Масти

      Родной Петербург – Малая Объездная, мне лет одиннадцать, двенадцать. Любимые джинсовый шорты и две задорные косички. Июнь, жарко, во дворе двенадцатиэтажного дома-свечки на металлических развалинах, бывших когда-то детской площадкой играла с дворовыми ребятами. Кричали, бегали в «Казаков-разбойников». Угомонились резко и смолкли, как только увидели соседку Нину Васильевну - умалишенную старуху. Черно-сколотые зубы, морщинистое лицо, руки-ветки, сгорбленная, мы все ее боялись, правда, скорее по инерции от взрослых. Некоторые женщины сторонясь звали ее ведьмой. Даже вечно пьяный и смелый дворник дядя Миша здоровался с ней как-то заискивающе. Старуха шла шаркая сгорбленная, в абсолютной тишине, со своей ржавого цвета сеткой-котомкой, в драповом видавшем лучшие времена коричневом пальто и облинялом черном платке из-под которого торчали клоками седые волосы. Она уже почти зашла в парадную, когда увидела молоденькую соседку Сонечку, ей тогда уже было лет тридцать, наверное, но все почему-то звали ее именно так, ласково, Сонечкой. Вечно веселая, с темными вьющимися волосами и искрящимися добротой глазами. Пару месяцев назад вернувшаяся из роддома с сыном, молодая женщина шла с коляской и поздоровалась с ведьмой. Нина Васильевна поинтересовалась как сына назвали, Сонечка ответила: «Игорем», продолжая улыбаться. Бабка внезапно встрепенулась, влезла лицом в коляску, долго смотрела, а потом вглядевшись в лицо матери выплюнула слова как проклятье: «Дура! Игорем назвать, горе кличешь! Придет горе!», - сплюнула под ноги ошалевшей матери и скрылась за скрипящей дверью парадной. Не знаю как Сонечка, мы с родителями переехали через два месяца в другой район, а вот ведьма себе горе точно накликала — поскользнувшись на ровном месте, сломала шейку бедра и больше не смогла ходить.       Говорят, когда мучаешься от непрерывной ноющей боли в течении нескольких дней от появления метки соулмейта, в голову лезет разный бред: начинаешь анализировать и связывать между собой разные события, произошедшие с тобой когда-то. Вот и я анализирую, почему-то вспомнилась эта старая ведьма. Хотя кого я обманываю, понятно почему...       Игорь Беспалов. Метка. Горе.       Все в этом мире знают три непреложные истины:        У каждого человека от рождения есть своя уникальная метка.        При встрече с соулмейтом ваша метка дублируется на теле партнера.        При неразделенной любви проявление метки — очень болезненный процесс протекающий от двух до десяти дней.       Мне двадцать четыре, высшее образование, любимая работа, друзья, хобби и пятые сутки лезущая метка Беспалова под слегка выпирающей косточкой вдоль правого запястья. Обозначение четырех мастей игральных карт продольной линией — черви, трефы, бубны и пики. Каждая фигура размером не больше таблетки аспирина, очень миниатюрная метка, аккуратная, не мужская. Когда я впервые ее увидела, то не без иронии отметила про себя, что обладательница этого знака даже не почувствует и не сразу заметит его появления. Как же дорого обходится мне эта ирония, уже пятые сутки плачу болью по счетам.       Впервые, с Игорем я познакомилась шапочно полгода назад на семейном празднике семейства Беспаловых, его младшая сестра Ира — моя хорошая знакомая. Мы довольно часто проводили время вместе с ней и ее братом-двойняшкой Гришей. Отличная кампания, мы ходили в кино, кидались попкорном, пили разбавленную виски колу, катались на картингах в Карелии или просто сидели на просторной, но очень уютной Иркиной кухне, разговаривая о разном. Последнее, в основном без весельчака и балагура Гриши. Тогда, на тех семейных посиделках и, позже, изредка пересекаясь с Игорем я не подозревала, чем все для меня обернется.