Забытые места

Среди темных и пустых улиц ярко, будто луна на темном небе выделялся один дом. Его окна горели ярким желтым светом. Таким же светит солнце, если выдастся хороший день. И свет этот не утихал всю ночь, как и хлопоты в нем. По комнатам носился среднего роста паренек. Черные волосы на его голове взмокли от пота и неаккуратно расползлись по лбу. Он то и дело поправлял их быстрым движением руки, но они мешались вновь и вновь, застилая его взор. -Твою мать, цирюльника бы толкового в город – сквозь зубы пробурчал Морти. Он зашивал раны Дилины, и очень торопился, насколько позволял ему навык, а он был не плох в этом деле, но боялся, что она истечет кровью у него на руках. Вся комната была залита очень ярким, но не бьющим по глазам, мягким светом. А источал его желтый камушек, размером с кулак, висящий в воздухе над Дилиной. Раны и место работы было очень хорошо освещено, а Морти был совсем не в том возрасте, когда начинали жаловаться на зрение. Хирургическая игла поддевала кожу, и с неохотой пронзала ее. В такие моменты Морти каждый раз произносил новое ругательство на морлингском. -Тек’кар…добываем железо, а ак’кон инструменты заказать не могут…я сдеру шкуру с этого муик торгаша за это – Умелые руки бывшего полевого медика компенсировали низкое качество хирургических инструментов, которые привозили в деревню. Хотя, на следующий привоз, Морти выбил себе хорошие, из качественной стали, но сомневался в честности купца. -Если это ю’ва привезет мне какое-то дерьмо, я ему лично задницу зашью этой же иглой – Дилина лежала на резном деревянном столе почти без одежды. Грудь и раненая нога были открыты. Над ней Морти корпел около часа, и потратил целую бутылку любимого вина за это время. Девушка же находилась под влиянием дурмана. О новейшей анестезии, открытой лучшими умами империи, тут и не слышали. Сквозь сон Дилина шипела каждый раз, когда затупившаяся игла Морти поддевала плоть на краях раны. В эти моменты Морти смягчал свою ругань, и утешал девушку приятными словами -Тише-тише, муа’ни, эти иглы поперек горла тому торговцу встанут. Не один я уже зуб на него имею. Еще чуть-чуть – Морти затягивал последнюю рану, и стирал с нее кровь, что тонкими линиями текла по бледноватой коже Дилины на стол, успевший приобрести характерный цвет от большого количества операций на нем. Морти, прославившись своими навыками полевого медика при службе в Имперской армии, стал в деревне весьма востребованным врачевателем. Многие бежали к нему, лишившись пальца на половину или полностью. Другие травмы Мортимером так же приветствовались. Он даже умел лечить некоторые болезни, связанные с заражением крови или чем-то, сопутствующим ранам. В остальном же в деревне работал аптекарь Ренар. В тот момент, когда свет за окном совпал со светом внутри лазарета Морти, он еще раз ругнулся. -Пке..мать твою – в свои двадцать четыре года Морти имел мягкий, не как у многих в деревне, голос, но ругательства от него звучали не как от ребенка. Он еще раз стер со лба пот, перемешанный с кровью, вытер руки очередной тряпкой. Это уже была третья. Его черные глаза забегали по комнатке, и быстро нашли тумбу на колесиках, отъехавшую от операционного стола, будучи отправленной в сторону на метр ногой самого Морти. Он подскочил к ней, и начал рыскать по среднему ящичку, из которого достал круглую металлическую баночку. Чистой рукой он намазал мазью из этой баночки раны Дилины, для их более быстрого заживления. Мази он не жалел для нее. -Я понимаю, обеспечить меня работой тут – дело хорошее, но могла бы обойтись парой царапин на плече – в очередной раз проворчал Морти. -П-прости.. – Дилина очнулась, и дернула рукой, а после пожалела об этом -Да тише ты, лежи, только закончил – протараторил Морти, а после добавил - и…ты не померла, так что извиняться не за что Дилина глянула на Морти, и молча кивнула. То ли сил на слова не было, то ли слов и не надо было. После этого она сомкнула глаза, и вновь уснула. Морти достал полупустую бутылку вина, и сделал глоток. -Как говорил старшина: «Полевой врач может бухать до тех пор, пока игла не троится» - он улыбнулся, и поставил бутылку обратно на нишу под столом. Там было две ниши, на одной лежал поддон для инструментов. Другая – самодельная. На ней было место для одной бутылки. -Алкаш.. – недовольно высказалась Дилина, и с укором посмотрела на Морти. Он же молча накрыл ее меховым одеялом, лишь цыкнув. К моменту рассвета магический солнцекамень совсем истлел, и ничего уже не мешало, натуральному солнечному свету проникать в мутные от морозных узоров, и запотевшие от тепла внутри, окна пустого, и весьма обширного лазарета. Мягкий желтый свет, сквозь узкие окошки, рассеянными пучками ложился на пол из темного дерева. Дверь в личный кабинет Морти была открыта. Он усталым шагом шел к умывальнику, который висел перед входом в него. Металлическое ведерко, железо выглядело слишком белым, над таким же металлическим умывальником, а в центре дырка с маленьким поршнем. Прохладная, от общей температуры в помещении, вода смыла остатки крови и мази с рук Морти. Он развернулся, и окинул взглядом операционную. Большая комната на пятнадцать столов, отделенных ширмами из плотной непроницаемой ткани. У стен с разных сторон, друг напротив друга, располагались две печки, которые сейчас были растоплены. Они хорошо согревали почти весь лазарет, но первым делом операционную с палатами. Все были пусты, кроме той, где лежала Дилина. Морти повесил свой халат на гвоздик рядом с ней, и направился в свой кабинет, что был промерзший от холода раннего утра, и мутно освещен лучами от поднимающегося солнца. Визуально комната казалась теплее, но Морти вошел туда потирая руки -Ты смотри, местная природа как всегда хочет тебя подбодрить солнышком, а то обычно приходится сжигать солнцекамни даже днем – Его стол, из резного дерева, не был завален бумажками, как у любого другого врача в каком-нибудь городе Империи. Блага бюрократии тут еще были не в ходу. Вместо этого на столе лежали книги. Графин, и 2 рюмки, на простом деревянном подносе, да ворох привозных газет: Морти был грамоте обучен в свое время. Картину завершал боевой топорик, который он утащил с собой, когда дезертировал из армии. А дезертировать ему пришлось из-за «небольшой» проблемы – Мало того, что Морти с трудом контролирует свой гнев, так армия Империи дала повод возненавидеть ее самим солдатам. В 16 лет его забрали в армию Империи, где он отслужил до двадцати одного года, и абсолютно заслужено получил звание сержанта двадцать первого полевого медицинского полка. Их полк отвечал за лечение солдат на поле боя, но и не раз участвовал в бою с повстанческими силами. Весьма успешно участвовал. В бою Морти был как ураган, как берсерк из историй о древних народах. Топор в его руках всегда был в крови, если им приходилось вступать в боевые действия. Там, на поле боя его гнев давал ему только преимущества, ведь в моменты боевого ража он стоил пятерых солдат противника. Война лишь в романах столичных писак описывается как честный поединок двух сторон, с соблюдением строгих правил. Великолепные офицеры, среди которых лишь стратегические гении. Благородные солдаты, что никогда не тронут невиновного, и дерутся честно. Ничего общего, кроме кровопролитных битв, с настоящей войной она не имеет. Полку Морти пришлось пережить бойню, в которой они оказались по приказу командования. И это был не славный бой воинов чести. Это была бойня, подобная тем, что проходят на животноводческих фермах. Приказ был дан таков: «Вырезать всех и каждого. В живых не брать никого» Среди «Всех» подразумевались и гражданские. А целью было поселение, где, по данным разведки, находился большой контингент войск противника, пополняющие припасы. Оборону деревни прорвали, и вырезали очень быстро, благодаря элементу неожиданности. Войска взяли в кольцо, и сжали его очень жестоко. После солдаты и офицеры принялись за простых селян. Многие тогда дезертировали следом за Мортимером Морти шел, во главе с Капитаном по деревне, в поисках остатков повстанцев, однако это не мешало офицеру вырезать и селян. Последней каплей для Мортимера была девочка. Он шел по через горящую деревню. Вся его кольчуга была покрыта кровью, а кираса была во вмятинах от топоров и дубин и засечках мечей и копий. Мало кто мог поверить, что такой приказ мог отдать человек. Солдаты поджигали еще целые дома, выбегая оттуда с мешками добычи. Доблестные воины Империи превратились в сброд хуже наемников. Поля топтали. На них сносили трупы. Дороги представляли из себя мешанину из крови и грязи, по которой ходили, увязая по лодыжку. Проходя мимо одного из более-менее целых домов, еще не горящих, Морти услышал крики молодой девушки, и знакомую ругань капитана. Он дернул дверь, но она была закрыта. Мощным сапогом Морти пнул дверь, и она тут же слетела с петель, рухнув на пол. Тогда же перед сержантом привстала картина: в прихожей лежали два трупа. Мужчина и женщина в возрасте, у обоих перерезано горло. Морти крепче сжал топор в своей руке, и пошел в следующую комнату, из которой доносились крики Что было дальше он помнит обрывисто. Морти видит капитана, видит лицо девушки, залитое слезами, и с животным страхом, горящим в глазах. Вокруг все перевернуто: столы, стулья, кровать так же залита брызгами крови. Капитан начинает что-то кричать сержанту, но он уже не слышит. Потом красная пелена. А когда он очнулся, перед его ногами лежало разрубленное тело капитана, а топор выскальзывал из рук, мокрых из-за крови. Рядом, свернувшись в клубок, лежала девушка в рваном платье и с разбитым лицом. Из ее носа тонкой струйкой текла кровь, а один из ее серых глаз заплыл. В этот же момент в дом врывается 3 солдата, но они ничего не делают с Мортимером. Они лишь одобрительно кивают ему, осмотрев картину. Через время, обойдя всех солдат, они группой нашли согласных с тем, что творящееся в деревне нужно прекратить. Через час, половина полка во главе с Морти вырезала всех, кто бесчинствовал в селении. Вырезали своих солдат, своих офицеров. Всех, кто заслуживал этого. Вырезали так же жестоко, как это делали они. Деревня представляла из себя отвратную картину: сотни тел, обезглавленных и нет насажаны на копья и просто брошенные гнить в грязи, перемешанной с кровью. Головы солдат, с застывшими гримасами боли и страха на лицах, по три-четыре на копье. И так рядами вдоль дорог, и у пепелищ, что раньше были домами. Головы офицеров, и их тела, удостоились самого заметного места. Из тел офицеров был свален «пьедестал», пронзенный копьями. Их острия раскинулись веером, и на каждое была насажена голова командиров. Через три часа оставшийся полк собрал всех выживших и все припасы, что удалось вытащить из завалов оставшихся домов, или чьих-то закромов. Через еще один час они все покинули это место. Кто-то стался на стороне повстанцев, сражаться с произволом Императора, но через месяц мятеж был подавлен. Кто-то успешно пересек линию фронта и залег на дно, начав абсолютно новую жизнь в городах Империи. Одни подались в наемники, другие в охрану караванов. Немногие пошли в лечебницы Морти взял с собой ту девочку. Так кончилась история двадцать первого полевого медицинского полка. Полка – задача которого была сохранять жизни бойцов и людей на поле боя. Полка, которого отправили вырезать целую деревню. Это событие – величайший позор всей Имперской армии. Тогда полетело много голов высшего командования, после того, как этот приказ дошел до самых высших чинов. Через пол года пути, сменяя караван за караваном, один трактир на другой, рассвет в степи на рассвет в большом городе, Морти добрался фронтира, и осел тут, прокляв эту войну сотней бранных слов. В деревне все быстро узнали о том, что он совершил, и никого не было, кто погнал бы его, и ту девочку, прочь. Он сменил имя на Мортимера, раньше он был Уильямом Уикиром. Топор обычно был воткнут в стол, но сейчас он лежал на нем. Морти сидел, и что-то писал на листе бумаге: список нужных ему товаров для заказа. Но дописать его, врачу, было не суждено. Через минуту, после пункта «прочные ниии..» Мортимер уснул прямо на своем рабочем столе, уткнувшись лицом в свежие чернила на листе. - …Мистер Квинт. Мистер Квинт, просыпайтесь… – тихий голосок мягко вкрался в сон Мортимера, в котором он сейчас пребывал, и начал его растворять. Он что-то буркнул под нос себе, но просыпаться не торопился. - …Мистер Квинт, просыпайтесь скорее… – голосок стал ближе, и был так же мягок. Потянуться за ним хотелось больше, чем досматривать сон, что и сделал Морти, открыв глаза, и оторвав голову от стола. - Анна… сколько время? - Уж 3 часа дня, Мистер Квинт – улыбнувшись сказала Анна. Зрение Морти было еще мутным, и девушка там была не четче остального окружения. - Ренар, да? Я опоздал к Ренару – Мортимер потер свои глаза, и мир вокруг немного прояснился. Он осмотрел Анну. Милая, юная, белокурая девочка. Именно девочкой она оставалась для него с той самой деревни. Теперь она помогала ему в лечебнице. - Да, мистер Квинт, но я уже взяла все лекарства, хотя он хотел обсудить что-то с вами лично. Загляните к нему, когда очнетесь окончательно – вот и радостная улыбка Анны стала четче. Как и ее пухлые щечки. За время жизни здесь Анна набрала вес, но это была приятная полнота, и формы ее привлекали мужчин деревни и приезжих торговцев. Лапать только не решались – лишиться рук от топора Морти никто не хотел. - Эх, Анна, пропал бы я без тебя тут…надо тебе помощницу найти, совсем ведь не отдыхаешь – Морти размял спину и руки, шею, все звонко хрустело. Анна передвинула стул к столу, и села напротив. Ее теплая рука дотянулась до щетинистого подбородка Мортимера, и подтянула его мордашку к себе. Видимо печи перестали топить, и все тепло осталось в палатах, а Морти, пока спал в своем кабинете, продрог. - Вам бы к цирюльнику, мистер Квинт, да и печку небольшую. Не очень хочется прийти сюда, и найти вас окоченевшего от холода - Чего ты делаешь? – Морти спросонья был очень удивлен такой…заботе. Анна же достала мокрую тряпку, которую Морти был разглядеть до этого не в состоянии, и оттерла ею чернила с щеки мужчины. - А если бы не вы, пропала бы и я. Поэтому мы здесь вместе, мистер Квинт, присматриваем друг за другом – улыбнулась Анна - И все-таки ты заслужила отдых. - Как и вы, мистер Квинт. Вам стоит сесть на караван до столицы, и там провести месяц или даже два – щека Морти была уже не похожа на размалеванное тайное послание, но Анна все еще держала его за подбородок. - И на кого мне оставить лечебницу? Так что лучше тебе, моя милая Анна, взять караван до столицы - Я без вас, мистер Квинт, боюсь – прямо заявила Анна - Так, я даю тебе неделю отгула, и это приказ, ясно? – в Морти проснулся командир, которым ему когда-то довелось быть. Анна же отпустила лицо Морти, от чего тот чуть не нырнул в стол подбородком. Сама Анна на толику погрустнела. - Как скажите, мистер Квинт – она встала со стула, и вышла из кабинета. Морти только хотел ее спросить, как она, опередив его вопрос, ответила – С Дилиной все в порядке. Я приготовила ей обед, она на койке в своей палате. Зайдите к ней. А я буду у себя дома, если понадоблюсь. Удачи, мистер Квинт – Анна поклонилась, и вышла. - И тебе, Анна – пробубнил он себе под нос, а потом поднялся из-за стола. Через минуту он был уже у палаты Дилины. Она лежала на койке, прикрытая меховым одеялом. Тепло окутывало всю операционную, хотя из двух печек только в одной все еще горело пламя. Морти заявился в палату весьма громко - Ты громче любого лютомедведя, когда с похмелья – недовольным тоном высказалась девушка. - Ты ведь не спала, что я не так сделал? - Оперировал меня пьяным… - Ты знаешь, это мне помогает. -Ты обещал мне, что когда я буду на твоем столе, ты не прикоснешься к бутылке… - Я знаю, но мне… - Дилина не дала ему закончить - Ты обещал мне… мало у нас шахтеры по пьяни уходят и замерзают, или об камни в шахтах бьются, так еще ты давай! – Крикнув, девушка отвернулась от Морти, накрыв себя одеялом, после чего ему показалось, что он услышал всхлип, когда он покидал палаты. Тяжелая деревянная дверь с неохотой открылась, выпустив не мало теплого воздуха, а следом вышел Мортимер, закутанный в свой утепленный длинный гамбезон. Он спустился по ступенькам, и вдохнул полной грудью промораживающий воздух. Еще лучше от похмелья Мортимера мог избавить только нырок головой в сугроб, но не до этого было Морти, хотя он и покосился взглядом на те, что собрались у лазарета за ночь. - Нет, не сейчас – сказал он себе, и побрел по вытоптанной тропинке к аптекарю, выдыхая клубы пара. Дрожки мимо домов везде были ветвистые и угловатые из-за… - Идиотская застройка. - в очередной раз Мортимер проклял застройку, которая не менялась со времени основания городка. Будучи пьяным, он проклинал ее даже чаще, чем трезвый. Это делали и многие жители, но изменить, увы, ничего были не в силах. Строительные материалы – роскошь, а тут надо весь город перестраивать. Так и живут. Только в центре пара главных улочек прямые и проходимые. Погода уже не жаловала солнцем. И даже больше. Когда Мортимер ступил за порог лазарета небо затянулось не просто тучами, а серо-свинцовыми клубами, которые, казалось, вот-вот свалятся с неба, придавив всех на земле. Скоро обязательно будет снег. И именно по этой причине Мортимер прибавил ходу, огибая домик за домиком по, протоптанным с раннего утра, тропинкам в снегу. Жизнь текла здесь своим личным размеренным путем. Днем почти все мужчины были в шахтах, женщины занимались домашними делами. Торговцы сидели в теплых магазинчиках на главной площади. Ремесленники грелись в своих мастерских там же. На улочках днем в принципе можно было встретить лишь плотников, оценивающих состояние домов, и то, если им не лень пробираться по сугробам. Морти любил это время суток. Людей совсем немного, и тихо. Максимум что можно было услышать – крики матерей на своих детей из домов. И ходить было легко. Вечером же, или утром, было просто не протолкнуться. Кто на шахту, кто с шахты, смотря какая смена. Вообще мало было тех, кто оставался на ночную смену. Опасно это и тяжко, да и не требовалась такая производительность от местных шахт. Еще больше Мортимер любил только ночь. Он позволил себе роскошь в виде сбитого режима, и спал он обычно до середины дня, наслаждаясь тишиной ночи. И чем чаще радовал Морти Дилину, тем чаще местный край награждал его ясными ночами. И он уже знал, что этой ночью звездного неба ему не увидеть, как собственных ушей. Меж тем уже виднелась главная площадь. Единственное место в городе, вымощенное камнем и довольно длинное. Это больше похоже было на главную улицу, чем на площадь. Она начиналась от самого въезда в город, и доходила до ратуши в центре. А вдоль дороги магазинчики и небольшие склады, совмещенные с крытыми гаражами. В них с удобствами ставили и загружали телеги. И все сейчас было припорошено снегом, кроме крытых гаражей и пары магазинов, в которые уже наведались караванщики У аптеки сейчас как раз выгружался один. Имперский караван. Телега из резного дерева, крашенного в красный и зеленый цвета. А по центру эмблема в виде зеленого изумруда, испускающего лучи во все стороны - Сияет так же, как сияет империя – шутливо подметил Морти. Империя уже давно не была похожа на этот магический изумруд. Ее слава не сияла яркими лучами, а сила была уже не сравнима с силой этого артефакта. И все же этот символ еще внушал какую-то мощь. Рядом стояли вооруженные солдаты Дальнего Корпуса. Все тело защищала красно-зеленая кираса, потрепанная многими походами по этим землям. Краска, хоть и обледнела, но крепко цеплялась за металл, на который была нанесена. Из-под доспеха вылезал теплый толстый гамбезон до земли. По колено он был защищен легкой кольчугой. В руках алебарды. Морти смотрел на служивых, припоминая как ему так же приходилось ходить в таком же пестром доспехе. - Ониж как попугаи тут, ну что это за маскарад? – Кто-то толкнул Морти в плечо, в тот момент, когда он разговаривал с самим собой. - Наши одежды такие же яркие, как и сама Империя – Морти услышал грубый и командный женский голос за своей спиной. Он развернулся по инерции толчка. За ним стояла незнакомая ему женщина средних лет, хотя Морти бы сказал «в самом расцвете лет». Ее голову оплетала аккуратная коса русых волос с отблеском стали. Ни единого волоска еще не было покрыто белизной, видимо она только приехала. Нос, неаккуратно вправленный после пары переломов, как заметил Морти, портил черты ее, хоть и грубого, но приятного лица. Одета она была в те же доспехи, что и солдаты у повозки, и все, что ее отличало, это тройные золоченые плетеные линии на ее плечах до самого локтя. Капитан - смекнул Морти. - По крайней мере нам так говорят, а в целом я с вами согласна. Имперский балл маскарад – добавила женщина. - А вы кто? – в манере Морти было задавать прямые вопросы - Амелия Люфт, капитан гарнизона этой области. Империя переслала сюда войска для обеспечения обороны местного населения. – будто по уставу перед старшим офицером отвечала эта воительница. Эх, если бы не ее нос, она была бы прекрасна, поломать бы руки тому, кто вправлял ей его - подумал про себя Мортимер, пока слушал ответ - Империя таки изволила оборонять свои добывающие предприятия - Свой народ – поправила она Мортимера, и кажется она верила в это, что в свою очередь огорчало Мортимера, ведь он прекрасно знал не понаслышке о том, как Империя «защищает» свой народ, и как хорошо может промывать мозги - Да, и народ.. - Именно. А могу я узнать кто же вы? - Мортимер Квинт – хирург - скромно ответил Морти - Вы один работаете? - С медсестрой - И все? Деревня не малая, не уж-то вы со всеми управляетесь один – Капитан была удивлена - Да – в присущей скромной манере ответил Морти, и заметил заинтересованность в ярких глазах Капитана. - Знаете, думаю вам стоит поговорить с нашим полевым хирургом он… - Морти не дал договорить ей - Сейчас мне надо к господину Ренару. Думаю, вы уже знаете, где находится лазарет. Там вы всегда можете меня найти – и он быстро покинул компанию капитана, направившись в аптеку. Капитан постояла еще несколько десятков секунд на месте. Она не привыкла к такому поведению людей. Внутри, в дверях, Морти столкнулся с прилично одетым в теплые шубы низкорослым торгашом, который выругался на Морти на Карийском наречье, и вышел из аптеки, громко хлопнув дверью. -Ю’ва хренов…никакой культуры у караванщиков нынче – вместо «привет» сказал Морти, отряхивая свой дублет и ноги от снега в предбаннике. Оставив небольшой сугроб у входа, он подошел к стойке, где его уже ждал Ренар -Наш край становится более интересным для торговцев, да и вообще развивается. Карийские врачи направляют свои караваны к нам. -Ага, даже гарнизон возводят -Гарнизон? – Ренар, кажется, об этом только услышал. Удивление Ренара Морти наконец смог разглядеть, как только его глаза привыкли к темноте аптеки. Широко раскрытые белые глаза, часто казалось, будто Ренар совсем не имеет зрачков, но это было следствие очень долгой жизни в этих краях. Коренные народы представляли из себя жутких, на первый взгляд, человекоподобных существ, хотя и являлись обычными людьми. Бледная кожа, тонкие пальцы. Глаза с черной точкой посередине, ведь радужка была такой же белой, как белок глаза. Выглядели они жутко для тех, кто не привык к такому. Нынче поселений коренных народов не осталось. Большинство их работали и жили в подобных деревушках фронтира. После глаз Морти рассмотрел и острые скулы Ренара, его длинный тонкий нос и такие же тонкие губы, растянутые в приятной улыбке. На его шее любимый белый шарф, который Ренар никогда, наверно, не снимает. - Гарнизон? Правда? Откуда новости? - Встретил нового капитана. Амелия Люфт. Не навещала тебя? -Женщина…капитан.. – Ренар задумался о месте женщины в армии, но быстро отогнал эти мысли. Не хотел обидеть Морти - Красивая? Не сказать, то Морти был удивлен таким вопросом, но ждал он не такого вопроса -Ам…с носом беда, а так да -Хм..ладно, я тебя не для этого звал, хотя сотрудничество с армией сулит нам большую выгоду, Морти. -Да, точно – Морти облокотился на витрину с пузырьками -Лекарства, если что, забрала.. -Я уже знаю, Анна – прервал Морти Ренара -Она у тебя умничка, Мортимер, она все для лазарета делает, и для тебя тоже. Лишь бы ты заметил ее старания, а ты.. – Ренар махнул рукой -Дал ей отдохнуть. Она без устали носится по лазарету, и упирается каждый раз, как я говорю ей, что она должна отдохнуть. Я вижу ее старания и даю ей заботу -Не та ей забота нужна, Мортимер – Ренар положил свою тонкую руку на его плечо и улыбнулся. Морти скинул его руку одним движением плеча -Ты меня звал для чего? -Ах, да, я чуть не забыл – Ренар открыл дверцу меж витрин для Морти. Тот, протиснувшись в нее, проследовал за Ренаром в кабинет. Уютная тесноватая комната. У дальней стены во всю ее длину стоял резной книжный шкаф из черного дерева, доверху заставленный научными томами, и художественными книгами. В самом центре выделялись массивные, оплетенные белой кожей, трактаты. Они были беспорядочно исписаны черными письменами местных наречий - наследство Ренара. Перед шкафом стояли два стула, и небольшой круглый резной столик между ним и. Все было в одном стиле местных жителей. Вся комната была отделана в традиционном стиле народа фронтира На столике обоих уже ждала прямоугольная бутылка с ярким содержимым карамельного цвета, и два стеклянных стакана рядом. Два единственных стеклянных стакана на пол деревни -У меня там Дилина в лазарете, увы, сегодня я не смогу с тобой побеседовать на светские темы -Сегодня будет более важный разговор, Морти, и это – Ренар указал рукой на бутылку – нам пригодится Морти скинул свой утепленный дублет, повесив его на мощный рог лютоленя прибитый у самого входа, после чего тяжко вздохнул. Если Ренар говорит о важном разговоре, при котором нужна бутылка, значит это действительно важный разговор. А он так надеялся на их обычные посиделки