Патологоанатом и Революция

— Раньше жила Тишина. Тишина была абсолютной. Жили люди в абсолютной тишине и не знали, что бывают какие-то звуки. А потом появился Голос. Он немного порушил Тишину, перестала она быть полной. Потом появился Звук. Шёпот. Шелест. Плеск. Бульканье. И не стало Тишины. Но не забыли про неё люди и ищут её до сих пор. Говорят, спряталась Тишина и ждёт, пока её найдут, позовут, спасут из заточения. И что спряталась Тишина на самом дальнем острове в самом опасном океане. На Рафтеле. А в ответ тишина. Лена сидит, дремлет, мысли движутся вяло и неспешно. Сладкий сон так и накрывает после рассказанной Драгоном легенды, в кабинете только лампа, накрытая зелёным абажуром, горит. И тихо. Бесконечно уютно, бесконечно тихо. Бесконечно… Двигаться Лене совсем не хочется, хоть от неудобного сидения на стуле мышцы затекли. — Скоро, наверное, Иванков проснется, так что можешь идти. — Ага. Лена протирает глаза рукой, прищуривается, подходит к столу Драгона. Он смотрит на нее спокойно, так же как и всегда, чуть насмешливо, ждет. Лена наклоняется и тут же целует, прикрывая глаза. Драгон отвечает почти сразу, будто этого и ждал. — С огнем играешь, — чуть хрипловато сказал Драгон, смотря на Лену цепко, но так же насмешливо. — Я и не боюсь, — сказала шутливо, — Ну, пошла я. Зови. Она вышла и отправилась в морг, остудить горячую голову. И разобраться с клетчатыми мозгами, они ее ждут, все никак не дождутся. Иванков соизволил явить миру и Елене своё страшный лик спустя полчаса разбирательства Елены все с теми же мозгами, которые успели увеличиться ещё раза в два, чуть не разорвав плотно закупоренную банку. — И что ты по этому делу думаешь? — Надо пораскинуть мозгами, — протянулась Лена, — Возможно, это действие какого-то фрукта или ещё что-то в подобном ключе. Может, какая-то мутация или болезнь. Может, яд, которого я не знаю. А может ещё что-то. — А экспертиза? — Ещё не готова, и мне нужна твоя помощь. — С чем? — С гормонами, местными ядами и прочим счастьем, только банка с мозгами тяжёлая, я её поднять не могу. И крышку открутить. Ива-сан кивнул и без особого труда притащил банку и открутил крышку. Лена осторожно залезла в нее рукой в перчатке и потрогала орган. — На ощупь такой, будто в нем что-то есть. — А разве в мозгах не должно чего-то быть? — Не ехидничайте. — Не буду. Или нет. Йиха! Лена на подобные закидоны не обращала внимания и продолжала работать. К концу дня она совершенно вымоталась и с большим удовольствием сидела в столовой после ужина за очередной книгой и чашкой чая. Мозги в клеточку, которые оными стали из-за какого-то фрукта, из головы Лены выходить не желали. И причина смерти бедняги, который эти мозги до какого-то момента имел, так и оставалась не ясной. Ива-сан свалил все на фрукт и свалил сам, оставив Лену в компании каталога дьявольских фруктов, действие которых Лене до сих пор оставалось непонятным, как и смутная тревога насчет предателя. Она остановилась на том, что Дьявольские Фрукты — сильнейшие мутагены, вызывающие разные реакции тела на собственное съедание. С тем, почему фрукты не повторяются, было все довольно просто. Дьявольских фруктов не так уж и много, а вероятность каких-либо мутаций в этих фруктах и без этого весьма не высока, так что это еще не так уж и не понятно. Но как, мать вашу, Дьявольские фрукты могут превращать своего обладателя в зверя/природный элемент? Как? Как после смерти перерождаются в какой-то другой фрукт такого же вида (яблоко — в яблоко, ананас — в ананас и т. д.)? Как оказываются, находят фрукт поблизости, в который можно переродится после смерти несчастного (см. выше)? Почему боятся воды (Н2О) в сочетании с морской солью (NaCl), а ведь там еще и минералы всякие намешаны, и концентрация в разных местах разная, и… У Лены от таких вопросов снова заболела голова, и она вновь пошла в морг, ничто так не отвлекает, как деятельность, требующая концентрации. Лена надела халат, перчатки, шапочку и только после этого приступила к изучению мозгов. Голубые и чёрные клетки мозга под микроскопом были совершенно обычными, только цвет изменился. И размер. Лена откинулась на стуле, посмотрела в потолок, тяжело вздохнула и пошла за реактивами, определять этим проверенным долгим способом вещество, которое это могло бы быть. Старый, как сама химия, способ, сработал на «ура» и показал, что мозги стали в клеточку из-за оксида (голубой) и гидроксида (чёрный) меди. Как гидроксид граничил с оксидом, не смешиваясь — Лена в упор не понимала. Фрукт меди, и очень умелый владелец? Может быть… Жаль, Ива-сан уехал уже, да и говорил не заморачиваться на это счет, спихнуть все на фрукт. А Лена не могла успокоиться, привыкла доделывать все до конца. Коала, которая пришла в буфет за печеньем, посоветовала забить на это, или спросить у Драгон-сана. Драгон-сан, как его обозвала Коала, сидел у себя в кабинете, работая с газетами и картами, тут же был и Макс, который помогал с этим Драгону. Когда Макс собирался взять перерыв, раздался осторожный стук в дверь. — Входите. И даже головы не поднял. Елена осторожно вошла, прикрыв за собой дверь. — Макс, можешь идти. Тот облегчённой вздохнул, отложил бумаги, кивнул и вышел. Елена посмотрела вслед Максу и перевела взгляд на Драгона. И про себя отметила, что ему очень подходит это имя. — С последним трупом беда. — Что с этим беднягой, спит плохо? Мало кушает? Елена поморщилась. — Нет. Мне не нравятся его мозги, в них много меди, они в клетку, они распухли и вообще, я не понимаю, что с ними не так. — Если на них будет действовать морская вода, то мы имеем дело с фруктовиком. Раз ты в этом не сильна, не обязательно в это лезть. Тебе кто-то сегодня помогал? — Только Ива-сан с утра. А что? — Ничего. И он не сказал ей, что один человек отпрашивался, да еще и упрямо заявлял, что Елена-сан сама его позвала. — Приходи ещё раз через пару часов. Елена кивнула и вышла, оставив после себя лёгкость и приятный аромат каких-то цветов. На столе возлежали мозги в клеточку, а Лена пипеткой по каплям меняла их странный цвет на приемлемый серый: морская вода исправно работала, поэтому, закончив, Лена села за дело и принялась строчить. «Гипотеза 25 подтверждена, морская вода реагирует с медью, растворяя её оксид и гидроксид полностью, без следов протекания химической реакции» — записала она и хмыкнула, довольная собой. Лена закинула папку на полку и откинулась на спинку стула — работа была проведена колоссальная, тяжёлая, и поэтому Лена глупо и весело улыбалась. Она переоделась, потушила везде свет и отправилась в свою комнату. Обычно все истории про людей, которые находили себе проблемы на голову и попадали в другой мир, ограничивались намерением этих людей вернуться. Но Елена не хотела возвращаться. Не хотела видеть пустую квартиру вновь, вдыхать запах горького кофе по утрам, слушать сплетни бабулек под окном, которое нельзя закрыть — от жары свариться можно. Зато она хотела рисовать, спать на небольшой неудобной кровати, заниматься любимым делом без стресса и не задавать вопросов из разряда: «А зарплату опять задерживают?» — и заморачиваться поисками или откладыванием денег. В штабе непонятной революционной организации быт не давил на плечи, позволял сконцентрироваться на деле. Даже усложнять общение было необязательно: деловых отношений вполне хватало, интересов общих или тем для конфликтов не находилось, были люди, которых интересовала Лена — такой, какой она была. Собрав художественную утварь, Лена направилась к Драгону. Драгон умел думать о многом сразу и делать несколько дел одновременно. Он рассматривал распечатки звонков дозорных, пытаясь понять, что они собираются предпринять, просчитывал одну из будущих операций, которая касалась подрыва некоторых баз Дозора, и вспоминал людей, которые могут быть полезны в его движении. Самым краем сознания Драгон ждал Елену. С ней он чувствовал себя странно. Драгон не знал, как это чувство описать. Спокойное, мирное — он (!) забывал ненадолго о революции и о желании свергнуть чертово, мать его, правительство. Волей он ощутил Елену задолго до ее появления, но приоткрыл глаза и коротко бросил «входи», когда она занесла руку, чтобы постучаться. Дверь чуть скрипнула, отворяясь, мягкой поступью вошла Елена. — У меня на Родине есть очень много поэтов, которые пишут стихи, — говорила Лена, устанавливая мольберт подальше от дверей, чтобы зашедший не увидел рисунок сразу, — Хотел бы послушать? — Давай, — Драгон пожал плечами, — Никогда не интересовался стихами. И Лена читала ему Пушкина, Есенина, Блока и вообще все, что знала. Особенно Драгону понравился Фет и Тючев. Еще Елена начала пересказывать ему «Войну и Мир», чем занималась до того момента, как у нее начало болеть горло, оставив Пьера с новоявленной женой Элен. Повествование затянулось, потому что Лене пришлось пояснять некоторые особенности географии и быта, а заодно пересказать краткий ход войны с Наполеоном, который она плохо помнила. Когда Лена закончила с картиной и показала Драгону, тот удивился: на холсте, почти как живой, парил дракон с такой же татуировкой на морде, как у Драгона и чем-то на него похожий. — Красиво получилось. — Спасибо, — она поставила картину досыхать и подошла к столу, — Не ожидала, что выйдет так хорошо, света тут не так много, днем, наверное, не так реалистично смотреться будет. — У всего есть свое время, — туманно заметил Драгон. Елена чуть прикрыла глаза, незаметно рассматривая жесткие темные волосы и лицо Драгона. Утро следующего дня наступило неожиданно рано. Казалось, только Лена вернулась к себе в комнату, только легла и закрыла глаза, как вдруг уже в окошко робко заглядывает солнце. Елена потянулась, оглянулась и привела в порядок стол — вчера она кинула все на него, не глядя, куда и что полетело, а потом посмотрела на картину. В полумраке она действительно смотрелась лучше и живее, а сейчас краски будто потухли. Стёрлись. Дракон не казался таким сказочным и величественным, от него не шла неосязаемая мощь, а облака стали похожи на комки серой влажной ваты. Никакой легкости. Она отнесла картину в комнату, полила цветы и внезапно осознала, что заняться ей совершенно нечем. Последнее время она занималась только одним трупом, а сейчас новых нет. Она полежала на кровати, посмотрела на интересный потолок, попыталась взяться за кисть, но вдохновение ушло отдыхать на соседний остров, книги казались скучными. Даже выпив кофе и съев пирожное Лена не испытала должного удовольствия. Она скучала, глядя на яркое и безоблачное небо за окном. Настроение чуть улучшилось после того, как она пару часов занималась в спортзале, и к ужину Лена совсем повеселела. На последний прием пищи было решено забить, и, следуя молчаливому зову моря, Елена вышла на берег. Смеркалось. Небо синело. Выплыла первая звезда, белой точкой на ночном небе разгоняя сумрак. По другую сторону небесного полотна скрывалось солнце, догоравшее рыжим угольком. Розоватое небо медленно становилось фиолетовым, а потом синим, уступая место ночи. Чуть искрились барашки волн, шуршала под ногами мелкая галька. Лена закуталась в шаль, когда налетел холодный ветер и принес с собой песок. Она полной грудью вдохнула морской воздух, пахнущий солью и йодом. У самого-самого горизонта, там, где небо перемешивалось с океаном, мелькнул темный силуэт неизвестного корабля, и Лена поспешила уйти с берега. В коридоре она пересеклась с несколькими знакомыми корабельными врачами и мило с ними поговорила. Оказалось, что скоро планируется еще одна операция с участием Дозора, где революционеры могут подложить «чайкам» огромную свинью. Оказалось, что врачам нужна помощь, чтобы собрать несколько аптечек первой и «второй» помощи. Лена согласилась. В одном из кабинетов уже были внушающего вида коробки, а врачам осталось это дело распределить по аптечкам и проверить всё. Вместе они довольно быстро с этим справлялись: открыть коробку, достать медикаменты, передать другим, распределить на аптечки, закрыть аптечки, убрать аптечки в ящики. С врачами Лена познакомилась чуть ближе. Они оказались довольно приятными людьми, Лена смеялась вместе со всеми и немного рассказывала про себя. Узконаправленный врачебный юмор они понимали, и от этой атмосферы будто уютно становилось. Молодая медсестра, передавая бинты Лена, выдала: — У тебя холодные руки. Обычно у людей с холодными руками доброе сердце. — И бирка на ноге. — Что? — Что? Хирург, который принимал ящик с аптечками, усмехнулся, а молодой педиатр засмеялся так, что чуть не уронил коробку с ампулами. — Аккуратнее, — фыркнула другая медсестра, — А то окажешься у Лены на столе. Педиатр Ник присмирел, опустил вихрастую голову и печальными ланьими глазами глянул исподлобья на главную медсестру. Та пригрозила ему кулаком с зажатыми в нем жгутами и отвернулась. Ник высунул язык. На следующее утро Елене привезли еще один труп. Как и откуда на закрытую базу практически каждый день привозят трупы, Лена старалась не думать. Женщина, при жизни довольно симпатичная: волосы длинные, хорошая фигура и, наверное, красивая улыбка. В деле было сказано, что ей тридцать два, она проявляла смелость в сражениях и расчетливый ум в целом. Елена внимательно изучила её дело, расспросила свидетелей — соратников женщины. По их сумбурному рассказу выходило, что с Ариссой — именно так её звали, — было все прекрасно. Просто ей сначала стало плохо, а потом она умерла, перед этим пожаловавшись на тошноту, немного странно себя вела и кривлялась. Хотя последним она и так баловалась. Лена пожала плечами, выпроводила свидетелей, попросив их принести карту, и принялась за вскрытие. Внешний осмотр мало что дал — шрамы, царапины и прочие мелкие механические травмы. Скальпелем Лена вскрыла грудную полость и брюшину. Пока она внимательно изучала сердце, дверь резко открылась, Лена повернулась и внимательно посмотрела на вошедшего. …Сабо уважал Драгона. Безмерно уважал. Как прирожденного лидера, как очень сильного человека, как очень умного человека, как человека, который может дать ценный совет и не дать этот совет, если его не спрашивали. Сабо уважал Драгона. Единственный человек, которого он уважал чуть-чуть (совсем на немного больше) — была Лена. Даже не уважение, а опасение у него вызывала эта женщина. Он не боялся революционеров и в детстве бегал по свалкам, где, будучи мелким шкетом, мог соперничать со взрослыми мужиками. Сабо понимал, что у него есть Воля (даже две), что он сильнее и быстрее. Самоубеждение не помогало. И Сабо очень не любил отрывать Елену от её работы. Вернее, так: он вообще предпочитал не отвлекать её исключительно от работы. Но карту одного из лучших бойцов нужно было принести и, вообще-то, Сабо слишком сильно перед начальством, в лице Драгона, успел провиниться и, как самый крайний, отправился в «логово маньяка». Сабо прошел помещение с белыми халатами и высоким узким шкафом и осторожно приоткрыл дверь. Елена придирчиво окинула его взглядом, Сабо сглотнул — халат у Елена был в крови, а в руках она держала что-то красное, с белыми прожилками. Присмотревшись, он узнал человеческое сердце, от этой картины его собственное забилось быстрее. — Что-то хотел? — уточнила Лена, вновь возвращаясь к осмотру красной массы, — Ты дело принес? — А? Да, вот. Я на стол положу. — Ага, спасибо. И смотрел, как Елена придирчиво рассматривает желудочки, заглядывает внутрь сосудов. — Еще что-то? — Нет, я ушел уже. Сабо развернулся и вышел, скрипнув дверью. Елена пожала плечами — каждый имел право на своих тараканов. У неё тоже были свои тараканы, и вместо того, чтобы окончательно от них избавиться, она холила их и лелеяла. Елена закончила с осмотром внутренних органов и тяжелым взглядом посмотрела в лицо умершей — Елене предстояло распилить голову, а это было не так-то просто, учитывая тот факт, что специальных иностранных пил не завозили ни в Россию, ни в революционную армию. Сделав пометку в деле, она взяла в руки пилу и с грустью окинула взглядом предстоящую работу. Как только Елена закончила с распилом черепа, она вытащила мозг и улыбнулась. Все стало ясно. Чуть разбухшие правое полушарие радостно светило фиолетовым цветом загустевшей крови, а разорванный сосуд практически на поверхности, найденный при дальнейшем осмотре, подтвердили мысли Лена — у Ариссы случилось кровоизлияние в мозг, оно же — геморрагический инсульт. Женщина могла обо что-то удариться. Странно, что её не отправили к врачам — они смогли бы помочь. Видимо, соратники просто не знали первых признаков инсульта и действий, которые необходимо предпринять. — Как всегда, самый точный диагноз делает патанатом, — пошутила Лена. «Патанатом» — это сокращенное «патологоанатом». Убрав за собой рабочее место, Елена завершила отчет и со спокойной совестью отправилась к себе, переоделась в спортивный костюм и направила стопы в спортзал. В спортзале обнаружилась Коала, Сабо и Хак. Хак стоял в отдалении и наблюдал, как Коала ловко отбивает атаки Сабо и контратакует. Елена даже залюбовалась тем изяществом, с которым Коала двигалась. Сабо сделал выпад, выставляя вперед ребро ладони, Коала ловко отбила ногой руку, взметнулись её короткие волосы, и Сабо подтянул к себе вторую ногу, а дальше все смешалось — настолько быстро они двигались. Елена потрусила по кругу. Когда она закончила разминку и немного поколотила грушу, к ней подошла Коала, сзади беспокойными тенями маячили Сабо и Хак. — Привет! — И тебе, — улыбнулась Лена. Коала перевела взгляд на грушу. — Неплохой удар… — задумчиво произнесла она, — Встанешь против меня? Елена задумчиво окинула взглядом Коалу. — Я не воин, так, балуюсь. Но я не против попробовать что-то новое. — Хорошо, — кивнула Коала, — Пошли. Они встали в большой белый круг посередине зала. Пошли на сближение. Елена встала в стойку, сжала кулаки и цепко смотрела в глаза Коалы. Только Елена занесла кулак, как поняла, что уже лежит на земле, на спине у неё кто-то сидит, а ногу тянет назад. — А-а-ай, — пропищала Лена, — Всё! Всё! Сдаюсь! Ногу отпустили. Коала помогла Лене встать. — Ничего себе… Как ты это сделала? Я тебя вообще не видела. — Конечно, не видела. Ты меня из-за своего кулака и не разглядела. Боец из тебя никакой, — припечатала Коала, но добавила мягко, будто извиняясь, — Но я от тебя и не ожидала ничего сверхъестественного! Лена пожала плечами. — Я догадывалась. Было бы очень странно, если бы я тебя победила. Спасибо за интересный опыт. —Обращайся, — кивнула Коала, — Я бы предложила тебе пару тренировок, но тебе это не нужно. — Ты права. А в случае опасности я могу и скальпелем в глаз кинуть, — добродушно улыбнулась Елена, — Боец из меня никакой… Коала задумчиво подняла глаза к потолку. — Теперь я понимаю, — громко сказала она, — Почему тебя так боится Сабо. И ушла, оставив присутствующих в недоумении. Дверь хлопнула, и через минуту Сабо воскликнул: — Стой! Мы еще не закончили! — и рванул следом. Елена и Хак удивленно проводили умчавшегося бойца глазами. — Это была угроза? — уточнила Лена. — Скорее, у него случился разрыв шаблона, — высказался рыбочеловек, — Обычно-то сбегает он. — Все бывает в первый раз, — философски напомнила Елена. — Вы же еще будете тренироваться? — Да, буду. — Не забудьте выключить свет, если только ещё какой полуночник не придёт. Елена кивнула и продолжила тренировку. Через час она закончила кратким комплексом из нескольких упражнений по йоге и вышла из зала, не забыв выключить свет. В коридорах было темно, мрак едва разгонялся огоньком свечи. Лена вспомнила, что, кажется, не закрыла в морге одну из камер, как раз с сегодняшним трупом. И вот гадай теперь — закрыла или нет? Если она завтра придет, то на трупе точно будут следы разложения, а в самом помещении будет неприятный запах, хотя обычно там только всякими дезинфекторами воняет. Совесть у Елены была, поэтому она все-таки решила пойти окольными путями через морг. Тени разбегались по углам и трусливо жались за спиной, темнота чуть давила на плечи. Днем в коридорах Елена постоянно с кем-то пересекалась, а вот ночью стало странно пусто. В морге Елена включила свет и посмотрела на холодильники — все оказались закрыты, всё в полном порядке. — Приспичит же, — пробурчала она и поежилась, услышав какой-то посторонний шум, — Это еще что такое? Она быстро открыла ящик и выхватила пару скальпелей. Сталь блеснула в безжизненном свете ламп, отразила побледневшее лицо Елены. Она вышла в коридор, успев заметить мелькнувшие в темноте серьги огромного плечистого мужчины. И Коалу, которую он тащил за ногу по полу безжизненной куклой. Елена мгновенно метнула два скальпеля — в ногу и руку, потом снова прицелилась и попала в ягодицу. Мужчина уже стонал. Кровь текла из ран, одна струя била почти ключом, кровь была ярко-алой. Елена осторожно тюкнула мужчину по затылку ребром ладони, чтобы не сопротивлялся, и сделала жгуты из его одежды, затягивая раны. Когда кровь остановилась, Елена сбегала за аптечкой к себе кабинет, обработала раны мужика и привела в чувство Коалу. — Ты в порядке? — Голова немного кружится, — Коала осторожно попыталась подняться, — А так нормально. — Сидеть, — пресекла всякие попытки встать Елена строгим тоном, — Так, улыбнись. Хорошо. А то была у меня сегодня на столе одна, тоже улыбнуться не могла. Сиди здесь, я сейчас… За Драгоном схожу, вот. Ему и мне все расскажешь. Елена растерянно оглянулась по сторонам. — Будет дергаться — ты знаешь, что делать. — По затылку… Поняла, иди уже. А то у меня еще откат случится. Валерьянка где? — Не успеешь, всё, я пошла. — А твоя шутка про скальпели сегодня, оказалась не такой уж и шуткой. Елена что-то пробурчала в ответ и быстрым шагом направилась в другой конец коридора. Уже за углом до неё донеслись отголоски тихого смеха Коалы. В нескольких коридорах ей повстречались и патрульные, и простые полуночники. — Драгон! — она резко открыла дверь кабинета, — Там!.. Драгон держал нож у горла молодого щуплого парня, заведя тому за спину руки. Елена охнула и отшатнулась, но силой воли втолкнула себя в кабинет, тихо закрывая за собой дверь. Недовольно окинув Елену взглядом, предводитель Революционной армии сделал вывод: — Вот поэтому надо стучаться.