Джентльменская десятка

1. Экшн. Я до сих пор пребываю в уверенности, что установил мировой рекорд на скорость в беге по пересечённой местности. Жаль только, что рядом не было судьи с секундомером, чтобы засвидетельствовать мои достижения. Собственно, единственным свидетелем моих спортивных успехов оказался лорд Сидкап, который, по неприятному совпадению, был и их причиной. Лорду Сидкапу померещилось, что я обнимаю его невесту, тогда как я всего лишь из простой учтивости набросил ей на плечи соскользнувшую шаль. Иногда мне начинает казаться, что быть джентльменом не только благородно, но и опасно для жизни. Лорд Сидкап возжелал немедленно разодрать мне глотку и не преминул сообщить о своём желании вслух. Но я рассудил, что глотка мне ещё пригодится, и начал молниеносное отступление. Я промчался по парку, кое-где не успев обогнуть кусты, обежал кругом дом, проскочил через холл, полный людей, китайских ваз и сеттеров, взлетел по лестнице, пересчитал циновки в коридоре и ворвался в комнату, едва не сбив Дживса с ног. – Сэр? – почтительно спросил Дживс, крепко удерживая меня за плечи и талию. – Что-то случилось? – За мной гонится Сидкап, одержимый жаждой крови, и если ты меня немедленно не спрячешь, то рискуешь сегодня же остаться без молодого господина. – Не самая благоприятная перспектива, сэр. Я открыл было рот, чтобы возмутиться столь спокойному малоэмоциональному ответу. Но Дживс быстро запер дверь на ключ и на щеколду, налил в стакан виски, протянул мне, вытащил веточку из моей шевелюры. Всё это в мгновение ока и не выпуская меня из объятий. 2. Нурт-комфорт. – Сэр, я прошу вас... В спокойном ровном голосе моего камердинера неподдельное страдание посторонний человек не расслышал бы даже с помощью камертона, или как там эта штука называется. Но я, много лет прожив с Дживсом бок о бок, научился разбираться в мельчайших оттенках его глубокого баритона. Вдобавок сильные длинные пальцы Дживса крепко стиснули льняную ткань. Вне всяких сомнений, бедняга сильно страдал. И, как ни стыдно в этом признаваться, виновником испытываемых Дживсом мучений был не кто иной, как Б. У. Вустер. Наверно, есть такие бессердечные типы, которых муки ближнего волнуют меньше, чем засуха в Тимбукту. Но мы, Вустеры, с давних пор славимся состраданием и готовностью к самопожертвованию. Мне очень не хотелось лишаться удовольствия. Однако видеть, как больно Дживсу, мне, знаете ли, хотелось ещё меньше, поэтому я заставил себя остановиться. – Хорошо, Дживс, – вздохнул я. – Ладно, твоя взяла. Я сниму мой прекрасный новый шейный платок, малиновый в зелёный горошек, и повяжу серый галстук! Теперь ты доволен?! Дживс, конечно, не завопил от восторга и не заскакал по комнате. Но правый уголок его губ поднялся на одну треть дюйма, что означало широчайшую улыбку, а взгляд потеплел. Было очевидно, что муки его прекратились в одночасье, и благодаря мне славный парень снова счастлив. – Да, сэр, благодарю вас. – Да ладно, чего там! – я великодушно махнул рукой. Главное, чтобы Дживс хорошо себя чувствовал, ради этого я пойду и не на такие жертвы. 3. AУ. Вустер подошёл к сидящему за столом Дживсу и заглянул ему через плечо. – Ну как успехи, старина? Расшифровали депешу? – Да. В этот раз шифр оказался не очень сложным. – Отдадим шефу прямо сегодня? – Да, это уместно. На приёме леди Сьюзен вы сможете передать документы, не привлекая внимания. – Вот и ладненько! Тогда я пошёл одеваться. – Я как раз закончу к тому моменту, когда вы будете готовы. Вустер стоял перед зеркалом, добиваясь, чтобы бабочка сидела безупречно, и размышлял о предстоящем вечере. Не то чтобы его посещали сомнения в успешном выполнении задания: с участием Реджинальда Дживса любая операция выполнялась безупречно. А маскировка, как показывала многолетняя практика, была идеальна и обеспечивала стопроцентное прикрытие. Жизнерадостный молодой джентльмен из высшего света и респектабельный, образцовый камердинер – в жизни никто не заподозрит в них лучших агентов британских спецслужб. Бертрам Вустер улыбнулся и в миллионный раз подумал, что ему ужасно повезло с напарником. 4. ООС (тотальное). – Добрый вечер, Дживс, – я протянул своему камердинеру трость и портфель с документами. – Надеюсь, за время моего отсутствия ничего не случилось? Заседание затянулось, никак не могли придти к консенсусу. – Да не волнуйтесь, сэр Бертрам, всё пучком. Пока вы в своей палате лордов законы сочиняете, я тут за всем приглядываю, – Дживс подмигнул и захихикал. – У меня не забалуешь. 5. ПВП. Вообще-то я довольно быстро и легко схожусь с людьми. За исключением определённой области. Я много раз был помолвлен, но никогда мои отношения с девушками не выходили за рамки платонических. Возможно, другой парень на моём месте переживал бы и прилагал все усилия к изменению ситуации, однако меня положение дел вполне устраивало. Честно говоря, я дам плохо понимаю и весьма побаиваюсь, так что особого желания с ними водиться у меня не возникало. У вас, правда, может появиться вопрос касательно некоторых потребностей мужского организма. Но я привык обходиться своими силами, если вы понимаете, о чём я. Левая рука – лучший друг джентльмена. Так я считал долгое время. Однако, много позже, выгибаясь в объятиях Дживса, прижимаясь к нему, отвечая на его поцелуи и плавясь под его страстными ласками, я понял, что ошибался. Лучший друг джентльмена – левая рука его камердинера. По-крайней мере, в случае Бертрама Вустера. 6. Флафф. Обычно перед Рождеством мне недели две приходится ломать голову, выбирая, в какой компании провести праздник. Приглашения приходят от тётушек, дядюшек, кузенов, друзей, приятелей, товарищей по клубу. Выбор не так прост, особенно в том случае, когда родственные чувства вступают в противоречие с дружеской привязанностью. Не хочется ни обидеть никого, ни упустить шанса хорошо повеселиться. Согласитесь, если на одной чаше весов бал-маскарад в пристанище Чаффи, а на другой – праздничный ужин, приготовленный Анатолем, выбор потребует мобилизации всех внутренних ресурсов. И это только два варианта из возможных предложенных! Но в этом году у меня с самого начала не было ни тени сомнения. Я отправил всем поздравительные телеграммы, отключил телефон и развернул бурную деятельность. Собственноручно украсил пушистую ёлочку, развесил гирлянды и наигрывал рождественские гимны. Дживс испёк пирог, приготовил гуся и сервировал ужин на маленьком столике в гостиной. А после мы устроились на диване у окна и, обнявшись, смотрели, как танцуют снежинки в свете уличных фонарей. 7. Юст. Не в силах сдержать стона, я сильнее сжал ладонь и ускорил движения. Зажмурив глаза, я пытался представить, что это меня ласкает рука Дживса, что я опираюсь на его сильное крепкое тело, а не на равнодушную эмаль ванны, что я слышу глубокий низкий голос, а не плеск воды. О, как мне хотелось оказаться в объятиях Дживса, почувствовать его прикосновения, услышать слова любви и нежности, знать, что я желанен и нужен! Как же я хотел!... – Дживс! С неизменным именем на губах я содрогнулся в удовольствии. Едва переводя дыхание, я опустил голову на бортик ванны и закусил губу. Это становилось невыносимым. Я любил Дживса, я желал Дживса, я хотел, чтобы он был со мной. Но это было невозможно. Отпуск Дживса заканчивался только послезавтра, а, значит, меня ожидали ещё двое суток без его объятий. 8. БДСМ. Дживс посмотрел на меня неодобрительно. Я ответил взглядом бунтаря. Дживс на одну треть дюйма поднял левую бровь. Я в нетерпении подпрыгнул. Дживс еле слышно вздохнул. Я шумно перевёл дыхание. – И всё-таки нет, сэр. – Дживс! Ты знаешь, что я очень уважаю тебя и ценю твои советы, но бывают ситуации, когда человек сам решает... – Я не могу допустить, сэр, чтобы вы вышли из дома в столь неподобающем джентльмену виде. – Но это писк моды, Дживс! В "Трутнях" сейчас все носят оранжевые подтяжки! Я тоже их надену! – Прошу прощения сэр, но если вы продолжите упорствовать в этом, смею заметить, совершенно неразумном решении, я буду вынужден принять иные меры. Я скорее свяжу вас этими подтяжками, чем позволю появиться на людях в столь непристойном виде. – С-свяжешь? – я вытаращился на моего камердинера, как на девятое, или сколько их там было, чудо света. – Да, сэр, – твёрдо ответило чудо света. – Эээ... Ну, знаешь... Это нечестно с твоей стороны... В таком случае я... – я решительно потянулся за подтяжками. *** – Но он мне нравится, Дживс! – Это слишком вульгарно, сэр. Я не могу допустить, чтобы вы носили ремень из крокодиловой кожи... 9. Стеб. Когда далеко не самая любимая тётушка входит в твою комнату, это не приносит радости. Если она входит без стука, это дополнительный повод для недовольства. Но если не самая любимая тётушка входит в комнату без стука в тот момент, когда ты, без пиджака и в расстёгнутой рубашке, лежишь, прижатый к постели собственным камердинером, и только постанываешь от удовольствия, отвечая на его поцелуи, это заставляет усомниться в справедливости бытия. – Тётя Агата?! – пискнул я в ужасе, вцепившись в плечи Дживса, как в единственную защиту. – Миссис Грегсон! – Дживс быстро встал и вздёрнул меня в сидячее положение. Он и в такой ситуации не потерял хладнокровия, даже успел запахнуть на мне рубашку. У моей тёти Агаты едва ли больше кротости и человеколюбия, чем у ведьм и ехидн, поэтому я ожидал, что сейчас начнётся гроза, тайфун, цунами и прочие катастрофы. Однако тётя всего лишь застыла с открытым ртом подобно изваянию этой особы... как её... надо потом справиться у Дживса. – Так вот по какой причине ты не желаешь жениться! – воскликнула тётя Агата через несколько мгновений, когда дар речи к ней вернулся. – А я ещё тратила время, подыскивая тебе невест из лучших семей! Неужели ты не мог рассказать мне правду, неблагодарный мальчишка?! – Эээ?.. – боюсь, у меня был не самый интеллектуальный вид, но большего ожидать от огорошенного племянника не приходилось. – А вам бы подобная новость понравилась? – Конечно! – тётя Агата мечтательно закатила глаза. Я приготовился падать в обморок: больших потрясений мне было не вынести. – Я основательница и бессменный председатель клуба поклонниц Оскара Уальда! 10. Кроссовер. – Надеюсь, всё обойдётся! – я всё ещё не мог успокоиться, вцепившись в руку Дживса. – Не волнуйтесь, доктор Браун сказал, что опасности никакой нет. – Ему легко говорить, не его сын упал с велосипеда! Вышеупомянутый сын фыркнул, покачнув забинтованной ногой. – Этот врач полный осёл! Ему бы фотографии печатать, а не рентгеновские снимки проверять. Совершенно ясно, что после такого перелома я скорее всего на всю жизнь останусь хромым. – Грег! – я в ужасе всплеснул руками. – Что ты такое говоришь? – Отец, – он пожал плечами. – Отворачиваться от правды бессмысленно. 14. 05. 2009.