architect of love

— Джаг, и не надоело тебе в зеркало пялиться? — поинтересовался Арчи, поправляя на шее галстук. — Что это с твоим лицом? А поза? Тебя что, радикулит скрутил? — При чем тут радикулит? Ты что, не видишь, я в образ вхожу, новогодний карнавал, все-таки. Как я тебе в роли короля рок-н-ролла? — спросил Джонс, слегка выпятив губы и пару раз характерно дернув бедрами. — Ну ты что, не помнишь его коронный номер «Тюремный рок»? — А, ну конечно. Куда же ты без своей мании величия и короны, — с иронией заметил Эндрюс. — В прошлом году ты был Майклом Джексоном, королем поп-музыки, в этом косишь под Элвиса, а в следующем, наверно, наденешь тогу и венок Цезаря. Интересно, когда короли закончатся, облачишься в статую Свободы? — продолжал потешаться Арчи, приставляя растопыренную пятерню к затылку, изображая корону. — На себя посмотри, — буркнул Джонс, — что это на тебе за карнавальный костюм? Изображаешь самого себя лет эдак через двадцать? С намечающимся пузцом и проплешиной? Такой себе счетовод Арчибальд Эндрюс, получающий в год сорок пять штук. Не повезло тебе, чувак. Зачем нужно было мышцы накачивать, менять подружек, как перчатки, чтобы потом стать скромнягой-бухгалтером? — Заткнись, Джонс, еще накаркаешь! — Что, правда глаза колет? — саркастически заметил Джагхед. — И потом, Арчикинс, в каком нафталиновом шкафу ты откопал этот допотопный галстук в жуткий горошек? Стоит в таком разок выйти на публику — и можно вешаться. Надеюсь, он крепкий? Выдержит твое бренное тело? — Ну все, Джагги, ты сам напросился! — рявкнул Эндрюс, хватая того за грудки и заталкивая в мужской туалет. — Элвис, говоришь?! Зря ты, красавчик, так зад выпячивал и бедрами крутил! Ой, зря! — Ничего я не выпячивал! Я в образ входил! — возражал Джонс, упираясь лакированными туфлями о кафельный пол. — Ну так я тоже сейчас во что-то войду! — горячо выдохнул Арчи, легонько пнув Джонса в кабинку. Потом, он сорвал с него куртку и накрыл ею крышку унитаза. — Скотина ты, рыжая, ты знаешь, сколько я за нее заплатил?! – громким шепотом возмущался Джонс, слабо сопротивляясь натиску. — Не мог, что ли свой пиджак постелить?! — Я должен иметь презентабельный вид, — лихорадочно цедил Эндрюс, помогая себе и Джагхеду с ремнем и ширинкой. — Мне ведь еще за бабами ухлестывать, помнишь? О чем ты там еще мямлил? — спросил Арчи, расслабляя узел галстука и сдергивая его с шеи. — Кажется, этот кусок культуры может нам пригодиться! — криво улыбнувшись, заметил Арчибальд, наматывая пеструю удавку на кулаки и дергая в стороны. — Заткнуть им твой болтливый рот, мой сладкий, или связать тебя, чтоб не рыпался? — Лучше свяжи, а то я за себя не ручаюсь, — выдохнул Джагхед, подстраиваясь под Эндрюса, — и потом, ты же знаешь, как я люблю целоваться и сыпать грязными словечками во время процесса. Спустя время... — Ну, и как я теперь на карнавал пойду? — с легкой досадой спрашивал Джонс, глядя на себя в зеркало. — Фирменная шевелюра Элвиса окончательно испорчена. Куртка мятая, грязная и от нее несет целым букетом человеческих удовольствий. Нельзя было трахнуться как-то поаккуратнее? Сам вон, как огурчик. — Джагги, крошка, с тобой аккуратно не получается, — констатировал Эндрюс, довольно улыбаясь и поправляя на себе одежду, пряча в карман мятый галстук. — И кто я теперь, по-твоему? — капризно надув губы, спросил Джонс, разбросав руки в стороны. — Не хнычь, приятель, сейчас посмотрим, — выдавил Арчи, прищурено взглянув на брюки-дудочки и полосатую тельняшку. — Придумал! Свистнем у девчонок косметичку и выбелим твою симпатичную мордашку. Потом пририсуем черные брови Пьеро и пару слёзок. И последний штрих – берет и белые перчатки. — И кем же я буду? — Исполнителем пантомимы, — пожал плечами Эндрюс, обнимая Джонса за плечи и выходя вместе с ним из мужского туалета. — Больше никаких Элвисов и виляний бедрами, — подмигнул Арчибальд, скользнув рукой по округлому заду друга. — А то, боюсь, до новогоднего карнавала мы так и не доберемся.