Ты теперь свободен

Сердце бухало где-то в горле, заставляя бежать на пределе своих возможностей. Страх, что он не успеет, что Мастер совершит ошибку, оставив его совсем одного. Но что он будет делать? В прошлый раз, исчезнув, он оставил призрачную надежду, что жив, что вернётся, и Франкенштейн держался за ней, как утопающий, не давая отчаянию затопить себя с головой. Но сейчас Мастер хочет забрать эту надежду на его спасение, хочет оставить его без смысла жить. Мастер страдает, и Франкенштейн не хочет делать ему больно, но и дать ему уснуть, значит снова остаться с этим давящим чувством пустоты. От собственного эгоизма тошно, и хотелось выть, но Франкенштейн ничего не мог с этим поделать. Всю дорогу Франкенштейн терзал себя этими чувствами, хоть как-то пытаясь успокоить липкий страх неизбежного. *** -Мастер, — тихо позвал Франкенштейн, уверенный, что его услышат. Ноблесс слегка повернулся — он ни секунду не сомневался, что его человек придёт сюда, он даже ждал его, чтобы взглянуть в последний раз. Однако Рейзел не ожидал, что будет так неожиданно больно, поэтому он почти сразу развернулся обратно. -Я не хочу, чтобы вы уходили! — озвучил Франкенштейн одно из своих самых эгоистичных желаний. — Не хочу, чтобы вы оставляли меня! -За всё то, что ты для меня сделал — единственное, чем я могу тебе отплатить — это дать тебе свободу, жить так, как тебе хочется без всех тех цепей, что накинул на тебя наш контракт. -А Вы не спросили, чего Я хочу?! — вспылил Франкенштейн, мигом приближаясь к напрягшемуся Ноблесс, чтобы крепко его обнять, прижимаясь к прямой спине. — Вы хоть задумывались, что этот контракт никогда на меня не давил, что единственное, чего я хочу, чтобы Вы были счастливы, что я вечность хочу быть лишь рядом с Вами! -Почему? — вдруг требовательно спросил Рейзел. — Я не дал тебе ничего, кроме оков беспокойства и отчаяния. -Мастер, — прошептал Франкенштейн, удивлённо смотря на идеально прямую спину. -Я чувствовал твоё отчаяние, оно душило меня. Я не хотел терять тебя. А я терял. С каждым днём всё больше и больше ты погружался во тьму. После такого заслуживал ли я поддаться хоть одному своему эгоистичному желанию? Я не знал, и не знаю до сих пор, я просто снова хотел очутиться в тех спокойных мгновения, когда ты рядом. -Не уходите, Мастер, не оставляйте меня, — прошептал Франкенштейн, позволяя слезам появиться на глазах. -Почему? Ты же сам настаивал на моём сне, так почему всеми силами удерживаешь? — Рейзел хотел знать ответ, ведь для него это было крайне важно. — Почему не позволяешь мне отпустить тебя? -Потому что я люблю вас! — отчаянно прошептал Франкенштейн. — С того самого момента, как впервые встретил! Люблю… -Франкенштейн, могу ли я поддаться своему эгоистичному желанию и урвать чуточку больше времени с тобой? -Я буду только рад, — облегчённо улыбнувшись, прошептал учёный. — Только не исчезайте. Давайте уйдём от всего мира. Возьмём модифицированных и уйдём. Мир справится и без нас. -Хорошо, — вздохнул Рейзел, расслабляясь в руках человека — теперь ему не страшно смотреть в будущее, ведь рядом он, тот, кто всегда будет рядом, тот, кто никогда не оставит. Франкенштейн выпускает Мастера из объятий и встаёт перед прикрывшим глаза Ноблесс. Пальцы ласково оглаживают спокойное и даже умиротворённое лицо, отчего Рейзел удивлённо открывает глаза, чтобы угодить прямо в ловушку морской бездны, в глубине которой плескалась нежность. Шаг вперёд. Непозволительно близко. Франкенштейн не позволял себе быть так близко к своему идеалу. Шаг навстречу — слишком близко, дыхание перемешивается, но Франкенштейн не решается на дальнейшие действия — боится неодобрения. -Мастер… -На тебе нет ограничений, — перебил Рейзел готовую сорваться просьбу. Больше Франкенштейн не стал медлить. Слишком долго он ждал, слишком долго изнывал от желания коснуться так, как никто и никогда не касался. Губы Рейзела мягкие и податливые, учёный с упоением исследует неизведанные глубины: провёл языком по губам, обвёл ровный ряд зубов и захватил язык Ноблесс в танец. Рейзел сделал ещё шаг навстречу, чтобы быть как можно ближе к своему человеку, почувствовать, что он больше не один. Рей упивался тем теплом, что расползается по его телу, откровенно наслаждаясь близостью с этим человеком. -Оу! — вторгся в уединение двоих удивлённый голос Тао. — Мы-то думали, что Босс будет слёзно умолять Вас не засыпать, а у вас тут такие нежности. -Тао! — прошипел Франкенштейн, отрываясь от Мастера, что позволил себе мягко улыбнуться, но спрятать эту улыбку на плече своего человека. -Мы просто решили высказать и своё мнение, — оправдался Тао. Рейзел медленно повернулся, всем своим видом показывая, что готов слышать. А вот RK заметно стушевались, просто испугавшись разъярённого взгляда Франкенштейна. Однако Тао вышел вперёд и, набрав полную грудь воздуха, начал высказывать их общее мнение: -Вы столько для нас сделали. Дали нам то, что мы никогда не имели — жизнь. Жизнь обычного человека. Ни отброса, ни агента организации, а обычную жизнь обычного человека. Жизнь, которую мы никогда не знали. Поэтому мы хотим, чтобы вы остались с нами. Мы уже начали отстраивать Ваш особняк. Жить в нём все вместе, как семья, таково наше желание. -Семья… -Ага, колоритная из нас семейка получится: Рейзел-ним — заботливая мамаша, а Франкенштейн — строгий папаша, — не удержался М-21, вздрагивая под яростным взглядом. -Жить всем вместе, как большая и дружная семья, — задумчиво пробормотал Рейзел и посмотрел на Франкенштейна, что только мягко улыбнулся, всем своим видом показывая поддержку. — Хоть я и хочу, чтобы вы были свободными, кажется, вы не разделяете моего мнения. -Простите, Рейзел-ним, но нам нравится проводить время с вами и с Боссом, — улыбнулся Тао, ероша волосы. — И если нам придётся завтра умереть, то мы умрём только сражаясь за вас, — Ноблесс кивнул и посмотрел на учёного, ожидая ответа и от него, что незамедлительно последовал: -Моя свобода только рядом с Вами, Мастер.