпатрон на плечо, чтобы прицелиться, в то время как замешкавшийся Ройс только принялся снимать висевшее за спиной орудие с плеча. Залп реактивной гранаты в направлении свирепствующего четырёхглазого хищника состоялся в наикратчайшие сроки, позволив Роджеру отбросить ставший бесполезным пусковой механизм. Окончание непродолжительного полёта снаряда ознаменовало успешное попадание в переднее плечо гигантского медведя. Словно споткнувшись, туша кубарем влетела в стену одной из холодильных камер, сминая стальные пластины перегородки, словно фольгу. Недовольный рёв сменился тяжёлым дыханием. Вспышка жгучего пламени при детонации опалила густой мех зверя, часть шкуры на левом боку всё ещё горела.       Перевалившись на задние лапы, монстр неуклюже пошатнулся и уставился на обидчиков. Пару секунд стороны конфликта внимательно рассматривали друг друга, не предпринимая никаких действий. Гарм, стоя на двух конечностях и упираясь сгорбленной шеей в потолок, принюхивался к незнакомым ему запахам палёной шерсти и порохового дыма. Его могучая левая лапа толщиной с человеческий торс беспомощно болталась, словно кости плеча были напрочь сломаны ударной волной. Обширные ожоги в поражённой области проникали в глубину мышечных тканей, однако действительно серьёзных помех для дальнейшей жизнедеятельности организма не наблюдалось.       Громовой рык зверя, способный вывести из ступора любого, наделённого слухом, стал сигналом для второй порции угощенья. Вскинув на плечо последний имевшийся в распоряжении гранатомёт, Рой произвёл выстрел в область живота монстра.       Но снаряд, мгновенно сократив дистанцию до цели, был небрежно сбит размашистым, но удивительно быстрым ударом правой передней лапы. Граната отлетела в окно одной из холодильных камер, с грохотом разорвав часть стены. Мохнатый монстр отделался небольшим ожогом, не вхо¬див¬шим ни в ка¬кое срав¬не¬ние с пос¬ледс¬твиями первого попадания. Он явно учился на своих ошибках.       – Бежим к мине! – скомандовал небритый солдат.       Едва люди успели ринуться в направлении подготовленной ими ловушки, зверь опустился на уцелевшую переднюю лапу и устремился в погоню. Либо убегающая добыча казалась несоизмеримо привлекательнее статичной, либо зрение животного не позволяло чётко разглядеть неподвижные объекты, но только теперь он вновь вернулся к преследованию. По привычке наступая на левую лапу, Гарм то и дело неуклюже отдёргивал её от пола, ковыляя на остальных, здоровых и полных сил. На пламя, постепенно снедавшее шерсть на спине, он не обращал никакого внимания. Скорость, однако, оставляла желать лучшего и уже казалась вполне сопоставима с человеческой, позволяя паре бойцов не быть настигнутой по дороге к заминированному перекрёстку.       Фактически заложенный заряд был их единственным оружием, способным причинить вред столь несокрушимому противнику, и в случае провала пришлось бы срочно ретироваться прочь из этого сектора в поисках нового плана действий. На смерть от кровопотери, как это часто бывает на охоте, здесь рассчитывать явно не стоило.       Перебежав на другую сторону заветного перекрёстка, охотники на медведей обернулись в ожидании фейерверка, который решит их дальнейшую судьбу. Хищник не заставил себя ждать: даже на трёх лапах он с завидной скоростью рассекал пространство прохладных коридоров за счёт огромной длины шага. На тот случай, если ни одна из лап зверя не удосужится коснуться мины, Роджер прицелился в неё из винтовки, готовясь детонировать снаряд собственноручно и дистанционно подручными средствами. Напряжение нарастало по мере приближения исполинской туши, степень прожарки которой не устраивала никого из присутствующих.       Передняя лапа миновала небольшую, но смертоносную металлическую тарелочку на полу, и подрывник не счёл нужным полагаться на случай. Гулкий одиночный залп автомата поразил цель под брюхом монстра.       Сказать, что кадьяка подкинуло вверх, было бы преувеличением, однако меховая громадина слегка приподнялась над полом и тут же рухнула на месте, перекатившись на бок. Следы крови на полу были добрым знаком, свидетельствующим об успешном про-битии покрова в брюшной области. Но торопиться спускать шкуру с добычи было бы несколько преждевременно и весьма самонадеянно. Следовало убедиться в отсутствии признаков жизни.       Рой выпустил по туше короткую автоматную очередь, с глухим звуком увязшую в невероятно толстой шкуре этого величественного создания. Реакции, однако, не последовало: медведь неподвижно лежал на полу. Выждав с минуту, Роджер подошёл чуть ближе и повторил ранее проводившийся тест на рефлексы. Нулевая реакция, кадьяк даже не дёрнулся от впившихся в кожу свинцовых снарядов. Охотники задумчиво переглянулись.       – Может, гранату бросить? – предложил Роджер. – Просто… На всякий случай.       – Брось, – Рой утвердительно кивнул. – Так будет спокойнее.       Подрывник достал гранату, извлёк чеку и забросил метательный снаряд как можно ближе к телу монстра. Взрывная волна выбила несколько стёкол, испещрила шрапнелью лохматую шкуру и ещё больше обуглила спину поверженного неприятеля. Реакции не последовало.       – По-моему, оно умерло, – заключил Хэнмэн. – Предлагаю двигаться дальше.       На этих словах они направились вперёд по изуродованному коридору. Важный нюанс заключался в том, что перекрёсток для установки мины был выбран ими не случайно, а в силу того обстоятельства, что только через этот коридор можно было попасть в часть фиолетового сектора, где располагался фуникулёр и инженерные коммуникации. В свою очередь это означало, что пройти мимо умерщвлённого зверя, мирно покоящегося на распутье четырёх путей, было необходимо. Туша занимала собой почти всё пространство, и протиснуться дальше можно было бы, лишь перебравшись через откинутую в сторону лапу.       Роджер аккуратно переступил через огромную конечность, с опаской оглядываясь на морду животного. Ему почему-то не давали покоя закрытые глаза, из-за которых медведь казался скорее спящим, нежели мёртвым. Не будучи в силах удержаться от искушения убедиться раз и навсегда, он с усилием пнул кадьяка в бок, желая увидеть разорванное брюхо.       Лапа, через которую только что переступил подрывник, непроизвольно дёрнулась, сбивая его с ног. Всё ещё тлеющее туловище встрепенулось. Открывший глаза зверь озирался по сторонам. Наверняка болевой шок от разорванной брюшины заставил его потерять сознание, а давление на столь болезненное место, напротив, привело в чувства. Чудовище взвыло от боли, попытавшись приподняться, но тут же обрушившись на пол под собственным весом. Часть кишечника при этом вывалилась наружу, и новая порция крови окатила коридор.       Роджер приподнялся на локтях и уставился на тушу. Его напарник готов был поклясться, что во взгляде Хэнмэна сквозит искреннее восхищение великолепным зверем, сражающимся до пос¬ледней капли крови. В этот момент две пары глаз пристально уставились на лежащего рядом человека.       Когда небритый солдат начал подниматься на ноги, чтобы уйти из области поражения медвежьих лапок, Гарм резко дёрнулся в его направлении, на этот раз даже не пытаясь встать, а просто скользя брюхом по полу, в процессе оставляя за собой обширные разводы алой жижи. Поняв, что дело добром не кончится, Рой принялся стрелять в голову кадьяка, стараясь выбить глаза, но сам он при этом находился слишком далеко от монстра и не заслуживал столь пристального внимания, как подвернувшийся под лапу сослуживец. Вновь опрокинув незадачливого солдата на землю, хтоническое чудовище придвинулось к нему всем корпусом, подтягиваясь правой передней лапой, уцепившейся когтями за железную решётку водостока. Лёжа на спине перед гигантским монстром, умудрённый жизнью воин смотрел прямо в глаза неизбежности.       – Позаботься о ней! – крикнул Роджер, доставая автомат. – Кроме шуток!       Раздавшаяся стрельба спустя секунду была прервана Гармом, резко вцепившимся в правый бок своего последнего ужина. Могучие челюсти с хрустом въелись в бронежилет, вырывая крупный кусок плоти в области печени. Тело солдата при этом отлетело в сторону. Убедившись, что оно более не двигается, зверь повернулся ко второму противнику, всё это время упрямо всаживавшему пули в непробиваемую толщу лохматой шкуры.       Глаза Роя стали влажными от невыносимой нелепости произошедшего. Ситуация напоминала ему старый и запредельно тупой анекдот с медведем и горящей машиной, в котором протагонист без тени сомнения принимает очевидную гибель, добровольно усаживаясь в охваченное пламенем транспортное средство без какой-либо веской мотивации. Вся суть в идиотической лаконичности поступка, в его бессмысленности.       «Как глупо!» – думал он – «Как же это было фантастически глупо!»       Его извечный благодетель, неоднократный спаситель, вездесущий товарищ, всегда приходивший ему на выручку, только что погиб. Раз и навсегда. И как! Идёт Роджер по коридору, видит – Гарм лежит. Роджер пнул Гарма и был съеден. Конец, занавес, овации. Нелепость.       Рой перестал стрелять и с некоторым отупением посмотрел на монстра. Громадная изувеченная туша неспешно, но агрессивно ползла к нему навстречу, волоча позади собственный кишечник. В этом непостижимо странном сумеречном состоянии рассудка в голову инженера пришла очень запоздалая, но всё ещё актуальная мысль. Развернувшись, он пошёл прочь по коридору. Не бежал, а просто шёл. Вскользь просмотрев реестры содержимого холодильных камер, угрюмый парень зашёл в одну из них и вскоре вышел, волоча за собой большой серебристый баллон. Смерив дистанцию до медленно приближавшегося куска мяса, он опрокинул добытый цилиндр на пол и ногой толкнул в направлении преследователя, доставая автомат. Дождавшись, когда обе цели соприкоснутся, Рой прицелился.       – Зима наступила, – тихо сказал он медведю, выпуская очередь по баллону.       Вырвавшаяся из серебристого цилиндра под большим давлением жидкость хлынула во все стороны, обжигая шкуру и торчащие из брюшины внутренности зверя. Взвившееся облако белого газа окутало силуэт чудища, покрывающегося ледяной коркой. Толща плоти промерзала до костей, становясь хрупкой, ломкой, неподатливой. Скорчившийся в муках гигантский медведь каждым движением ломал сам себя, трескаясь и крошась в мириады осколков. Приятный хруст обледеневшего изваяния успокаивал. Но всё хорошее должно когда-нибудь заканчиваться, и Рой зажал спусковой крючок автомата, щедро орошая хрустальную плоть поверженного хтонического чудовища горячим свинцом. Скульптура раскололась на куски, осыпав коридор своими розоватыми фрагментами. Месть и правда оказалась блюдом, которое подают холодным, но аппетита сейчас не было.       Когда облако белоснежного тумана жидкого азота рассеялось, Рой подошёл к лежащему у стены телу павшего товарища и бережно опустил его веки, искренне желая этому славному викингу попасть в настоящую Вальхаллу. Кажется, он улыбнулся ему напоследок.