Патологоанатом и Революция

Молчание длилось недолго. Драгон вырубил пацана внезапно почерневшей рукой, а потом ловко перевязал руки и ноги за спиной. — При всем желании не сбежит. Сразу. Итак?.. Воздух почти искрился от напряжения. Елена закусила губу, но быстро собралась с мыслями и произнесла: — На Коалу около моего кабинета напали, я привела её в чувство и обезвредила того мужика, который тащил её. Драгон нахмурился, потом взял со стола Муши и скороговоркой кому-то что-то кратко объяснил. Лена нервно теребила штанину спортивных брюк и старательно отводила взгляд в сторону. Оторвался Драгон буквально на секунду: — Где он был? — Около морга… И продолжил разговор. Драгон был всё мрачнее и мрачнее, воздух, казалось, твердел и темнел. При желании его можно было бы, наверное, порезать ножом на кусочки. Лена смотрела прямо на маленькую Ден-Ден Муши, которая сосредоточено и хмуро что-то говорила. — Елена, оставайся здесь, — из его рук улитка исчезла, и добавил уже не ей, — Мы будем зачищать этих ублюдков. Драгон вышел. В коридоре его уже ждали. — Обоих обезвредить и на допрос. Они мне нужны в ясном уме. Второй — Джейсон. Ему сухо кивнули. Арата он нашёл в том коридоре, который ему описала Елена. Арат полулежал, прислонившись к стене, такой странный, весёлый, харизматичный, такой… Предавший. Драгон ухмыльнулся — коротко, резко, зло, — каждое новое предательство откалывало от сердца новый кусочек, а предавали его пусть и редко, но постоянно. С тех пор, как его армия устоялась и окрепла, предательства случались реже и не в таких масштабах как сейчас, но они были. Ещё нужно узнать, что этот парень выяснил и кому передал. — Коала, ты как? — Драгон-сан, — улыбнулась Коала так, будто не было никаких травм, — Я почти в порядке. А вот у этого, — небрежный кивок на Арата, — Не очень. И сидеть на допросе он, возможно, не сможет. Ему Елена скальпель прямо в зад метнула, — она тихо захихикала, но успокоилась и подавила зарождающуюся истерику, — Ещё рука и нога, но добрый наш патаном ему немного помогла. — Идти сможешь? — Да, сейчас… Встать у Коалы получилось, пусть и не с первой попытки, а потом её отправили к врачу. Коала хотела было что-то возразить, но одернула себя и послушно отправилась лечиться. Драгон охватил Волей Наблюдения весь остров. Кто-то был в доках, туда же шла группа человек из десяти. По всей базе стояли и ходили дежурные. Несколько человек в столовой, еще столько же в доках — скорее всего, чинят корабли, вместо того, чтобы отдыхать, много кто спит по комнатам и казармам, несколько групп прочесывают всю базу, еще двое в мастерской, но ауры этих мастеров Драгон знал, кто-то пытался уйти через небольшую пещерку с обратной докам стороны. Туда и направился Драгон. Путь он выбрал самый короткий и безлюдный, его люди, если что, сами разберутся. Не маленькие и не тупые, другие уходят. Чаще всего, из жизни. Дозорного в сером плаще без опознавательных знаков он поймал у самого выхода, бесшумно приблизился и вырубил точным ударом с Волей в шею. Обмякшевого дозорного он схватил за ногу и поволок обратно на базу, не заботясь о состоянии предателя. В допросной уже сидел Хак и жилистый темнокожий молодой человек, который в рядах революционеров был известен под именем Джервис. Драгон зашел в соседнюю дверь, и посмотрел на стекло. Оно было со стороны допросной невидимым, а со стороны комнаты-сушки (как её обозвал Сабо с его больной и неисчерпаемой фантазией) всё было видно и слышно. Хак был спокоен и собран, а вот дозорный явно нервничал — тот самый, которого Драгон обезвредил в кабинете. — Кому ты должен был сдать информацию? — Напрямую Теньрюбито и Верховному Главнокомандующему Сэнгоку. — Что ты узнал? И началось долгое повествование, пацан успел наведаться в картотеку. Дозор, в общем, не та организация, в которой большая часть людей безоговорочно предана. Парень уже знал, что его убьют, но он может выторговать себе легкую смерть. Но предателей нигде не любят. Пацан называл имена, даты острова и города. Драгон следил за ним. Внимательно прожигал взглядом, пугая соратников. Хотя, их он ни чем не испугает. Пару раз он пытался увильнуть, но Хак не позволял лгать, хотя силовых методов он не применял. Рыболюди вообще отлично ведут допросы и являются отличными психоаналитиками, ведь они чувствуют воду и способны ей управлять, так что, при должном обучении с легкостью распознают палитру человеческих эмоций и страхов. От допросов Драгон был в полном раздрае, ему хотелось, как в далеком детстве, бегать по берегу, ловить чаек и строить небольшие песочные замки, залезть на любимое дерево… Ага, на другом острове и в другом море. Настолько другом, что, кажется, эти места на разных планетах. — Пострадавшие? — Отсутствуют, — отчитался Сабо и добавил, — Коалу уже осмотрели, доктор Ватсон говорит, что всё хорошо, только кожу немного содрала. Ещё Редилс коленку ободрал, споткнулся. Драгон кивнул. — Дозорных — в карцер, по три человека на каждого. Ни один из них не должен связаться со своими. Они слишком много знают. Как только придет информация от Бетти и Ностардамуса — отправляем людей. Ничего не узнал про Нико Робин? — Пусто, — ответил Сабо, — видели в районе Ватер 7, но это не точно. — Остальные разыскиваемые? — Курай Исо попал под крыло к Белоусу. Довольно давно, заметили только сейчас. Ромео очень хорошо заметает следы, он может стать проблемой. — Он может нам помочь, — Драгон взглянул на потолок, — Ему нужна лишь мотивация. — Последний раз был замечен на Сабаоди, потом пропал. Информаторы молчат, они в последнее время затихли — на Сабаоди намечается какой-то особо крупный аукцион, про который никто никому ничего не говорит, но все интересующиеся знают. Тем, кто приедет позже, информацию придется покупать. — Еще трое? — Следы потеряны и ведут в неизвестность, — пожал плечами Сабо, — Чоловс в последнее время ведет себя крайне нагло. Решил развернуться — пока непонятно, во что такая активность выльется. — За ним надо приглядывать. Сейчас наша первоочередная задача — дозорные и основной план. — Я могу идти? Драгон только кивнул. Бесшумно закрылась дверь, впустила сквозняк и ночную прохладу. Сабо вышел, взлетели края фрака. — Значит, они хотят играть по-крупному. Будет патологоанатому работа. Елена зажмурилась, пытаясь подавить очередной громкий чих и тут же поднося локоть к носу. — Пчхи! Вспоминает кто-то, что ли? Выдернуло посреди сна, будто специально, но спать все еще хотелось. Следующее пробуждение — восемь утра, как по расписанию, Лена встала и совершив все свои утренние дела, отправилась на любимую — еще более любимую в последнее время — работу. Она не только трупы разделывала, но и занималась весьма интересными вещами. Коала на днях притащила к ней коробочку разномастных природных ядов, на которых можно тренироваться и делать к ним противоядия. Не совсем Еленина специальность, но подучиться — не сложно, даже полезно. Химию она сдавала, как вещества записывать помнила и алкены от алкинов отличить могла, так что куда она денется с подводной лодки «Курск»? — Ты выглядишь довольно милой со всеми этими колбочками, — Коала сидела на стуле и следила за её действиями. Не то чтобы ей было нечем заняться, скорее ей была интересна работа химика, — Лучше, чем вся в крови над трупом. — Это комплимент? — уточнила Лена, добавляя раствор кислоты в щелочь и наблюдая за нейтрализацией. — Скорее, мысли в слух, — задумчиво протянула Коала, убирая с колен карты, — В последнее время Вегапанк совсем извратился над беднягой Кумой. Еще с Панк Хазарда свалил, куда — непонятно, это нужно узнать. А то постучат по мне, а я обязана буду передать импульс следующему. Куму жалко, он так старается, он всегда такой вежливый. — Он показался мне очень добрым. — Когда ты разбирала его на части? — в ответ на искреннее возмущение Лены, Коала быстро пояснила, — Об этом уже почти все знают. И даже не Кума тебя сдал. — Мне как-то без разницы. Куда в следующий раз? — Остров в райской половине, Ромео — ты должна его знать — уже отправился туда. Он втирается в доверие к наследному принцу. Нам нужно еще и принцессу уговорить, нужен человек примерно её возраста и шпион, которой может наблюдать за всем с высоты, но у нас нет людей с подобным типом фрукта. Меня там уже знают и во дворец не пустят. Зато у Йонко много таких. Тот же Феникс, например. — Феникс? — Ага. Это мужчина, который съел мифический Зоан Феникса, может самоисцеляться и воскресать, плюсом идут крылья. Сам по себе очень силен, первоклассный навигатор и тактик. У Белоуса люди крайне преданные. — Ничего себе… И много еще… таких? — Ну, неточно известно про девушку с непонятным фруктом, он дает ей обычные крылья белого цвета. С недавнего времени тоже белоусовка, а до этого, попала в несколько передряг с какими-то пиратами без наград и едва ноги унесла, странно это. Про нее мало что известно. У Кайдо много летающих тварей, но с ним все понятно — у него искусственные Дьявольские Фрукты, а у Большой Мамочки — куча мелочи благодаря силе уже ее фрукта. Лена осторожно капнула яд в нейтролизатор и, наблюдая за нейтрализацией (кислотная зелень стала вначале темно-фиолетовой, а после прозрачной), радостно пискнула. Тут же принялась проверять расчеты и формулы, после чего пошла за новой порцией да и с предвкушением посмотрела на батарею пробирок. Остаток дня прошел весело (для Лены) и скомканно (для Коалы), но это не помешало им посидеть за кружкой кофе и под вечер разобраться со всеми премудростями. — Как думаешь, вы долго будете на Дазейро? — спросила Лена, макая печенье в кофе. — Почему это вы? Ты, скорее всего, будешь с нами. Нужен будет патологоанатом, врач и человек, который может поработать с ядами. С собой мы берём ещё трёх хирургов и диетолога. Неплохо ещё бы психолога, но чего нет, того нет. Там люди страдают. — Мы проходили психологию, — вспомнила Лена студенческие годы, — Так что, возможно, я смогу помочь. Смотря от состояния больных, но мне нужен человек в помощь — записывать и анализировать по схеме, которую я ему дам. — Там целый город больных и истощенных людей, диетолог уже примерно составил питание, но без осмотра особо точной информации дать не может. — А разведчики? — В Дозоре, во дворце и в городе. — Да я про другое, — отмахнулась Лена, — Что они про людей говорят. — А, ты про это. Истощение, простуда, несоблюдение правил гигиены и все из этого вытекающие. — Там хоть врачи есть? — Да, немного, их всех либо король, либо Дозор забрал. Так что не особо много точных данных. Постепенно всё утихомирилось, вошло в русло. Про предателей не забыли, но перестали вспоминать, тем более следующая операция была намечена на ближайшую неделю, так что большая часть революционеров занималась саморазвитием. Врачи собирали чемоданчики первой помощи. Лена помогала, готовилась к предстоящему плаванью и с легкой радостью думала о новом морском путешествии. Коала постоянно пропадала то за разбором документов, то на тренировках с Сабо, то в его поисках. Пока остальные суетились, Лена брала пару листов и шла на вершину скалы — там было ветрено, холодно и хорошо. Вернее, не на саму вершину, а на что-то вроде широкого балкона. Теплая и мягкая толстовка вполне способствовала сидению на камнях, так что наброски получались интересные — какие-то узоры, схему, очертания людей и непонятные животные. Возможно, ей стоило прочитать ещё немного, но голова болела и желания не было никакого. И не к спеху. Лена тихо мурчала себе под нос какие-то романсы и полузабытые детские песенки, приобретающие какие-то тоскливые, минорные нотки. Выцвели яркие краски беззаботного детства, ушел северный олень, Волк и Заяц под руку удалились, улетели, будто птицы по осени, глупые надежды и розовые, нереальные мечты. И не жалко совсем, и случилось это давно. Лена отложила рисунки — пустышки, не более чем претензии на мысль, ей нечего сказать. А хочется что-то выдать, показать и доказать — неизвестно кому, неизвестно зачем. Лена сидела, смотрела на небо, пыталась понять, что рвется из её души на бумагу, что хочет лечь ровными слоями карандаша. Шуршал у подножия паши песок, чуть-чуть колол в лицо. Надо будет надеть закрытую одежду, чтобы не было больно, — пронеслась мысль и тут же исчезла, улетела вместе с колючим ветром. На небе были звезды и космос, прекрасная, манящая синева и ночь, развернувшаяся над головой томной южной красавицей со смуглой кожей, с россыпью бриллиантов в синих волосах и глазах. — Кто это? Вопрос прозвучал резко и внезапно, рука Елены чуть дрогнула. Драгон подкрался бесшумно и незаметно, скорее, по привычке, чем по умыслу. — Я так вижу эту ночь, — Елена заменила слово «хуманизация», вряд ли понятное, вряд ли нужное именно в этот момент, — Небо очень красивое. Она обернулась, под капюшоном поблескивали темные глаза, татуировка казалась раной, но от чего-то нестрашной. Ветер усилился и очередной его порыв сорвал с них капюшоны, растрепал волосы. Драгон подтянул Лену к себе, она привстала, чуть пошатнувшись на затекших ногах, улыбнулась и прошептала куда-то в губы: — Давай танцевать. И они танцевали под далекий шум волн и завывания ветра в ночи, глупо и неумело, и им было весело. Было в этом что-то чарующие — в тусклом свете звезд и поглядывающей из углов темноте, в теплоте чужих ладоней и кожи, в чужом запахе, непривычно-близким и раскрепощающем, в скомканных движениях. Уверенность в неуверенности, когда риск оправдан, а эмоции не только разрешены, но обязательны как приправа и завершающая сцена фильма. Лена плавно остановилась, осела, улыбнулась и прикрыла глаза, Драгон сел рядом, она подвинулась к нему наткнувшись рукой на шероховатую ткань плаща. — Какое в твоем мире небо? — спросил он, положив руку на её плечо. — В моем городе постоянно облачно и редко видны звезды. Там очень высокие дома, которые загораживают его, и воздух там грязный и тяжелый, не пахнет солью и свободой, он очень пресный. — И там нет песен о небе? — Есть, но не так много, я уже успела немного послушать. — Споешь что-нибудь? Лена рассмеялась, положила голову на крепкое и твердое плечо, устроилась. — В этом городе небо продырявлено крышами, оно не услышит нас — вот бы были бы выше мы, — хрипловато напела она, и, забыв слова, перескочила сразу на припев, — Больше некого любить, и только солнечные зайчики в ладонях, абсолютная свобода бывает страшной, я пытаюсь не бояться коридоров в этом доме, добрый боже никого не убивает дважды, — она замолчала и вздохнула, — Я больше не помню. Давай я повторю, а ты мне подпоешь — сколько запомнил, там ведь не в словах дело. — В этом городе небо… — пели они по кругу, и смотрели на звезды.