Унесенные ветром

Спустя месяц с того момента, как они стали жить вместе, именно этой ночью, когда Шерлоку пришлось уехать из-за расследования о похищении старинных рукописей из музея в Ирландию, а миссис Хадсон ушла с ночевкой к подруге, Джон проснулся глубокой ночью, уверенный в том, что отчетливо слышал шорохи. Он лежал, накрывшись одеялом, и вслушивался в ночные шумы. Мысленно он представил себе нутро здания: канализационные трубы, электрическая проводка, вентиляция. Все эти системы архитектор скрыл в стенах дома, нигде ни выступа, ни кабеля. Но ничего не происходило. На улице сработала сигнализация, залаяла собака. Спустя пару минут Джон собрался с силами, поднялся и осторожно двинулся к двери. В коридоре ни звука. Джон рискнул выйти. В темноте все выглядело застывшим. Не включая свет, он сделал несколько шагов. Всюду царила тишина. Его босые ноги быстро заледенели. Неспешно обойдя квартиру и убедившись, что никого, кроме него, тут нет, он снова забрался под одеяло, но еще долго не мог уснуть, и все ждал сам до конца не понимая чего. Пробуждение было ужасным, ведь он проснулся из-за тошноты. Серое утро навалилось на него через не занавешенные окна, промозглое и безрадостное, а мозг никак не желал забывать того иррационального страха, который он испытывал прошлой ночью. С трудом поднявшись с кровати, Джон побрел в ванну, цепляясь за раковину, включил воду. Но ужас не проходил. Подавив в себе приступ рвоты, Джон набрал номер Морана: — Доброе утро, — негромко поприветствовал его голос на другом конце провода. — Привет. У меня к тебе срочное дело, — Джон вышел из ванной комнаты, сел на край кровати и обвел взглядом свою комнату. — Я полностью к твоим услугам. — Мне нужно, чтобы ты раздобыл мне номер того чудо-инженера, что был специалистом по системам прослушки, камер видеонаблюдения, датчиков движения и жучков. Ты понял, о ком я. — Решил последить за кем-то? — без капли интереса спросил Моран. — Или подозреваешь своего партнера в чем-то ещё более нелегальном, чем его профессия? — Нет, я просто хочу иметь в доме свои «девайсы». — Ясно, значит, хочешь всё видеть и слышать двадцать четыре часа в сутки, — в трубке послышались шумы. — Считай, улажено. Я сам могу тебя всем этим обеспечить. — Тогда будь добр, понатыкай их повсюду, кроме ванных комнат. — Что ж, ты выразил свою волю предельно ясно, — Моран рассмеялся. — Где планируешь обустроить контрольный пункт? — В своей спальне, Шерлок сюда не поднимается, да и места тут достаточно. — Вы спите в разных комнатах? — Только когда его нет в городе, ты ведь в курсе, что я беременен, а ребенок, несмотря на ранний срок, уже имеет над альфой некоторую власть. — Может, тогда не стоит торопиться с камерами? Насколько я помню из общего курса омеги имеют склонность к совершению необдуманных поступков. — Это не прихоть, — огрызнулся Джон. — И я ещё не настолько зависим от гормонов. — Ты уже несдержан. — Просто скажи, что не собираешься мне помогать! — Ещё немного, и у тебя случится истерика. Слушай, я подумаю, конечно, но на твоем бы месте я бы заварил ромашковый чай и постарался… Джон сбросил вызов и отшвырнул мобильный. Он сам мог разобраться с этим.

***

Неделю спустя. Сейчас, как никогда раньше, Джон ощущал, что начались глобальные перемены в его организме и психике. Ведь теперь каждый день начинался с рвоты, и на протяжении всего дня он с трудом удерживался от того, чтобы не сбежать в туалет. Ведь его мутило от малейшего запаха, стоять, сидеть или лежать больше часа он тоже не мог, так как мгновенно начинала болеть голова, и как следствие снова рвота. Ну, а Шерлок впервые на его памяти старался угодить кому-то, кроме себя. — Тебе стоит сходить к врачу, это ненормально, — Шерлок облокотился на дверной косяк и наблюдал за тем, как Джон вытирал лицо полотенцем. — Я так не думаю, — категорично заявил Джон. Подобное заявление Холмса его не на шутку взбесило. — Речь ведь идет не только о тебе, — слишком мягко начал Шерлок, — стоит научиться заботиться о своем организме. — Ах, вот как, прекрасно! Отныне я буду слушать советы только от циника и высокоактивного социопата Шерлока Холмса! — перешел на крик Джон. — Знаешь, я как-то дожил до своего возраста без указок и вообще, а что если ты уйдешь? Тебя ранят или убьют во время очередного расследования? А вдруг ты решишь мне изменить или уйти к той же Молли? Или я что, по-твоему, лишен права на самостоятельность? — Мы говорим сейчас о другом, — Шерлок нахмурился, — я просто проявлял заботу, не хочешь идти на прием, никто не заставляет. — Рад слышать, — голос Джона подозрительно задрожал. — Ты же не собираешься разреветься? — буркнул Холмс. — Конечно, нет, что за глупости, — но предательские глаза уже заблестели от не пролитых слез. — Прости, — Шерлок подошел к Джону и обнял его, — я не должен был с тобой так говорить. Джон еще немного для виду повздыхал, но потом в итоге согласился записаться на консультацию, но до этого времени спасения от навязчивых мыслей в его голове не было. Приступы панической атаки заметно участились. Голова постоянно болела, а сердце учащенно колотилось. Мысли о том, что это все не всерьез, и что Шерлок с ним исключительно из-за того, что он омега, не давали покоя. Вдобавок ко всему каждый его день походил на предыдущий. Шерлок всячески скрывал от него подробности тех дел, что расследовал. Моран лишь подтрунивал над его желанием найти работу, а все остальные начисто игнорировали его слова и просьбы, будто бы из-за беременности он лишился рук и ног. И чем больше он проводил времени один, тем сильнее проникался ненавистью к виновнику своего состояния, который появлялся только вечером и в слишком приподнятом настроении, которое непременно хотелось испортить. Все попытки Шерлока успокоить, научно обосновать и убедить ещё больше подливали масла в огонь негодования. Джон не замечал, как яростно раскидывал бумаги, как стремительно избавлял квартиру от всего хрупкого, стеклянного и фарфорового, как орал до боли в горле и не раз замахивался на альфу, но тот даже не пытался остановить. Шерлок только ждал пика и спада очередной истерики, чтобы вовремя подойти и успокоить рыдающего, извергающего проклятья Джона. Теперь не нужно даже повода, чтобы разозлиться на что угодно. К концу седьмой недели, обоняние Джона намного улучшилось, и вместе с этим новшеством внутри проснулись собственнические чувства. Теперь внутренняя омега страстно желала, чтобы её альфа неразлучно был с ней, чтобы вовремя подавал стакан воды, заботился и всячески облегчал её жизнь. Теперь не будучи рядом, Джон ежеминутно названивал Шерлоку, придумывая самые нелепые предлоги, хотя Шерлок почти сразу раскусил его и, несмотря на это, всегда брал трубку. Но вот стоило только Шерлоку вернуться домой и пропитаться запахом какой-нибудь омеги, разум Джона окончательно отступал, оставляя голые инстинкты. В сторону Шерлока мгновенно летели угрозы, его трясло от одной мысли, что о нем забыли. Джон почти всегда прогонял его, вопил, что он ничего не значит в его жизни, что им лучше бы никогда не встречаться, и уличал в нелюбви. Холмс молча наблюдал за полетом тарелок или как раздувались от гнева щеки Уотсона, как тот задыхался, рыдая и всхлипывая. — Тебе совсем плевать на меня! Шерлок без колебаний кивнул и включил чайник. Джон закрыл рот, и сел на стул. — Ты сейчас издеваешься? — Боюсь, что всё как раз наоборот, — Шерлок достал целые, чудом уцелевшие кружки и поставил на стол перед Джоном. — Я… — голос Джона совсем осип, — я не могу… это просто как лава, что стремится выплеснуться наружу одним потоком, а таблетки, что мне выписали, не помогают. Знаешь, еще немного, и я возненавижу сам себя. Шерлок вновь понимающе кивнул и больше не проронил ни слова. И именно тогда, Джон понял, что со своими неконтролируемыми истериками лишился единственной поддержки, и Шерлок никогда в жизни не проникнется к нему симпатией. Уже утром на следующий день, когда вопреки негласным правилам Шерлок решил остаться в постели даже после пробуждения своей дражайшей половины. Сегодня почему-то захотелось лежать рядом, дотронуться до горячей спины, вдыхать запах Джона, наслаждаясь его теплом. Несмотря на то, что это лишь физиология, как альфа, он подсознательно знал, что должен быть рядом. Омега мог веревки из него вить, все равно уйти невозможно, ровно, как и перестать думать о нём. Близость Джона вызывала приятную теплоту в его груди и слишком волновала, Шерлок не представлял, куда деть свои руки или как заставить себя не смотреть на него столь пристально. Его новые чувства, желания, образ мыслей были до безобразия непривычными. Джон перевернулся на спину и вздрогнул, увидев нависшего над ним Шерлока. — Привет, — буркнул Джон и потер глаза, а после посмотрел на будильник, — все еще в постели, на тебя это непохоже. — Я не ранняя пташка, — напомнил Шерлок. — Где ты был прошлой ночью? — спросил Джон, уже мысленно рисуя картину предстоящего совместно проведенного дня. Идея всё больше и больше нравилась ему. — В Бартсе, — Шерлок чуть отодвинулся и подпер голову рукой, не разрывая зрительного контакта. — А если поконкретнее, чем ты там занимался? , — медленно проговорил он. — С каких пор тебя это стало интересовать? — Можешь не говорить, — напряженно ответил Джон, — как-нибудь сам разузнаю. Лестрейд наверняка в курсе. — Я тебе уже говорил о том, что тебе не о чем волноваться, и на будущее, если ты еще раз предпримешь попытку приехать ко мне или станешь мешаться на месте преступления — пеняй на себя. — Но я же ничего не сделал! Ты сам виноват, ведь не ответил ни на одно из моих смс! — Из скольких тысяч? — иронично спросил Холмс. — Ты не считаешь нужным посвящать меня в свои планы, совсем не говоришь со мной, даже о расследованиях теперь умалчиваешь. — Я это делаю только ради тебя, мне не хочется подвергать тебя опасности, — искренне ответил он. — Пойми же, наконец, я не фарфоровый и не сломаюсь. Я всё тот же, — сказал Джон сквозь зубы. — Но не для меня. Молли предупредила, что тебя не стоит беспокоить из-за твоего повышенного уровня гормонов… — Ах, вот оно что, — завелся Джон. — И сколько же там еще пунктов? Поделись же со мной, ты даже не представляешь насколько мне интересно! Почему бы вам сразу не поместить меня в больницу и оградить меня от всего мира, я же такой ранимый?! — Давай сменим тему. — Нет, раз уж ты упомянул дражайшую мисс Хупер, а не с ней ли ты провел прошлую ночь? Я не собираюсь говорить гадости, но утоли мое любопытство. — У Молли действительно была ночная смена, но между нами ничего нет, — жестко ответил Шерлок. Джон усмехнулся, пока не почувствовал, как у него расплывается все перед глазами, он торопливо потер глаза, стирая выступившие от обиды слезы. — Никогда не понимал, и что вы все в ней находите, сколько бы раз не присматривался. Да, она обладает мужеством — безропотно смотрела на то, как пусть уже бывшего партнера уводит другой, достаточно умна, гостеприимна и добра, но разве этого достаточно? Шерлок хмыкнул и лег на спину. — Нет, ну разве я не прав? — Джон перевел дыхание, — она не образчик красоты, теперь даже не омега, она не боролась до конца за Лестрейда, почти сразу сдалась. Если бы это случилось со мной, я бы не стал соглашаться и не отпустил бы тебя, выход всегда можно найти. — Но этого не случилось, так что никаких гипотез, — резко произнес Холмс. — Ты жалеешь? — Джон почувствовал себя задетым, скрывать слезы не было смысла. — Какой же ты засранец! Нужно было повременить с переездом, — он вскочил с кровати и вышел из спальни и помчался в ванную комнату. Ему стоило высморкаться и переждать приступ очередной истерики, стоя под тугими струями воды или приняв расслабляющую ванну. Заперев на замок дверь, Джон с отвращение посмотрел на свое отражение в зеркале — глаза были припухшие и заметно раскрасневшиеся. Думать о произошедшем не хотелось. Через час раздался настойчивый стук в дверь. — Что ты там делаешь столько времени? — Принимаю ванную, — апатично ответил Джон, — разве это для тебя не очевидно? — Нет, сейчас ты неразрешимая головоломка. — Тогда будь добр оставь меня в покое и уйди. Думаю, в мире есть куча экспериментов, которые нужно провести, а Хупер тебе с удовольствием ассистирует. К концу десятой недели, тошнота совсем перестала мучить, но теперь Джон с любопытством и долей ужаса, наблюдал как его соски и грудь увеличивались в размере, и неприятно чесались. И чтобы хоть как-то скрыть это, на смену рубашкам пришли безразмерные футболки и свитера. Также проснулся аппетит! Джон чувствовал себя тем самым мифическим вендиго, который никак не мог познать чувства сытости. Есть хотелось все время, даже во сне он представлял сочную курочку, политую кисло-сладким соусом и кучу сладостей. Любую проблему отныне Джон заедал калорийным фаст-фудом, который втайне покупал и периодически припрятывал на случай внезапных истерик, и на удивление это был необычайно легкий способ избежать ссоры. Вот только когда его секрет хорошего настроения раскрылся, Шерлок высказал все об его умственных способностях и вредности потребляемой им пищи, на что Джон отреагировал незамедлительно. Неделю они ночевали в разных спальнях. Джон даже не заметил, как начал проводить вечера за внимательным рассматриванием своего отражения в зеркале. Живот немного выпирал и ничего особенного не выдавал, вроде шевеления или хоть какого-то присутствия внутри маленькой жизни. Хотя он раньше не выглядел хрупким и худым, но теперь его лицо заметно округлилось, как и остальные части тела. Джон покрутился на месте, бедра располнели, попа заметно пополнела. Он не был похож на тех «аппетитных» беременных омег, которых по их же словам все хотели носить на руках, а партнеры не могли налюбоваться. Его собственный вид вызывал отторжение. Быстро надев на себя одежду, Джон вышел из ванной комнаты и спустился в кафе. Проводить время с Шерлоком, который вновь его игнорировал, попросту не хотелось. Заказав себе чашку чая и вишневый капкейк, Джон устроился за самым дальним столиком. Народу в вечернее время было на удивление немного. Медленно цедя чай, Джон упустил тот момент, когда место за его столом занял незнакомец. — Скучаете? — молодой мужчина улыбнулся и подмигнул ему. — Нет, наоборот наслаждаюсь своим одиночеством, — мрачно констатировал Джон. — Звучит совсем не жизнерадостно, — подметил собеседник, — так как насчет знакомства? Такой очаровательный молодой человек не должен быть один. Джон хотел было возмутиться, указать на все промахи и тщетность его стараний, но вовремя вспомнил, что надел свитер, который полностью закрывал его шею и скрывал метку, а перед этим принял душ, смыв с себя запах альфы. Сейчас он должно быть в его глазах обычная ничем не примечательная бета. — Я думаю, что в этом нет смысла, — честно ответил Джон. — Вы мне нравитесь, и я впервые встречаю настолько выразительную бету, — незнакомец откинулся на спинку стула, — могу поспорить, комплименты вам говорят каждый день, и мои слова не произвели на вас впечатления. — Как знать, — он пожал плечами. — Мне кажется, вы и сами до конца не понимаете, насколько совершенны. Я, как художник, вижу не только внешнюю, но и внутреннюю вашу красоту. Если бы слова могли описать тот свет, что льется из ваших глаз… Я бы отдал многое, чтобы познать его. — Спасибо за такую высокую оценку, но я бесконечно далек от совершенства, — Джон отодвинул стул вставая, — приятного вечера. — Я буду ждать нашей встречи и будьте уверены, я разгадаю вас. — Удачи, — Джон отправился к выходу, принимать всерьез слова не стоило, но они подняли ему настроение, а в его положении положительные эмоции очень важны. На следующий день, когда его вновь оставили одного в доме, Джон чтобы хоть как-то скоротать время вновь отправился в кафе и почти сразу попал под натиск вчерашнего незнакомца, который ждал его за столиком, заваленным карандашными набросками и эскизами, где он на всех сразу узнал себя. Их разговор был хоть непродолжителен, но Джон уже перестал подвергать каждую фразу незнакомца сомнению и почти был готов поверить в его искренность. Неделя ничем не принужденного общения с Алексом, плюс странные эротические сны, в которых то и дело Шерлок овладевал им в самых разных позах и местах, послужили причиной появления в их доме Майкрофта Холмса, который почти сразу перешел в наступление: — Вы оба не перестаете удивлять меня, — Майкрофт в непривычной для него манере прошелся по гостиной, — если поведение Джона можно хоть как-то оправдать, но твое, Шерлок, просто не поддается логике. Неужели ты вновь решил проявить беспечность и самонадеянность, позволив Джону общаться с этим художником или тебе действительно плевать на то, что происходит с тем, кто носит твоего ребенка? Лицо Шерлока исказила ярость, он подошел к своему брату и с отвращением посмотрел ему в глаза. — Думаешь, появился здесь весь из себя правильный и смеешь давать советы? Начнем с того, что мне не плевать, и ты сам это прекрасно понимаешь, Майкрофт, — выцедил его имя Шерлок. — Я почти готов наплевать на работу ради него, ежедневно терплю скандалы, подкрепляемые паранойей, что я с ним только из-за ребенка. Ты даже не представляешь, насколько это может вымотать… — Он хотя бы не выгоняет тебя из дома, как делают в большинстве своем находящиеся в положении омеги, а ведь это ещё сложнее, поскольку нутро альфы просто разрывается от желания угодить омеге и быть рядом с ней, — перебил его Майкрофт. Шерлок хмыкнул, но промолчал. — Вам следует хоть для разнообразия попробовать найти общий язык. — Самый глупый совет, который я от тебя получал, — Шерлок указал на Джона, который все это время сидел в кресле и старательно делал вид, что ничего не слышит. — Он искажает каждое мое слово и срывается. Даже сейчас он игнорирует, хотя прекрасно все понимает и слышит. — Что ж, в таком случае попробуйте взаимодействовать молча, — предложил Майкрофт. — Это бесполезно, — устало сказал Шерлок. — Я надеюсь на ваше благоразумие и то, что на ужин к родителям вы приедете вместе, и будь добр, убеди своего партнера в том, что он тебе нужен, иначе мистер Уотсон найдет утешение в ком-то другом. — Непременно, — кисло отозвался Шерлок. — Что ж, в таком случае я покину вас, — Майкрофт быстро ретировался, а вот Джон, наконец, за весь день подал голос: — Ты действительно так думаешь? — Я говорю тебе об этом постоянно, но ты не слышишь меня, — Шерлок схватил с пола газету и начал быстро листать её. — Ладно, но что насчет этого, — Джон встал и стянул с себя футболку, — разве это не отвратительно? Только представь, сколько женщин и мужчин обладают совершенными телами, а я сейчас больше похож на пончик, и, вдобавок ко всему, они не истерят, не кричат и, по сравнению со мной, совершенно нормальны. — Я скажу очевидность, но ты самый настоящий идиот, которому следует одеться, если он не боится последствий. — Скажи мне правду. — Джон, я честно уже устал от этого, — Шерлок подошел к нему и поднял с пола футболку, — оденься. — Нет, — Джон вдруг подался вперед и с силой провел рукой по спине Шерлока, — что ты чувствуешь? — Желание придушить, — Шерлок попробовал оттолкнуть его. — А теперь правду, — Джон встал на цыпочки и поцеловал его в подбородок, потом чуть ниже влажно поцеловал его шею, оставив после себя красный след. — Должно быть, сейчас ты начал нуждаться в ласке и сексе, — Шерлок прикрыл глаза и силой заставил Джона остановиться. — Так нельзя, еще утром ты обвинял меня в измене, а сейчас уже вешаешься на меня. — Хорошо, я сейчас оденусь и уйду, — пообещал Джон, расстегнув две верхние пуговицы на его рубашке, — еще немного… Шерлок схватил его за подбородок и насильно заставил посмотреть ему в глаза. Повисло молчание, затем он жадно потянулся к его губам. Джон прильнул к нему всем телом, шире раскрыл рот, превращая невинный примирительный поцелуй в нечто совсем развратное. Доминирующее сознание омеги удовлетворенно подметило, что будь бы у Шерлока что-то с Молли, он бы не казался таким изголодавшимся по близости. Разорвав поцелуй, Шерлок бережно провел по ребрам, едва задев ноющие соски, задержался ладонями на чуть выпуклом животе. Джон впервые почувствовал приятное покалывание внутри и осознал, что всё это время скучал и оттого бесился всё это время. — Ты великолепно пахнешь, — Шерлок невинно поцеловал краешек его губ, — как же я рад, что этот запах теперь могу учуять только я. — Да, ведь если я не буду достаточно пропитан твоим, все окружающие будут воспринимать меня за бету, — мягко уточнил Джон. — Думаю, у меня будет достаточно времени насквозь пропитать тебя своим, — Шерлок улыбнулся. — Я более чем на это надеюсь, — Джон вовлек его в поцелуй и они, смеясь, упали на кресло.